помчалась  на  север.
Машина была самым новым выпуском дорожного автомобиля.  В  ней  можно было
устроить  четыре  койки,  имелись  электрическая кухонька и  радиотелефон,
достаточно было поворота рычажка, чтобы поднять или опустить верх машины.
     Мы ехали по направлению к  Качугу,  обгоняя многочисленные грузовые и
легковые автомобили,  так как наш шофер,  по-видимому, любил быструю езду.
Параллельно шоссе тянулись подъездные узкоколейки,  по которым беспрерывно
громыхали поезда.
     - Это идут грузы на мое строительство, - похвастал Самборский.
     По  дороге он  сообщил нам немало интересных вещей,  но все время его
рассказ возвращался к руководимому им строительству.
     - Мы пробиваем здесь подземное русло для реки, которая будет вытекать
из  Байкала и  впадать в  Лену,  -  говорил он.  -  Как почти все на нашем
строительстве,   сооружение  это  не  имеет  в  истории  предшественников.
Собственно,  это будет подземная Ангара.  Вы ведь знаете, в Байкал впадает
примерно сто рек,  среди них такие большие,  как Селенга,  Верхняя Ангара,
Баргузин. Но из Байкала вытекает одна только Ангара, приток Енисея. Теперь
из Байкала будут вытекать две реки. На подземной реке мы создадим водопад,
силой своей превосходящий Ниагару.  Подземная река, вытекая из Байкала, не
будет знать ни весеннего половодья,  ни летнего обмеления.  Озеро, уровень
которого  на  четыреста  пятьдесят три  метра  выше  уровня  моря,  -  это
гигантское водохранилище будет регулировать расход воды.  Русло реки будет
абсолютно ровным и  пойдет под  землей на  высоте четырехсот тридцати трех
метров над уровнем моря.  Приблизительно за  километр от  озера мы  делаем
углубление в пятьдесят метров и создаем водопад, который будет приводить в
движение    турбины    подземной   гидроэлектростанции.    Мощность   этой
гидроцентрали составит десять миллионов киловатт.
     - Это двадцать Днепрогэсов!  - сказал с увлечением слушавший инженера
Тарас.
     - Приблизительно...  Но,  кроме этой гидростанции, мы строим еще две.
Одну на Шаманском,  другую на Падунских порогах Ангары. Они находятся в ее
среднем течении. Первая станция - мощностью приблизительно в два, вторая -
в  два  с  половиной миллиона киловатт.  Строится еще  несколько небольших
гидростанций.  Одна из  самых своеобразных -  Зиркизунская на  реке Иркут.
Недалеко от Байкала Иркут протекает узкой, глубокой долиной. Обходя горный
Зиркизунский хребет, Иркут делает узкую петлю километров в сорок длины. Мы
пробили  под  этим  хребтом четырехкилометровый туннель,  сбросили реку  с
высоты семидесяти метров и  поставили станцию на пятьдесят тысяч киловатт.
Когда  у  вас  будет  время,  обязательно поезжайте и  посмотрите на  этот
искусственный водопад.  Там очень живописная местность: дикие горы, тайга.
Чудесно охотиться. Кажется, вы когда-то увлекались охотой, не правда ли?
     - Было такое, - сказал я.
     Когда мы приехали, уже смеркалось.
     Здесь,   под   землей,   развернулись   большие   работы.   Об   этом
свидетельствовали многочисленные копры.
     - Мы  отдохнем,  немного  закусим,  а  после  этого  спустимся в  мое
подземное царство,  -  сказал Самборский.  - Там нам будет все равно, день
или ночь наверху.
     Оставив машину во дворе большого приземистого, напоминавшего грузовую
железнодорожную станцию здания,  мы прошли в  контору начальника надземных
работ на этом участке.  Самборский коротко расспросил о  положении дел,  а
потом распорядился заказать нам  в  буфете еду  и  приготовить костюмы для
спуска в шахту.
     - А  без  специального костюма спускаться нельзя?  -  поинтересовался
Тарас.
     - Можно,  но  там во многих местах по колено вода,  а  камни и  песок
могут испортить обувь. Кроме того, возле машин пачкаются костюмы.
     Мы съели несколько бутербродов, выпили кофе и переоделись.
     Самборский привел нас к ближайшей шахте.  Надвигалась ночь, но работы
не  прекращались.  Ярко  светили  фонари,  грохотали по  рельсам небольшие
поезда, гудели тяжелые восьми- и десятитонные грузовики.
