оих обычаев могли бы
и знать!
   Гор позволил Вику выговориться, а потом сказал спокойно, как он это  умел
делать:
   - Крещение не займет много времени. Это не такой уж долгий обряд.
   Вик оценил скрытый намек и угомонился.
   - Я буду твоим крестным отцом, - добавил Гор.
   - Ты? А что это значит?
   - Я должен буду отвечать за тебя перед Богом.
   - Чушь какая-то, - проворчал Вик.
   - Напротив, - спокойно возразил Гор, - Мы должны благодарить  Всемогущего
Бога - или Высокое  Небо,  если  хочешь,  за  то,  что  все  так  сложилось.
Когда-нибудь нам это пригодится. Увидишь.
   Вик знал, что Гор никогда ничего не говорит зря, потому  он  окончательно
смирился с происходящим. Он безропотно позволил отвести  себя  в  небольшое,
сложенное, как и хижины, из бревен сооружение, над которым  возвышались  две
приколоченные  крест  -  накрест  друг  к  другу  дощечки.   Здесь   фермеры
поклонялись своему Всемогущему Богу.  Внутри  было  чисто  прибрано,  горели
многочисленные светильники - едва заметные струйки  приятно  пахнущего  дыма
поднимались к закоптелому потолку. Гор подсказал Вику, что нужно снять шапку
и обувь и встать на расстеленный под ногами кусок белого полотна с  красивой
вышивкой. Потом человек в красивом и по всему видно древнем одеянии принялся
говорить слова, смысл которых был Вику абсолютно непонятен. Некоторые  слова
и жесты человек  в  красивом  одеянии  заставлял  его  повторять.  Гор  тоже
повторял некоторые слова и жесты, непрерывно подсказывая при  этом  Вику  на
ухо, что нужно говорить и что - делать. Мужчины и женщины, стоящие  тут  же,
повторяли жесты и пели. В поселке фермеров Вик впервые увидел поющих людей и
услышал самые разные песни. Некоторые из них  ему  нравились,  другие  -  не
очень. Это пение в доме Всемогущего Бога было красивым. Вик подумал о  своей
матери. Потом он подумал о Лен.
   После крещения начался собственно обряд свадьбы - он растянулся  на  весь
день. Вернувшись в дом старейшины Василия, Вик нашел  здесь  подаренную  ему
родом роскошную одежду из украшенного вышивкой полотна и  зимнюю  одежду  из
меха каких-то неведомых ему зверей. Дом был переполнен людьми, суета  царила
невероятная.  У  дома  фыркали  лошади,  запряженные  в   несколько   телег,
поставленных вместо колес на деревянные брусья - такие зимние телеги фермеры
называли санями. И гривы  лошадей,  и  сбруя,  и  сами  зимние  телеги  были
украшены  лентами  -  полотняными,  меховыми,  кожаными.  Сани  были   щедро
застелены звериными шкурами. Вик и его новая родня отправились на этих санях
к дому, из которого девушки вывели ту, что предназначалась ему в  жены.  Она
по-прежнему не подымала глаз. Сани двинулись к дому Всемогущего Бога, и  тот
же человек в красивом древнем одеянии, что утром  совершал  обряд  крещения,
совершил еще один обряд, назвав Вика и Надежду - таково было имя  девушки  -
мужем и женой.
   Обряд был красив и более прост, чем крещение, но Вика больно  ранила  эта
красота и простота. Он видел стоящую рядом с ним Лен. Это  она  должна  была
стоять сейчас здесь, рядом с ним, и вместе с ним радоваться красоте  обряда.
Вик едва подавил вспыхнувшую в  душе  ненависть  к  Надежде,  с  ее  покорно
потупленными глазами. Она ни в чем не виновата. Он сам  принял  решение.  Он
добровольно отказался от  своего  счастья.  Девушка  не  виновата,  что  ему
пришлось сделать это.
   НА ВСЮ ЖИЗНЬ... Но предстоит война с серыми, и его жизнь может  оказаться
совсем не такой уж и длинной...
   С такими мрачными мыслями Вик (его молодая жена лишь робко поглядывала на
хмурящегося мужа) вернулся в дом старейшины Василия, где  было  приготовлено
роскошное угощение. Вика не радовали ни ломящиеся от пищи столы, ни веселые,
доброжелательные лица старейшин и его новых родных, ни песни. Вик хотел лишь
одного: чтобы все это поскорее закончилось. Он несказанно обрадовался, когда
Ярослав прошептал ему, что он с  женой  может,  даже  должен  удалиться,  не
дожидаясь, пока все будет  съедено  и  выпито  -  свадебное  застолье  может
затянуться надолго.
