е подразделение и не будут подвергаться излишней опасности со стороны вероятного противника. Командование не считает, что оборона Асгарда будет ослаблена существенным образом.
     Закончив речь, Шпарвассер немного неприязненно посмотрел на д'Марья. Тот невольно отвел взгляд: в одном из расстрелянных им у ремонтных доков танков сгорел племянник товарища оберста.
     Короче, определили, что, как только "Ред Алерт" будет готов к походу, три корабля стартуют вместе.)
     И вот сейчас до старта оставалось полтора часа.
     - Ладно, - вздохнул д'Марья. - Как там Наташа? Ямада непроницаемо посмотрел на него.
     - Пока ничего определенного сказать нельзя. Очень странно: похоже, это не сотрясение, скорее, шок. Наши врачи могут сказать только одно - она жива и соматически здорова. Но, как они говорят, по какой-то неизвестной причине без сознания.
     - Но ведь это не кома?
     - Нет. Скорее похоже на сон.
     Спящая красавица, с некоторой грустью подумал д'Марья. Энергическая мятежница вызывала у него совершенно определенную симпатию.
     - Ладно, - вздохнул он. - А этих... гостей наших, расселили их?
     - Да, - бесстрастно сказал Ямада. - Все в порядке. "Гостями" были офицеры-координаторы с Асгарда (Руммель, гауптман Эсфауэс Шефер и обер-лейтенант Зоммер из ихних Фауэска с пятеркой своих подчиненных), а также двое сталинградцев - Шмалько и капитан Медведев. Д'Марья глянул на хронометр.
     - Пора, Ясухиро, - сказал он и еще раз посмотрел в лицо каждой из насмешливо кривящихся звезд. - Пора.

Глава 4

     На Сталинграде пробыли недолго - лишь пополнили запасы, точнее, под завязку нагрузились горючим и боеприпасами.
     Экипаж "Ред Алерта" пополнился полувзводом сталинградских космодесантнйков - Шмалько сказал, что все двадцать бойцов молодцы, каких поискать, - и двумя танками вместе с экипажами. На планете оставили взвод аэрогардов и Наташу.
     На краю звездной системы Светлая собрались корабли группы свободного поиска - всего семь вымпелов: "Ред Алерт", "Линдеманн", "Окунь", еще один локальный под-пространственник, "Лещ", фрегаты "Кострома" и "Потудань" и эсминец "Звездный".
     Нырок эскадры прошел нормально. Поскольку его дальность ограничивалась возможностями локальных подпространственников, то корабли после трех прыжков находились на расстоянии всего пяти световых лет от Светлой.
     Сейчас они направлялись к ближайшей звездной системе - желтый карлик и пять планет.
     - ...Ежу понятно, что Сфера населена - и причем довольно плотно, - горячился Колядкин, совсем еще молодой лейтенант навигационной группы "Ред Алерта". - Вы посмотрите: такое ощущение, будто здесь специально собрали звездные системы с планетами земного типа. Это же просто смешно: Сталинград, Асгард, теперь вот эта, - он ткнул пальцем куда-то за спину, - все - рядышком, как костяшки на счетах...
     Д'Марья покосился на соседний столик - разговор происходил во время обеда, - где молодежь активно дискутировала, размахивая вилками и стаканами с соком.
     - Что ж, - рассудительно произнес Александров из второго взвода, аккуратно разрезая циклопическую котлету, - очень все это может быть. Только вот я не совсем понимаю, Коля, какие практические выводы можно сделать из вышесказанного...
     - Какие?! - вскричал Колядкин, взмахивая рукой и чуть не попадая зажатой в ней вилкой соседу прямо в глаз. - Да нужно просто отсидеться, подумать, разобрать по винтику субпривод, понять, что там и как так хитро сломалось...
     - Уже, - лаконически отозвался его сосед, двигателист Бейшиналиев, отводя опасную вилку от своего лица. - Две недели как.
     - Чего - две недели? - несколько опешил Колядкин. Александров хихикнул.
     - Как разобрали, - невозмутимо произнес Бейшиналиев.
     Колядкин поморгал и тоном ниже сказал:
     - А, ну да...
     - ...и ни хрена там не нашли, - закончил двигателист, отодвигая тарелку и берясь за стакан.
