сказала
она. - Обвинение желает исследовать этот вопрос. Мы заметили,  что  Защита
вызвала многих свидетелей от  Досади.  Существует  заслуживающее  внимания
упущение. Это имя не было вынесено  здесь  на  рассмотрение.  Я  говорю  о
человеке по имени  Джедрик.  Обвинение  желает  вызвать  Кейлу  Джедрик  в
качестве...
   - Минуточку!
   Маккай лихорадочно рылся в памяти  в  поисках  приемлемого  выхода.  Он
знал, что вырвавшийся у него протест открыл больше, чем ему хотелось.  Они
двигались быстрее, чем Маккай ожидал. Обвинению на  самом  деле  не  нужна
была Джедрик в качестве свидетельницы. Во всяком случае, не в  Говачинском
Судебном Зале, где все было не так, как выглядело  для  не-Говачинов.  Это
было недвусмысленное послание для Маккая.
   "Мы собираемся найти ее и убить".
   Совместными усилиями Билдуна и Парандо была вызвана прыжковая дверь,  и
Сейланг разыграла свой козырь.
   - Защите известно местонахождение свидетеля Кейлы Джедрик.
   Они форсировали вопрос, сознавая эмоциональную связь  между  Маккаем  и
Джедрик. У него  был  выбор:  возразить,  что  личные  взаимоотношения  со
свидетельницей исключают ее. Но в таком случае  Обвинению  и  всем  судьям
пришлось бы действовать сообща. А они явно не хотели этого  -  пока.  Взяв
эмоции под строгий контроль, Маккай дал инструкции для прыжковой двери.
   Немного погодя Джедрик предстала  перед  судьями.  Она  воспользовалась
гардеробом дачного коттеджа. Желто-оранжевый саронг подчеркивал ее рост  и
грацию. Ноги защищены открытыми  коричневыми  сандалиями.  Огненно-красный
цветок  за  левым  ухом.  Джедрик  ухитрялась  выглядеть  одновременно   и
экзотичной, и хрупкой.
   Брой проговорил для судей.
   - Осведомлена ли ты о предмете этого судебного разбирательства?
   - Каков же предмет этого разбирательства?
   Джедрик спросила это с детской наивностью, не одурачившей даже Билдуна.
Однако они были вынуждены объяснить, ради тех других  СУДЕЙ,  для  которых
каждый нюанс здесь был жизненно важен. Джедрик молча выслушала их.
   - Опыт, проводимый  на  разумной  популяции,  заключенной  на  планете,
называемой  Досади...   отсутствие   согласия   для   этого   подвергшихся
эксперименту, обвинение в заговоре против определенных Говачинов и прочих,
пока не поименованных...
   Прижав два пальца к глазам под предлогом напряженного слушания,  Маккай
установил контакт с Джедрик, предлагая, совещаясь. Они должны найти  выход
из этой ловушки! Подняв глаза,  он  увидел  подозрения  на  лице  Парандо:
"КОТОРОЕ ТЕЛО, КОТОРОЕ ЭГО? МАККАЙ? ДЖЕДРИК?"
   Под конец Сейланг довела до сведения  частное  послание,  потребовав  у
Джедрик ответа, имела ли она "любые личные отношения с Легумом Защиты?"
   Джедрик ответила в решительно не-Досадийской манере.
   - Зачем... Да. Мы любовники.
   Само по себе это было недостаточным для того, чтобы  отстранить  ее  от
суда, если Обвинение и вся судейская коллегия этого  не  одобрят.  Сейланг
предложила  отстранение.  Билдун  и  Парандо  были  предсказуемы  в  своем
согласии. Маккай посмотрел на Броя.
   - Согласен.
   Значит, у Броя был частный договор с теневыми силами. Джедрик и  Маккай
ожидали этого, но не предвидели, какую форму примет подтверждение.
   Маккай попросил перерыва до следующего утра.
   Просьба эта  была  милостиво  удовлетворена.  Брой  объявил  решение  и
улыбнулся для Джедрик. Издержками Досадийской тренировки Маккая  было  то,
что он не смог бы порицать Броя за то, что тот  хочет  личной  победы  над
тем, кто одолел его на Досади.
   Вернувшись в его жилище,  Джедрик  положила  руку  Маккаю  на  грудь  и
проговорила, опустив глаза.
   - Не вини себя, Маккай. Это неизбежно. Эти судьи не приняли бы от  тебя
никаких протестов, пока не увидели бы меня в Судебном Зале.
   - Я знаю.
   Она посмотрела на него и улыбнулась.
