вительно разговорился, да так, что уж и  остановиться  не  мог.
Сначала мистер Полли набросал рисунок, потом принялся разукрашивать его. В
первый  раз  перспектива  стать  владельцем  собственной   лавки   приняла
заманчивый и привлекательный вид. Его  подстегивало  еще  и  то,  с  каким
вниманием его слушали. Откуда только  взялись  яркие,  сочные  краски!  На
мистера Полли снизошло истинное вдохновение.
   - А когда я куплю себе дом с лавкой, обязательно заведу кота. Коты ведь
тоже должны где-то жить.
   - Чтобы он ловил мышей? - спросила миссис Ларкинс.
   - Нет, зачем же? Чтобы спал  на  окошке.  Это  будет  такой  почтенный,
толстый кот. Трехцветный. Если уж заводить кота, так только  трехцветного.
Кота и непременно канарейку! Никогда раньше мне в голову не приходило, что
коты и канарейки так подходят друг к другу. Солнечным летним утром я  буду
сидеть за столом и завтракать в чистой, уютной кухне  позади  магазина,  в
окно будет литься солнечный свет, на стуле будет  дремать  кот,  канарейка
распевать песни, а миссис Полли...
   - Вы слышите? - воскликнула миссис Ларкинс.
   - Миссис Полли жарит еще одну порцию ветчины. Ветчина шипит,  канарейка
поет, кот мурлычет, чайник пофыркивает, миссис Полли...
   - А кто же будет таинственная миссис Полли, если не секрет? -  спросила
миссис Ларкинс.
   - Игра воображения, мадам, - ответил  мистер  Полли.  -  Я  упомянул  о
миссис Полли для полноты картины. Пока еще  на  примете  нет  никого.  Но,
уверяю вас, так все оно и будет. И еще я мечтаю о садике. -  Мистер  Полли
перевел разговор на менее опасную тему.  -  Не  о  таком,  как  у  мистера
Джонсона. Джонсон, конечно, специалист своего дела. Но я не хочу разводить
сад, чтобы мучаться. То копай, то поливай, то рыхли, и  все  время  думай,
что у тебя ничего не вырастет. Нет, день и ночь гнуть спину -  это  не  по
мне. Я мечтаю о маленькой клумбе с настурциями и душистым горошком.  Двор,
выложенный  красным  кирпичом,  веревка  для  белья.  Веселый  флюгер.   В
свободное время  можно  сколотить  экран  для  хмеля.  Задняя  стена  дома
затянута плющом.
   - Вирджинским? - спросила Мириэм.
   - Канарским, - ответил мистер Полли.
   - Как у вас будет мило! - сказала Мириэм, откровенно завидуя.
   - Очень! - ответил мистер Полли  и  продолжал  расписывать  идиллию:  -
Дин-динь-динь! Это в лавке звенит колокольчик.
   Мистер Полли приосанился, сестрицы и мамаша рассмеялись.
   - Представьте себе маленькую,  аккуратную  лавку,  -  продолжал  мистер
Полли. - Прилавок, касса, - словом, все,  что  полагается.  Подставка  для
зонтиков, вешалка с галстуками, разложены носки, на полу ковер,  на  полке
спит кот. Все в порядке.
   - И скоро вы намерены купить такую лавку? - спросила Мириэм.
   - Очень скоро, - ответил мистер Полли, - как только встречу  что-нибудь
подходящее.  Само  собой  разумеется,  -  продолжал  он  рисовать  картину
домашнего уюта, - я заведу кота, а  не  кошку.  -  Выжидательно  помолчав,
мистер Полли добавил: - Не очень-то будет весело, если в  один  прекрасный
день я войду в лавку и увижу на подоконнике целый  выводок  котят.  Что  с
ними делать? На этот товар спросу нет...