     Мы вошли в клеть подъемной машины.
     После сигнального звонка пол  клети словно выскользнул у  нас  из-под
ног.   Но  вот  скорость  падения  начала  уменьшаться,   и  вскоре  клеть
остановилась.
     Инженер открыл дверцы,  и мы вышли в огромную подземную галерею.  Нас
встретили два человека.  Один из них закрыл дверцы и  дал сигнал поднимать
клеть. Второй подошел к Самборскому; это был дежурный по участку.
     - Мы  с  товарищами осмотрим работу на  всем  секторе,  -  сказал ему
Самборский и обратился к нам:  - В месте, где мы сейчас находимся, пройдет
русло подземной реки,  которая будет вытекать из Байкала и впадать в Лену.
Кстати,  Лена станет еще полноводнее,  чем теперь.  Она будет судоходна до
самого Качуга,  а наши подземные шлюзы свяжут ее с Байкалом. Тогда большие
морские  пароходы сумеют  проходить из  Ледовитого океана  до  Байкала,  а
пароходы поменьше пойдут  оттуда  вверх  по  реке  Селенге до  Монгольской
Народной Республики, то есть в глубину Центральной Азии.
     К  месту,  где мы  стояли,  с  грохотом приблизился поезд из  больших
вагонеток,  наполненных породой.  Автоматически сбросив груз на  подъемный
конвейер, поезд двинулся назад, а конвейер быстро понес породу нагора.
     - Пожалуйста,  вызовите нам электродрезину,  - обратился Самборский к
дежурному.
     Дежурный позвонил по телефону и сказал,  что дрезина будет через пять
минут.
     - На  этой дрезине нам придется ехать не  менее получаса,  -  пояснил
Самборский.  -  Пока  обращаю ваше  внимание на  стены этой  галереи.  Они
прорезаны в цельных гранитах,  сиенитах и трапах. Кое-где попадались более
мягкие породы и подземные воды, и мы, чтобы избежать размывания этих пород
водой,  цементировали стены.  Там,  где  воды не  было,  мы  не  применяли
специального  внутреннего   оборудования  стен.   Этим   наши   подземелья
отличаются от подземелий главного туннеля,  где все цементировано и, кроме
того,  покрыто специальной стеклянистой массой -  пайрекс-алюминием. Стоит
это очень дорого.
     - А зачем это делают? - поинтересовался Тарас.
     - Спроси у Ярослава Васильевича,  - ответил Самборский, явно не желая
говорить с мальчиком на эту тему.  -  Вы знаете,  - обратился он ко мне, -
первые  полгода  мы  невероятно мучились  здесь  с  твердыми породами.  На
основании первых опытов казалось,  что до  Байкала придется пробиваться не
менее восьми лет.
     - И как же вы вышли из этого положения?
     - Вот  сейчас пройдем дальше,  и  я  покажу вам  "чудо-юдо рыбу кит",
которая спасает строительство.
     В  это  время подошла электродрезина.  Она должна была повезти нас на
"фронт работ",  как называли здесь место, где происходила основная выборка
грунтов.
     Дрезина  оказалась очень  удобной машиной.  Она  напоминала небольшой
автомобиль,  посаженный низко над землей.  Кроме шофера, в нее могли сесть
еще три человека.
     Мы  заняли  места,  и  водитель пустил свою  машину.  Она  мчалась по
галерее,  словно по шоссе, иногда выезжала на рельсы для вагонеток и тогда
еще больше ускоряла свой бег.  Я и Тарас с увлечением смотрели,  как перед
нами появлялись и  исчезали то  хорошо освещенные,  то полутемные туннели,
вернее -  галереи и переходы, с различными машинами и оборудованием. Людей
было мало.
     Мотор дрезины гудел и мешал разговаривать.
     Я  старался представить себе,  как сюда хлынет вода.  Заполнит ли она
весь  этот туннель?  По  всей вероятности,  нет,  потому что  высота здесь
больше двадцати метров и  почти под  потолком идет балкон-коридорчик,  где
смогут быть люди,  когда потечет вода.  Но все же коридор слишком узок для
того  количества воды,  которое  потребуется станции  в  десять  миллионов
киловатт.  Воспользовавшись задержкой дрезины,  я  спросил  у  инженера об
этом.
     - Верно,  -  ответил он мне. - Но я забыл предупредить вас, что здесь
будет  несколько  параллельных рек.  Мы  думаем,  что  это  безопаснее для
строительства.  В  случае какой-нибудь аварии выйдет из строя только часть
нашей подземной реки.