   Ярослав провел их к стоящим перед хижиной саням и отвез  в  хижину  Вика.
Здесь неслышно сновали туда-сюда несколько женщин из его рода.  Вик  увидел,
что они успели придать хижине вполне жилой вид. Ярослав  увел  Вика  в  одну
комнату, Надежду одна из женщин увела в другую. Ярослав  старался  держаться
серьезно, как предписывал обряд, но, уходя, не удержался и привычно  грохнул
Вика ладонью по плечу:
   - Доброй ночи, Вик!
   Вскоре все та же женщина отвела его в комнату Надежды. С тяжелым  сердцем
Вик увидел фигурку в длинной - до пят - белой полотняной рубашке,  присевшую
на краешек постели. Женщина удалилась.
   Они остались вдвоем.
   Девушка подняла глаза и посмотрела на Вика. Она была красива.  Но  взгляд
ее не выражал ничего, кроме робости и покорности. Вик вежливо  пожелал  жене
доброй ночи и ушел спать в другую комнату, на лавки.
   Его разбудил плач. Некоторое время  Вик  лежал  неподвижно,  слушая  плач
девушки, потом вернулся к ней в комнату. Надежда плакала,  словно  обиженный
ребенок. Вик присел на постель, осторожно коснулся волос  девушки,  погладил
ее по голове, утешая.  Она  подняла  на  него  заплаканные  глаза,  их  руки
соприкоснулись, потом соприкоснулись их губы. Этот поцелуй был просто знаком
примирения. Но следующие поцелуи были совсем иными...
   Вик понимал, что любви в его сердце нет, есть лишь жалость. Но жалость  -
тоже чувство, а страсть рождается из самых разных чувств...
   6. МСТИТЬ
   Охота не была для  фермеров  основным  способом  добычи  пищи:  в  каждом
поселке хватало коров и менее крупных животных - коз, за которыми  ухаживали
женщины. Домашние животные в изобилии снабжали  фермеров  молоком  и  мясом.
Однако, как объяснил Вику Ярослав, охота считалась почетным,  чисто  мужским
занятием. Ведь кроме куропаток и зайцев охотникам приходилось сталкиваться с
кабанами, медведями, стаями собак и волков. У фермеров не было  воинов,  как
таковых, но каждого охотника можно было считать воином.  На  языке  Централи
охотников следовало называть скорее службой оружия, нежели службой пищи.
   На этом и строил свои расчеты Вик.
   Примерно луну он потратил на то, чтобы познакомиться со всеми  охотниками
своего рода.  Не  пропуская  ни  одной  охотничьей  экспедиции,  Вик  быстро
завоевал не только доверие, но и уважение  своей  смелостью,  выносливостью,
умением управляться с акэмом. Автоматчики  участвовали  только  в  охоте  на
крупных зверей, на живность помельче охотились лучники.  Упорно  тренируясь,
Вик выучился стрелять из лука, хотя и  чувствовал  себя  с  ним  куда  менее
уверенно, чем с верным акэмом в  руках.  В  свою  очередь  фермеры  помоложе
учились у Вика прицельной стрельбе из автомата и умению  обращаться  с  ним.
Эти тренировки сдерживало то,  что  каждый  патрон  был  на  счету.  И  вот,
однажды, Вик как бы между прочим сказал Ярославу:
   - Пожалуй, лишний ящик патронов нам бы не помешал.
   - Ящик?! - изумился Ярослав. - Да столько и во всем поселке не наберется!
   - Я знаю место, где наберется.
   - Где же? В Городе?
   - Нет, поближе. В зоне эрапорта.
   Простодушный  Ярослав  даже  не  поинтересовался,  откуда  у  Вика  такие
сведения. Он только разинул рот от восхищения.
   - Ящик патронов! Если бы до него добраться!
   - Так надо пойти и взять его.
   - Ты смеешься, - начал приходить в себя Ярослав, -  пойти  и  взять...  Я
видел однажды, как в тех местах подорвалась на минах стая собак. От них одни
клочья остались.
   - Я знаю проход в минных полях.
   - Все равно это очень опасное место, Вик, видит Бог!
   - Видит Бог, - подхватил Вик, - охотники не трусы. Они не отступают перед
опасностями!
   Вик знал, на чем сыграть. Уговорив Ярослава, он без труда набрал отряд из
десятка самых горячих голов своего рода. Они отправлялись, якобы, на охоту -
но на самом деле Вик прямой дорогой привел охотников в зону эрапорта.
