кабины,
прижимая гранатомет к груди. Кашляя и задыхаясь в дыму, он бежал вперед.
   Сидящие в танке моны сосредоточили свое внимание на грузовике. Они  взяли
его на прицел. Как только машина появилась  из-под  прикрытия  дыма  -  танк
аккуратно влепил в нее снаряд.
   А через  мгновение  Вик  упал  на  одно  колено,  держа  на  плече  трубу
гранатомета, и всадил гранату в борт танка.
   Все решилось в течение двух-трех ходов. Ворвавшиеся  в  ворота  грузовики
открыли яростный  огонь  из  пулеметов.  Лавина  огня  обрушилась  на  стену
внутреннего города с двух сторон. Шансов у защитников  стены  не  было.  Они
начали в беспорядке отходить - и с этого мига судьба сражения была решена.
   16. ПОГИБАТЬ
   Гигантский каменный человек смотрел на Вика.
   Вернее - нет, не на Вика. Взгляд  каменного  исполина  был  направлен  не
вверх, к Высокому Небу, и не вниз, к снующим у его подножия людям, а куда-то
вдаль. Строго по горизонтали. Лицо каменного человека  не  выражало  никаких
чувств - ни радости, ни горя - ничего.
   Вик отдал бы сотню таких истуканов за то,  чтобы  увидеть  хоть  раз  еще
веселую ухмылку на лице Слава, услышать его бас: "Эй, ответственный!"...
   Однако  каменный  человек,  которого  он  обнаружил  в  центре  открытого
пространства посреди внутреннего города, чем-то притягивал  Вика.  Выражение
его лица - вернее, отсутствие на этом лице всякого выражения -  подсказывало
Вику, что он не ошибся. Дни Исхода, дни, когда Город исторг из себя тех, кто
умел ПО-НАСТОЯЩЕМУ трудиться и мыслить,  любить  и  ненавидеть,  дни,  когда
власть была доверена искусству правителей обманывать себя  и  окружающих,  а
также автомату в руках безотказного мона - эти дни стали  для  Города  днями
проклятья. Жизнь остановилась. И не только в жилых зонах, обитатели  которых
влачили нищенское существование, но и здесь, во внутреннем городе, обитатели
которого ни в чем не испытывали недостатка.
   Гигант, окаменевший на ходу - вот чем был Город.
   Вик с содроганием подумал, что Централь могло ждать то же  самое.  Вот  о
чем говорила непрерывно Лен, вот что тревожило Анта! И Сергипетроича тоже...
Отсутствие движения - смерть.
   Неправдоподобно огромная и неправдоподобно неподвижная  фигура  каменного
человека олицетворяла эти слова.
   Что-то окаменевшее было  и  в  лицах  жителей  внутреннего  города.  Они,
казалось, просто не поняли, что произошло, либо  отнеслись  к  происшедшему,
как к самому заурядному факту. На глазах Вика к одному из  фермеров  подошла
женщина и спросила, почему вокруг так шумно. Шедший вдоль стены жилого блока
мужчина равнодушно перешагнул через труп серого. Вик пытался расспрашивать о
правителях, но безрезультатно. На него смотрели, как на одичавшую собаку.  И
лишь заняв промышленный блок, отряд Гора, с которым Вик двигался  вперед,  к
Реке, прижимая к ней остатки метов и монов, обнаружил  более-менее  разумных
людей. Это было что-то вроде  кузнечных  и  ремонтных  мастерских  Централи,
только более  совершенное.  Работавшая  здесь  смена  (Вик  привычно  мыслил
категориями Централи)  сообщила,  что  городские  правители  еще  до  начала
решающего штурма уплыли по Реке. Эта смена и помогала готовить  для  бегства
плавающую машину прошлых, так называемый "теплоход".
