до так сердиться, а то на вас по-настоящему рассердятся. Вы ведь  сов-
сем-совсем не правы. Совсем-совсем. И ничего уж тут не поделаешь.
   Марио несколько секунд смотрел на него, раздувая ноздри. Потом,  про-
изведя неопределенное движение рукой, он сказал:
   - Это совсем другое дело. В конце концов порядок должен быть во всем.
Но могли же мне сразу просто сказать, что я не прав...
   - Да пойдем же! - в отчаянии вскричал Сименон.
   - Жак, - сказал Поль им вслед. - В восемнадцать ноль-ноль зайдешь  ко
мне.
   Горбовский неожиданно вскочил.
   - Подождите, Жак! - закричал он. - Один вопрос! Можно? Что вы  будете
делать, если столкнетесь в лесу с неизвестным животным?
   - Пристрелю и позову биологов, - зло ответил  Сименон  и  скрылся  за
дверью.
   - Гордец какой, - сказал Горбовский и снова повалился в кресло,
   - Видали? - сказал Поль. - Ну, я им покажу пробный выход, они у  меня
вспомнят первый закон человечества... - Он вернулся за свой стол,  отыс-
кал давешнюю сводку и приписал на полях: "22.00 - радиологическая трево-
га и землетрясение. 24.00 - общая эвакуация". Затем он нагнулся над мик-
рофоном секретаря и продиктовал: "В 18.00 совещание всего свободного  от
дежурства персонала у меня в кабинете".
   Горбовский сказал:
   - Очень вы грозны, Поль.
   - Тем хуже для меня, - сказал Поль.
   - Да, - согласился Горбовский. - Тем хуже для вас. Вы еще очень моло-
дой начальник. Со временем это проходит.
   Поль хотел ответить, что в конце концов он  предпочел  бы  вообще  не
быть начальником и что на благоустроенных планетах начальники вообще ни-
кому не нужны, как вдруг под потолком вспыхнул красный свет, и  раздался
оглушительный неприятный звон. Оба вздрогнули и разом повернулись к  эк-
рану аварийной связи. Поль включил прием и сказал:
   - Директор слушает.
   Послышался хриплый задыхающийся голос:
   - Говорит Сартаков! Говорит Сартаков! Как меня слышно?
   - Слышно хорошо, - нетерпеливо сказал Поль. - В чем дело?
   - Поль! Мы свалились! Сектор семьдесят три, повторяю, сектор  семьде-
сят три. Слышишь меня?
   - Да, сектор семьдесят три. Продолжай.
   - Пеленгаторы работают, люди целы, вертолет разрушен. Ждем помощи. Ты
слышишь меня?
   - Слышу отлично, жди на связи... - Поль положил руки на пульт. -  Де-
журный, говорит директор. Один дирижабль с одним  вездеходом.  На  дири-
жабль группу Шестопала, на вездеход -Кутнова. Готовность доложить  через
пять минут. Полный аварийный запас. Повторите!
   Дежурный повторил.
   - Исполняйте... Внимание, База! Заместителю директора Робинзону сроч-
но явится к директору в полном походном снаряжении...
   - Поль! - снова проговорил хриплый голос.  -  Если  можешь,  прилетай
сам, мне кажется, это очень важно... Мы висим на дереве, и я вижу  очень
странные вещи... Такого мы еще не видели! Объяснить тебе не могу, но это
что-то особенное... Осторожно, Рита Сергеевна!.. Поль, если можешь, при-
летай сам! Не пожалеешь!
   - Буду сам, оставайся на связи, - сказал Поль. - Все время  оставайся
на связи. Оружие в порядке?
   - У нас все в порядке, кроме вертолета... Он весь  в  каком-то  кисел
е... И сломана лопасть...
   Поль отскочил от стола и распахнул  стенной  шкаф.  Горбовский  стоял
около карты и возил пальцем по сектору семьдесят три.