   Когда чай был выпит, он несколько минут оставался наедине  с  Минни,  и
ситуация вдруг так  накалилась,  что  мистера  Полли  прошиб  пот.  Сперва
наступило неловкое молчание. Мистер Полли сидел, облокотившись на стол,  и
смотрел на Минни. Всю дорогу в Стэмтон его сумасбродная голова была занята
матримониальными мыслями: он на всевозможные лады воображал себя  женихом.
Не знаю, почему это так его занимало. Это была бессознательная  подготовка
к тому, что пока еще не имело для него конкретного смысла, но  сейчас  его
дорожные мечты завладели им с новой силой. Он не мог думать ни  о  чем  на
свете, что не имело хотя бы косвенного отношения к брачной проблеме.  Было
сладко и жутко воображать, как вспыхнет  и  затрепещет  Минни,  стоит  ему
только сказать несколько слов. Она сидела за столом, поставив  корзинку  с
рукоделием посреди чашек, и чинила  перчатки.  Ей  не  хотелось  принимать
участия в уборке и мытье посуды.
   - Я люблю кошек, - сказала Минни после продолжительной паузы. - Я часто
прошу маму завести кошечку. Но нам ее негде держать: у нас нет двора.
   - У меня тоже никогда не  было  кошек,  -  признался  мистер  Полли.  -
Никогда.
   - Я обожаю кошек, - продолжала Минни.
   - Не могу сказать, что я их обожаю, - заметил мистер Полли,  -  но  мне
очень нравится смотреть на них.
   - Я уверена, что заведу себе кошку, и даже скорее, чем вы купите дом.
   - Я куплю дом очень скоро,  -  возразил  мистер  Полли.  -  Можете  мне
поверить. Канарейку и все прочее.
   Минни покачала головой.
   - А я все-таки киску заведу раньше! - сказала  она.  -  Вы  только  все
мечтаете.
   - Могли бы завести сразу все вместе, - сказал мистер Полли,  поддавшись
инерции своих мыслей и позабыв о благоразумии.
   -  Что  вы  хотите  сказать,  Альфред?  -  воскликнула   Минни,   сразу
насторожившись.
   - Магазин и кошка - сразу вместе, - не сумел остановиться мистер Полли.
Голова у него закружилась, лоб взмок.
   Сейчас он видел только два горящих глаза, впившихся в него.
   - Вы хотите  сказать,  Альфред...  -  медленно  начала  Минни,  надеясь
услышать подтверждение своей догадке. Но  мистер  Полли  вдруг  вскочил  и
бросился к окну.
   - Вон бежит собака! - воскликнул он и подбежал к двери.  -  Грызет  мои
шины, проклятая собачонка!
   И исчез. В прихожей он промчался мимо велосипеда, как будто его  там  и
не было.
   Открывая входную дверь, он услыхал  за  собой  шаги  миссис  Ларкинс  и
обернулся.
   - Мне показалось, что мой велосипед горит. Забыл,  что  оставил  его  в
прихожей. А тут еще увидел собачонку... Мириэм готова?
   - Разве вы куда-нибудь собираетесь?
   - Встречать Энни.
   Миссис Ларкинс внимательно посмотрела на него.
   - Вы останетесь поужинать с нами? - спросила она.
   - Если позволите, - ответил мистер Полли.
   - Ах, какой вы смешной, Альфред! - сказала миссис Ларкинс и крикнула: -
Мириэм!
   В дверях гостиной появилась озадаченная Минни.
   - Нет никакой собаки, Альфред, - сказала она.
   Мистер Полли потер рукой лоб.
   - У меня было странное  ощущение,  -  проговорил  он,  -  будто  что-то
случилось. Какая-то собака почудилась. Но теперь уже все прошло.
   Он нагнулся и проверил, как надуты шины.
   - Вы что-то начали говорить про кошку, Альфред, - сказала Минни.
   - Я вам подарю кошечку, - ответил он, не  поднимая  глаз.  -  В  первый
день, как только открою лавку.
