читывания кода товаров. Над клавиатурой помещен объектив, установленный под таким углом, что нацелен на того, кто печатает на клавиатуре. Имеются и другие приспособления, назначение которых не столь очевидно: прорезь, в которую могут вставляться как удостоверение личности, так и кредитная карточка, и цилиндрический паз под размер пузырька с красной крышкой.
     Впрочем, это лишь соображения Хиро о том, как некогда выглядела внутренность чемоданчика. Сейчас все эти устройства сплавлены воедино. Судя по подпалинам на внешней стороне чемоданчика, весь дым словно под напором вырывался из щели между верхней крышкой и дном - источник пламени находился внутри, а не снаружи.
     Вынув из кронштейна стойки пузырек, Скрипучка отвинчивает крышку и в свете огней Чайнатауна смотрит его на просвет. Некогда пузырек был прозрачным, но сейчас потускнел от жара и дыма. Издали он кажется совсем простеньким, но, подойдя поближе, Хиро видит внутри дюжину крохотных отделеньиц, связанных друг с другом капиллярными трубочками. На одном конце пузырька - красная крышечка. В этой крышечке имеется черное окошко, и когда Скрипучка поворачивает ее, Хиро виден отблеск теперь уже недействующего дисплея LED - все равно что смотреть на экран выключенного калькулятора. Ниже - крохотное отверстие. Это не просто просверленная дыра. Широкая на поверхности, она раструбом сужается до едва различимого прокола, как от иглы.
     Все отделения внутри пузырька до половины заняты разными жидкостями. Одни жидкости прозрачные, другие - темно-коричневые. Коричневые, вероятно, - какая-то органика, из которой жар сварил бульончик. А прозрачные могут быть вообще чем угодно.
     - Он вышел, чтобы выпить в баре, - бормочет Скрипучка. - Ну и придурок.
     - Вы о ком?
     - О Ти-Боуне. Понимаете, Ти-Боун, можно сказать, был зарегистрированным владельцем этого чемоданчика. И как только он отошел от него дальше чем на десять футов, - бабах! - чемоданчик самоуничтожился.
     - Почему?
     Скрипучка смотрит на Хиро так, словно тот с луны свалился.
     - Ну, не стану утверждать, что я работаю на ЦРК или всякое такое. Но готов поспорить, что тот, кто производит этот наркотик - на улице его называют "Обратный отсчет", "Красная шапочка" или "Лавина", - помешан на секретности. Поэтому если пушер теряет чемоданчик, бросает его или пытается передать третьему лицу - ба-бах!
     - Вы думаете, "Жутикам" удастся догнать Ворона?
     - Только не в Чайнатауне. Дерьмо собачье. - Скрипучка снова выходит из себя, на сей раз задним числом. - Просто глазам своим не верю, что устроил этот парень. Сам бы его убил.
     - Ворона?
     - Нет. Вон того Жутика. Надо же! Гнаться за Вороном! Его счастье, что Ворон до него добрался первым.
     - Вы гнались за Жутиком?
     - Ну да, я гнался за Жутиком. А вы что подумали? Что я пытался догнать Ворона?
     - Вроде того. Я хочу сказать, он ведь плохой парень, так?
     - Определенно. Поэтому будь я полицейским и будь моей работой ловить плохих парней, я гнался бы за Вороном. Но я Страж Порядка, и моя работа - водворять порядок. Поэтому я, как и всякий Страж Порядка в городе, делаю все, что в моих силах, чтобы защитить Ворона. А если вам втемяшилось попытаться самому отыскать Ворона, чтобы отомстить за вашего коллегу, которого он прикончил, забудьте об этом.
     - Прикончил? Какого коллегу? - вмешивается И.В. Она не видела, что случилось с Лагосом.
     Хиро оскорблен самой идеей.
     - Вот почему все мне говорят: не связывайся с Вороном? Боятся, дьявол, что я на него нападу?
     Скрипучка указывает взглядом на мечи:
     - У вас есть с чем.
     - Зачем кому-то защищать Ворона?
     - Не самая умная мысль - объявить войну ядерной державе.
     - Что-что?
     - Господи, - качает головой Скрипучка, - да знай я, как мало вам известно о том, что тут происходит, я бы ни за что не пустил вас к себе в машину. Я думал, вы какой-то серьезный агент по спецоперациям ЦРК. Вы хотите сказать, что действительно ничего не знаете о Вороне?