   - Здесь уже была авария, - сказал он.
   Поль подошел к нему, застегивая комбинезон.
   - Где? - руки его замерли. - Ах вот оно что... - проговорил он и  на-
чал застегиваться еще быстрее. Горбовский смотрел на него, подняв брови.
   - Да? - сказал он.
   - В этом секторе, - сказал Поль, - три  года  назад  погиб  Атос.  По
крайней мере он пеленговал в последний раз именно отсюда.
   Хриплый голос сказал:
   - Я вам, Рита Сергеевна, не советую что-нибудь здесь трогать. Давайте
будем сидеть смирненько и ждать. Вам удобно сидеть?.. Ага, вот  и  хорош
о... Нет, я сам здесь ничего не понимаю, так что давайте сидеть и ждать,
ладно? Вы кушать не хотите?.. Ну и что же, меня тоже  тошнит...  Примите
вот эту пилюльку...
   Горбовский нежно взял Поля за пуговицу нагрудного прожектора  и  ска-
зал:
   - Можно, я с вами, Поль?
   Полю стало неприятно. Этого он никак не ожидал  от  Горбовского.  Это
никуда не годилось с любой точки зрения.
   - Что вы, Леонид Андреевич, - сказал он, морщась, - зачем?
   - Я чувствую, что мне нужно там быть, - сказал Горбовский.  -  Непре-
менно. Можно?
   Глаза у Горбовского были какие-то непривычные.  Полю  они  показались
испуганными и жалкими. Этого Поль терпеть не мог.
   - Знаете что, Леонид Андреевич, - сказал он, отстраняясь, - тогда  уж
лучше, может быть, мне взять Турнена? Как вы полагаете?
   Горбовский задрал брови еще выше и вдруг покраснел.  Поль  почувство-
вал, что тоже краснеет. Сцена получилась омерзительная.
   - Поль, - сказал Горбовский, - голубчик, опомнитесь, что вы? Я - ста-
рый занятой человек, мне это все, что вы думаете, как-то даже безразлич-
но... Я совсем из других соображений...
   Поль совсем смутился, потом рассвирепел, а потом ему пришло в голову,
что все это сейчас не имеет никакого значения и думать  нужно  совсем  о
другом.
   - Снаряжайтесь, - сухо сказал он. - И приходите к  ангару.  Извините,
все.
   - Благодарю вас, - сказал Горбовский и вышел. В дверях он  столкнулся
с заместителем директора Робинзоном, и они  потеряли  несколько  секунд,
уступая друг другу дорогу с озабоченными улыбками.
   - Джек, - сказал Поль, - ты остаешься за меня. Я лечу сам.  Авария  у
Сартакова. Туристы не должны знать. Понял? Ни одна живая душа. Там  Рита
Сергеевна. Объяви готовность номер один.
   3
   Дирижабль, рискованно-низко ныряя над лесом в крутящихся  под  ветром
тучах, сбросил вездеход в полукилометре от того места, где были замечены
сигнальные ракеты Сартакова.
   Леонид Андреевич ощутил легкий толчок, когда включились  парашюты,  и
через несколько секунд второй, более сильный толчок, почти  удар,  когда
вездеход, сокрушая деревья, рухнул в лес. Алик Кутнов отстрелил  парашю-
ты, включил для пробы двигатели и доложил:  "Готов".  Поль  скомандовал:
"Бери пеленг и - вперед".