   Ему пришлось потрудиться, чтобы  отыскать  подземный  склад:  снег  опять
скрывал все его следы. Однако в конце концов Вик благополучно  провалился  в
знакомую трещину. На сей раз его страховала обвязанная вокруг пояса веревка.
   Зажигать факел в подземелье Вик  не  рискнул.  Он  подождал,  пока  глаза
привыкнут к царящему здесь полумраку, а потом двинулся вглубь склада, сбивая
замки с ящиков. В первых пяти были акэмы и магазины к ним, здесь  же  лежали
коробки с автоматными патронами. В шестом ящике оказалось напоминающее  акэм
оружие - но его отличал от автомата необычайно длинный  ствол  и  незнакомые
Вику приспособления на стволе и затворной  раме.  Вик  обратил  внимание  на
магазины к этому оружию: вдвое более емкие, чем у акэмов.  В  седьмом  ящике
лежали какие-то странные металлические трубки. Они вообще не были похожи  на
оружие, однако являлись им, судя по  спусковому  крючку.  Рядом  с  трубками
лежали крупные продолговатые мины.
   Остальные ящики были меньшего размера, и не прямоугольные, а  квадратные.
В них Вик обнаружил предметы, которые принял за мины. Однако  взрывателей  у
них не было. Может быть -  взрывчатка?  Вик  прихватил  один  из  загадочных
предметов с собой и выбрался из подземелья к своему сгорающему от нетерпения
отряду.
   Ничего не скрывая, он  рассказал  обо  всем  увиденном.  После  короткого
бурного спора решено было взять с собой ящик с акэмами, а  патронами  набить
кожаные охотничьи  сумы.  Несколько  охотников  отправились  за  жердями,  к
которым можно было бы  подвесить  ящик,  как  обычно  они  подвешивали  туши
крупных зверей. Вик тем временем поставил на снег извлеченный из  подземелья
предмет, отошел подальше и выстрелил в него из акэма. Пуля отбросила предмет
в сторону, однако он и не подумал взрываться. Вик подобрал его...  и  почуял
вкусный запах пищи. Из  проделанного  пулей  отверстия  пахло  мясом,  самым
настоящим мясом!
   - Вот так охота, -  сказал  Вик  Ярославу,  показывая  тому  удивительную
находку, - смотри, какого зверя я подстрелил!
   - Только прошлые могли до этого додуматься, -  покачал  головой  Ярослав,
вертя в руках металлический цилиндр. - Мясо, спрятанное в железо! И, похоже,
оно не испортилось, это за столько-то лет!..
   Вскоре отряд отправился обратно к озерам, унося с собой ящик  с  оружием.
Предварительно Вик забросал снегом вход в подземелье  и  заставил  охотников
поклясться Богом, что никто из них  не  выдаст  расположение  склада.  Такую
клятву для любого из фермеров было просто немыслимо нарушить.
   Ящик с оружием они доставили прямиком в хижину старейшины Василия. Тот  с
интересом осмотрел акэмы и с не меньшим интересом - Вика.
   - Склад прошлых? Хорошие игрушки... Вот только кто в них будет играть?
   - Это я беру  на  себя,  -  сказал  Вик.  -  Через  несколько  дней  ваши
автоматчики будут не хуже ваших лучников. Ну, а тогда...
   - Что "тогда"?
   - Тогда увидите, что произойдет, если только серые сунут сюда свой нос!
   Старейшина проворчал что-то неразборчивое. Он  ничего  больше  не  сказал
Вику, однако не стал мешать ему распределять оружие по своему усмотрению.
   Следующая луна прошла в чередовании охот  и  учебных  стрельб.  Вик  учил
фермеров не только стрелять, он учил их всей воинской  премудрости,  которой
владел сам. Вскоре  он  имел  отчетливое  представление  о  силах,  которыми
располагает: около сорока воинов, половина охотников его рода.
   До Дня Пробуждения  оставалось  уже  меньше  одной  луны.  С  охотничьими
отрядами Вик все ближе и ближе подбирался к границам  Централи.  Дважды  они
вступали в стычки с охотниками серых и оба раза обратили  серых  в  бегство.
Однако единственное, что узнал  Вик,  это  то,  что  лагерь  Главного  Пхана
находится на прежнем месте. Что замышляют  серые  -  неизвестно.  Оставалось
ждать.
   Вик ждал нападения серых на один из поселков. Он не сомневался, что голод
заставит "хозяев" отправиться за данью к  "навозникам".  Вик  сумел  убедить
старейшину Василия выдвинуть сторожевые посты поближе к границам Централи.