   Договариваться было не с кем. Мстить - некому. Более  того  -  обитателей
Города нужно было теперь кормить и защищать. Вик понятия не  имел,  как  это
сделать. Но одно  он  знал  точно:  нужно  приструнить  серых.  Грабежи  уже
начались - ведь внутренний город был буквально набит весьма привлекательными
для серых вещами.  Правда,  серые  вели  себя  как-то  странно.  Они  словно
сдерживали  свои  хищные  инстинкты:  ни  стрельбы,  ни   поджогов.   Жители
внутреннего города с высокомерной  снисходительностью  позволяли  грабителям
брать любую понравившуюся вещь.
   Странную сдержанность серых объяснил Вику Ворон, когда они встретились на
берегу Реки, который здесь на большом  протяжении  был  аккуратно  облицован
камнем.
   - Славно повеселились, Упрямый! - Ворон  держал  в  руке  потемневший  от
пороховой копоти автомат. Вик вспомнил почему-то, что не сделал за весь день
сражения ни единого выстрела из своего акэма. - Теперь мои люди должны взять
то, что им нужно, за чем они пришли - ведь верно?
   - Они и берут  уже,  -  хмуро  отозвался  Вик.  -  Не  спрашивая  ничьего
разрешения.
   - Ну, нет, Упрямый. Слово Главного Пхана кое-что у нас значит. Я приказал
им не трогать этих дохлых людишек. Кому они нужны?  Думаю,  ты  должен  быть
доволен. Тихо, мирно забираем кое-что у них и уходим - с  этим  ты  ведь  не
будешь спорить?
   Ворон предлагал Вику компромисс. Какой-то это был гладкий,  надуманный...
совсем не в духе серых компромисс. "Но на первое время  сойдет",  -  подумал
Вик.
   - Только не забывай,  -  сказал  он  Ворону,  вспомнив  прощальные  слова
погибшего Слава, - нас все-таки больше. - От усталости Вик говорил  прямо  -
не лавируя, не обдумывая свои слова. - Если что-то будет не так  -  все  мои
воины наготове. Они не очень-то любят серых...
   - Хозяев, - поправил Ворон. Дружелюбное  выражение  враз  исчезло  с  его
лица. - Мои воины тоже... так что я не отвечаю... - Ворон хрипло  выплевывал
обрывки фраз из злобно перекошенного рта, - ...если кто-то нажмет  пару  раз
на курок... случайно, Упрямый, чисто случайно! - Ворон, явно сдерживая себя,
резко развернулся и направился прочь. Его телохранители смерили  угрожающими
взглядами стоящих за спиной Вика "кровных братьев" и последовали за Вороном.
   Вик спустился к Реке. Прибрежный песок был усеян трупами  -  здесь  нашли
свою смерть последние меты и моны. С некоторых тел серые,  оживленно  галдя,
стаскивали пятнистую одежду и сапоги. Вик подошел к  самой  воде.  Нагнулся,
зачерпнул воду, словно прося  у  нее  очищения...  Но  вода  привычно  пахла
мазутом и какой-то химической гадостью. Как и в Централи. Что  же  они  пили
здесь, в Городе? Наверное, тоже  есть  где-то  водозабор  с  фильтрами.  Или
колодцы... Мучительно хотелось пить. Вик сообразил, что давно уже ничего  не
ел и не пил, не мог позволить  себе  ни  на  мгновение  расслабиться.  Да  и
сейчас... Ему совсем не нравилась странная уступчивость  Ворона.  "Настороже
надо быть, умник"...
   - Давай-ка отыщем Анта, - сказал Вик, поворачиваясь  к  Гору.  -  Где  он
может быть?
   Найти Анта оказалось делом  нелегким.  Воины  разбрелись  по  внутреннему
городу, радующему своей чистотой н прохладой, которую  можно  было  найти  в
тени деревьев. Сражаться было не с кем, опасаться некого. Вик подумал,  что,
может быть, и серые грабят так лениво, утомленные жарой, которую,  казалось,
излучали размякшие сфальты Города? Наконец, Ант нашелся у подножия каменного
человека. Так же, как и Вик, он пристально разглядывал застывшего исполина.
