овеческим существам? Разве лучше, чем сами люди относились к гиббонам, что водились в старом Колкорроне, в провинции Сорка?
     К удивлению Толлера, у Бартана подобных вопросов, по всей видимости, не возникало. Когда молодой астронавт не спал и не дежурил у горелки, он коротал время за разговорами с Беризой и Врэйкером, то и дело прикладываясь к меху с бренди, который давно уже стал для него частью снаряжения. Бериза захватила с собой рисовальные принадлежности и теперь подолгу трудилась над портретами спутников или картировала поверхность планеты - об этом ее попросил Завотл. Маленькому инженеру день ото дня становилось все хуже, он почти не вставал с соломенного тюфяка и не отрывал рук от живота. Только в общении с Сондевирой Завотл оживлялся; будь его воля, он бы расспрашивал ее часами. Но визиты девушки обычно бывали краткими, а реплики - отрывистыми, так что у него скопилась целая гора вопросов, вопиющих о своем первостепенном значении.
     Толлер никак не ожидал, что вынужденный досуг ему придется коротать в основном с членом команды, которого он знал гораздо меньше, чем других, - с Даканом Врэйкером. Этот молодой астронавт с плавной речью, красивыми вьющимися волосами и огоньком в серых глазах, хоть и родился после Переселения, увлекался историей Старой планеты. Помогая Толлеру смазывать и чистить мушкеты и точить пять стальных мечей - весь арсенал экспедиции, - он склонял командира к долгим рассказам о жизни в Ро-Атабри, бывшей столице бывшего Колкоррона, о полезных новшествах, благодаря которым влияние этого города распространилось на все полушарие. Как выяснилось, Врэйкер собирался написать книгу, дабы помочь соотечественникам сохранить исконные национальные черты.
     - Стало быть, у нас на одном корабле и художник, и писатель, - улыбнулся Толлер. - Вам с Беризой надо работать в паре.
     - Я бы рад что угодно делать с нею в паре, - тихо произнес Врэйкер, - но у нее, похоже, виды на другого.
     Толлер нахмурился:
     - Ты Бартана имеешь в виду? Но ведь к нему скоро вернется жена.
     - Не слишком ли странный у них брак? По-моему, Бериза не считает его долговечным.
     В словах Врэйкера Толлер услышал отзвук собственных мыслей. Судя по всему, только Бартан нисколько не сомневался, что после возвращения на Верхний Мир у них с Сондевирой все пойдет на лад. Эта слепая вера вкупе с хмелем, который почти никогда не выветривался, подогревали в нем радостное возбуждение. Но что будет, когда они с женой воссоединятся? Не надо быть вещуном, чтобы напророчить им незавидную судьбу...
     Но никто из спутников Бартана не делился с ним подобными мыслями.
     Толлер обратил внимание, что в беседах с Сондевирой он понимал значение даже тех слов, которых прежде ни разу не слышал, как будто слова были всего лишь посредниками, носильщиками с многослойной кладью толкований и сравнительных концепций. Мысленные диалоги исключали ошибочное понимание и неясности.
     Внимая безмолвному голосу Сондевиры, никто из астронавтов не сомневался в ее словах. А ведь она предсказала трагическое завершение экспедиции...

***

     В кромешной мгле небесный корабль плавно снижался к равнине. Прежде такой мрак Толлеру случалось видеть только посреди верхнемирской глубокой ночи. Еще совсем недавно на черном бархате планетарной поверхности таинственно мерцали огоньки разбросанных тут и там городов и сел, однако теперь до земли было рукой подать, и свет исходил только с неба. Звезды терялись за облаками, а Великая Спираль лишь робкими мазками серебрила по краям лоскуты вездесущего тумана, и на большее ее не хватало.
     Для Толлера - жителя экваториальной страны - перенасыщенный влагой воздух был невыносимо холоден и вдобавок обладал загадочным свойством высасывать тепло из тела. Несколько часов назад астронавты сняли неудобные небесные костюмы, и теперь они стучали зубами и растирали друг другу гусиную кожу на руках. Помимо сырости, донимала густейшая растительная затхлость; атакованное этим мощным, всепроникающим запахом обоняние раньше, чем остальные чувства, предупредило Толлера, что корабль вот-вот коснется поверхности чужой планеты.
