Говачин из Филума Высокомерных, предстал перед Маккаем с признанием:
   - Я не успел проинформировать  тебя  о  том,  что  некоторые  из  твоих
свидетелей были исключены по отводу Обвинения.
   Служитель, чье имя было Дарак, изобразил Говачинское пожатие плечами  и
стоял, выжидая.
   Маккай посмотрел за его спину в Судебный Зал. Места для  зрителей  были
заполнены. На этой первой утренней  сессии  судебного  разбирательства  он
надеялся на что-то подобное этому отводу и увидел в словах Дарака жизненно
важное откровение. Его гамбит приняли.  Дарак  просигналил  о  рискованной
линии атаки тех, кто руководил выступлением Сейланг. Они ожидали от Маккая
протеста. Он оглянулся на Аритча, стоявшего  совершенно  смиренно  в  трех
шагах позади своего Легума. Аритч всем своим видом показывал, что  заранее
принимает все решения Суда.
   ФОРМАЛЬНОСТИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ СОБЛЮДЕНЫ.
   В основе этого лежали древние традиции Говачинского  Закона:  "Виновный
невиновен. Правительства всегда творят зло.  Законники  ставят  на  первое
место свои собственные интересы. Защита и обвинение - брат и  сестра.  Все
под подозрением".
   Легум Аритча контролировал первоначальное положение,  и  Маккай  выбрал
защиту. Его не удивило, когда  сказали,  что  Обвинителем  будет  Сейланг.
Маккай нанес встречный удар, настояв на том, чтобы в  судейской  коллегии,
состоящей из трех членов, сидел  Брой.  Это  вызвало  задержку,  во  время
которой Билдун вызвал Маккая, выискивая какое-нибудь предательство. Подход
Билдуна был столь очевиден, что  Маккай  первым  делом  заподозрил  маневр
внутри маневра.
   - Маккай, Говачины опасаются, что у тебя в комнате есть Калебанец.  Это
сила, которую они...
   - Чем больше они опасаются, тем лучше.
   Маккай  пристально  посмотрел  на  обрамленное  экраном  лицо  Билдуна,
наблюдая признаки напряжения.  Джедрик  права:  не-Досадийца  очень  легко
читать.
   - Но мне сказали, что ты оставил  эту  Досадийку  вопреки  Калебанскому
контракту, запрещающему...
   - Бог с ними, пускай себе беспокоятся.
   Маккай внимательно наблюдал за Билдуном, сохраняя на своем  лице  маску
беспристрастности.  Не  было   никаких   сомнений,   что   этот   разговор
подслушивается. Пускай они посмотрят, с чем столкнулись. Марионетка Билдун
вовсе не намерен открывать  намерения  тех  теневых  сил.  Однако,  Билдун
здесь, на Тандалуре, а  это  весьма  существенный  факт.  Пан  Спечи,  шеф
Бюсаба, предложен в качестве наживки. А кукловоды  по-прежнему  опасались,
что у Маккая в кармане спрятан Калебанец.
   Никакого сомнения, кукловоды пытались расспросить Калебанку Стены Бога.
Маккай подавил улыбку, представив себе,  как  должен  был  проходить  этот
разговор. Калебанке надо было только цитировать букву контракта.  Если  бы
спрашивающие превратились в обвинителей, то Калебанка в  гневе  отказалась
бы с ними  разговаривать.  К  тому  же  речь  Калебанцев  так  переполнена
двусмысленностями, что кукловоды не могли бы быть уверенными  в  том,  что
услышали.
   Уставившись на терпеливо  ждущего  Дарака,  Маккай  видел,  что  у  тех
теневых сил, стоящих  за  Аритчем,  есть  проблема.  Лаупак  изъял  из  их
совещаний Мррега, чьи советы могли бы спасти положение. Маккай  сообразил,
что вероятным претендентом на звание "Мррег"  является  Аритч.  Аритч  мог
быть Досадийски обученным, но не был рожден на Досади. В  этом  заключался
урок, который вскоре предстоит усвоить Консенту.
   И Брой в качестве судьи по этому делу оставался неизменяемым фактом. Он
уроженец Досади. Калебанский  контракт  удерживал  Броя  на  его  ядовитой
планете, но не ограничивал его Говачинским телом.  Брой  знал,  что  такое
быть и Говачином, и Человеком. Он знал про  Пчарки,  которых  использовали
тюремщики Досади. И Брой теперь Говачин. Силы, противостоящие  Маккаю,  не
осмелятся назвать другого  Говачинского  судью.  Они  должны  выбирать  из
других видов. У них интересное затруднение. А без помощи Калебанки  у  них
больше нет Пчарки, чтобы  держать  их  на  Досади.  Самая  ценная  МОНЕТА,
которую кукловодам пришлось предложить, потеряна для них. Они в  отчаянии.
