- в Японии. Твой отец начал спускаться с нагорья к океану. Мой отец предлагал двигаться в глубь страны, в горы, решив, что они могли бы затаиться в глухом местечке до конца войны.
     - Дурацкая идея, - говорит Ворон. - Япония перенаселена. Там нет места, где они могли бы остаться незамеченными.
     - Мой отец не знал даже, что такое каяк.
     - Невежество не может быть извинением, - отвечает Ворон.
     - Их спор, такой же спор, как мы ведем сейчас, их и погубил. Японцы нагнали их у самого Нагасаки. У охранников не было при себе даже наручников, потому они просто связали им руки за спиной шнурками от ботинок и заставили встать на колени лицом к лицу в дорожной пыли. Потом лейтенант достал из ножен меч. Это был древний меч. Лейтенант происходил из гордого рода самураев, и в этом наряде труд-фронта он оказался лишь по той причине, что в начале войны ему по бедро оторвало снарядом ногу. Он занес меч над головой твоего отца.
     - Меч просвистел в воздухе, - говорит Ворон, - и от этого свиста у моего отца заболели уши.
     - Но он так и не опустился.
     - Мой отец увидел стоящий перед ним на коленях скелет твоего отца. Это последнее, что он видел в жизни.
     - Мой отец стоял спиной к Нагасаки, - говорит Хиро. - Вспышка временно ослепила его. Упав ничком, он вжался лицом в землю, чтобы погасить в глазах этот ужасный свет. А потом все стало как раньше.
     - Вот только мой отец ослеп, - говорит Ворон. - Он мог только слушать, как твой отец дерется с лейтенантом.
     - Это был наполовину слепой, одноногий самурай с катаной против здорового мужчины со связанными за спиной руками, - объясняет Хиро. - Довольно любопытный бой. Сравнительно честный. Мой отец победил. Это был конец войны. Пару недель спустя пришли оккупационные войска. Мой отец вернулся домой, перебирался с базы на базу, и наконец в семидесятых у него родился сын. И у твоего тоже.
     - Амчитка, семьдесят второй, - говорит Ворон. - Вы, сволочи, дважды сбросили на моего отца ядерную бомбу.
     - Я понимаю, каково тебе сейчас, - говорит Хиро. - Но может, ты уже достаточно отомстил?
     - Нет такого слова "достаточно", - отрезает Ворон. Хиро погоняет мотоцикл, надвигается на Ворона, занося катану. Но Ворон выбрасывает руку назад - все это время он наблюдал в зеркальце заднего вида - и блокирует удар; в руке у него длинный нож. Тут Ворон сбрасывает скорость почти до нуля и ныряет меж двух опор монорельса. Хиро пролетает мимо, слишком сильно сбрасывает скорость и краем глаза успевает увидеть, как Ворон уносится от него по другую сторону монорельса. К тому времени, когда Хиро вновь разгоняется и проскальзывает меж опор, Ворон уже снова ушел на другую сторону.
     Так тянется этот слалом. Они пролетают зигзагом весь Стрит. Игра довольно проста. Ворону нужно только заставить Хиро въехать в опору. Тогда Хиро на мгновение остановится. А за это мгновение Ворон уже исчезнет из виду. А тогда Хиро его уже не выследить.
     Для Ворона игра легче, чем для Хиро. Но Хиро лучше Ворона умеет играть в эти игры. Поэтому в целом они на равных. Они зигзагом несутся вдоль монорельса со скоростью от шестидесяти до шестидесяти тысяч миль в час. Вокруг них расползаются во тьму гигантские коммерческие центры, лаборатории высоких технологий и парки развлечений. Перед ними открывается Центр, высокий и яркий, точно северное сияние, встающее над черной водой Берингова пролива.

67

     Первый пун шлепает по днищу вертолета, когда тот низко летит над Долиной. И.В. скорее чувствует, чем слышит удар. Она так хорошо знает это сладкое ощущение, что способна уловить его, точно сверхчувствительный сейсмограф, выискивающий землетрясения в противоположном полушарии. Потом стаккато: это один за другим о днище ударяются еще с пяток пунов, и ей стоит огромных трудов сдержаться и не выглянуть в окно. Ну конечно. Ведь днище вертолета - единый лист массивной советской брони. Пуны он держит как клей. Вот бы вертолет так и остался на этой высоте, где его можно запунить! Впрочем, иного выхода у Райфа нет, иначе вертолет засекут радары мафии.