     Замерев у планшира, он, кроме нетерпения и приподнятости, испытывал легкое разочарование. Походить по Дальнему Миру пешком и при свете дня увидеть собственными глазами его диковины уже не удастся. Если Сондевира выйдет к кораблю, как условлено, под прикрытием ночи - а сомневаться в этом нет причин, - то астронавты поднимут ее на борт в считанные секунды. Даже не понадобится касаться грунта опорами гондолы. Затем они сразу взлетят и отправятся на соединение с космолетом и к утру будут так далеко, что снизу никто их не заметит.
     Не в первый раз эти мысли вынудили Толлера недоуменно сдвинуть брови. На вид все складывается лучше некуда - отчего же тогда Сондевира с такой уверенностью напророчила беду? Или она старается, как может, подготовить спасателей ко всем потенциальным опасностям? Или же ситуация вовсе не так проста, но Сондевира не считает нужным сказать Толлеру, что им угрожает? Новая загадка, намек на подстерегающее несчастье, подействовал на него, как сильный наркотик, заставив сердце биться чаще и разбередив предчувствия. Всматриваясь во тьму, он с тревогой подумал: а вдруг эти таинственные симбониты перехватили Сондевиру и заставили умолкнуть? Вдруг на месте предполагаемой посадки их ждут в засаде сотни солдат?
     Между тем Врэйкер уже подавал в шар небольшие порции маглайна, гася скорость снижения до едва заметной. Чем ближе подступала земля, тем сильнее разыгрывалось у Толлера воображение. Тьма больше не была однородной, она состояла из тысяч копошащихся теней, и все они принадлежали тем, кого он меньше всего хотел бы встретить. Они бесшумно мчались под плывущим в воздухе кораблем, без малейших усилий держались вровень с гондолой. Они простирали руки, маня к себе астронавтов, чтобы схватить, разорвать, изрубить, искромсать в неузнаваемое месиво из плоти, кости и крови.
     Казалось, миновала вечность, прежде чем окружающий мрак смягчился и сотворил нечто недвусмысленное - трепещущего сероватого мотылька. Он постепенно светлел и в конце концов принял облик женщины в белых одеждах...

Глава 17

     - Сонди! - позвал Бартан, перегибаясь через борт рядом с Толлером. - Сонди, я здесь!
     - Бартан! - Женщина поспешила к гондоле. - Бартан, я тебя вижу!
     На этот раз не было телепатического контакта, от которого у Толлера кровь стыла в жилах и цепенел разум. Был только женский голос, вполне обыкновенный, разве что заряженный естественным человеческим волнением. И при звуках этого голоса Толлера захлестнуло изумлением. На миг он вчистую позабыл о сверхсуществах-симбонитах и не мог думать ни о чем, кроме невероятных обстоятельств этой встречи. Перед ним стояла женщина, родившаяся на его планете. Она жила там самой что ни на есть обыкновенной жизнью, пока в высшей степени удивительным образом не попала в другой мир. Если рассуждать с позиций логики, для человечества она все равно что умерла, но ее муж, обезумевший от горя, пропитанный сивухой сельский парень, вдохновил совершенно незнакомых ему людей на межпланетный полет и отправился к ней за миллионы миль пространства, не имея, казалось бы, ни единого шанса достигнуть цели и даже просто остаться в живых. И вот эта женщина стоит в инопланетном мраке в нескольких ярдах от Толлера, и голос ее дрожит от избытка чувств, завораживая своей реальностью.
     Рев горелки и шуршание кустов под опорами гондолы вернули Толлера в привычную вселенную. Бартан перебрался через леер на край палубы и протянул руку жене. Сондевира ухватилась за нее и через секунду стояла на палубе рядом с мужем. Толлер помог ей перелезть через планшир, изумляясь простому физическому соприкосновению с ее телом, а затем Бартан одним прыжком преодолел леер и прижал к себе Сондевиру. К ним подступили Бериза и Завотл, и все пятеро обрадованно хлопали друг друга по плечам и обнимались, пока опоры гондолы не коснулись земли, заставив палубу содрогнуться.
     - Поднимай, - сказал Толлер Врэйкеру, и тот сразу пустил вверх струю газа, наполняя свежей силой исполинский шар, неподвижно висящий над их головами.