     - Да, именно это я и хочу сказать.
     - Ладно. Я вам скажу - чтобы вы не ввязались во что-нибудь и не причинили еще больших неприятностей. У Ворона вместо пушки - торпеда с боеголовкой, которую он украл со старой советской ядерной подлодки. Это торпеда, спроектированная для того, чтобы одним махом разнести группу боевых авианосцев. Ядерная торпеда. Видели дурацкую коляску, прицепленную к "харлею" Ворона? Так вот, это водородная бомба, мужик. В боевой готовности и на взводе. А детонатор подсоединен к электродам, вживленным ему в мозг. Если Ворон умрет, бомба взорвется. Поэтому, когда Ворон появляется в городе, мы делаем все, что в наших силах, чтобы ему был оказан радушный прием.
     Хиро только стоит, разинув рот, и вместо него приходится отвечать И.В.
     - О'кей, - говорит она. - Мы будем держаться от него подальше, это я говорю и от имени моего партнера.

21

     И.В. уже прикидывает, не придется ли ей провести остаток дня, болтаясь на обочине, как дерьмо в проруби. К гавани-то транспортный поток всегда велик, поэтому из центра в Комптон она прилетает как на крыльях, но с трассы в этих краях съезжают так редко, что на развязках выросли трехметровые перекатиполе. И она определенно не намерена добираться до Комптона на своих двоих: ей хочется запунить что-нибудь большое и быстрое.
     Она не может воспользоваться стандартным трюком с заказом пиццы по месту своего назначения, а потом запунить
     Доставщика, когда он с ревом пролетит мимо, поскольку в эти края ни одна из пиццерий ничего не доставляет. Поэтому ей придется остановится у съезда и часами болтаться в ожидании, когда ее кто-нибудь подвезет. Как дерьмо в проруби.
     Ей совсем не хотелось браться за эту доставку. Но менеджер франшизы настаивал. Слишком уж настаивал. Он предложил ей столько денег, что это было уже просто глупо. В посылке, должно быть, какой-то крутой новый наркотик.
     Но это еще не самое странное, самое странное впереди. Она неспешно катит по Харбор-Фривей, приближаясь к нужному съезду на загарпуненном полуприцепе, который направляется на юг. Как вдруг, когда до съезда остается четверть мили, мимо проносится, сигналя правым поворотником, изрешеченный пулями черный "олдсмобиль". Он собирается съезжать с трассы! Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Разумеется, она тут же пунит "олдс".
     Скользя вниз по съезду за этим понтовым лимузином, она изучает водителя в его собственном зеркальце заднего вида. Это сам менеджер франшизы, тот, кто платит ей идиотски огромную сумму, чтобы она сделала эту работу.
     К тому времени она уже боится его больше, чем бандитов Комптона. Он, наверное, псих. Он, наверное, в нее влюблен. Это история о любви извращенца.
     Но теперь уже поздно что-то менять. Она остается с ним, не переставая оглядываться в поисках выхода из этой дымящейся и гниющей окраины.
     Они приближаются к большой, укрепленной баррикаде мафии. Менеджер вдавливает газ, направляясь к неминуемой смерти. Впереди она видит франшизу - пункт своего назначения. В последнюю секунду менеджер разворачивает машину; со скрипом тормозов ее заносит юзом, но она все же останавливается.
     Большей любезности и придумать нельзя. Она отпускает гарпун как раз в тот момент, когда "олдс" придает ей последний импульс, и через пропускной пункт парит на разумной и безопасной скорости. Охрана держит пушки дулами в небо и поворачивает головы к ее заду, когда она катит мимо.
     Франшиза "Новой Сицилии" в Комптоне - жутковатое место, прямо-таки слет младомафии. Эти юнцы еще скучнее, чем в ЖЭКе, где кругом одни мормоны. Все парни в скучных черных костюмах. Девушки просто заскорузли от бесцельной женственности. Девочкам в младомафию путь закрыт, они должны вступать в девичий вспомогательный корпус и подавать макароны на серебряных тарелочках. "Девочки" - еще слишком доброе слово для этих организмов, так высоко поднявшихся по лестнице эволюции. Они даже не цыпочки.