     Она слышит, как впереди потрескивает радио.
     - Поднимись повыше, Саша, на тебя сели паразиты.
     И.В. выглядывает в окно. Параллельным курсом, но чуть выше летит еще один вертолет, небольшая алюминиевая корпоративная машинка, и все в нем сидящие смотрят из окон вниз, наблюдая за трассой. Все, кроме Ворона. Ворон все так же подключен в Метавселенную.
     Черт. Пилот вытягивает вертолет на большую высоту.
     - Так держать, Саша. Ты их скинул, - трещит радио. - Но на твоем днище еще висит пара пунов, потому постарайся ни за что ими не зацепиться. Тросы у них прочнее стали.
     Большего И.В. и не нужно. Распахнув дверь, она выпрыгивает из вертолета.
     Так, во всяком случае, кажется сидящим внутри. На самом деле, падая, она хватает ручку двери и в результате повисает на качающейся двери лицом к днищу вертолета. А за него держатся два пуна, в тридцати футах под ними на конце тросов болтаются рукояти, покачиваясь в воздушном потоке. Заглянув в открытую дверь, она не слышит Райфа, но его видит: сидя рядом с пилотом, он жестом приказывает ему опустить вертолет.
     Именно на это она и рассчитывала. Взятие заложников - как обоюдоострый меч: мертвая, она Райфу ни к чему, напротив, нужна целая и невредимая.
     Вертолет снова начинает терять высоту, направляясь к двойной полоске логло, размечающей авеню под ними. И.В. еще немного раскачивается на двери, пока этот маятник не относит ее достаточно далеко, и ей ногой удается зацепить трос гарпуна.
     Вот сейчас будет чертовски больно. Но крепкая ткань комбинезона помешает ей лишиться слишком уж большого куска кожи - теоретически. К тому же вид Тони, ныряющего к самой дверце, чтобы схватить ее за рукав, усиливает ее естественную склонность не раздумывать слишком долго. Отпустив дверную ручку, она хватает трос, пару раз наматывает его на руку в перчатке, потом разжимает другую руку - и летит вниз.
     Она была права. Боль адская. Когда трос уносит ее под днище вертолета подальше от Тони, что-то трещит у нее в руке, наверное, какая-то мелкая косточка. Но она оборачивает трос вокруг тела в точности так, как это делал Ворон, когда на веревке спускался с ней с корабля, и спускается по тросу. Пусть больно, но все под контролем.
     Иными словами, спускается до рукояти. И.В. закрепляет рукоять на пояс, чтобы случайно ее не отпустить, а потом несколько минут бьется в воздухе, высвобождаясь из тросовых петлей: рукоять становится центром вращения, а она бесконтрольно вертится вокруг этой оси между вертолетом и мостовой. Потом берет рукоять в обе руки и отцепляет от пояса: теперь она снова висит на руках, чего, собственно, этими гимнастическими упражнениями и добивалась. Поворачиваясь, она видит у себя над головой и чуть наискосок второй вертолет, замечает уставившиеся на нее лица; она знает, что по радио все передают Райфу.
     И точно. Вертолет вполовину снижает скорость и сбрасывает высоту.
     Нажав на кнопку, она выпускает трос на всю длину, совершая - в одно-единственное сногсшибательное мгновение - падение на двадцать футов. Теперь она летит следом за вертолетом в десяти или пятнадцати футах над трассой, со скоростью, наверное, сорок пять миль в час. Мимо метеорами проносятся вывески и логотипы. Если не считать роя курьеров, трасса почти пуста.
     Ухая, вертолетик "НИИ НТР" подлетает к ней на опасно близкое расстояние, и, подняв на мгновение глаза, И.В. видит, что на нее из окна смотрит Ворон. Гоглы он на мгновенье сдвинул на лоб. На лице у него какое-то странное выражение, и тут И.В. понимает, что он па нее вовсе не сердится. Он ее любит.
     Отпустив рукоять, И.В. уходит в свободное падение.