Некоторые из тех, кто постарше, в большом отчаянии.
   За поворотом коридора позади Аритча раздались шаги. Маккай оглянулся  и
увидел Сейланг в сопровождении  помощников.  Он  насчитал  вокруг  нее  не
меньше двадцати Легумов. Все они были решительно  настроены.  На  повестке
дня стояли не только гордость и единство  Говачинов,  но  и  их  священное
видение  Закона.  Сзади  маячили  отчаявшиеся  -   подстрекатели.   Маккаю
показалось, что он различает смутные тени в толпе этой свиты.
   Он видел, что на Сейланг черное одеяние и капюшон  в  полоску,  одеяние
Легума-Обвинителя. Она откинула капюшон назад, чтобы освободить  жвалы.  В
ее движениях сквозило напряжение.  Сейланг  сделала  вид,  что  не  узнает
Маккая, но он видел ее Досадийскими глазами.
   "Я пугаю ее. И она права".
   Он повернулся к ожидающему служителю и  громко  сказал,  чтобы  слышала
приближающаяся группа:
   - Каждый закон должен быть проверен. Я воспринимаю это,  как  сделанное
тобой формальное объявление предела моей защиты.
   Дарак, ожидая оскорбленного протеста и  требования  списка  исключенных
свидетелей, выказал явное замешательство.
   - Формальное объявление?
   Сейланг со свитой подошли и остановились за спиной Аритча.
   Маккай продолжал тем же громким голосом.
   - Мы находимся в сфере  действия  Судебного  Зала.  В  этом  месте  все
вопросы, касающиеся обсуждения в суде, являются формальными.
   Служитель посмотрел на Сейланг, словно умоляя о помощи. Этот ответ  был
потенциальной угрозой. Дарак, который лелеял  мечты  однажды  занять  пост
Верховного Магистра, должен был теперь признать  свое  несоответствие.  Он
никогда не сделал бы этого в свете политики Говачинских Филумов,  особенно
в наступающую эру Досади.
   - Информация, которую должны удостоверить мои свидетели,  известна  мне
во всей полноте. Я сам представлю свидетельства, - объяснил Маккай.
   Сейланг,  остановившаяся,  чтобы  выслушать  приглушенный   комментарий
одного из своих Говачинских советников, продемонстрировала свое удивление.
Она подняла один из своих усиков и крикнула:
   - Я протестую! Легум защиты не может давать...
   - Как ты можешь протестовать? - прервал ее Маккай. - Мы стоим здесь  не
перед судейской коллегией, уполномоченной руководить любыми протестами.
   -  Я  заявляю   ФОРМАЛЬНЫЙ   протест!   -   настаивала   Сейланг.   Она
проигнорировала своего советника, который энергично дергал ее за рукав.
   Маккай позволил себе холодно улыбнуться.
   - Очень хорошо. Тогда мы должны вызвать Дарака в Зал как свидетеля.  Он
является единственной  присутствующей  стороной,  находящейся  вне  нашего
обсуждения.
   Рот Аритча скривился в Говачинской гримасе.
   - В конце концов, я же предупреждал их, чтобы не шли с Вревом, - сказал
он. - Они не могут сказать, что шли сюда непредупрежденными.
   Сейланг поняла,  что  произошло.  Маккай  сможет  допросить  Дарака  по
отводам его свидетелей. Некоторые  из  этих  отводов,  определенно,  будут
отвергнуты. Самое меньшее, Маккай узнает, кого боится Обвинение. Он узнает
вовремя и сможет это использовать. Не будет  такой  ценной  для  Обвинения
задержки.  Напряжение,  страх  и  гордость  заставили  Сейланг   поступить
опрометчиво. Аритч был прав, предупреждая, но они  рассчитывали  на  страх
Маккая перед сомкнутыми триадами Вревов. Пусть  себе  рассчитывают.  Пусть
тупят свое сознание на этом и на бесполезном беспокойстве над исключенными
свидетелями.