     Скорость у И.В. все еще слишком велика, и потому, оттолкнувшись от асфальта, она разворачивает доску, выпускает тормозящие "ступни", откидывается в сторону и наконец резко тормозит, поднимая клубы песка и пыли. Пыль опускается на начищенные ботинки нескольких младомафиози: мафиози слоняются перед зданием, грызут дрянные итало-сладости и разыгрывают из себя взрослых. Пыль собирается на белых кружевных носочках прото-цыпочек младомафии. И.В. падает с доски, и кажется, что в последний момент ей лишь чудом удается обрести равновесие. Потом она с силой наступает на край доски, и та взлетает на четыре фута в воздух, стремительно вращаясь вокруг вертикальной оси, и оказывается прямо под мышкой у И.В. Шипы "умноколес" втягиваются в пазы, так что сами колеса размером теперь чуть больше втулок. "Магнапун" И.В. энергичным хлопком загоняет в специальное гнездо на днище доски, и вот уже вся ее снаряга аккуратненько и удобно упакована.
     - И.В. - объявляет она. - Быстрая, молодая, пол женский. Где, черт побери, Энцо?
     Мальчики решают выделаться совсем уж взрослыми. В таком возрасте особи мужского пола по большей части заняты тем, что щелкают друг друга резинками нижнего белья и напиваются до потери сознания. Но в присутствии особи женского пола они вдруг становятся "зрелыми". Живот со смеху надорвешь. Один из них делает полшага вперед, заслоняя своим телом от И.В. ближайшую прото-цыпочку.
     - Добро пожаловать в "Новую Сицилию", - объявляет он. - Могу я вам чем-нибудь помочь?
     - У меня пакет для какого-то Энцо. Знаешь ли, жду не дождусь, когда выберусь из этого района.
     - Теперь это хороший район, - говорит младомафиози. - Тебе стоит тут на пару минут задержаться. Может быть, научишься хорошим манерам.
     - Тебе стоит попробовать пройти по волне по Вентуре в час пик. Может быть, научишься оценивать свои способности.
     Младомафиози смеется, мол, ну ладно, как знаешь: хочешь по-плохому, будет тебе по-плохому, и жестом указывает на дверь:
     - Человек, который тебе нужен, там. А вот захочет ли он с тобой разговаривать, я не уверен.
     - Он, черт побери, меня сюда вытребовал, - говорит И.В.
     - Он проехал полстраны, чтобы побыть с нами, - заявляет парень. - И, кажется, очень этому рад.
     Все остальные младомафиози что-то бормочут и согласно кивают.
     - Тогда почему вы стоите на улице? - спрашивает И.В., входя внутрь.
     Внутри франшизы все на удивление спокойно. Дядюшка Энцо в точности такой, как на картинках, только крупнее, чем она ожидала. Он играет в карты с какими-то типами в похоронных костюмах. Курит себе сигару и попивает эспрессо. По всей видимости, ему вечно нужен допинг.
     Вся система жизнеобеспечения Дядюшки Энцо здесь. На втором столе у стены установлена переносная кофеварка-эспрессо. Рядом с ней - шкафчик, и через полуоткрытые дверцы видны большой пакет из фольги с бескофеиновым кофе итальянской жарки для кофеварок эспрессо и коробка гаванских сигар. В уголке сидит горгулья, подключенный к более массивному, чем обычный, ноутбуку и бормочущий что-то себе под нос.
     Подняв руку, И.В. дает доске упасть на ладонь и, ударив краем доски по пустому столу, подходит к Дядюшке Энцо, снимает с наплечного крепления пакет.
     - Джино, прими, пожалуйста, - говорит Дядюшка Энцо, кивком указывая на пакет.
     Встав, Джино делает шаг вперед и протягивает руку за пакетом.
     - Мне нужна ваша подпись, - говорит И.В., почему-то не добавляя обычное свое "приятель" или "дружок".
     На мгновение И.В. отвлекается на Джино, а потом вдруг Дядюшка Энцо оказывается совсем близко, а в его левой руке - ее правая. В верхней части курьерской перчатки имеется отверстие, как раз под размер его губ. И Дядюшка Энцо звонко целует И.В. руку. Поцелуй у него тёплый и влажный. Не слюнявый и похабный, и не сухой и антисептический. Интересно. Какая уверенность в себе! Один - ноль в его пользу. Господи, а он классный! Отличные губы. Твердые мускулистые губы, не студенистые и распухшие, какие бывают у пятнадцатилетних мальчишек. От Дядюшки Энцо слабо пахнет лимоном и выдержанным табаком. Чтобы яснее уловить этот запах, надо стоять к нему совсем близко. Сейчас же он высится над ней на почтительном расстоянии, поблескивая веселыми глазами в сети морщинок. Очень мило.