     - Да, да! - Сондевира выбралась из группы спасателей и шагнула к Врэйкеру, протягивая ему ладонь. Он поднял навстречу свободную руку, но пожатия не последовало. Правая рука Сондевиры скользнула мимо него, и прежде, чем кто-то смог вмешаться, с нечеловеческой силой дернула книзу красный трос, что тянулся к аварийному клапану оболочки.
     В тесном мирке гондолы никто поначалу даже не шевельнулся. Наступило молчание, но Толлеру не надо было объяснять, что корабль выведен из строя. В вышине из макушки шара был вырван огромный трапециевидный лоскут, горячий газ вытекал в атмосферу, и оболочка морщилась и оседала. Корабль был обречен остаться на Дальнем Мире - возможно, навсегда.
     - Сонди! Что ты наделала! - перекрывая возмущенные возгласы, закричал Бартан и кинулся к жене с простертыми руками, словно в запоздалой попытке остановить. Она оттолкнула его и торопливо прошла на свободный участок палубы.
     "Сондевиры больше нет, - подумал Толлер. - Среди нас - симбонитская сверхженщина".
     - У меня на то серьезная причина, - твердым, ясным голосом ответила Сондевира. - Если бы вы сразу послушались...
     Конец фразы потерялся в чудовищном треске - гондола ударилась оземь и круто накренилась. Люди и незакрепленное снаряжение кубарем покатились к лееру. Секундой позже гондола встала на все четыре опоры.
     - Стойки долой! - закричал Толлер, с которого мигом слетела задумчивость. - А не то нас шаром накроет!
     Он кинулся в ближайший угол, распустил узлы аварийного сброса стойки, выдернул из-под планшира съемную опору, чтобы леер не принял на себя вес шара. Из зева оболочки потек, затопив гондолу, едкий маглайн. Снова раздался треск, и Толлер сообразил, что по крайней мере одна стойка не выдержала нагрузки.
     Он перелез через леер, заметив краем глаза, что остальные следуют его примеру, спрыгнул на землю и побежал по самой обыкновенной на вид траве. .Неподалеку от корабля он остановился и обернулся - как раз вовремя, чтобы лицезреть крушение. Огромная матерчатая глыба висела еще достаточно высоко, заслоняя часть небосвода, но от ее симметрии не осталось и следа. Изуродованная до неузнаваемости, она корчилась, как левиафан в смертных судорогах, и оседала все быстрее. Под крепчающим натиском ветра оболочку почти целиком снесло с корабля, она билась на траве раненой птицей. Тут и там лен вздымался буграми - не весь газ успел выйти наружу.
     Последовало недолгое молчание, затем воздухоплаватели повернулись и обступили Сондевиру. В их движениях не было и намека на угрозу, лица оставались совершенно бесстрастными. Однако эта почти незнакомая женщина круто и неожиданно повернула их судьбы, и теперь они ждали объяснений. Было довольно темно, но Толлер видел, что никто из его спутников не прихватил оружия; лишь у него на поясе висел меч. По старой солдатской привычке он положил ладонь на рукоять и огляделся по сторонам, силясь проникнуть взглядом под покров иноземной ночи.
     - На много миль кругом - ни одного дальнемирца, - сказала Сондевира. - Я вас не предала.
     - Не будет ли бестактностью осведомиться, чем вызван столь неожиданный поступок? - Толлера отчего-то потянуло на сарказм. - Ты должна признать: нам есть от чего недоумевать.
     - Надо бы объясниться, - добавил Бартан дрожащим голосом, из чего явствовало, что он больше всех потрясен внезапным поворотом событий.
     Прежде чем ответить, Сондевира зябко запахнула ворот белой туники.
     - Советую обдумать два чрезвычайно важных факта. Во-первых, симбониты, населяющие этот мир, постоянно знают, где я нахожусь. Но ни в чем меня не подозревают и ничего не предпринимают, ибо я, к счастью для всех нас, то и дело меняю местонахождение. У меня есть привычка разъезжать по всей стране в самое неподходящее, с точки зрения дальнемирцев, время. Во-вторых, - тихо и спокойно звучал голос Сондевиры, - корабль, на котором симбониты привезли меня сюда, способен за несколько минут совершить межпланетный перелет.