     Дрезина двинулась дальше,  но теперь она шла уже не так быстро - то и
дело приходилось объезжать грузовики, все чаще попадались на дороге группы
людей, разные машины.
     Вдруг послышался сильный звонок,  и  впереди одна за другой вспыхнули
три красные лампочки. Дрезина остановилась.
     - Что случилось? - опросил я.
     - Дальше  ехать  нельзя,  -  сказал шофер.  -  Сигнал предупреждает о
длительной закупорке на дороге.
     - Как видите,  сигнализация у нас действует прекрасно,  - с довольным
видом заметил Самборский.  -  Ну что ж,  дальше можно пройти пешком, здесь
недалеко. А дрезина, когда освободится дорога, подойдет за нами.
     И Самборский повел нас по подземелью.
     Коридор,  по  которому мы шли,  значительно расширился.  Потолок его,
поддерживаемый толстыми колоннами,  поднялся еще  на  десяток  метров,  и,
когда я смотрел вверх, откровенно говоря, мне становилось страшновато. Это
чувство страха напоминало ощущение,  которое испытываешь, когда смотришь с
крутой скалы в пропасть.
     Рабочих  встречалось  все   больше  и   больше.   Часто   приходилось
переступать через  рельсы.  Вокруг виднелись колоссальные подъемные краны.
Казалось, мы попали в большой морской порт.
     Скрежет невидимых машин стал таким громким,  что  нужно было кричать,
чтобы быть услышанным.  Я не всегда разбирал,  что мне говорили Самборский
или Тарас.
     Колоссальные прожекторы освещали все вокруг.  Казалось, было светлее,
чем днем.  От яркого света болели глаза.  Почти у всех, кого мы встречали,
были на голове странной формы шлемы,  а на глазах - темные очки. Я заметил
вслух, что свет режет глаза.
     - Сейчас мы получим очки-светофильтры, - сказал Самборский.
     - А зачем здесь столько света?
     - Проверяют туннель.  Нужно,  чтобы даже иголка не спряталась от глаз
строителей.
     Вскоре мы  заметили вдали большой яйцеподобный цилиндр на  гусеницах.
От него и исходил наполнявший подземелье скрежет.


                               7. ЛИТОСТАТ

     - Вы  видите литостат,  -  сказал Самборский,  указывая на машину.  -
"Чудо-юдо рыба кит" - так его шутя называют рабочие.
     Тарас сразу же  хотел бежать к  невиданной машине.  Еще по  дороге он
рассказал нам, что очень интересуется машинами, но за всю свою жизнь видел
только  паровоз,  автомобиль,  самолет  и  катки,  которыми  утрамбовывают
дорогу. Вполне понятно, что его потянуло к литостату, словно магнитом.
     Но Самборский сказал ему:
     - Не торопись.  Всему свое время.  Так подходить к  литостату нельзя.
Зайдем сначала сюда.
     И он повернул к небольшой пристройке под одной из колонн.
     Это  было  нечто вроде склада.  По  распоряжению инженера нам  выдали
шлемы, подобные тем, какие мы видели на рабочих.
     - Надевайте,   -   сказал  Самборский.   -   Шлем  имеет  наушники  с
звукофильтрами.  Это  изобретение нашего общего знакомого -  физика Гоппа.
Помните высокого,  худощавого блондина,  который провел с  нами  вечер  на
крыше у Аркадия Михайловича?
     Я  помнил этого физика,  хотя и  не  был  уверен,  что узнал бы  его,
встретив где-нибудь на улице.
     Мы надели шлемы.
     - Вот здесь есть регулятор,  видите?  - показал нам Самборский черные
диски  со   стрелкой,   свисавшие  каждому  из  нас  на  грудь.   -   Этим
приспособлением можно регулировать число колебаний, которые принимает наше
ухо,  а  также  силу  звука.  Чрезвычайно  полезная  вещь,  так  как  дает
возможность нормально разговаривать здесь во время работы.
     Мы  с  Тарасом немедленно занялись опытами по  регулированию звука  в
наших шлемах и убедились в справедливости слов Самборского.