   Мистер Полли выпрямился и дружески улыбнулся.
   - Можете не сомневаться, - прибавил он.


   Когда в результате тайных действий миссис Ларкинс мистер Полли оказался
наедине с Мириэм в небезызвестном  городском  саду,  лежавшем  на  пути  к
фабрике, где служила Энни, он почувствовал, что не в состоянии говорить ни
о чем другом, кроме своего будущего дома. Опасность,  сопряженная  с  этой
темой, только подстегивала  его.  Настойчивое  желание  Минни  тоже  пойти
встречать сестру было решительно пресечено миссис Ларкинс, заявившей,  что
она хочет хоть раз в жизни увидеть, как Минни занимается хозяйством.
   - Вы и в самом деле  намерены  завести  собственное  дело?  -  спросила
Мириэм.
   - Я ненавижу службу, - ответил мистер Полли, переходя на менее  опасную
почву. - Со своей лавкой, конечно, больше хлопот,  но  зато  ты  сам  себе
хозяин.
   - Это не просто слова?
   - Ни в коем случае...
   - В конце концов, - продолжал мистер Полли, - маленькая лавка - это  не
так уж плохо.
   - Свой дом, - сказала Мириэм.
   - Да, свой дом.
   Молчание.
   - Если не держать приказчика, то не надо никаких бухгалтерских  книг  и
прочей чепухи. Смею думать, что я отлично управлюсь с делами и сам.
   - Я бы хотела видеть вас в вашей лавке, - сказала Мириэм. - Я  уверена,
у вас все было бы в полном порядке.
   Опять молчание.
   - Давайте посидим немножко на лавочке за щитом с афишами, -  предложила
Мириэм. - Оттуда можно любоваться вон теми синими цветами.
   Они сели возле треугольной клумбы с левкоями и дельфиниумом, оживлявшей
серый рисунок асфальтовых дорожек парка.
   - Как называются  эти  цветы?  -  спросила  Мириэм.  -  Мне  они  очень
нравятся. Красивые!
   - Дельфиниум, - ответил мистер Полли. - У нас в  Порт-Бэрдоке  их  было
много. Милый уголок! - с явным одобрением добавил он.
   Мистер Полли положил одну руку на спинку скамьи и уселся поудобнее.  Он
искоса поглядывал на Мириэм, сидевшую в  непринужденной  задумчивой  позе,
устремив взгляд на цветы. На ней было старенькое  платье.  Она  не  успела
переодеться. Его голубой  тон  сообщал  теплоту  ее  смугловатой  коже,  а
принятая поза придавала некоторую  женственность  ее  худым  и  неразвитым
формам и приятно округляла плоскую  грудь.  На  ее  лице  играл  солнечный
зайчик. Воздух был напоен солнечным светом, преображавшим  все  вокруг;  в
нескольких  шагах  в  песочной  куче  весело  возились  малыши;  в  садах,
окружавших соседние виллы, пышно цвел багряник; деревья,  кусты,  трава  -
все сверкало яркими красками начала лета. Ощущение  этого  радостного  дня
сплеталось в душе мистера Полли с ощущением близости Мириэм.
   Наконец Мириэм обрела дар речи.
   - В своей собственной лавке человек обязательно должен быть счастлив, -
сказала она, и в ее голосе прозвучали непривычные, теплые нотки.
   А она, пожалуй,  права,  подумал  мистер  Полли.  Человек  должен  быть
счастлив в собственной лавке. Глупо  предаваться  мечтам  о  лесной  чаще,
зарослях папоротника и рыжеволосой девушке в  полотняном  платье,  сидящей
верхом на пестрой от солнечных пятен старинной каменной стене и царственно
взирающей на тебя сверху вниз своим  ясными  голубыми  глазами.  Глупые  и
опасные эти мечты, до добра они не доводят! Только мука и стыд остаются от
них. А вот здесь, рядом с этой девушкой, можно ничего не бояться.