   Маккай жестом велел Дараку пройти в Судебный Зал  и  услышал,  как  тот
произнес: "Боже мой!" Причина стала очевидной, когда Маккай протолкался  в
столпившуюся группу представителей Обвинения. Ниже места  судей  на  своем
древнем   стеллаже   были   разложены   в   боевом   порядке   инструменты
Правды-через-Боль. Редко вынимаемые в эти дни из  своих  чехлов  даже  для
показа именитым сановникам, эти инструменты очень давно не  использовались
в Суде. Маккай ожидал этой выставки. Было очевидно, что Дарак и Сейланг  -
нет. Интересно было наблюдать за членами свиты Сейланг,  которые  пытались
определить реакцию Маккая.
   Он выдал для них ухмылку удовлетворения.
   Маккай обратил свое внимание  к  судейской  коллегии.  Броя  ему  дали.
Консент, действуя через Бюсаб, владел правом одного назначения.  Их  выбор
доставил Маккаю удовольствие. Наживка, ну конечно!  Билдун  занимал  место
справа от Броя. Пан Спечи, шеф бюро, сидел там весь вежливый и сдержанный,
в Говачинских одеждах цвета застоявшейся воды.  Фасетчатые  глаза  Билдуна
блестели в резком освещении  Зала.  Третий  судья  был  выбором  Говачинов
(хотя, как и  Билдуна,  его  явно  определили  на  это  место  кукловоды).
Человек. Маккай узнал его и сбился с шага, с трудом сохранив равновесие.
   Что они делают?
   Третьего судью звали Мордес Парандо.  Это  был  известный  оспариватель
акций Бюсаба. Иногда он действовал открыто, но чаще конспиративно подрывал
силы бюро. Парандо прибыл с планеты Лират, что не слишком удивило  Маккая.
Лират, по-видимому, был логовом для теневых сил. Это было место громадного
достатка и огромных  частных  имений,  которые  охраняла  небольшая  армия
вооруженных телохранителей. У Парандо были несносные манеры, которые могли
скрывать либо на самом деле тонкого,  умного  и  эрудированного  человека,
либо совершенно безжалостного автократа  наподобие  Броя.  Он  определенно
обучался на Досади. Его лицо несло на себе отпечаток Досадийского Обода.
   Существовал  еще  один  факт  относительно  Парандо,  о  котором,   как
предполагалось, не было известно за пределами  Лирата.  Маккай  набрел  на
него  совершенно   случайно,   расследуя   дело   телохранителя   Паленки.
Черепахоподобные   Паленки   прославились   своей   тупостью   и   могучей
мускулатурой. Но этот был исключением.
   - Парандо делает ссылку на Говачинский Закон.
   Это был ответ на вопрос о взаимоотношениях Парандо  с  находящимся  под
следствием телохранителем.  Маккай,  не  зная  как  использовать  подобную
информацию,   приберег   ее   для   будущего   расследования.   Это    его
заинтересовало, поскольку ходили слухи о существовании анклава  законников
на Лирате. Как известно, никто не нарушает закон больше, чем законники.
   Люди, стоящие за Аритчем, будут ожидать,  что  Маккай  узнает  Парандо.
Будет ли для  них  сюрпризом  то,  что  он  опознает  его  как  законника?
Определенно, они знали  об  опасности  помещения  Парандо  на  Говачинскую
судейскую скамью. Профессиональные законники были помехой для  Говачинской
судебной службы.
   "Пусть народ выносит приговор".
   Зачем им здесь был нужен законник? Или они ожидали, что  Маккай  узнает
Ободское происхождение тела Парандо? Или они хотели  предупредить  Маккая,
чтобы он не поднимал здесь ЭТОТ вопрос? Обмен телами, который подразумевал
бессмертие, был  ящиком  со  змеями.  Открывать  его  никто  не  хотел.  А
возможность  одному  виду  шпионить  за  другим...  Здесь  таился   распад
Консента. Более чем одним способом.
   "Если я дам отвод Парандо, его заместитель может оказаться еще опаснее.
Если я разоблачу его как законника  перед  началом  судебного  процесса...
Могли ли они ожидать этого от меня? Давай-ка разберемся".
   Зная, что за ним наблюдают бесчисленные глаза, Маккай посмотрел на Зал.
Над поглощающим овалом неяркого зеленого цвета,  где  он  стоял,  ярус  за
ярусом поднимались скамьи. Все места были  заняты.  Приглушенный  утренний
свет, проникающий через  полупрозрачный  куполообразный  потолок,  освещал
ряды  Людей,  Говачинов,  Паленки,  Собарипов.  Маккай  заметил  скопление
Вревов. Они будут вести наблюдение.  Но  здесь  должны  быть  представлены
каждый вид и группировка в Консенте. Те,  кто  не  сможет  прибыть  лично,
будут  наблюдать   за   происходящим   посредством   поблескивающих   глаз
передатчиков, смотрящих вниз с краев потолка.