   День Пробуждения приближался. Надежда  ничего  не  говорила  мужу,  но  с
тревогой поглядывала на него. Когда она засыпала на его плече, Вик продолжал
лежать с раскрытыми глазами, не в силах уснуть. Он считал оставшиеся дни. Их
становилось все меньше и меньше. Двадцать...  пятнадцать...  десять...  Если
серые не нападут в эти оставшиеся десять дней - все пропало. Тогда  остается
вслепую броситься на них самому. Вик окончательно потерял и сон  и  аппетит.
Он казался себе туго взведенной пружиной. Он молил Небо о  нападении  серых,
потом принялся молить  Бога,  не  задумываясь  о  том,  как  странно  звучит
подобная мольба. Восемь дней... семь... шесть...
   Серые напали на поселки у озер, когда до Дня Пробуждения оставалось  пять
дней.
   Тревогу подняли сразу несколько сторожевых постов. Основной  отряд  серых
двигался, не таясь, по лесной дороге. Два меньших отряда,  пробираясь  через
лес, заходили слева и справа.
   Старейшины занялись организацией обороны. Частоколы, окружающие  все  три
поселка,  ощетинились  луками,  самострелами,  автоматами.  Отряды  лучников
растянулись цепочкой вдоль берегов  озер  -  открытое  ледяное  пространство
простреливалось  ими  вдоль  и  поперек.  Смешанные  отряды  автоматчиков  и
лучников, которые возглавили старейшины Александр и Алексей, исчезли в лесу,
направляясь наперерез обходящим озера врагам. Вик, споря до хрипоты, настоял
на том, чтобы сорок автоматчиков его рода остались с ним в  лесу  на  равном
удалении от всех трех поселков. Они должны были вступить в бой тогда,  когда
определится место основного удара серых.
   Вик и Ярослав стояли во главе этих сорока  автоматчиков.  Они  напряженно
вглядывались в дальний  берег  озера.  Неясный  гул  надвигался  оттуда.  Он
становился все громче и отчетливее,  он  рос,  точно  снежный  ком,  который
пронесется через поселки, сметая все на своем пути. Вик глянул на стоящих за
его  спиной  фермеров.  И  поразился  разнообразию  чувств  на  их   грубых,
обветренных лицах. Прежде он смотрел на них, как  на  воинов  -  одинаковых,
словно доверенные им автоматы. Теперь  он  видел  перед  собой  лица  людей.
Разные лица. Взволнованные, спокойные, хмурые, испуганные, непроницаемые...
   Вик вновь обратил свой взгляд к дальнему берегу озера. Из  леса  высыпали
серые - отрядами, кучками, толпами. Они потрясали оружием, дико вопили -  но
не двигались вперед. Их было не меньше трех сотен.
   Внезапно вопли слились в единодушный боевой клич -  и  серые  ринулись  в
атаку.
   Напрямик, через замерзшее озеро.
   Ярослав издал радостный возглас. Вик был поражен. Наносить главный  удар,
так явно подставляя себя под пули и стрелы... Серые никогда не допустили  бы
такой грубой ошибки! Прежде Вик еще позволил бы себя обмануть, но только  не
теперь,  после  того,  как  познакомился  с  серыми  поближе.  Вик  вспомнил
гаденькую, умную усмешку Главного Пхана. Что-то  здесь  не  то.  Отвлекающий
маневр? Но ведь тут половина войска! Вик до боли  в  глазах  всматривался  в
ряды атакующих. Они показались ему... что-то странное было в них...
   - К бою! - скомандовал Ярослав.
   - Отходим! - крикнул Вик мгновение спустя.
   - Что?!
   - Отходим, быстро! Это не воины. Это рабы!  Через  озеро  катилась  волна
безоружных людей. А куда же девались вооруженные? Уводя отряд от озера,  Вик
проклинал себя  за  недогадливость.  Все  воины  серых,  все  "хозяева"  под
прикрытием орущих рабов свернули в лес, и теперь  готовились  обрушиться  на
защитников поселков всей своей мощью слева и справа. Вот он главный удар!
   Разделить отряд? Но это  значит  ослабить  свои  силы  вдвое.  Вик  повел
автоматчиков к северному поселку, на подмогу старейшине Алексею.  Оставалось
надеяться, что старейшина Александр  продержится,  обороняя  южный  поселок,
хотя бы некоторое время. Время, которое потребуется им, чтобы прийти ему  на
помощь.