   - Своя лавка - это так респектабельно! - мечтательно добавила Мириэм.
   - Я уверен, что буду счастлив в лавке, - сказал он.
   И, чтобы последующие слова произвели  больший  эффект,  он  на  секунду
умолк.
   - Если, конечно, рядом со мной будет хороший человек, - закончил он.
   Мириэм замерла.
   Мистер Полли чуть свернул с  того  скользкого  пути,  на  который  было
ступил.
   - Не такой уж  я  набитый  дурак,  -  сказал  он,  -  чтобы  не  суметь
торговать. Надо, конечно, быть попроворнее, когда едешь за товаром.  Но  я
уверен, у меля все пойдет, как по маслу.
   Он замолчал, чувствуя, что  стремительно  падает  все  ниже  и  ниже  в
воцарившейся предгрозовой тишине.
   - Если, конечно,  рядом  с  вами  будет  хороший  человек,  -  медленно
проговорила Мириэм.
   - Ну, с этой стороны все в порядке.
   - Вы хотите сказать, что у вас есть на примете такой человек?
   Мистер Полли понял, что тонет.
   - Этот человек сейчас передо мной, - промолвил он.
   - Альфред! - воскликнула Мириэм, поворачиваясь  к  нему.  -  Вы  хотите
сказать, что я...
   В самом деле, что он хотел сказать?
   - Да, это вы, - сказал он.
   - Вы шутите, Альфред!  -  сказала  она,  стиснув  руки,  чтобы  они  не
дрожали.
   Мистер Полли сделал последний шаг.
   - Вы и я, Мириэм, в собственной лавке, с кошкой и  канарейкой...  -  Он
вдруг спохватился и решил было вернуться в область предположений. - Только
представьте себе это, - сказал он, но было уже поздно.
   - Вы хотите сказать, Альфред, что любите меня? - спросила Мириэм.
   Что еще, кроме единственного слова  "люблю",  может  ответить  на  этот
вопрос мужчина?
   Не обращая внимания на гулявшую в парке публику, на  игравших  в  песке
детей, позабыв обо всем на  свете,  Мириэм  потянулась  к  мистеру  Полли,
схватила его за плечи и поцеловала  в  губы.  Что-то  затеплилось  в  душе
мистера Полли от  этого  поцелуя.  Он  обнял  Мириэм,  привлек  к  себе  и
поцеловал в ответ, чувствуя, что все  решено  бесповоротно.  У  него  было
странное ощущение: ему хотелось  жениться,  хотелось  иметь  жену,  только
почему-то он желал, чтобы это была не Мириэм. Но ему было приятно обнимать
ее, были приятны ее губы.
   Они отодвинулись немного друг от друга и  секунду  сидели  смущенные  и
красные. Мистер Полли не отдавал отчета, что происходит в его душе.
   - Я и подумать не могла, - начала Мириэм, - что понравилась  тебе.  Мне
сперва казалось, что тебе нравится Энни, потом Минни...
   - Ты с самого начала нравилась мне больше всех, - ответил мистер Полли.
   - Я полюбила тебя, Альфред, сразу, как только мы с тобой познакомились,
на похоронах твоего бедного отца. Если бы только я тогда знала... Нет,  ты
правда меня любишь? - спросила она и прибавила: - Я никак не ожидала,  что
так все случится!
   - И я тоже, - согласился мистер Полли.
   - Ты действительно хочешь открыть лавку и чтобы я стала твоей женой?
   - Как только подыщу что-нибудь подходящее, - ответил мистер Полли.
   - Я даже подумать ни о чем таком не могла, когда мы выходили из дому.
   - И я тоже, - ответил мистер Полли.
   - Это как сон.
   Какое-то время они сидели молча.
   - Я должна ущипнуть себя, чтобы поверить, что это  не  сон,  -  сказала
Мириэм. - Как только они будут без меня обходиться? Когда я скажу им...