   - Да, разумеется. Ведь мы одна личность.
   Они пересмотрели оценку помощников,  выбранных  для  Броя.  Разделенные
воспоминания были перебраны до  мелочей.  Нельзя  ли  улучшить  какой-либо
выбор? Ни один не был заменен - ни Человек, ни Говачин. Все эти  советники
и помощники - уроженцы Досади. Можно рассчитывать на их лояльность  своему
происхождению, своему обучению, себе лично. Для выполнения подобной задачи
они лучшие из имеющихся.
   Маккай решил довести все до логического конца.
   - Я не могу покинуть Судебный Зал до окончания слушания.
   Джедрик это знала, но это требовалось сказать вслух.
   К его офису примыкала небольшая ячейка. Там была собакокровать, приборы
связи, помещение туалета для людей. Они задержались  по  пути  в  спальню,
вновь  споря  о  благоразумности  обмена   телами.   Это   было   взаимное
промедление, результат известен  заранее.  Знакомая  плоть  была  знакомой
плотью, менее сбивающей с толку. Она давала каждому из  них  преимущество,
которым  они  не  осмеливались  пожертвовать.  Маккай  мог  бы  изображать
Джедрик, и Джедрик могла бы изображать Маккая, но теперь это опасная игра.
   Уединившись, они занялись любовью. Это был самый нежный опыт, какой они
оба испытали. Не  было  никакой  покорности,  только  отдача,  разделение,
открытый обмен, стиснувший Маккаю горло радостью  и  страхом,  ввергнувший
Джедрик в приступ не-Досадийских рыданий.
   Придя в себя, она повернулась к нему на кровати и  дотронулась  пальцем
до его правой щеки.
   - Маккай.
   - Да?
   - Мне никогда не приходилось говорить такого раньше,  но...  -  Джедрик
предотвратила  его  попытку  вмешаться  и  ударила  его  по   плечу.   Она
приподнялась на локте и посмотрела на него. Это напомнило Маккаю их первую
совместную  ночь.  Он  увидел,  что  Джедрик  опять  спряталась   в   свою
Досадийскую раковину... но было что-то... некое отличие в выражении глаз.
   - Что такое?
   - Просто я тебя люблю. Это очень интересное  ощущение,  особенно  когда
можно позволить его себе открыто. Как странно.
   - Оставайся здесь со мной.
   - Мы оба знаем, что я не могу. Здесь нет безопасного места ни для  кого
из нас, кроме того, что...
   - Тогда давай...
   - Мы уже решили против обмена.
   - Куда же ты отправишься?
   - Лучше тебе не знать.
   - Если...
   - Нет!  В  качестве  свидетеля  я  не  буду  в  безопасности.  Я  не  в
безопасности даже у тебя под боком. Мы оба...
   - Не возвращайся на Досади.
   - Где теперь  Досади?  Это  единственное  место,  где  я  вообще  могла
чувствовать себя дома, но Досади больше не существует.
   - Я хочу сказать...
   - Я знаю.
   Джедрик села, обняла колени, показав  рельефные  мышцы  плеч  и  спины.
Маккай изучал  ее,  пытаясь  проникнуть  в  то,  что  она  прятала  в  той
Досадийской раковине.  Вопреки  интимности  их  разделенных  воспоминаний,
что-то в ней ускользало от него. Как будто Маккай и не хотел  узнать  это.
Джедрик сбежит и спрячется, разумеется, но... Он внимательно  прислушался,
когда она заговорила отстраненным голосом.
   - Интересно было бы вернуться однажды на Досади. Отличия...
   Джедрик посмотрела на него через плечо.
   - Существуют те, кто  боится,  что  мы  переделаем  Консент  по  образу
Досади. Мы попытаемся, но результат не будет Досади. Мы  возьмем  то,  что
сочтем ценным, но это изменит Досади больше, чем  она  изменит  вас.  Ваши
массы менее бдительны, более медленны, менее  изобретательны,  но  вы  так
многочисленны. В конце концов Консент  победит,  но  он  больше  не  будет
Консентом. Интересно, что это будет, когда...
   Джедрик рассмеялась собственным размышлениям, тряхнула головой.
   - И есть Брой. Им придется иметь дело с Броем и той  командой,  что  мы
ему дали. Брой Плюс! Твой Консент не имеет и малейшего представления,  что
мы выпустили среди них.
   - Хорек в курятнике.
   - Для Броя ваши люди  являются  тем  же,  что  и  Обод  -  естественным
ресурсом.
   - Но у него пока нет Пчарки.
   - Пока.