   - Ант, - сказал Вик, - нам надо подтягивать во внутренний  город  службы.
Службу пищи, службу здоровья...
   - Я уже отдал приказы, - кивнул Ант. - Воинам нужно поесть, но еще больше
им необходим отдых... - Ант помолчал, потом добавил, - тебе тоже, Вик.
   - Неважно выгляжу? - усмехнулся Вик.
   - Да.
   - Но я не ранен. Со мной все в порядке.
   - Мне очень жаль, что так получилось... со Славом.
   - Дело  не  только  в  нем.  Я  потерял  сегодня  друзей  -  Слава,  Юра,
Сергипетроича - но плюс к этому мы потеряли тридцать ходовиков из  сорока  и
половину "кровных братьев". А у серых полно воинов...
   - Разве нельзя рассчитывать на фермеров? У них ведь воинов не  меньше,  а
то и больше? - осторожно поинтересовался Ант.
   - Да, конечно. Но фермеров трудно организовать - сейчас  они  нежатся  на
солнышке, а многие, как я  понял  из  разговоров,  собираются  по  поселкам,
домой! Как тебе это нравится?
   - Это естественно, - мягко сказал Ант. - Это в их  натуре.  Там  их  ждут
семьи, работа на полях...
   - А нас ждет вот это, - Вик бросил презрительный взгляд  по  сторонам.  -
Город... Кто будет его теперь кормить?
   - Фермеры.
   - Ты думаешь, они согласятся?
   _ Согласятся. Если  это  будет  не  грабеж,  а  обмен.  Я  видел  здешние
промышленные  блоки.  Они  могут  изготовлять  прекрасную  одежду  и  обувь,
перерабатывать пищу, выпускать надежные  инструменты  и  оружие...  Мощности
невелики, конечно, однако  если  сюда  запустить  Вана  с  его  службой,  да
вдобавок Бора, Дрея, Ав-ла... И еще: ты забыл самое главное.
   Невольно  Вик  усмехнулся.  Ант  есть  Ант:  самое  главное   обязательно
прибережет напоследок.
   - Ну, что же я забыл?
   - Ты забыл  про  свое  собственное  предложение  насчет  Станции.  У  нее
действительно невообразимые запасы мощности. Даже часть этих запасов поможет
нам контролировать и разумно распределять запасы энергии и топлива.  Все  не
так уж плохо, Вик. Мы просто  соберем  воедино  то,  что  Город  развалил  и
изувечил. Централь и ее службы  займутся  энергией  и  топливом,  фермеры  -
пищей, городские жители... ну, тут нужно будет посмотреть, кто из них на что
годен. Во всяком случае размеры Города значительно уменьшатся.
   Вик кивнул. А потом сказал:
   - Ты тоже забыл кое-что весьма важное, Ант.
   - Серые?
   - Вот именно. Серые. Они не вписываются в твои  планы.  Планы,  по-моему,
вполне разумные, но именно поэтому серые в них  не  вписываются.  Они  ничем
другим, кроме грабежа, заниматься не могут.
   - Почему же? Ведь занимаются они еще и охотой?
   - Диких зверей не так уж много.
   - Здесь. А дальше - на восток, на запад, на юг?
   Вик хотел возразить что-то, но промолчал. Он вспомнил, о чем думал,  стоя
перед летающей машиной прошлых. Другие города,  другие  государства,  другие
народы... Мир велик... МИР ОЧЕНЬ ВЕЛИК! Фермеры из дальних поселков сообщали
порой  о  других  поселках,  жители  которых,  вроде  бы,  знали  еще  более
отдаленные поселки... и города... Это не было легендой. Разумеется. Все  это
было явью.  А  что  если  он  исправит  летающую  машину,  возьмет  с  собой
нескольких серых - потолковее -  и  покажет  им  то,  что  откроется  внизу?