   Леонид Андреевич косился на них с некоторой завистью. Оба они работа-
ли, оба были заняты, и видно было, что им обоим нравится  все  это  -  и
рискованный прыжок с малой высоты, и колодец в лесной  зелени,  получив-
шийся в месте падения танка, и гул двигателей, и вообще  все  положение,
когда не надо больше чего-то ожидать, когда все уже произошло и мысли не
разбредаются, как веселая компания на пикнике, а строго подчинены  ясной
и определенной цели. Так, вероятно, чувствовали себя старинные полковод-
цы, когда затерявшийся было противник вдруг обнаруживался, намерения его
определялись, и можно в своих действиях опереться наконец на хорошо зна-
комые положения приказов и уставов. Леонид Андреевич  подозревал  также,
что они втихомолку даже радуются происшествию как случаю продемонстриро-
вать свою готовность, свое умение, свою опытность. Радуются,  постольку,
конечно, поскольку все пока были живы и никому ничего особенного не  уг-
рожало. Сам же Леонид Андреевич, если отвлечься от мимолетного  ощущения
зависти, ждал встречи с неизвестным, надеялся на эту  встречу  и  боялся
ее.
   Вездеход медленно и осторожно двигался на пеленг. При его приближении
растительность мгновенно теряла влагу, и все - стволы  деревьев,  ветви,
листья, лианы, цветы, грибы - рассыпалось в труху, смешивалось с  болот-
ным илом и тут же смерзалось, стеля под гусеницы звонкую ледяную  броню.
"Вас видим!" - сообщил голос Сартакова из репродуктора, и Алик сейчас же
затормозил. Туча трухи медленно оседала.
   Леонид Андреевич, поспешно отстегивая предохранительные ремни,  водил
глазами по обзорному экрану. Он не знал, что он должен  увидеть.  Что-то
похожее на кисель, от которого тошнит. Что-то необычное, что нельзя опи-
сать. А вокруг шевелился лес, менял окраску,  переливаясь  и  вспыхивая,
обманывая зрение, наплывая и отступая, издевался, пугал и глумился  лес,
и он весь был необычен, и его нельзя было описать, и от него тошнило. Но
самым невозможным, самым невообразимым в этом лесу были люди, и  поэтому
прежде всего Леонид Андреевич увидел их. Они шли к вездеходу,  тонкие  и
ловкие, уверенные и изящные, они шли легко, не  оступаясь,  мгновенно  и
точно выбирая место, куда ступить, и они делали вид, что не замечают ле-
са, что в лесу они как дома, что лес уже принадлежит им, они  даже,  на-
верное, не делали вид, они действительно думали так, а лес висел над ни-
ми, ловко притворяясь и знакомым, и покорным, и простым - совсем  своим.
Пока.
   Рита Сергеевна и Сартаков вскарабкались на гусеницу, и все  вышли  им
навстречу.
   - Что же это ты так неловко? - сказал Поль Сартакову.
   - Неловко? - сказал Сартаков. - Ты посмотри! Видишь?
   - Что?
   - То-то, - сказал Сартаков. - А теперь присмотрись...
   - Здравствуйте, Леонид Андреевич, - сказала Рита Сергеевна. - Вы  со-
общили Тойво, что все в порядке?
   - Тойво ничего не знает, - ответил Леонид Андреевич. - Вы  не  беспо-
койтесь, Рита. А вы как себя чувствуете? Что у вас случилось?
   - Да ты не туда смотришь, - нетерпеливо говорил Сартаков Полю.  -  Да
вы, кажется, ослепли все!..
   - А! - закричал Алик, указывая пальцем. - Вижу! Ух ты...
   - Да-а...- тихо и напряженно произнес Поль.
   И тогда Леонид Андреевич тоже увидел. Это появилось  как  изображение
на фотобумаге, как фигурка на детской загадочной картинке "Куда спрятал-
ся зайчик?" - и, однажды разглядев это, больше невозможно было  потерять
его из виду. Оно было совсем рядом, оно начиналось в нескольких шагах от
широких гусениц вездехода.