     - А очки,  - продолжал тот, - защищают глаза от песка, пыли, каменных
брызг,   а  также  служат  светофильтрами,  когда  слишком  сильно  светят
прожекторы.  Ну,  теперь мы  можем идти дальше.  Сейчас вы увидите машину,
которая грызет  камни,  как  крот  -  чернозем,  растирает их  в  песок  и
одновременно выполняет мелкие  работы:  под  давлением в  тысячу  атмосфер
струей воды режет грунт, и с помощью гигантской вольтовой дуги расплавляет
самые твердые породы.
     - Так вот оно, чудо землеройной техники! - вырвалось у меня.
     - Я не назвал бы его чудом, хотя кое-кто утверждает, что на литостате
можно пройти до центра земного шара...  Машина, к которой мы приближаемся,
одна и самых новых наших конструкций - литостат "С-16".
     - А кто ее изобрел? - спросил Тарас.
     - Инженеры, - коротко ответил Самборский. - Впервые идею такой машины
предложил Ярослав Васильевич Макаренко.
     - А что значит "С-16"? - допытывался мальчик.
     Но Самборский словно не слышал вопроса и, обращаясь ко мне, сказал:
     - Сейчас  мы  войдем  в   камеру  управления  литостата  и  подробнее
ознакомимся с ним. Идемте скорее. Будьте осторожны, не спотыкайтесь.
     Не  споткнуться было  трудно -  вокруг лежало множество битого камня,
тянулись какие-то шланги, толстые электропровода, телефонные шнуры.
     Мы стояли возле цилиндра, который слегка дрожал и грохотал.
     - Он не очень шумит, - заметил я.
     - А вы бы сняли шлем и послушали без звукофильтров,  - сказал стоящий
рядом рабочий.  -  Тут,  пока  не  было этих шлемов,  люди просто глохли и
срывали себе голос.
     Мы  поднялись по железным ступенькам в  кабину управления литостата и
увидели там инженера-механика, руководившего работой этого агрегата. Перед
ним  находились  распределительная доска  и  телефон,  связывавший  его  с
разными  отделами,  где  работали  специалисты -  электрики,  пиротехники,
механики.
     Самборский кивнул инженеру и  несколько минут  молча наблюдал за  его
работой.  Инженер то  и  дело переводил ручку на распределительной доске и
говорил по  телефону.  Он  то приказывал усилить сверление,  то прекратить
его,  подавал пиротехникам команду заложить фугасы,  командовал:  "Взрыв!"
Тогда  мы  слышали  какое-то  шуршание.  Так  доносился шум  взрыва  через
звукофильтры шлема. Литостат медленно подвигался вперед.
     - Какая его скорость? - спросил Тарас.
     - Он мог бы пройти до десяти километров в  сутки в твердом грунте,  -
ответил  Самборский,   -   но   сложность  туннельных  работ,   недостаток
электроэнергии  и   необходимость   проводить   работу   широким   фронтом
ограничивают его  скорость приблизительно двумя километрами в  сутки.  Это
один  из  самых  больших  литостатов.  Несколько сот  меньших  работают на
строительстве самого туннеля.  Там легче работать,  так как размер туннеля
не  такой большой,  как здесь.  Но  и  там из-за  недостачи электроэнергии
невозможно  целиком  использовать эти  аппараты.  Потому  мы  и  спешим  с
сооружением электростанции.  Вообще успех  строительства зависит от  того,
как  быстро мы  сумеем дать  ему  нужное количество электрической энергии.
Здесь наши литостаты уже заканчивают работу.  Дней через десять мы  начнем
установку и  монтаж пятидесяти турбин по  двести тысяч киловатт каждая,  а
через  месяц  сорвем  перегородку,  которая отделяет Байкал от  подземного
русла.  Тогда вода  из  озера хлынет сюда,  под  Байкальский хребет,  и  в
августе мы обеспечим строительство нужным количеством энергии.
     Мы  вышли  из  мощной  машины  и  снова  очутились на  твердом грунте
подземелья.  Самборский оставил  с  нами  рабочего-монтера,  копавшегося в
телефонных проводах,  а сам пошел посмотреть,  как отгружают раздробленную
породу.
     Тарас  долго  разглядывал литостат  снаружи,  и  его  внимание  снова
привлекла небольшая белая надпись на стенке машины.
     - Товарищ,  -  обратился он к монтеру,  -  может быть, вы знаете, что
значит "С-16"?
     Монтер  наворачивал на  провод  изоляционную ленту.  Он  засмеялся  и
ответил:
     - "С"  -  это  первая  буква  фамилии  конструктора машины,  а  цифра
указывает номер конструкции.
     - А кто же конструктор?
     - Разве вы не знаете? Он ведь только что был здесь.