     И одновременно она дергает за шнурок на воротнике комбинезона и переходит в полный режим "человек-мишлен", когда в нескольких стратегических местах ее тела взрываются крохотные газовые детонаторы. Самый большой взрыв, прямо-таки М-80, приходится на основание черепа, отчего воротник комбинезона разворачивается в цилиндрический баллон, который, рывком распрямившись, охватывает всю ее голову. Другие баллоны надуваются вокруг ее туловища и таза, с особыми прокладками по пояснице. Колени, локти и плечи у нее и так уже защищены бронегелем.
     Впрочем, все это не спасает ее от адской боли при приземлении. Разумеется, из-за баллона на голове она ничего не видит. Но чувствует, как по меньшей мере десяток раз отскакивает от асфальта. С полмили она скользит по трассе, очевидно, карамболя при этом от нескольких машин - ей слышно, как при торможении визжат шины. Наконец она задом пробивает чье-то лобовое стекло и падает на переднее сиденье. Машина врезается в бетонное заграждение. Как только все останавливается, баллон сдувается, и И.В. соскребает его с лица.
     В ушах у нее звенит. Она ровным счетом ничего не слышит. Может, когда надулись баллоны, у нее разорвались барабанные перепонки?
     Впрочем, поблизости оглушительно воет огромный вертолет. И.В. выползает на капот тачки, чувствуя, как осколки стекла под ней процарапывают дорожки в лаке машины.
     Огромный советский вертолет Райфа завис в двадцати футах над авеню и уже обзавелся еще двадцатью пунами. Проследив взглядом тросы, И.В. видит повисших на своих рукоятях курьеров: в этот раз они не намерены его отпускать.
     Райф, похоже, что-то заподозрил, и вертолет набирает высоту, поднимая курьеров с их досок. Но проезжающий мимо полуприцеп стряхивает небольшую армию курьеров - за несчастную таратайку зацепилось, наверное, человек сто. И уже через несколько секунд все их "Магнапуны" взмывают в воздух, и по меньшей мере половина приклеивается к броне с первой попытки. Вертолет рывком опускается, и все курьеры встают на свои доски обеими ногами. Еще пара десятков курьеров подлетает и пунит вертолет; те, кто не успел, хватаются за чьи-нибудь рукояти, добавляя и свой вес. Вертолет еще несколько раз пытается подняться, но уже, считай, привязан к асфальту.
     Машина начинает снижаться. Курьеры разлетаются в стороны, и, приземлившись, вертолет оказывается в кольце тянущихся во все стороны тросов.
     В открытую дверь вылезает глава службы безопасности Тони, движется он медленно и высоко поднимает ноги, переступая через тросы, но каким-то образом сохраняет и равновесие, и достоинство. Он отходит от вертолета, пока не оказывается за пределами вращающихся лопастей, а потом вытаскивает из-под ветровки "узи" и выпускает короткую очередь в воздух.
     - Валите, мать вашу, от моего вертолета! - кричит он. Курьеры, в общем, так и поступают. Они не дураки. И.В. теперь благополучно вернулась на трассу, миссия выполнена. Код завершен, нет больше причин донимать этих мужиков. Отсоединив пуны от днища вертолета, они втягивают тросы. Оглянувшись по сторонам, Тони видит идущую прямо к вертолету И.В. Все тело у нее болит, мышцы растянуты, поэтому двигается она неуклюже.
     - Полезай в вертолет, сучка везучая! - приказывает он.
     Наклонившись, И.В. поднимает с земли свободную рукоять пуна, которую еще никто не потрудился втянуть. Потом нажимает на кнопку, выключающую электромагнит, и магнит отскакивает от брони вертолета. И.В. втягивает трос настолько, что между рукоятью и головкой остается фута четыре слабины.
     - Как-то я читала об одном типе по имени Ахаб, - говорит она, раскручивая над головой пун. - Он запутался тросом за штуку, которую хотел запунить. Большая ошибка.
     Она отпускает пун, который пролетает между лопастей у самого центра. И.В. видно, как сверхпрочный трос начинает наматываться на хрупкую ось несущего винта, будто гаррота на шею балерины. За лобовым стеклом отчаянно суетится Саша: нажимает какие-то кнопки и переключатели и переводит рычаги из стороны в сторону. Губы у него двигаются, очевидно, изо рта вырывается длинная очередь русского мата. Рукоять пуна вырывается у И.В. из рук и, как в черную дыру, падает под винт.
     - Думаю, он просто не знал, когда нужно остановиться, - говорит она. - Как некоторые мои знакомые.