     - В смысле - ничего не поняли, - добавил Александров. - И ты, Коля, об этом знаешь.
     - Между прочим, правильно рассуждает ваш навигатор, - задумчиво произнес Руммель, который сидел рядом с д'Марья и тоже, оказывается, прислушивался к разговору. - Я имею в виду, что Сфера смахивает на объект искусственного происхождения.
     Д'Марья внимательно посмотрел на немца.
     - Этого он не сказал.
     - Значит, подумал.
     - Что же, по-вашему, - долгожданные инопланетяне объявились?
     - Не знаю.
     - Но раз искусственного...
     - Возможно, я не совсем точно выразился. Вполне вероятно, что это лишь явление природы. Однако сам факт, что мы не можем выбраться за пределы Сферы, показателен. Да и субпривод...
     Д'Марья отложил вилку.
     - Вы уже который раз в разговоре напираете на этот, так сказать, момент, однако потом продолжения не следует.
     - Видите ли, - Руммель, похоже, находился в легком затруднении, - истоки моего недоверия по отношению к подпространственному двигателю лежат в своего рода семейной, что ли, легенде...
     - Ну так расскажите. Если это возможно, - добавил д'Марья.
     Руммель внимательно посмотрел на него, тоже отложил вилку - очень аккуратно, - потом не совсем бонтонно поставил локти на стол и сцепил пальцы рук.
     - Мой отец был одним из тех, кто в составе группы бойцов Фауэска захватывал прототип субпривода, - негромко произнес Руммель. - Он рассказывал странные и непонятные вещи. Начать с того, что на заводе... точнее, на том объекте, где находился привод, практически не было людей...
     Он умолк. Д'Марья подождал, потом не выдержал:
     - То есть? Это был завод-автомат?
     Руммель как-то кривовато усмехнулся и убрал локти со стола.
     - Автомат... можно и так назвать. Наверное. Представьте: в дебрях Амазонки, в Богом забытой глуши, где нет ничего, что могло бы напомнить о цивилизации - разве что шатающиеся по сельве шайки гаримпьерос, которые убивают ради коробка спичек, - посреди какого-то вонючего болота торчит бетонный островок. Совсем небольшой, метров пятьдесят в диаметре, идеально круглый, но не плоский: эдакая горбушка торчит над водою. Посреди, то есть ровно посередине, находится восьмиугольный люк. Ну, вокруг, разумеется, охрана, пулеметы, то да се... Ночью полувзвод диверсантов Фауэска, девятнадцать человек, десантируется на парашютах типа "крыло" на этот пятачок. Операция занимает пару минут: охрану расстреливают, теряют одного своего, без лишних взрывов открывают люк и спускаются вниз. В это время на бетон уже садятся вертолеты - старый транспортный "Шайен" и два боевых "Араукана". Темень, как и положено. Диверсанты лезут вниз, стволы наготове. Но стрелять не в кого: спустившись, по их прикидкам, этажей на восемь, они распахивают дверь и попадают в огромный белый ярко освещенный зал, или ангар, или еще черт знает что метров пятьдесят высотой и двести во все стороны. Кругом пусто, то есть людей нет, а есть несколько штабелей деревянных ящиков и ряды обычных стеллажей, как в старых библиотеках, и высотой они метра по три, так что остальное пространство до белого потолка непонятно зачем нужно. Диверсанты знают, как выглядит привод. Они даже знают, как выглядят детали привода: их, как известно, не так много...
     - Насколько я знаю, девятнадцать... то есть восемнадцать человек вполне могли бы унести разобранный двигатель, - заметил д'Марья. - Но при чем тут какие-то стеллажи?
     - Слушайте. Диверсанты бросаются к стеллажам, пытаясь разобраться, где что лежит, и они видят то, что им требуется. Какая разница, в ячейках на стеллажах или еще где? Все вроде в порядке, но возникает заминка. Не получается ничего взять.
     - То есть?
     - То и есть. Детальки словно приросли. Один стеллаж - с детальками одного вида, второй - с частями другого и так далее, но оторвать их невозможно. Они не привинчены, не припаяны, они просто сами - часть стеллажей.
     - Что-то я ничего такого не слышал, - задумчиво произнес д'Марья.