     - Минут?! - воскликнул Завотл. - Всего за несколько минут?
     - Хватило бы и нескольких секунд, даже долей секунды, но на короткие расстояния лучше летать с умеренной скоростью. Я веду к тому, что, если бы я полетела с вами на небесном корабле, симбониты очень скоро сообразили бы, в чем дело. Я уже говорила: по натуре они не жестоки, но домой меня ни за что не отпустят. Они бы догнали вас на своем корабле и вынудили сесть, вернее, уничтожили бы, пытаясь остановить.
     - Неужели их оружие настолько мощнее нашего? - спросил Толлер, пытаясь представить воздушный бой с туземцами.
     - На симбонитском корабле нет оружия как такового, но в полете его окружает поле - назовем его аурой, - губительное для организмов. Бессмысленно излагать вам его природу, но можете мне поверить: встречу с кораблем симбонитов никто из вас не пережил бы. Хотели бы того дальнемирцы или нет, но они бы вас убили.
     Некоторое время все молча усваивали слова Сондевиры, а ветер, ни с того ни с сего посвежев, крупными каплями ледяной воды осыпал неясные человеческие силуэты. Влага легко просачивалась сквозь тонкую ткань рубашек и штанов, а над головами по звездному куполу скользили тучи, как смыкающиеся створки тюремных ворот.
     "Дальний Мир глумится над нами", - подумал Толлер, преодолевая дрожь.
     Первой заговорила Бериза, в ее голосе безошибочно угадывался гневный оттенок.
     - Сдается мне, подруга, ты поторопилась дернуть за трос. Если бы сразу все рассказала, мы бы тебя сбросили за борт и преспокойно вернулись на Верхний Мир.
     - В самом деле? - спросила Сондевира с призрачной улыбкой. - Неужели вы бы предпочли такой... логичный выход?
     - Не могу говорить за других, но я бы точно предпочла.
     Почти сразу интуиция подсказала Толлеру: испорченная оболочка и неопределенный исход экспедиции тут вовсе ни при чем. Просто Бериза ревнует, вот и задирает Сондевиру. При всей серьезности положения он не мог не подивиться (в который уже раз) женскому складу ума. Бериза даже Толлеру иногда внушала страх, а сейчас она казалась вылитой Джесаллой. "Все женщины чем-то похожи на Джесаллу, - мрачно подумал он. - На выбранной ими арене мужчина для них - не соперник".
     - Не так уж сильно поврежден корабль, чтобы его нельзя было починить, - произнесла Сондевира. - Я вас не случайно привела в безлюдное место, дальнемирцы сюда вряд ли заглянут. Так что времени у вас достаточно.
     "Тогда зачем понадобилось портить шар? - подумал Толлер. - Нет, эта женщина чего-то не договаривает". Бартан шагнул к Сондевире.
     - Кто хочет, пускай улетает, а я останусь тут, с тобой.
     - Нет, Бартан. Ты что, забыл, почему меня похитили? Симбониты скорее убьют меня, чем позволят вступить в связь с дееспособной мужской особью моего вида.
     Между тем у Толлера в голове бился невысказанный вопрос - интерес к тактике был у него, старого вояки, в крови. "Испортить шар Сондевира могла по одной причине: чтобы корабль никуда не улетел. А значит..."
     - Существует альтернативный выход, - сказала Сондевира. - Я о нем расскажу, но каждый из вас должен сам решить, годится ли мое предложение. Если оно вас не устроит, я помогу отремонтировать небесный корабль и добраться до Верхнего Мира, а сама, конечно, останусь здесь. Но если вы захотите попробовать, то будьте готовы к любым опасностям и...
     - Мы готовы к любым опасностям, - перебил Толлер. - Далеко отсюда до корабля симбонитов? И какова охрана?
     Сондевира повернулась к нему.
     - Толлер Маракайн, ты не перестаешь меня удивлять.
     - Ерунда, - сказал Толлер. - Я себя не считаю слишком умным, но знаю, что бывают случаи, когда спорщикам, будь они хоть семи пядей во лбу, ничего другого не остается, кроме...
     - Кроме насилия?
     - Кроме оправданного применения силы, ответа ударом меча на удар меча.