   - Быстрее, быстрее! - торопил Вик автоматчиков. В  лесу  перед  ними  уже
вовсю  грохотала  стрельба.  Они  подоспели  вовремя:  обескровленный  отряд
старейшины Алексея дрогнул под натиском серых и начал  медленно  отходить  к
поселку.
   Контрудар сорока опытных автоматчиков был для  торжествующих  уже  победу
серых полной неожиданностью.  Не  жалея  патронов,  воины  Вика  и  Ярослава
обрушили на противника лавину огня. Отряд серых в замешательстве остановился
- и  тут  за  него  взялись  лучники.  Лес  наполнился  грохотом  автоматных
очередей,  свистом  стрел,  треском  сломанных  веток  и  криками   раненых.
Убедившись,  что  уцелевшие  серые  в  беспорядке  отходят,  Вик  немедленно
развернул свой отряд в противоположном направлении.
   Беснующаяся орда рабов уже выплеснулась на берег, к  ближайшему  поселку.
Но безоружные рабы не представляли для  его  защитников  никакой  опасности.
Фермеры вели прицельную стрельбу, укрывшись за частоколом.
   Автоматчики Вика, развернувшись в цепь, дали по  толпам  рабов  несколько
очередей - и те, потеряв голову, ринулись обратно на лед озера,  под  стрелы
лучников.
   Ярослав что-то кричал Вику в самое ухо. Потом он показал рукой  влево,  и
Вик увидел поднимающиеся из-за деревьев черные  клубы  дыма.  Южный  поселок
горел. Уставшие воины не могли бежать быстро, поэтому,  когда  они  достигли
горящего поселка, с его защитниками было покончено.  Серые,  воя,  вливались
через пролом в частоколе. Автоматчики Вика ударили им в спину, В поселке шла
резня и грабеж, хижины полыхали.  Ярость  фермеров  не  знала  предела:  они
сражались, переступая через трупы своих жен  и  детей.  Серые  заметались  в
поселке, словно в огромной огненной ловушке. Вик уже не мог управлять  своим
отрядом, но этого и не требовалось. Когда стрельба стихла, он знал наверняка
- ни одного серого не осталось в живых.
   Хижины поселка,  чадя,  догорали.  Откуда-то  появился  Ярослав,  швырнул
автомат на почерневший снег и пошел прочь, не разбирая  дороги.  Вик  нагнал
его, положил руку на плечо и отшатнулся, увидев глаза своего друга.  В  этом
поселке жили его родные, вспомнил с ужасом Вик. Его отец и мать.
   Фермеры собирались вокруг  уничтоженного  поселка.  Слышались  причитания
женщин, стоны раненых и обожженных, которых вытаскивали из развалин.
   Подошел отряд старейшины Алексея, поредевший наполовину. Вик тоже потерял
половину  своих  автоматчиков.  Зато  старейшина  Александр   потерял   лишь
несколько воинов. Остальные прятали  глаза.  Они  укрылись  в  лесу,  бросив
защитников поселка на произвол судьбы.
   - Разбойников было слишком много, - разводил руками старейшина Александр.
- Мои воины все равно не смогли бы ничего сделать, полегли бы только зря...
   - Зря?! - старейшина Василий едва  сдерживался.  Вик  никогда  прежде  не
видел его в таком гневе.  -  Опять  чужими  руками  жар  загребаешь,  лисица
поганая?!
   - Ты полегче, полегче, я старейшина, а не какой-нибудь молокосос!
   - Старейшины в кустах не прячутся! Воинов своих постыдись!
   Остатки  войска  серых,  как  донесли  сторожевые  посты,  в   беспорядке
откатывались по лесной дороге. Жажда мести потерявших своих родных и  друзей
фермеров не была утолена - поэтому призыв  старейшины  Алексея  преследовать
врага дружно поддержали все воины, в том числе и пристыженный род старейшины
Александра Каждый воин фермеров  стоил  сейчас  многих.  А  серые  бежали  в
панике, впервые потерпев столь серьезное поражение. Такой момент нельзя было
упустить.
   "Пришло время расплаты, - подумал Вик. - И не только за этот поселок.  За
все другие. И за конвои. И за Централь тоже"...
   И Вик двинул своих автоматчиков вслед отступающим врагам. Следом двинулся
Ярослав, собравший несколько отрядов лучников, отряды  старейшин  Алексея  и
Александра.  У  центрального  поселка  к  ним  присоединился  конный   отряд
старейшины Василия. Вик жалел, что  рядом  с  ним  нет  сейчас  Гора  -  тот
сражался в горящем поселке бок о бок  с  автом