     - Конечно, - кивнул Руммель. - Так вот, диверсанты в затруднении: что делать дальше? Они пытаются выйти на связь с вертолетами - конечно же, ничего не получается. В принципе пока ничего страшного, тем более что где-то должен быть и склад готовой, так сказать, продукции. Отец говорил, что ему сразу пришло в голову, что детальки просто растут на стеллажах, а раз их нельзя оттуда снять - значит они просто еще не созрели.
     - Ну конечно, - сказал д'Марья. - Они к тому же были теплые и мохнатые, эти детальки.
     - Вовсе нет, - пожал плечами Руммель. - С какой стати? Металл и полимеры, как и положено... Так вот, четверо, в том числе командир полувзвода, остались возле стеллажей, а семь двоек рассредоточились по ангару и стали искать склад, благо дверей - здоровенных, металлических - там было много, через каждые двадцать шагов.
     - Двери, - задумчиво протянул д'Марья и взял стакан с соком. - Что же... пусть.
     Руммель посмотрел на него недоуменно.
     - Простите?..
     - Нет, это я так, - спохватился д'Марья. - Продолжайте, пожалуйста. Я внимательно слушаю.
     - Так вот... да, отец с напарником открыли четыре двери, он почему-то всегда говорил об этом с особым нажимом - именно четыре. Двери открывались на себя. За первой оказался проем, просто заложенный кирпичами, обычными красными кирпичами. Кладка была неаккуратной, раствор искрошился. Вторая дверь вела в обычный туалет - две кабинки, обе пустые, умывальник - все. Когда открывали третью - один, в данном случае мой отец, открывает, второй бросается вперед, первый в это время прикрывает - напарник споткнулся, упал и потерял сознание.
     Д'Марья невольно улыбнулся.
     - Ничего не сломал? - пряча улыбку, спросил он.
     - Нет, ничего, - спокойно ответил Руммель. - За дверью оказалась небольшое помещение, совершенно пустое, выкрашенное почему-то в темно-синий цвет. Отец поднял напарника, тот сразу пришел в себя: с ним было все в порядке, он и сам не понял, что произошло, но, как это у вас говорят, рассусоливать было некогда, и они пошли к четвертой двери, которую открыл напарник.
     Руммель умолк, отхлебнул соку, прокашлялся. Д'Марья невольно покосился на соседний столик: молодежь допивала и доедала, продолжая диспут. Вилку у Колядкина давно отобрали, и теперь он размахивал перед носом Бейшиналиева ватрушкой. Двигателист с интересом за ней следил.
     - Напарник открыл дверь, и отец пошел вперед, - снова заговорил Руммель. - Он рассказывал, что делал шаг сознательно, помещение было пустым, как и предыдущее, только вот выкрашено в красный цвет. Отец остановился и хотел уже обернуться, как вдруг стены комнаты поплыли: красная краска оказалась кровью, это чувствовалось по запаху, по самой нетягучей консистенции жидкости, это был не сок, не подкрашенная вода, не что-либо еще, но только кровь...
     Д'Марья перестал улыбаться и несколько недоуменно посмотрел на Руммеля: тот вдруг заговорил быстро-быстро, странно полузакрыв глаза, лицо его подернулось сероватыми пятнами, а волосы - д'Марья был готов поклясться в этом - еле заметно зашевелились.
     - ...Кровь поднималась выше, но в ней нельзя было утонуть, потому что в собственной крови тонуть ни у кого не получится, если не выпустить из жил и весь воздух - вместе с огнем и землею; но что тогда останется от человека? Ничто, ничто и только ничто, что есть его подлинная сущность: но мостки через реку своей крови уже давно переброшены, и он брел по ним, спотыкаясь на каждом шагу, потому что колени его были перебиты, и идти становилось все труднее и труднее: копошиться в первозданной грязи с подобающим умением дано не каждому. Он потерял себя, но твердо знал - и это знание оставалось единственной твердью бытия, - что добраться до другого берега необходимо, и даже просто иначе не может быть...
     Руммель умолк. Д'Марья с некоторым даже испугом посмотрел на немца: но ничего, тот, похоже, приходил в себя. Тогда д'Марья украдкой огляделся. В столовой было почти пусто, а к их столику широко и гордо шагал Гордый.
     Д'Марья мысленно поморщился: он знал, что каламбурить не умеет. Это отвлекло его внимание на пару секунд, за это время немец успел полностью прийти в норму.