   Маккай посмотрел направо, на загородку  для  свидетелей,  встроенную  в
стену под ярусами скамей. Он заметил каждого вызванного им свидетеля, даже
получивших  отвод.  Формальности  были  соблюдены.  Несмотря  на  то,  что
Соглашение Консента потребовало  проведения  определенных  модификаций,  в
этом Зале по-прежнему властвовал Говачинский  Закон.  Как  раз  для  того,
чтобы подчеркнуть это, голубой металлический  ящик  из  Филума  Бегущих  и
занял почетное место перед Судейской Коллегией.
   "Кто же здесь попробует ножа?"
   Протокол требовал, чтобы Обвинитель и Защитник приблизились к точке под
судьями, принизив себя, и выкрикнули принятие условий Зала. Однако, партия
Обвинения была в  замешательстве.  Двое  советников  о  чем-то  озабоченно
перешептывались.
   Члены Судейской Коллегии совещались, поглядывая на зал.  Формально  они
не могли действовать, пока не высказано почтение.
   Маккай посмотрел на них и обратил  внимание  на  позу  Броя.  Известная
жадность Досадийского Говачина была  для  него,  словно  якорь.  Она  была
похожа на Говачинский Закон, способная лишь к поверхностным изменениям.  А
Брой был не чем иным, как верхушкой  Досадийской  консультативной  группы,
одобренной Джедрик.
   Держа  руки  простертыми  в  стороны,  Маккай   промаршировал   вперед,
опустился лицом на пол, встал и выкрикнул:
   - Я признаю этот Зал своим другом. Условия здесь есть мои  условия,  но
Обвинение осквернило священные традиции  этого  места.  Дает  ли  мне  суд
разрешение открыто убивать?
   Позади него раздались восклицания, топот бегущих  ног,  внезапный  звук
падения тела на покрытый циновками пол Зала. Сейланг не могла обратиться к
суду прежде этого выражения почтения и прекрасно это понимала. Она  и  еще
кое-кто знали теперь еще кое-что, столь же важное - Маккай готов убить ее,
несмотря на угрозу вендетты Вревов.
   Задушенным голосом Сейланг высказала свое  принятие  условий  Суда,  но
потом крикнула:
   - Я протестую против этой уловки Легума Защиты!
   Маккай видел, как зашевелились  Говачины  в  зрительном  зале.  Уловка?
Разве Сейланг еще не знает, как нежно Говачины любят легальные уловки?
   Членов судейской  коллегии  тщательно  проинструктировали  относительно
поверхностных требований  Говачинских  формальностей.  Сомнительно,  чтобы
Билдун понял в достаточной степени, что лежит за этими формальностями. Пан
Спечи подтвердил это, когда наклонился вперед и заговорил.
   - Почему старший служитель этого суда входит впереди Легумов?
   Маккай отметил мимолетную усмешку на лице Броя и оглянулся назад, чтобы
посмотреть на Дарака. Тот стоял в стороне от группы обвинения, одинокий  и
дрожащий.
   Маккай шагнул вперед.
   - Не направит ли суд Дарака в загородку для  свидетелей?  Он  здесь  по
причине формального требования Обвинителя.
   - Это старший служитель вашего суда, - запротестовала Сейланг.
   - Он охраняет дверь... служителя, - сказал  Маккай.  -  Как  служитель,
Дарак  стоит  вне  конфликтующих  интересов.  Он   является   единственным
достойным доверия свидетелем.
   Брой пошевелился и посмотрел на Сейланг. Маккай подумал,  насколько  же
странно должен выглядеть Врев для Досадийца.  Однако,  это  не  остановило
Броя.
   - Ты заявляла протест?
   Это был прямой вопрос с судейской скамьи. От Сейланг требовали  ответа.
Она посмотрела на Билдуна с просьбой о помощи, но тот  продолжал  молчать.
Парандо также не выказал никакого желания помочь.  Сейланг  посмотрела  на
Дарака. Служитель в ужасе не отрывал глаз от инструментов  боли.  Наверное
он знал что-то особенное относительно их присутствия в Зале.
   Сейланг попыталась объяснить.
   - Когда Легум Защиты предложил незаконный...
   - Ты протестовала?
   - Но...
   - Все вопросы законности решает этот суд. Ты заявляла протест?
   - Да.
   Из нее это вытянули. По стройному телу Врева прошла волна дрожи.
   Брой махнул Дараку в сторону перегородки свидетелей,  но  был  вынужден
отдать и устный приказ, поскольку перепуганный  служитель  ничего  не  мог
понять. Дарак почти бегом кинулся к убежищу загородки.