   Огромный живой столб поднимался к  кронам  деревьев,  сноп  тончайших
прозрачных нитей, липких, блестящих, извивающихся и напряженных;  прони-
зывающий плотную листву и уходящий выше, в облака. Он зарождался в клоа-
ке, в жирной клокочущей клоаке, заполненной протоплазмой, живой,  актив-
ной, вспухающей пузырями, примитивной плотью, хлопотливо организующей  и
тут же разлагающей себя, изливающей продукты разложения на плоские бере-
га, плюющейся клейкой пеной... И сразу из шума леса выделился голос кло-
аки, словно включились невидимые звукофильтры: клокотание, плеск, всхли-
пывания, бульканье, протяжные болотные стоны, и надвинулась тяжелая сте-
на запахов: сырого сочащегося мяса, сукровицы, свежей желчи,  сыворотки,
горячего клейстера, и только тогда Леонид Андреевич  заметил,  что  Рита
Сергеевна и Сартаков были в кислородных масках, и  увидел,  как  Алик  и
Поль брезгливо кривясь, поднимают к лицу намордники респираторов, но сам
он не стал надевать респиратор, он словно бы надеялся, что  хоть  запахи
расскажут ему то, чего не рассказывали ни глаза, ни уши.
   - Какая жуть...- сказал Алик с отвращением. - Что это такое, Вадим?
   - Откуда я знаю? - сказал Сартаков. - Может быть, какое-нибудь расте-
ние...
   - Животное, - сказала Рита Сергеевна. - Животное,  а  не  растение...
Оно питается растениями.
   Вокруг клоаки, заботливо склоняясь над  нею,  трепетали  деревья,  их
ветви были повернуты в одну сторону и никли к бурлящей массе, и по  вет-
вям струились и падали в клоаку толстые мохнатые лианы, и клоака  прини-
мала их в себя, и протоплазма обгладывала их и превращала  в  себя,  как
она могла растворить и сделать своею плотью все, что окружало ее...
   - Нет, - говорил Сартаков. - оно не движется. Оно даже не  становится
больше, не растет. Сначала мне показалось, что оно разливается и  подби-
рается к нашему дереву, но это было просто от  страха.  Или  это  дерево
подбиралось к нему...
   - Не знаю, - говорила Рита. - Я вела вертолет и ничего  не  заметила.
Скорее всего мы налетели на этот столб, винты запутались в слизи, хорошо
что мы шли низко и на самой маленькой скорости, мы боялись грозы и иска-
ли место отсидеться...
   - Если бы только растения! - говорил Сартаков. - Мы видели, как  туда
падают животные, их словно тянет туда что-то, они с визгом  сползают  по
ветвям и бросаются туда и растворяются - сразу, без остатка.
   - Нет, это, конечно, чистая случайность, - говорила Рита. - Нам  сна-
чала не повезло, а потом повезло. Вертолет буквально сел на крону и даже
не перевернулся, и даже дверцу не заклинило, так  что,  по-моему  корпус
цел, полетели только лопасти винтов...
   - Ни минуты покоя, - говорил Сартаков. - Оно бурлит  непрерывно,  как
сейчас, но это еще не самое интересное. Подождем еще несколько минут,  и
вы увидите самое интересное...
   И когда прошли эти несколько минут, Сартаков сказал:
   - Вот оно!
   Клоака рожала. На ее плоские берега нетерпеливыми судорожными толчка-
ми один за другим стали извергаться обрубки белесого, зыбко  вздрагиваю-
щего теста, они беспомощно и слепо катились по  земле,  потом  замирали,
сплющивались, вытягивали осторожные ложноножки  и  вдруг  начинали  дви-
гаться осмысленно, еще суетливо, еще тычась, но уже в одном направлении,
все в одном определенном направлении, расходясь и сталкиваясь, но все  в
одном направлении, по одному радиусу от клоаки, в заросли, прочь,  одной
текучей белесой колонной, как исполинские мешковатые слизнеподобные  му-
равьи.
   - Оно выбрасывает их каждые полчаса, - говорил Сартаков, - по десять,
двадцать, по тридцать штук... С удивительной правильностью, каждые двад-
цать семь минут...