     - Кхм, - произнес д'Марья. - И что же это значило?
     - А кто его знает, - уже спокойно произнес Руммель. - Отец пришел в себя за пределами комнаты. Напарник сказал, что отец вошел в помещение, постоял немного и вышел обратно, белый, как бумага. Напарнику пришлось хорошенько тряхнуть отца, потому что он смотрел в одну точку и на вопросы не отвечал.
     - А дальше? - спросил д'Марья, наблюдая, как Гордый расставляет свои тарелки с обедом.
     Руммель потер лоб.
     - Дальше... Дальше диверсанты, другая двойка, нашли собранный привод за одной из дверей... вытащили его наружу, погрузились и улетели себе восвояси.
     - И все? - слегка разочарованно спросил д'Марья.
     - Почти. Только после всего этого отец никогда не видел снов, а еще не носил наручных часов - никаких. Ни механических, ни электронных, ни кварцевых, ни сверхпроводниковых. Они просто останавливались через некоторое время, причем навсегда. И еще отец отказался лететь на корабле с субприводом - до того, как он был построен.
     - Н-да, - сказал д'Марья.
     - Когда отец в детстве рассказывал мне об этой комнате, - слегка извиняющимся тоном добавил Руммель, - я думал, что это просто сказка. Но он повторял ее снова и снова, до самой своей гибели. Он был совершенно бесстрашным человеком, мой отец, но когда он про нее рассказывал, мне казалось, что ему не по себе - мягко говоря.
     - Послушайте, Зепп, - вдруг спросил Гордый, - а откуда вы так хорошо знаете русский?
     Руммель провел рукой, по волосам и жестковато усмехнулся.
     - Мои родители выросли в Пиллау. Русский они знали раньше немецкого.
     - Пиллау?.. А, это бывший Балтийск, - сообразил Гордый.
     - Ну, Балтийском он был не так долго.
     - И все же дольше, чем Тула - Айзенвальдом, - хмыкнул Гордый.
     Д'Марья краем уха слушал их, а сам вдруг вспомнил, как в бытность его на Марсе один научник что-то такое нечто похожее спьяну рассказывал по поводу лаборатории по изучению субпривода в Волгоградской области. Что-то он там нес...
     - А скажите, Зепп, - начал он, - ведь ваш отец погиб... так? А вот остальные...
     И тут заныл сигнал аларма.
     - Ну вот, - буркнул Гордый, одновременно вскакивая, нахлобучивая берет и с сожалением оглядываясь на недоеденный обед, - и пожрать как следует не дадут...
     - Успеешь, - на бегу успел сказать д'Марья. - Тебе лишь бы жрать в свободное от еды время...
     Он влетел в рубку и плюхнулся в кресло. Обежал взглядом помещение и экраны. Так.
     - Не понял... - начал было д'Марья, но Ямада уже перебил его:
     - Командир, контакт с остальными бортами группы потерян.
     - Как такое могло случиться? - резко спросил д'Марья.
     - Не можем понять, командир. - Это - Мальцев. - Выходили к пятой планете, скорость - ноль пять тысячных, торможение, расстояние - четыреста двадцать, и тут что-то произошло...
     - Атака?..
     - Неясно, командир, - произнес Ямада, который на время экспедиции был назначен первым пилотом. Просто - вспышка. - В вакууме?! - Да.
     - Еще скажите - грохот, - со злостью сказал д'Марья. Он напряженно смотрел на датчики состояния корабля. Хм, странно.
     - Нет, грохота не было, - спокойно отозвался Ямада. - Однако маршевые двигатели на какое-то время заблокировались, а радары почему-то ослепли.
     - Надолго?
     - Пятнадцать секунд. За это время нас перебросило на двести десять вперед по курсу, и это без скачка мощности, а корабли группы пропали начисто.
     - Чушь какая-то! - воскликнул д'Марья. - Половина датчиков показывает, что корабль был атакован, незначительные повреждения седьмого отсека, герметичность сохранена, а другая половина весело сообщает, что все в порядке, вот только мы входим в чью-то атмосферу?! Что за...
     - Мы рядом с пятой планетой, командир, - сказал Мальцев. - Но до плотных слоев атмосферы еще три мегаметра.