   - Я сомневаюсь, чтобы Калебанка когда-либо снова приняла участие в...
   - Могут быть другие способы. Смотри, как легко это проделываем мы.
   - Но мы были отпечатаны друг на друга...
   - Точно! А они продолжают подозревать, что ты в моем теле, а я в твоем.
Весь их опыт не допускает свободного обмена взад и вперед,  одно  тело  на
другое...
   - Или еще это...
   Маккай ласково коснулся сознания Джедрик.
   - Да! Брой даже не заподозрит, пока не станет слишком поздно, какой его
ожидает сюрприз. Они долго будут  усваивать,  что  не  существует  способа
отделить тебя... от меня!
   С этим ликующим воплем Джедрик  повернулась  и  упала  на  Маккая.  Это
напоминало  их  первую  совместную  ночь.  Маккай  даже  не  пытался  себя
контролировать. Не было выбора, не оставалось времени для смутных мыслей.
   Утром ему пришлось подключить свои  имплантированные  усилители,  чтобы
довести свое сознание до уровня,  необходимого  для  Суда.  Процесс  занял
несколько минут, пока он одевался.
   Джедрик легко двигалась, занимаясь своими собственными приготовлениями,
расправляя собакокровать  и  лаская  ее  упругую  поверхность.  Потом  она
вызвала прыжковую дверь, но задержала Маккая  длительным  поцелуем.  Когда
открылась прыжковая дверь, Джедрик быстро оттолкнула его от себя.
   Маккай  учуял  знакомые  запахи,  увидел  коттеджи  своего  острова  на
Туталси. Дверь мигнула и исчезла, спрятав от него  и  Джедрик,  и  остров.
Туталси?  Мгновение  потрясенного   понимания   задержало   его.   Джедрик
рассчитывала на это! Маккай опомнился и рывком  послал  свое  сознание  за
нею.
   "Я заставлю ее обменяться! Всеми Богами..."
   Сознание Маккая встретило боль - всепоглощающую, слепящую боль. Он даже
и вообразить себе не мог, что существует такая агония.
   "Джедрик!"
   Его сознание держало обеспамятевшую Джедрик, чье  сознание  убежало  от
боли. Контакт был очень слаб, словно новорожденный младенец. Маккай  знал,
что стоит лишь немного расслабиться, и он потеряет  ее...  Он  чувствовал,
как тот ужасающий монстр первого обмена ждет  где-то  в  тени,  но  любовь
помогла ему перебороть страх.
   Обезумевший Маккай держал этот тонкий контакт, пока  вызывал  прыжковую
дверь. Небольшая задержка. Когда дверь открылась,  то  перед  его  глазами
возникли черные скрученные обломки того, что  было  его  дачным  островом.
Жаркое солнце освещало дымящиеся  уголья.  На  заднем  плане  покореженный
металлический предмет, похожий  на  один  из  туталсийских  четырехместных
флиттеров, перевернутый, затонувший. Время от времени из  него  вырывались
пузырьки воздуха. Судя по виду  обломков,  средством  разрушения  послужил
пентрат, быстрый и всепоглощающий. Вокруг острова вода до сих пор бурлила.
Пока Маккай наблюдал, остров начал разламываться,  его  обгорелые  обломки
разносило в стороны на пологой  волне.  Ветерок  развеял  клубящийся  дым.
Вскоре уже ничто не указывало на былую  красоту  острова.  После  пентрата
здесь нечего будет восстанавливать... нет даже тел, чтобы...
   Маккай  колебался,  все  еще  удерживая  свою   непрочную   хватку   на
бессознательном присутствии Джедрик. Боль осталась в прошлом. Была ли  это
настоящая Джедрик в его сознании или  лишь  ее  отпечаток  в  его  памяти?
Маккай попытался пробудить спящее присутствие  и  не  сумел.  Но  возникли
ниточки памяти, и он увидел, что разрушение было делом Джедрик, в ответ на
нападение. Нападающим был нужен живой заложник. Они не  предвидели  такого
жестокого, безошибочного послания.
   "Вы не сможете удержать МЕНЯ без согласия Маккая".
   Но если там не осталось тел...
   Маккай снова попытался разбудить  то  бессознательное  присутствие.  Ее
воспоминания остались, но сама она была в спячке. Однако  попытка  усилила
его хватку на ее присутствие. И Маккай сказал себе, что  это  должна  быть
Джедрик, иначе он не узнает, что же случилось на дачном острове.
   Маккай еще раз осмотрел поверхность воды. Ничего. После  пентрата  мало
что остается. Только осколки металла,  плоть,  съежившаяся  в  рассыпанные
угольки...