     А потом поворачивается и идет прочь от вертолета. За спиной у И.В. во все стороны летят куски металла, с огромной скоростью наталкиваясь друг на друга.
     Райф уже давно обо всем догадался и бежит по середине трассы, размахивая автоматом и высматривая машину, какую он мог бы реквизировать. Над головой завис, наблюдая, вертолетик "НИИ НТР". Подняв голову, Райф машет ему рукой и, указывая вперед, кричит:
     - В ЛАКС! Двигайте в ЛАКС!
     Вертолетик совершает последний круг над местом крушения, наблюдая за тем, как Саша глушит моторы поверженного боевого вертолета; как разъяренные курьеры наваливаются на Тони, Фрэнка и президента и их разоружают; как Райф, стоя посреди трассы, останавливает машину "Пиццы Коза Ностра" и выбрасывает из нее водителя. Но Ворону ни до чего нет дела. Он смотрит на И.В. И когда наконец вертолетик, поднырнув, набирает высоту и уносится в ночь, он улыбается ей и поднимает вверх оба больших пальца. Прикусив губу, И.В. показывает ему вытянутый средний. Иными словами, их роману конец, будем надеяться, навсегда.
     Одолжив доску у преисполненного благоговения скейтера, И.В., отталкиваясь от асфальта ногой, катит через улицу к ближайшей "Купи и Кати" и начинает дозваниваться маме, чтобы та подвезла ее домой.

68

     Хиро теряет Ворона в нескольких милях от Центра, но к тому времени это уже не имеет значения. Направившись прямиком на площадь, он на большой скорости объезжает амфитеатр по ободу - этакий пикет из одного человека. Несколько секунд спустя появляется и Ворон. Сорвавшись со своей орбиты, Хиро гонит, и они сшибаются, как пара поединщиков на средневековом турнире. Хиро теряет левую руку, у Ворона отваливается нога. Отрубленные конечности падают наземь. Отбросив катану, Хиро оставшейся рукой достает свой одноручный меч, впрочем, тот вообще лучше соответствует длинному ножу Ворона. Он подрезает Ворона как раз в тот момент, когда тот собирается ринуться вниз в амфитеатр, и отталкивает его в сторону. Сила инерции проносит Ворона еще полмили. Хиро гонится за ним, следуя ряду логичных догадок, ведь эта территория ему знакома, как Ворону - течения Алеутских островов. И вот они уже несутся по узким улочкам финансового квартала Метавселенной, нанося удары друг другу и их парируя, разрубая случайно попавшиеся им под руку аватары на кусочки и дольки.
     Но, похоже, они ни разу не попадают друг по другу. Скорости слишком велики, мишени слишком малы. Хиро пока везло: он заманил Ворона в силок состязания, заставил его жаждать боя. Но Ворону это не нужно. Он без труда может добраться до амфитеатра, не отвлекаясь на убийство Хиро.
     И наконец до него это доходит. Убрав в ножны нож, Ворон ныряет в проулок между небоскребами. Хиро следует за ним, но к тому времени, когда он заворачивает за угол, Ворон уже исчез.
     По проходу амфитеатра Хиро слетает на скорости сто миль в час и парит в свободном падении над головами четверти миллиона бешено аплодирующих хакеров.
     Хиро знают все. Он - малый с мечами. Он - друга Да5ида. И в качестве личного вклада в благотворительный концерт он, по всей видимости, решил поставить бой на мечах с каким-то могучим демоном на мотоцикле жуткого вида. Оставайтесь в сети, шоу предстоит незабываемое.
     Приземлившись на сцене, Хиро спрыгивает с мотоцикла. Байк еще работает, но здесь, внизу от него уже нет пользы. В десяти метрах от него ухмыляется Ворон. - Бомбы на стол, - говорит Ворон. И, достав одной рукой из боковой коляски своего байка гигантский светящийся леденец, бросает его в самый центр амфитеатра. Леденец разбивается как яичная скорлупа, и из него бьет сноп света. Этот сноп начинает расти и приобретать форму.
     Толпа неистовствует.
     Хиро бежит к леденцу, но дорогу ему заступает Ворон. Двигаться на ногах он больше не может, поскольку одну потерял, но все еще способен контролировать байк. Длинный нож Ворон уже обнажил - и два клинка скрещиваются над яйцом, которое теперь превратилось в вихревую воронку ослепительного и оглушительного света и звука. Разноцветные фигуры, ужатые невероятной скоростью вращения, выстреливают из центра и занимают свои места у них над головами, создавая трехмерное изображение.