   Ни за что на свете мистер Полли не  мог  бы  сказать,  что  его  сейчас
волнует: сладостное ли предвкушение счастья или  раскаяние,  смешанное  со
страхом.
   - Мама совсем не умеет вести хозяйство, ни капельки. Энни ни о  чем  не
хочет думать, а у Минни просто не хватает соображения. Что они  будут  без
меня делать, ума не приложу!
   - Ничего, привыкнут, - сказал мистер Полли, выдерживая взятый тон.
   На городской башне начали бить часы.
   - Боже мой! - воскликнула Мириэм. - Мы не  встретим  Энни,  если  будем
сидеть здесь и любезничать.
   Она встала и потянулась было взять мистера Полли под  руку.  Но  мистер
Полли почувствовал, что все тотчас  догадаются  об  их  намерениях  и  они
станут всеобщим посмешищем. А потому он сделал  вид,  что  не  заметил  ее
движения. Когда показалась Энни, мистер  Полли  уже  целиком  пребывал  во
власти сомнений.
   - Не говори пока никому о нашем решении, - сказал он.
   - Только маме, - решила Мириэм.


   Цифры - это самое удивительное и потрясающее, что  есть  в  мире.  Если
посмотреть на них со  стороны  -  крохотные,  черные  закорючки  и  больше
ничего, но какой удар они могут нанести человеку! Представьте себе, что вы
возвращаетесь домой после небольшого заграничного  путешествия  и,  листая
газету, вдруг видите против далекой  железной  дороги,  о  которой  имеете
самое смутное представление, но в  которую  вы  вложили  почти  весь  свой
капитал, вместо привычных 95-96 (в крайнем случае, 93 без дивиденда) более
богато орнаментированные цифры - 76 1/2 - 78 1/2!
   И вы чувствуете, что под ногами у вас разверзается бездна.
   Точь-в-точь то же самое испытал мистер Полли, когда увидел черную  вязь
трех  цифр:  "298"  вместо  "350"  -  числа,  которое  он  привык  считать
неизменным показателем своего богатства.
   У него вдруг засосало под ложечкой почти так  же,  как  в  тот  момент,
когда он узнал о вероломстве рыжеволосой школьницы.  Лоб  его  сразу  стал
влажным.
   - Попал в водоворот, - прошептал он.
   Произведя в уме действие вычитания -  беспримерный  подвиг  со  стороны
мистера Полли, - он пришел  к  выводу,  что  после  смерти  отца  им  было
истрачено пятьдесят два фунта.
   - Поминальный пирог, - прошептал  мистер  Полли,  припоминая  возможные
расходы.
   Счастливая пора, когда он жил,  наслаждаясь  теплыми  летними  днями  и
безграничной свободой, когда все дороги заманчиво расстилались перед  ним,
когда ему верилось, что он так  и  будет  ездить  на  своем  велосипеде  и
любоваться окрестностями, - эта пора растаяла, как волшебный замок.  И  он
опять очутился в мире, где царствует суровая  экономия,  в  мире,  который
заставляет человека трудиться в поте лица, который подрезает крылья мечте,
отбивает охоту к праздным, но  увлекательным  беседам,  налагает  вето  на
беспечный  смех.  Он  уже  видел  перед  собой   печальную   Вуд-стрит   и
нескончаемый ряд дней, полных беспросветного ожидания.
   Ко всему этому он обещал жениться на Мириэм и, в общем,  был  не  прочь
совершить этот обряд.
   Ужинал мистер  Полли  в  совершенном  отчаянии.  Когда  миссис  Джонсон
удалилась на покой,  сославшись  на  легкую  головную  боль,  он  завел  с
Джонсоном разговор.
   - Пришло время, старина, подумать о деле всерьез, - сказал он. - Ездить
на велосипеде и  обозревать  окрестности  в-поисках  подходящих  заведений
очень приятно, но пора и за дело браться.