   "Джедрик мертва. Она должна быть мертва. Пентрат..."
   Но в его сознании лежало в дремлющем сознании то знакомое присутствие.
   Его размышления прервал стук в дверь. Маккай отпустил прыжковую дверь и
повернулся, чтобы посмотреть  через  объектив  рядом  с  кроватью,  что  ж
происходит снаружи его Легумской  берлоги.  Прибыла  ожидаемая  депутация.
Самоуверенные кукловоды действовали,  не  дожидаясь  подтверждения  своего
гамбита на Туталси. Они еще не знали об  осведомленности  Маккая.  ТАМ  не
могло быть никаких прыжковых дверей или любых других ниточек,  позволяющих
связать эту группу с Туталси.
   Маккай внимательно их  изучил,  с  трудом  сдерживая  ярость.  Их  было
восемь,  таких  сдержанных,   так   хорошо   вышколенных   в   Досадийском
самоконтроле. Таких прозрачных для  Маккая,  усиленного  Джедрик.  Четверо
людей и четверо Говачинов. Сверхсамонадеянно. Джедрик заботилась о  таком,
не оставляя никого в живых.
   Маккай снова попытался разбудить бессознательное  присутствие.  Джедрик
не отвечала.
   "Неужели это всего лишь комбинация моих воспоминаний?"
   Для подобных теоретизирований не оставалось  времени.  Джедрик  сделала
свой выбор на Туталси. Ем предстояло сделать другой выбор здесь и сейчас -
за них обоих. Этому призрачному присутствию, запертому  у  него  в  мозгу,
придется подождать.
   Маккай стукнул по коммуникатору, связывающему его с Броем, и дал сигнал
согласия.
   - Пора.
   Потом он собрался и пошел к дверям.
   Они не послали подчиненных. Маккай соглашался на это. Но они обращались
с ним, как с Джедрик, выполнив возможные требования, злорадствуя по поводу
своей власти над ним. Лишь сейчас Маккай понял,  насколько  точно  Джедрик
оценила этих людей. Она сыграла на Маккае в  их  последние  часы,  как  на
хорошо настроенном инструменте. Теперь он понял,  почему  Джедрик  сделала
тот жестокий выбор.
   Как и предвиделось, члены делегации были чрезвычайно удивлены, когда на
них без предупреждения свалились люди Броя.


                   Для Говачина выстаивать в одиночку против всех напастей
                есть наиболее священный момент существования.
                                                    Говачин, анализ Бюсаба


   На пол свалили восьмерых пленников, связанных и скованных. Маккай стоял
рядом с ними, ожидая прибытия Сейланг. Еще не  рассвело.  Потолок  в  зале
оставался темным. Несколько глазков передатчиков вокруг верхнего периметра
поблескивали,  выдавая,  что  они  активированы.  Через  мгновение   ожили
остальные.  Лишь  несколько  свидетельских  мест  были  заняты,  но  когда
передали сообщение, то люди начали прибывать. Судейская скамья  оставалась
пустой.
   Вокруг  стоял  гул,  создаваемый  приходящими  и   уходящими   отрядами
безопасности Судебного  Зала,  выкрикивающими  приказы  людьми,  лязганьем
оружия.  Все  это  оставляло  ощущение  полнейшей   неразберихи,   которая
постепенно стихла, когда Брой  вывел  своих  коллег-судей  на  их  скамью.
Свидетельская загородка еще заполнялась. Люди  протирали  глаза,  Говачины
откровенно широко зевали.
   Маккай посмотрел на людей Броя, приведших пленников. Он кивком разрешил
им удалиться,  подав  Досадийский  знак  рукой,  чтобы  они  оставались  в
пределах досягаемости. Люди ушли. Сейланг торопливо вбежала в зал, на ходу
застегивая свое одеяние. Она дождалась, пока усядутся судьи и только потом
спросила:
   - Что все это значит? Мои служащие...
   Брой просигналил Маккаю.
   Маккай шагнул вперед, чтобы обратиться к судейской скамье. Он указал на
восемь связанных фигур, которые начали шевелиться.
   - Здесь вы видите моего Клиента.
   Парандо начал было говорить, но  Брой  заставил  его  замолчать  резким
словом, которого Маккай не уловил. Оно звучало как "бешенство".