     - Позволь сказать, что я очень давно искал случая с тобой познакомиться, И.В., - говорит он.
     - Привет, - отзывается она, при этом ее голос звучит слишком высоко, словно она щебечет. И поэтому добавляет:
     - А что вообще в этом чертовом пакете такого важного?
     - Решительно ничего, - отвечает Дядюшка Энцо. Улыбка у него теперь уже не такая самоуверенная, скорее смущенная, мол, что за дурацкий способ знакомиться. - Все дело в имидже, - говорит он, разводя руками, словно извиняясь или отмахиваясь от упреков. - У таких, как я, слишком мало поводов познакомиться с молодой женщиной и не вызывать нежелательного освещения в средствах массовой информации. Глупо, конечно. Но на такие вещи приходится обращать внимание.
     - А зачем вам со мной знакомиться? У вас есть посылка, которую мне нужно доставить?
     Все типы в комнате смеются.
     Раскаты хохота несколько удивляют И.В., напоминая ей о том, что она работает на аудиторию. На секунду ее взгляд покидает лицо Дядюшки Энцо.
     Дядюшка Энцо это замечает. Его улыбка становится совсем чуть-чуть уже, и он с мгновение мнется. В это мгновение все остальные мужики в комнате встают и направляются к выходу.
     - Возможно, ты мне не поверишь, - говорит он, - но я просто хотел поблагодарить тебя за то, что пару недель назад ты доставила ту пиццу.
     - Ну, разумеется, верю, - говорит она и сама удивляется, как это с ее губ срываются такие милые вежливые фразы.
     И Дядюшка Энцо тоже удивлен.
     - Уверен, ты лучше всех сумеешь найти причину.
     - Значит, - говорит она, - вы прекрасно проводите время со всеми этими младомафиози?
     Дядюшка Энцо награждает ее красноречивым взглядом, мол, следи за своим язычком, дитя. Через секунду после того, как ей становится страшно, она начинает смеяться; ведь это всего лишь притворство, он просто пытается на нее надавить. А Дядюшка Энцо улыбается, показывая, что ей позволено смеяться.
     И.В. даже не помнит, когда разговор так бы ее занимал. И почему все люди не могут быть такими, как Дядюшка Энцо?
     - Давай посмотрим, - говорит Дядюшка Энцо и поднимает взгляд к потолку, сканируя базы своей памяти, - я кое-что о тебе знаю. Тебе пятнадцать лет, ты живешь с матерью в небольшом ЖЭКе в Долине.
     - И я кое-что о вас знаю, - отваживается И.В.
     - Не так много, как ты думаешь, это я тебе гарантирую. Расскажи мне, что думает о твоей карьере твоя мать?
     Как мило с его стороны употребить слово "карьера".
     - Она не все о ней знает или не желает знать.
     - Тут ты, вероятно, ошибаешься, - весело говорит Дядюшка Энцо, вовсе не пытаясь ее этим принизить. - Тебя, возможно, шокирует, насколько хорошо она информирована. Так, по крайней мере, было в моем случае. А чем твоя мать зарабатывает на жизнь?
     - Работает на федералов.
     - А ее дочь доставляет пиццу для "Новой Сицилии"! - от души забавляется Дядюшка Энцо. - И что же она делает для федералов?
     - Что-то такое, о чем она не может мне рассказывать, вдруг я проболтаюсь. Ей приходиться проходить уйму тестов на детекторе лжи.
     Дядюшке Энцо, кажется, прекрасно это понятно.
     - Да, у федералов много такой работы. Повисает компанейское молчание.
     - Это меня типа бесит, - говорит И.В.
     - То, что она работает на федералов?
     - Проверки на детекторе лжи. Ей на руку надевают такую штуку - чтобы измерять давление.
     - Сфигмоманометр, - решительно вставляет Дядюшка Энцо.
     - От него у нее потом синяки на руках. Это меня почему-то тревожит.
     - Это и должно тревожить.
     - И весь дом в подслушивающих устройствах. Поэтому когда я дома, что бы я ни делала, наверняка кто-то подслушивает.
     - Тут уж я точно с тобой, - говорит Дядюшка Энцо, и они оба смеются.