   Зал охватило молчание. Молчание  публики  -  штука  взрывоопасная.  Они
сидели  в  нерешительности  в  наблюдательных  овалах,  все  эти  виды   и
группировки  со  своими  особыми  страхами.  К  этому  времени  среди  них
распространилось  множество  слухов.  Досадийские   эмигранты,   используя
прыжковые двери, разбрелись по  всему  Консенту.  Представителей  средства
информации не допустили на Досади и в суд  по  доводу  Говачинов,  что  те
стали "жертвой неосведомленных субъективных реакций". Сейчас они наблюдали
за происходящим через глазки передатчиков на потолке.
   Маккай осмотрелся вокруг, впитывая каждую  деталь.  В  этом  зале  было
больше, чем трое судей. Сейланг, определенно, тоже это поняла. Говачинский
Закон  развернулся  на  самого  себя,   существуя   "только   чтобы   быть
измененным". Но это наблюдающее  множество  было  совершенно  иным  делом.
Сейланг нужно было заставить понять, что она стала  жертвоприношением  для
зала. Мнение  Консента  висело  над  ней,  словно  тяжкий  молот,  готовый
обрушиться вниз.
   Настала очередь Парандо.
   - Скажут ли теперь противостоящие Легумы свои вступительные слова?
   - Мы не можем приступать, пока не решен вопрос с формальным  протестом,
- ответил Маккай.
   Парандо понял. Он взглянул на зрителей, на потолок. Его действия  стали
прямым  сигналом:  Парандо  знал,  кто  здесь   настоящие   СУДЬИ.   Чтобы
подчеркнуть это, он провел рукой спереди от шеи вниз  по  груди.  Это  был
уникальный салют Налетчика  из  Обода  на  Досади,  означающий  "сдаваться
только мертвыми". Неуловимые намеки в этом движении тела дали  Маккаю  еще
одну информацию: Парандо был Говачином в человеческом теле.  Они  рискнули
включить в коллегию двух Говачинов!
   С Досадийской проницательностью, Маккай понял, зачем это  сделано.  Они
приготовились предъявить здесь Калебанский контракт. Маккаю было  сказано,
что ОНИ разоблачат секрет обмена телами, если он их на  это  вынудит.  Все
увидят  ту  лазейку  в  Калебанском  контракте,  который  держал  взаперти
рожденных на Досади, но выпускал пришельцев в Досадийской плоти.
   "Они считают, что моим телом управляет Джедрик!"
   Парандо выдал даже больше. Его люди намеревались найти тело  Джедрик  и
убить его, оставив  это  тело  МАККАЯ  навечно  под  сомнением.  Он  может
заявлять о своей подлинности как Маккая сколько захочет. Все что им нужно,
это потребовать от него доказательств. Без другой личности...  Что  же  им
рассказала Калебанка Стены Бога?
   "Он Маккай, она Маккай. Он Джедрик, она Джедрик".
   В голове у него царила неразбериха. Маккай задумался, осмелится  ли  он
рискнуть немедленно установить контакт с Джедрик. Вместе им было бы  легче
распознать опасность. Джедрик спряталась в  убежище  Маккая,  на  плавучем
острове Туталси. У нее был заготовлен специальный Тапризиотский  контракт,
запрещающий  нежелательные  вызовы,  которые  могут  нечаянно  выдать   ее
местонахождение.
   Однако, судьи, ведомые Парандо, действовали, ходатайствуя о немедленном
допросе Дарака. Маккай принудил себя действовать как Легум.
   Служитель, карьера которого рухнула, отвечал словно  автомат.  В  конце
концов, Маккаю удалось вернуть  большинство  своих  свидетелей.  За  двумя
примечательными исключениями:  Гриник  (та  нить,  что  могла  привести  к
Мррегу) и Стигги. Маккай не был уверен в мотивах  исключения  Досадийского
оружейного гения, сумевшего превратить содержание Бюсабовского бумажника в
инструменты победы. Не потому ли, что Стигги взломал  НЕВЗЛАМЫВАЕМЫЙ  код?
Это имело  смысл  лишь  в  том  случае,  если  Обвинение  намеревалось  не
показывать врожденное Досадийское превосходство.
   Все еще  неуверенный,  Маккай  приготовился  к  отступлению.  Он  искал
способа избежать гамбита Парандо, но Сейланг обратилась к судьям.
   - Вопрос о свидетелях был вынесен на рассмотрение  Защитой,  -