   - Нет, не обязательно туда, - говорила Рита. - Иногда  они  уходят  в
том направлении, а иногда вон туда, мимо нашего дерева.  Но  чаще  всего
они действительно ползут так, как сейчас... Поль, давайте посмотрим, ку-
да они ползут, вряд ли это далеко, они слишком беспомощны...
   - Может быть, и семена, - говорил Сартаков, - а может быть, и  щенки,
откуда мне знать, может быть, это маленькие тахорги. Ведь никто и никог-
да еще не видел маленьких тахоргов. Хорошо бы проследить  и  посмотреть,
что с ними делается дальше. Как ты думаешь, Поль?
   Да, хорошо бы. Почему бы и нет? Раз уж мы здесь, то почему бы и  нет?
Мы могли бы ехать рядом и быть настороже. Все возможно, пока еще возмож-
но все, возможно, это лишний нарост на маске, загадочный  и  бессмыслен-
ный, а может быть, именно здесь маска приоткрылась, но лицо под нею  та-
кое незнакомое, что кажется маской, и как хорошо было бы,  если  бы  это
оказались семена или маленькие тахорги...
   - А почему бы и нет? - сказал Поль решительно. - Давайте! По  крайней
мере, я буду знать, в чем будут копаться наши биологи.  Пошли  в  рубку,
надо сообщить Шестопалу, пусть дирижабль следует за нами...
   Они спустились в рубку, Поль связался с дирижаблем, а Алик стал  раз-
ворачивать вездеход. "Хорошо, - говорил Шестопал. - Будет  исполнено.  А
что там внизу? Там какой-нибудь гейзер? Я все время натыкаюсь на  что-то
мягкое и ничего не вижу, очень неприятно, и стекла в кабине залепило ка-
кой-то слизью..." Алик делал поворот на одной гусенице  и  валил  кормой
деревья. "Ай! - вдруг сказала Рита. - Вертолет!" Алик затормозил, и  все
посмотрели на вертолет. Вертолет медленно падал, цепляясь за распростер-
тые ветви, скользя по ним, переворачиваясь, цепляясь изуродованными вин-
тами, увлекая за собой тучи листьев. Он упал в клоаку. Все разом встали.
Леониду Андреевичу показалось, что протоплазма прогнулась  под  вертоле-
том, словно смягчая удар, мягко и беззвучно  пропустила  его  в  себя  и
сомкнулась над ним. "Да, - сказал Сартаков с неудовольствием. - Глупость
какая, вся недельная добыча..." Клоака стала пастью сосущей,  пробующей,
наслаждающейся. Она катала в себе вертолет, как человек катает языком от
щеки к щеке большой леденец. Вертолет крутило в пенящейся массе, он  ис-
чезал, появлялся вновь, беспомощно взмахивая остатками винтов, и с  каж-
дым появлением его становилось все меньше, органическая обшивка истонча-
лась, делалась прозрачной, как тонкая  бумага,  и  уже  смутно  мелькали
сквозь нее каркасы двигателей и рамы приборов, а потом обшивка  располз-
лась, вертолет исчез в последний раз и больше не появился. Леонид Андре-
евич посмотрел на Риту. Она была бледна, Руки ее были стиснуты. Сартаков
откашлялся и сказал: "Честно говоря, я  не  предполагал...  Должен  тебе
сказать, директор, я вел себя достаточно  опрометчиво,  но  я  никак  не
предполагал..."
   - Вперед, - сухо сказал Поль Алику.
   x x x
   "Щенков" было сорок три. Они медленно, но неутомимо двигались  колон-
ной один за другим, словно текли  по  земле,  переливаясь  через  стволы
сгнивших деревьев, через рытвины, по лужам стоячей воды, в высокой  тра-
ве, сквозь колючие кустарники. И они оставались белыми, чистыми, ни одна
соринка не приставала к ним, ни одна колючка не поранила  их,  и  их  не
пачкала черная болотная грязь. Они  лились  с  тупой  бездумной  уверен-
ностью, как будто по давно знакомой привычной дороге.