   Перепуганный Билдун сидел как зачарованный,  не  в  состоянии  оторвать
взгляда от связанных фигур. Те  сохраняли  молчание.  Да,  Билдун  мог  бы
опознать тех восьмерых  пленников.  На  свой  ограниченный,  консентовский
манер, шеф Бюсаба был достаточно  проницателен,  чтобы  понять,  когда  он
подвергается личной опасности. Парандо, разумеется, тут  же  это  понял  и
наблюдал за Броем с огромным вниманием.
   Брой опять кивнул Маккаю.
   - На этом суде было совершено мошенничество, -  сказал  Маккай.  -  Это
мошенничество,  совершенное  против   великого   и   доблестного   народа,
Говачинов. Его жертвами стали и Обвинение, и Защита. Но основная жертва  -
Закон.
   В  зале  стало  куда  тише.  Места  наблюдателей  забиты,  все   глазки
передатчиков ожили. Полупрозрачного потолка коснулись едва  заметные  лучи
рассвета. Маккай задумался, сколько же времени. Он забыл свои часы.
   Позади Маккая что-то зашевелилось. Он оглянулся  и  увидел  служителей.
Они доставили Аритча в зал с явным опозданием. О да - можно было  рискнуть
на любую проволочку, чтобы посовещаться с Аритчем. Предполагалось, что  он
является одним из экспертов Маккая. Слишком скверно, как они считали,  что
этот Человек, который выглядел как Маккай, больше не был Маккаем.
   Сейланг больше не могла молчать. Она подняла усик, попросив внимания.
   - Этот трибунал...
   - ...составлен из троих. Только из троих. - Прервал ее Маккай.
   Он дал им мгновение, чтобы усвоить напоминание о том, что в  этом  зале
по-прежнему властвуют Говачинские судебные  формальности,  не  похожие  на
прочие подобные формальности в Консенте. На этой скамье могло бы  быть  до
пятидесяти   судей.   Маккай   был    очевидцем    Говачинских    судебных
разбирательств, где  людей,  сидящих  в  суде,  набирали  наугад  с  улиц.
Подобные юристы подходили к своим обязанностям  серьезно,  но  их  внешнее
поведение могло  бы  ввести  другой  разумный  вид  в  смятение.  Говачины
болтались  туда-сюда,  образовывали   группки,   обменивались   шуточками,
задавали  друг  другу  неприличные  вопросы.  Это  был   древний   шаблон.
Требовалось, чтобы юристы становились  "единым  организмом".  У  Говачинов
существовали свои методы ускорения этого процесса.
   Но этот трибунал был составлен лишь из троих судей. И лишь один из  них
был Говачином на вид. У них были разные сущности, их  действия  затрудняла
манерность, чуждая Говачинам. Даже Брой, испорченный Досади, не  показался
бы своим для Говачинского наблюдателя. Не существовало  никакого  "единого
организма", который бы придерживался неизменных формальностей, лежащих  за
Говачинским   Законом.   Это   должно    сильно    обеспокоить    Легумов,
консультировавших Сейланг.
   Брой наклонился вперед, обращаясь к арене.
   - Мы обойдемся без обычных споров, пока  не  будет  изучено  это  новое
развитие событий.
   Парандо снова попытался вмешаться. Брой взглядом заткнул ему рот.
   - Я вызываю Аритча из Филума Бегущих, - сказал Маккай.
   Он повернулся.
   Сейланг стояла в молчаливой нерешительности. Ее  советники  по-прежнему
беседовали на задворках зала. Кажется, у них были какие-то расхождения  во
мнениях.
   Аритч прошаркал к центру зала, месту,  где  полагалось  стоять  каждому
свидетелю. Он взглянул на  инструменты  боли,  разложенные  под  судейской
скамьей и настороженно  посмотрел  на  Маккая.  Старый  Верховный  Магистр
выглядел измотанным и полностью  утратил  свою  чопорность.  То  поспешное
совещание для  изучения  этого  положения  дел  было,  наверное,  нелегким
испытанием для Старого Говачина.
   Маккай занял формальное место рядом с Аритчем и обратился к судьям.
   - Здесь у нас Аритч, Верховный Магистр Филума Бегущих. Нам сказано, что
если в этом зале будет отыскана вина, то Аритч понесет  ее.  Он,  так  нас
уверили, был тем, кто принял решение о изоляции Досади. Но как  это  может
быть? Аритч стар,  но  не  так  стар  как  Досади.  Тогда,  возможно,  его
предполагаемая вина состоит в сокрытии изоляции Досади.  Но  Аритч  вызвал
агента Бюсаба и открыто послал его на Досади.
   Восемь закованных пленников заволновались. Несколько  из  них  пытались
подняться на ноги, но цепи оков были слишком короткими.
   На судейской скам