   - А я о чем все время толкую? - спросил Джонсон.
   - Во сколько, по-твоему, обойдется тот магазинчик на  углу?  -  опросил
мистер Полли.
   - Ты серьезно о нем думаешь?
   - Вполне. Так сколько, по-твоему, он будет стоить?
   Джонсон подошел к шкафу,  достал  из  него  какое-то  старое  письмо  и
оторвал от него чистую половинку странички.
   - Сейчас подсчитаем, -  сказал  он  с  явным  удовольствием.  -  Сейчас
посмотрим, сколько на него надо как минимум.
   Он углубился в  расчеты,  а  мистер  Полли  сидел  рядом,  как  ученик,
наблюдая растущий столбик скучных, ненавистных цифр,  затаивших  намерение
избавить его от наследства.
   - Сперва подсчитаем текущие расходы, - сказал мистер  Джонсон,  слюнявя
карандаш. - Это, во-первых, плата за аренду...
   Через час наводящей тоску  возни  с  цифрами  мистер  Джонсон  закончил
подсчет.
   - В самый обрез, но попытать счастья можно.
   - Гм, - промычал мистер Полли и добавил веско: - Смелого бог бережет.
   - Одну вещь, во всяком случае, можно сделать. Я уже говорил об этом.
   - Что именно, старина?
   - Снять лавку без второго этажа.
   - Но чтобы вести дело, надо иметь угол, где приклонить голову. А  то  и
работать не сможешь.
   - Само собой. Ты просто не понял меня. Я  хочу  сказать,  что  пока  ты
один, ты можешь жить у нас. Это тебе будет дешевле.
   - Надо подумать, - заметил мистер Полли, а про себя добавил:  зачем  же
ему тогда нужна Мириэм?
   - Мы  с  тобой  положили  на  покупку  товаров  восемьдесят  фунтов,  -
размышлял Джонсон.  -  Можно  сократить  эту  сумму  до  семидесяти  пяти.
Все-таки выгадаем пять фунтов. Но больше урезывать нельзя.
   - Нельзя, - согласился мистер Полли.
   - Все это очень интересно, - сказал Джонсон, складывая  и  разворачивая
листок с цифрами. - Я сам иногда мечтаю о собственном деле  вместо  службы
на жалованье. Еще, конечно, тебе придется завести бухгалтерские книги.
   -  Хозяин  должен  точно  знать,  в  каком  положении   его   дела,   -
глубокомысленно заметил мистер Полли.
   - Я бы завел двойную бухгалтерию, - сказал мистер Джонсон. - Сперва это
немного обременительно, но скоро начинаешь понимать ее преимущества.
   - Дай-ка я взгляну, что ты там насчитал, - сказал  мистер  Полли,  взял
листок с таким чувством, с каким принимают горькую микстуру, и  равнодушно
пробежал глазами по аккуратным колонкам цифр.
   - Ну что ж, старина, - сказал мистер Джонсон, поднимаясь и потягиваясь,
- пора и на боковую. Утро вечера мудренее.
   - Именно, старина, - ответил мистер Полли, не  вставая  с  места.  Даже
пуховая постель показалась бы ему сейчас ложем из терновника.
   Он пережил ужасную ночь, как бывает в последний день каникул. Но только
мистеру Полли было во сто крат тяжелее.  Как  будто  он  стоял  на  пороге
тюрьмы и сквозь решетку ворот смотрел в последний раз на траву и  деревья.
Он должен был опять впрягаться в хомут повседневности. А  он  был  так  же
способен ходить в упряжи, как обыкновенный домашний кот. Всю ночь  судьба,
похожая лицом и манерами на мистера  Джонсона,  расхваливала  преимущества
мерзкого магазинчика на углу возле станции.
   - О господи! - прошептал проснувшийся мистер Полли. - Уж лучше я  опять
пойду служить приказчиком. По крайней мере у меня останутся мои деньги.