   Алик с величайшей осторожностью, выключив все агрегаты внешнего  воз-
действия, шел параллельно колонне, стараясь не  слишком  приближаться  к
ней, но и не терять ее из виду. Скорость  была  ничтожная,  едва  ли  не
меньше скорости пешехода, и это длилось долго. Через каждые полчаса Поль
выбрасывал сигнальную ракету, и скучный голос Шестопала сообщал в репро-
дуктор: "Ракету вижу, вас не вижу". Иногда  он  добавлял:  "Меня  сносит
ветром. А вас?" Это была его личная традиционная шутка.
   Время от времени Сартаков (с разрешения  Поля)  выбирался  из  рубки,
соскакивал на землю и шел рядом с одним из "щенков". "Щенки" не обращали
на него никакого внимания: видимо, они даже не подозревали, что  он  су-
ществует. Потом, (опять-таки с разрешения Поля) рядом со "щенками" прош-
лись по очереди Рита Сергеевна и Леонид Андреевич. От "щенков"  резко  и
неприятно пахло, белая оболочка их казалась прозрачной, и под нею волна-
ми двигались какие-то тени. Алик тоже попросился к "щенкам", но Поль его
не отпустил и сам не пошел, может быть желая таким образом выразить свое
неудовольствие просьбами экипажа.
   Возвратившись из очередной прогулки, Сартаков предложил изловить  од-
ного "щенка". "Ничего нет легче, - сказал он. -  Опростаем  контейнер  с
водой, накроем одного и оттащим в сторону. Все равно  когда-нибудь  при-
дется ловить". "Не разрешаю, - сказал Поль. - Во-первых, он  сдохнет.  А
во-вторых, я ничего не разрешу до тех пор, пока  не  станет  все  ясно".
"Что именно - все?" - спросил агрессивно Сартаков. "Все, - сказал  Поль.
- Что это такое, почему, зачем". "А заодно - в чем смысл жизни," -  ска-
зал агрессивно Сартаков. "По-моему, это просто разновидность живого  су-
щества," - сказал Алик, который очень не любил ссор. "Слишком сложно для
живого существа, - сказала Рита, - я имею в виду, что слишком сложно для
таких больших размеров. Трудно себе представить, что это может  быть  за
живое существо." "Это вам трудно представить, - сказал Алик  добродушно.
- Или мне, например. А вот, скажем, ваш Тойво может все это  представить
без малейшего труда, ему это проще, чем для меня  -  завести  двигатель.
Раз - и представил. Величиной с дом" "Знаете, что это, - сказал  успоко-
ившийся Сартаков. - Это ловушка" "Чья ловушка?" "Чья-то ловушка", - ска-
зал Сартаков. "Занимается ловлей вертолетов", - сказал Поль". "А что же,
- сказал Сартаков. - Сидоров попался три года назад. Карл еще раньше по-
пался, а теперь вот мой вертолет". "Разве Карл здесь сгинул?" -  спросил
Алик. "Это неважно, - сказал Сартаков.  -  Ловушек  может  быть  много".
"Поль, - сказала Рита Сергеевна, - можно я поговорю с Тойво?" "Можно,  -
сказал Поль, - сейчас я его вызову..."
   Рита поговорила с Тойво. Сартаков еще раз вылез и прошелся  рядом  со
"щенками". Шестопал еще раз сообщил, что его сносит, и еще раз  спросил,
не сносит ли их. А потом они увидели, как строй "щенков" нарушился.  Ко-
лонна разделилась. Леонид Андреевич считал: тридцать два  "щенка"  пошли
прямо, а одиннадцать, построившись в такую же колонну, свернули  налево,
наперерез вездеходу. Алик продвинулся еще на несколько десятков метров и
остановился.