     - Довольно, Толлер, я не в той ситуации, когда можно дискутировать на темы морали. Ведь захват корабля - моя идея, мой единственный шанс спастись от жуткого, неполноценного существования. Но это чересчур опасно...
     - Мы готовы к опасностям, - повторил Толлер и окинул спутников взглядом, словно искал у них поддержки.
     - Но почему ради меня вы должны рисковать жизнью?
     - У каждого из нас - свои веские причины участвовать в этой экспедиции.
     Сондевира приблизилась к Толлеру, неотрывно глядя ему в зрачки, и впервые с той минуты, как увидел ее во плоти, он почувствовал, что она применила сверхчеловеческое свойство своего разума.
     - О твоей причине я не могу сказать ничего хорошего, - наконец печально молвила она.
     - Долго нам еще стоять в этом ледяном болоте? - Толлер переступил с ноги на ногу в чавкающей грязи. - Пора шевелиться, а то помрем от лихорадки. Далеко отсюда до корабля?
     - Добрые девяносто миль. - Сондевира заметно оживилась - видимо, поняла, что астронавты уже не раздумают ее спасать. - Но у меня есть транспортное средство, на нем мы быстро доберемся.
     - Фургон?
     - Нечто вроде этого.
     - Вот и славно, а то для форсированных маршей эта местность вряд ли годится.
     К немалому облегчению Толлера, разговор на этом закончился, и астронавты поспешили к гондоле - выгружать оружие и провиант. Толлер без особой охоты взял мушкет - увесистая сетка с шариками обещала стать помехой в рукопашном бою, и вообще долгая перезарядка, на его взгляд, почти сводила на нет преимущества огнестрельного оружия.
     - Смотри, что я нашел. - Дрожащая от слабости рука Завотла протягивала Толлеру бракковое древко со свернутым сине-серым флагом Колкоррона.
     Толлер взял у него стяг и всадил в землю, как копье.
     - Ну вот, наш долг перед Чаккелом исполнен, теперь можем заняться своими делами.
     Он спрыгнул с гондолы, подошел к куче припасов, которую уже разбирали его товарищи, и вдруг обнаружил, что рядом нет Сондевиры. Толлер завертел головой и почти тотчас услышал необычные звуки, они напоминали шипение змеи, фырканье синерога, скрип и погромыхивание фургона. Чуть позже он различил прямоугольник повозки, медленно приближающейся к небесному кораблю. Гадая, на что похоже тягловое животное, способное на такую какофонию, он направился вперед - и застыл как вкопанный, увидев, что повозка движется сама по себе. Ее задняя часть - парусиновый тент на колесах - напоминала обычный фургон, но впереди находилось нечто дивное: короткий горизонтальный цилиндр с торчащей кверху трубой, плюющей в туманное небо клочками белого пара. За стеклянным щитом кабины, что примыкала к заднему торцу цилиндра, восседала Сондевира. Широкие колеса с черными ободьями замерли, дикий шум сменился задумчивым пыхтением. Сондевира соскочила на землю.
     - Повозку заставляет двигаться сила пара, - опередила она залп вопросов. - Это мой дом на колесах - куда хочу, туда и еду. И для нашей цели он вполне сгодится.

***

     Поездка по сельским краям Дальнего Мира пополнила коллекцию самых необыкновенных путешествий Толлера. Об этом главным образом позаботились погодные условия и "красоты" местной природы. Парусиновый тент самодвижущегося фургона не спасал астронавтов от липкой, пробирающей до костей стужи - им в жизни не доводилось испытывать ничего подобного. Заря не обрушилась лавиной золотого света и тепла, как на Верхнем Мире, а подкралась на цыпочках и разбавила дождем ночную черноту до унылой густой серости. Казалось, даже в фургоне воздух тонирован серым; выдыхаемый пассажирами, он смешивался с промозглым туманом, проникающим под тент, и настырно запускал под одежду скользкие ледяные щупальца. Только Сондевира, одетая в теплую тунику и штаны, не обращала на холод внимания.
     Толлер и его спутники часто раздвигали парусиновый полог - им не терпелось увидеть обитателей чужого мира и их жилища. Но по сторонам дороги висели бесконечные занавеси дождя и тумана, и синевато-зеленые травянистые низины, изредка мелькая в прорехах занавесей, слабо утоляли любопытство. Впрочем, кое-что бросалось в