Направить энергию и воинственный пыл серых не внутрь их  государства,  а  за
его границы. Серые привыкли перебираться с места на место. Им не  привыкать.
Постепенно племена рассеются. Это  неизбежно.  Они  потеряют  связь  друг  с
другом. Многие из них, попав в благоприятные условия,  станут  не  столь  уж
дикими и воинственными. Государство будет держать наготове  отряды  "кровных
братьев"... род можно пополнить... Мысль Вика работала лихорадочно быстро. В
итоге серые рассеются  по  границам  и  перестанут  быть  угрозой  для  рода
"кровных братьев", а значит и для государства!
   Государство - Город, Централь, земли  фермеров...  возможно  -  земли  на
другом берегу Реки... Огромное, сильное, могущественное государство!
   Вик молчал, ошеломленный открывшейся перед  ним  перспективой.  Ант  тоже
молчал. Потом показал на возвышающегося над ними каменного человека.
   - Опасность вот в чем. Остальное, - он широким жестом распахнул  руки,  -
жизнь! Жизнь, прокляни меня Небо, Вик! Сколько возможностей, сколько  мыслей
и чувств, сколько людей, сколько...
   Он не договорил.
   Он пошатнулся и начал падать  на  Вика.  Тот,  ошеломленный,  едва  успел
подхватить Анта. Краем глаза он увидел фигуру Ворона - это был он, ошибиться
невозможно. За спиной Ворона маячили еще двое серых.  Они  держали  в  руках
акэмы. Из спины  Анта  торчала  рукоятка  ножа.  Тело  в  руках  Вика  стало
немыслимо тяжелым. Вик разжал руки, и Ант - то,  что  было  прежде  Антом  -
упало на сфальт.
   "Настороже надо быть, умник, всегда настороже"...
   Пятясь назад, Вик  уперся  спиной  в  каменного  человека.  Что-то  глухо
лязгнуло. Акэм. Словно прочитав мысли Вика, Ворон небрежно  сорвал  с  плеча
свой автомат, передернул затвор и направил дуло на Вика.
   - Мало времени, Упрямый, - сказал он. - Все твои друзья лежат в  холодке,
но какой-то ведь может и объявиться. Впрочем, ты умрешь в  любом  случае.  К
чему бороться с войском, если можно просто-напросто прикончить пхана? Такого
упрямого и толкового пхана... Жаль, что ты не  с  нами.  Но  ты  никогда  не
сможешь быть с нами. Уж очень упрям... А я - нет. Я много  раз  обманывал  и
тебя, и племена, и пханов - всех! Но больше тянуть  невозможно.  Ты  мешаешь
мне. Скоро ночь и хозяева должны стать хозяевами Города. Вот когда  начнется
настоящее веселье. Как ты думаешь - я ведь буду неплохим Главным Пханом всех
этих земель? - Ворон коротко рассмеялся своим жутким, каркающим смехом.
   - Фермеры раздавят тебя, - сказал Вик.
   - Навозники? Они слишком глупы. Без тебя они ничего  не  смогут  сделать.
Опытных воинов осталось всего ничего. Все продумано точно, -  грязный  палец
коснулся виска знакомым уже Вику жестом. И тут раздался отчаянный крик.
   Женский крик.
   Откуда-то со стороны ближайшего жилого блока к Вику бежала  Надежда.  Она
была, как обычно, босиком,  ее  белое  полотняное  платье  развевалось.  Все
происходило очень быстро -  и  очень  медленно.  Ворон  обернулся  на  крик.
Вскинул автомат. Нажал на курок. Вик сорвал  с  плеча  свой  акэм  и  рванул
затвор. Ударила очередь -  короткая,  резко  оборвавшаяся  очередь.  Надежда
продолжала бежать - нет, не  бежать  -  она  падала,  но  и  в  падении  она
стремилась вперед, к Вику... Ворон  продолжал  нажимать  на  курок,  но  его
автомат молчал. Магазин был пуст. А у Вика  все  патроны  в  сохранности.  И
длинная очередь вонзилась  в  грудь  Главного  Пхана,  отбросив  его  назад.