     - Самборский?
     - Да.
     Мы с Тарасом переглянулись.
     - Будем ценить его скромность, - сказал я мальчику.
     - Вот посмеюсь над ним,  когда будем в Иркутске!  - захлопал в ладоши
Тарас.
     Когда инженер вернулся, мы ему ничего не сказали.
     Подъехала электродрезина. Наконец шоферу удалось пробраться сюда.
     Был уже первый час ночи.  Только что приступила к  работе новая смена
рабочих. Наш проводник правильно заметил, что пора ехать спать.
     Назад  двигались еще  быстрее,  так  как  дрезина стала  на  рельсы и
катилась вслед за длинным поездом с породой. Поезд мчался со скоростью, не
меньшей чем  семьдесят километров в  час.  Ветер овевал наши лица,  черные
тени  вагончиков бежали впереди.  Над  нами  нависал скалистый потолок.  С
грохотом и бряцанием проносились встречные поезда с пустыми вагонетками. В
стенах  туннеля появлялись и  сразу  же  исчезали глубокие темные  выемки,
казавшиеся дорогами в таинственное подземное царство.
     Тарас  устал,  его  голова легла  мне  на  плечо,  и,  когда  дрезина
остановилась возле подъемной клети, мальчик уже крепко спал.
     - А знаете, Макаренко хочет забрать его от Аркадия Михайловича к себе
на  всю  зиму,  -  сказал я  Самборскому.  -  Старик жаловался.  Не  хочет
отпускать. А мальчик, кажется, согласен.
     - Да?  - недовольно проговорил инженер. - Этого делать не следует. Вы
поддержите Аркадия Михайловича и  помогите ему уговорить Тараса остаться у
него.
     - Вы против того, чтобы Тарас... Почему?
     - Я думаю,  что скоро и Макаренко откажется от этой мысли.  Ему будет
не до Тараса.
     - А что?
     - У него будут большие неприятности.
     - Что такое?
     - Он натворил глупостей,  а  может быть,  и похуже.  Но вы скоро сами
узнаете. Я пока ничего не буду говорить.
     Видимо, Самборский был недоволен, что сказал и это.
     Мы едва разбудили Тараса. Но, очутившись наверху, он держался бодро и
с большим аппетитом поужинал.  За чаем он начал приставать к Самборскому с
вопросами:
     - Почему вы ничего не придумаете?
     - То есть?
     - Ну, вот машину какую-нибудь.
     - Какую машину?
     - Такую,  как,  например... ну, литостат "С-16" или "С-20". Не помню,
как там написано...
     Инженер встрепенулся,  хотел что-то ответить, но только подозрительно
взглянул на меня и  покачал головой.  И все же не сказал,  что конструктор
литостата он.
     Тарасу все  это очень нравилось,  и  каждый раз,  когда Самборский не
смотрел на него, он лукаво мне подмигивал.
     Когда мы шли спать, ко мне обратился дежурный по Дому шахтера:
     - Товарищ,  вас разыскивал наш палеонтолог.  Просил,  чтобы вы завтра
утром никуда не уходили, он будет у вас.
     - А он уже приехал? - спросил Самборсхий.
     - Сейчас же после того, как вы спустились в шахту.
     - Кто это? - спросил я.
     - Ваш старый знакомый - Догадов.
     - Так какой же он палеонтолог? - удивился я.
     - Не знаю.  Но он теперь работает с Макухой. Помните географа Макуху?
Он заведует у  нас картографическим управлением и,  вероятно,  имеет много
свободного времени,  потому что  занимается чем  угодно,  в  том  числе  и
палеонтологией.  Догадов же, как выяснилось, специалист в этой области, да
к тому еще и пламенный энтузиаст.
     Мне было приятно услышать о старом знакомом,  и я сказал,  что завтра
утром буду его ждать.
     Минут через двадцать я  уже  спал и  видел во  сне диковинные машины,
продирающиеся к центру Земли.


                            8. СТАРЫЙ ПРИЯТЕЛЬ

     Он разбудил меня спозаранку,  крепко обнял и много шумел. Он выглядел
тем же  Догадовым,  что и  прежде,  только сменил краги на сапоги и  носил
очки.  У  него был  миллион вопросов.  Он  должен был также рассказать мне
десять тысяч историй, интересных для журналиста.
     - Тише, - попросил я его. - Не разбудите Тараса и Самборского.
     - Простите,  простите!  Но  только,  друг,