     Хакеры неистовствуют. Хиро знает, что в этот момент Квадрант Хакеров в "Черном Солнце" стремительно пустеет. Запрудив дверь, все выбегают на Стрит, спешат на площадь, спешат увидеть фантастическое шоу света, звука, мечей и магии, которое поставил Хиро.
     Ворон наваливается, пытается пересилить Хиро. В Реальности это бы сработало, поскольку там он обладает неимоверной силой. Но сила всех аватар равна, если только не взломать их особым способом. Поэтому Ворон давит изо всех сил, а потом отводит клинок, чтобы снести противнику голову, когда тот отлетит. Но Хиро вовсе не летит прочь. Он ждет своего момента, а потом отрубает Ворону рабочую руку с ножом. А потом на всякий случай и вторую. Толпа вопит от восторга.
     - Как мне это остановить? - спрашивает Хиро.
     - Понятия не имею. Я их просто доставляю, - отвечает Ворон.
     - Ты хотя бы понимаешь, что ты только что натворил?
     - Ага. Осуществил давнюю мечту. - По лицу Ворона разливается довольная улыбка. - Сбросил ядерную бомбу на Америку.
     Хиро отрубает ему голову. Толпа обреченных хакеров вскакивает на ноги и визжит.
     А потом замолкает, когда Хиро внезапно исчезает. Он переключился на свою маленькую, невидимую аватару. А та зависает в воздухе над разбитыми остатками яйца, и сила тяготения засасывает ее в самый центр. Падая, Хиро бормочет себе под нос: "Сноускэн". Это программа, которую он написал, убивая время на спасательном плоту. Та, которая выискивает "Сноукрэш".
     Когда Хиро Протагонист, кажется, сходит со сцены, взгляды хакеров снова возвращаются к гигантской конструкции, поднимающейся из яйца. Вся эта чушь с боем на мечах была, наверное, просто дурацким вступлением, типичной для Хиро нетрадиционной уловкой, чтобы привлечь их внимание. Главный аттракцион - звуковое и световое шоу. Амфитеатр быстро заполняется: со всех концов Метавселенной сюда стремительно стекаются хакеры. Бегут по Стриту из "Черного Солнца", потоком льются из офисов в небоскребах, приютивших штаб-квартиры крупных корпораций; через гоглы подключаются к Метавселенной со всевозможных терминалов в Реальности, когда слух о феерии со скоростью света распространяется по оптоволоконной сети сплетен.
     Световое шоу как будто поставлено с учетом опоздавших. Одна ложная кульминация сменяет другую, будто дорогое шоу фейерверков, и каждая следующая зрелищнее предыдущей. Шоу такое сложное и огромное, что никто не видит больше десяти его процентов. Можно раз за разом смотреть его целый год и всякий раз открывать для себя что-то новое.
     Это конструкция в милю высотой, складывающаяся из движущихся двух - и трехмерных изображений, переплетенных в пространстве и времени. Фильмы Лени Рифеншталь. Скульптуры Микеланджело и обретшие реальность фантастические изобретения Леонардо да Винчи. В центре то надвигаются, то уплывают бои истребителей времен Второй мировой, самолетики налетают на зрителей, плюются очередями, взрываются. Сцены из тысяч классических фильмов текут и сливаются в единую безбрежную и сложную историю.
     Но наконец все начинает упрощаться, сходиться к единственной колонне яркого света. К тому времени роль носителя сюжета переняла музыка: грохочущий ритм бас-гитар и низкий, грозный остинато, который говорит всем и каждому: не отвлекайтесь, самое лучшее впереди. И хакеры смотрят. В почти религиозном благоговении.
     Колонна света расплывается и складывается в человеческую фигуру. На самом деле фигур тут четыре: обнаженные женщины стоят плечом к плечу и смотрят на четыре стороны света, точно кариатиды. И каждая держит в руках что-то длинное и тонкое - пару трубок.
     Треть миллиона хакеров, не отрываясь, смотрят на высящихся над сценой женщин, а те поднимают над головами руки и разворачивают четыре свитка, которые превращаются в плоские телевизионные экраны размером с футбольное поле. Сидящим на ступенях амфитеатра кажется,