Рванувшись в сторону Вик сбил прицел телохранителям. Пули ударили в подножие
каменного человека. Вик снова и снова нажимал на  курок.  Еще  один  автомат
замолчал.  Потом  еще  один...  Вик  словно  обезумев,  озирался  в  поисках
противника. Но все было кончено. У подножия каменного  человека  невозмутимо
продолжающего глядеть вдаль, распростерлись три тела. Еще одно - тело Анта -
лежало у ног Вика. У самых его ног.
   А там, в стороне - пятно белого полотняного платья... К Вику  уже  бежали
люди - фермеры, ходовики, серые. Едва увидев серых, Вик  вскинул  акэм...  и
бессильно опустил его. Он внезапно ощутил текущие по  щекам  слезы.  Высокое
Небо, как ты жестока, жизнь! Первый же подбежавший к Вику серый опустился на
колени, целуя края его одежды. Вику почудилось, что он сходит с ума.
   - Я убил Главного Пхана! - громко сказал он.
   - Главный Пхан! - раздались вопли серых. Но в них не было угрозы.  В  них
было что-то иное... И тут Вик вспомнил о том, как Ворон стал Главным Пханом.
Да просто-напросто убив прежнего. Своего отца, что, впрочем,  для  серых  не
имело ни малейшего значения.
   Теперь же Вик убил Ворона.
   Теперь он был их Главным Пханом.
   Вик смотрел вокруг - и,  казалось,  не  видел  ничего  происходящего.  Он
словно оцепенел.
   - Да, да, я сказал, это мой приказ -  прекратить  грабеж  Города...  доля
добычи?  -  после  поговорим  о  доле  добычи,  псы,  а  сейчас  убирайтесь,
устраивайте лагерь, убирайтесь, убирайтесь, убирайтесь все!!!
   - Но, Главный Пхан...
   - Убирайтесь!
   Неужели все это говорил он? Неужели эти слова вырвались из его рта?
   Очнувшись, Вик увидел стоящих рядом с собой Гора, старейшину Владимира  и
старейшину Алексея. Они смотрели на нега, словно тоже ожидали приказов.
   "Они, наверное, боятся меня", - подумал Вик. Боятся и ужасаются тому, что
во мне... Пускай. Все равно. Его  глаза  обратились  к  лежащей  на  сфальте
Надежде.
   "Почему умерла она? Почему не я?"
   Молчаливая, робкая, послушная девушка из обычного фермерского рода.  Она,
наверное, очень  спешила,  чтобы  поскорее  встретиться  с  ним.  И  поэтому
опередила остальных.
   И спасла ему жизнь.
   Ненужную жизнь.
   - Здесь есть что-нибудь  вроде  дома  Всемогущего  Бога?  -  спросил  Вик
старейшин. Старейшина Алексей кивнул. Он помог поднять тело Надежды. Потом к
ним присоединились старейшина Владимир и Гор. Вместе они отнесли  Надежду  к
каменному блоку, крыша которого венчалась высоким шпилем.
   - Что здесь было до Исхода? - спросил Вик.
   - Органный зал. А до этого - церковь.
   - Церковь?
   - Один из домов Всемогущего Бога. Так они назывались.
   Но Вик уже не слушал. "Органный зал". Что-то знакомое. "Орган был большим
музыкальным инструментом, установленным в специальном здании"... Это говорил
Сергипетроич. Когда Вик спросил о своей матери - не о приемной, а  родной  -
прошлый ответил: "Она играла на органе. Делала музыку".  И  еще  он  сказал:
"Суть ее профессии тебе понять будет непросто".
   Еще бы! Но теперь... Теперь Вик стоял перед входом в здание,  где  играла
на органе его мать. Он мог войти в него - и он сделал  это,  неся  на  руках
тело Надежды.