     - Я задам тебе вопрос, который мне всегда хотелось задать курьеру, - говорит Дядюшка Энцо. - Я всегда смотрю на вашу тусовку из окна лимузина. Если уж на то пошло, когда меня кто-нибудь пунит, я всегда прошу Питера - это мой шофер - не слишком ему докучать. А вопрос такой: вы с головы до ног одеты в защитные костюмы с прокладками. Тогда почему вы без шлемов?
     - У комбинезона есть шейный воротник, который надувается, если ты падаешь с доски, и покрывает голову, так что вполне можно отскочить от асфальта на голове. Кроме того, в шлеме странно себя чувствуешь. Говорят, он никак не влияет на слух, но на самом деле влияет.
     - В своей работе вы сильно полагаетесь на слух?
     - Да. Ясное дело. Дядюшка Энцо кивает.
     - Я так и думал. Мы тоже так считали, я и ребята из моего подразделения во Вьетнаме.
     - Я слышала, что вы были во Вьетнаме, но... - Она останавливается, понимая, что это скользкая тема.
     - Ты думала, это очковтирательство? Нет, я действительно там был. Мог бы держаться в стороне, если бы захотел. Но я пошел добровольцем.
     - Вы добровольцем пошли во Вьетнам? Дядюшка Энцо смеется.
     - Да, пошел. Единственный мужчина в моей семье, кто так поступил.
     - Почему?
     - Думал, там будет безопаснее, чем в Бруклине. И.В. смеется.
     - Неудачная шутка, - говорит он. - Я пошел добровольцем потому, что мой отец не хотел, чтобы я туда отправлялся. А мне хотелось его позлить.
     - Правда?
     - Конечно. Я многие годы изыскивал способы ему досадить. Ходил на свиданья с черными девчонками. Отрастил длинный хайер. Курил марихуану. Но венец, кульминация - это было даже лучше, чем проколоть ухо, - я записался добровольцем во Вьетнам. Но и тогда мне пришлось пойти на крайность.
     Взгляд И.В. перебегает с одной морщинистой мочки Дядюшки Энцо на другую. В левой она едва-едва различает крохотный бриллиантовый гвоздик.
     - Что вы хотите сказать? Какую крайность?
     - Все знали, кто я такой. Молва расходится, знаешь ли. Если бы я пошел добровольцем в регулярные войска, то остался бы в Штатах, заполнял бы какие-нибудь бланки - может быть, даже на базе Форт-Гамильтон, прямо здесь, в Бенсонхерсте. Чтобы это предотвратить, я пошел добровольцем в спецназ и сделал все, чтобы попасть в часть, которую отправили на передовую. - Он смеется. - И это сработало. Но я что-то заболтался, как старик. Я начал говорить о шлемах.
     - Ах, да.
     - Нашим заданием было прочесывать джунгли и выкуривать оттуда увертливых малых с пушками больше них самих. Партизан. И мы тоже полагались на слух - в точности как вы. И знаешь что? Мы никогда не носили шлемов.
     - По той же причине.
     - Вот именно. Даже если они не закрывают тебе уши, они чем-то сбивают слух. Я и по сей день думаю, что жизнью обязан тому, что ходил с непокрытой головой.
     - И впрямь круто.
     - Можно было предположить, что сейчас эту проблему уже решили.
     - Ну да, - вставляет И.В. - наверное, есть вещи, которые никогда не меняются.
     Запрокинув голову, Дядюшка Энцо от души смеется. Обычно такие выходки И.В. раздражают, но Дядюшка Энцо смеется так, словно ему действительно весело и интересно, а не для того, чтобы поставить ее на место.
     И.В. хочется спросить, как он перешел от запредельного бунта к управлению семейным предприятием. Она не спрашивает. Но Дядюшка Энцо чувствует, что это логичное продолжение разговора.
     - Иногда я спрашиваю себя, кто придет на мое место, - говорит он. - О, в следующем поколении у нас полно отличных парней. А вот дальше... Даже не знаю. Наверное, всем старикам кажется, что миру приходит конец.
     - У вас миллионы младомафиози, - говорит И.В.
     - И всем предназначено носить спортивные куртки и перебирать бумажки на благополучных окраинах. Ты, И.В., таких людей не уважаешь, потому что ты молодая и высокомерная. Но я их тоже не уважаю, потому что я старый и мудрый.
     Слышать такое из уст Дядюшки Энцо - просто шок, но И.В. совсем не шокирована. Это кажется разумным соображением ее разумного друга Дядюшки Энцо.
     - Никто из них доб