   Гор и старейшины оставили его одного.
   Вик бережно опустил тело своей жены на холодный каменный пол. Здесь  было
прохладно, несмотря на уличную жару. Царила  какая-то  особенно  глубокая  и
торжественная тишина. Словно в День Снега. Вик неподвижно  замер  над  телом
Надежды. Он обращался к Высокому Небу и Всемогущему  Богу  одновременно.  Он
просил быть милосердными к этой девушке. Он просил  милосердия  для  всех  -
горожан, умников, фермеров, серых, рабов, бездомников...
   Он не просил милосердия для  себя.  Он  не  верил,  что  Высокое  Небо  и
Всемогущий Бог могут быть милосердны к нему.
   Послышались чьи-то медленные, осторожные шаги. Звук был слышен  отчетливо
и  разносился  далеко  в  этом  необычном  здании.  Рука  Вика  инстинктивно
коснулась акэма, потом замерла. Все  равно...  Он  не  хотел  больше  никого
убивать.
   Из-за прикрепленных друг к другу вертикальных металлических труб появился
старик. Такого дряхлого старика Вик видел впервые -  на  вид  ему  было  лет
восемьдесят, а может и больше. Но глаза его говорили о сильном, здравом уме.
Он смотрел на Вика.
   - Что тебе нужно, варвар?
   Незнакомое слово не смутило Вика. Сейчас его ничто не могло смутить.
   - Когда-то это был дом Всемогущего Бога?
   - Всемогущего Бога? - переспросил старик. - Ну что  ж,  можно  сказать  и
так.
   - Я пришел сюда, чтобы говорить с Всемогущим Богом. Я убийца, пусть  так.
Но она ни в чем не виновна. Он должен понять это и простить ее...
   Только тут взгляд старика обратился к лежащей у ног Вика мертвой девушке.
Он долго смотрел на нее. Потом вновь глянул на Вика:
   - Кто это?
   - Моя жена. Ее звали Надежда.
   - И ты хочешь, чтобы Бог услышал тебя?
   - Да!
   - Я не знаю, услышит он тебя, или нет, - покачал головой старик. - Но  ты
можешь услышать его... - с этими словами старик  заковылял  к  металлическим
трубкам. Перед ними Вик разглядел какие-то странные,  совершенно  непонятные
ему приспособления. Старик опустил на них пальцы...
   Музыка.
   Вик мгновенно понял, что это - она.
   Он услышал голос матери: "Поколение приходит и поколение уходит,  Виктор,
мой маленький Вик, поколение уходит и поколение приходит  -  и  только  одно
высокое небо пребывает вовеки"... Звуки кружились вокруг него и внутри него,
сплетались воедино,  рассыпались  тысячью  других  звуков.  Высокое  Небо  и
Всемогущий Бог - они были в ней, в музыке.  Горло  сдавили  рыдания.  Слезы,
которые не выплакать,  ибо  стыдно  плакать  перед  лицом  Музыки...  Музыка
возносилась ввысь и оттуда, с немыслимой вышины, обрушивалась на Вика чистым
водопадом, светлой водой. Он, Музыка, Небо и Бог - больше ничего не было.
   Кто-то легко коснулся его плеча. Вик обернулся.
   И увидел лицо Лен. Совсем рядом. Она внимательно смотрела  на  него.  Она
смотрела прямо ему  в  глаза.  Он  чувствовал  ее  дыхание.  Их  лица  почти
соприкасались.
   А над их головами гремела органная музыка.
   - Напрасно ты пришла, - сказал Вик. -  Мы  никогда  не  будем  счастливы.
Никогда.
   Ничего не отвечая ему, Лен приблизилась еще больше и  уткнулась  лицом  в
его плечо. Она крепко обняла его. Не говоря ни слова.
   И так же молча Вик обнял ее.
   Прощание?
   Встреча?
   Торжественная, высокая органная музы