     - Так что за вспышка такая была?..
     - Неизвестно, командир, - произнес Ямада. - Рекординг состояния боевой рубки и систем наведения пуст, - добавил он, опередив следующий вопрос д'Марья. - Последние два часа просто не записались.
     - Так не бывает, - убежденно сказал д'Марья.
     - Я понимаю, что тут попахивает мистикой, но это факт. Аппаратура работала, но ничего не фиксировала.
     Внезапно д'Марья успокоился. Ну что же, мистика так мистика. Что ж тут поделаешь.
     - Командир!.. - громко произнес Мальцев. - С планеты идет сигнал SOS.
     Д'Марья резко повернулся к нему.
     - Чей сигнал? - быстро спросил он.
     - Не знаю, командир. Вроде бы... да, действительно автоматика. Сигнал слабый. Похоже, кто-то из сталинградцев.
     - Пеленг.
     - Запеленговали.
     - Садимся на планету, - громко сказал д'Марья.
     Хотя было совсем некогда вертеть головой по сторонам, д'Марья глянул на Ямаду, и ему показалось, что его заместитель чуть заметно с одобрением кивнул.
     - Температура воздуха за бортом - плюс пятнадцать по Цельсию...
     - Влажность - двадцать пять...
     - ...воздух годен для дыхания, командир!
     - Что пеленг? - спросил д'Марья.
     - Сигнал слабый. На наши запросы не отвечают. Расстояние до точки - около шестидесяти плюс-минус пятнадцать.
     - Что за чепуха? - с неудовольствием произнес д'Марья. - Почему такая низкая точность?
     - Не совсем понятно, командир. Однако можно сказать определенно - сигнал с одного из сталинградских кораблей. Их частота.
     - Отлично, идем на разведку, - сказал д'Марья, задумчиво изучая экраны визуальной информации и локаторы внешнего обзора.
     Там, то есть на так называемых "приборах", ничего интересного не имелось. "Ред Алерт" аккуратно сел посреди обширной каменистой равнины, плоской, как стол, усеянной красными камнями и низенькими кустиками лиловатых растений. Вдалеке, километрах в тридцати, виднелись невысокие скалистые горы.
     Через несколько минут с грузовой рампы фрегата, лязгая гусеницами, сползли три из пяти остававшихся у "Ред Алерта" танка. Потом на грунт с помощью лебедок опустили немецкий малый кампфшраубер типа "шперлинг" - пятидесятитонную летающую махину новейшей разработки с четырьмя не лопастными, а силовыми винтами и турбулентными маршевыми двигателями. Он достался сталинградцам в качестве трофея, а они, в свою очередь, презентовали кампфшраубер аэрогардам, поскольку у тех не было на борту летательных аппаратов.
     Вслед за этим отделение техников установило две ракетные турели, выдвинув вверх маленькие башенки загоризонтных полевых локаторов.
     Д'Марья и Ямада наблюдали за выгрузкой техники.
     - Зоммер и Шмалько вызвались пойти в группе, - негромко сказал Ямада. - Я думаю, стоит им позволить.
     - Пусть идут, - согласился д'Марья, придерживая рукой берет: двигатели "шперлинга" негромко загудели, создавая винто-вихревые потоки, которые заставили шевелиться чахлые лиловые листочки местных кустиков. - Посади их к Гордому в кампфшраубер.
     Ямада на правах заместителя командира пошел распоряжаться размещением аэрогардов по аппаратам. Всего в разведку послали три отделения - восемнадцать человек плюс Гордый, Шмалько и Зоммер.
     Д'Марья отошел в сторонку, глядя, как "коршуны" задраивают десантные люки и гуськом направляются в сторону горизонта, баритонально урча маршевыми двигателями: шли на подушках, не на гусеницах. Над танками, метрах в двадцати, не спеша двигался кампфшраубер, наклонив нос кокпита немного вниз и поблескивая на солнце иллюминаторами. Потом "шперлинг" поднялся выше, завис на секунду, ворочая пушками боковых турелей, и быстро пошел вперед.
     Д'Марья закрепил на ушной раковине зажим клипса с рацией, вставил в ухо микродинамик и тронул сенсор микрофона.
     - "Сайгак-один", "сайгак-два", "сайгак-три", здесь Первый, как слышите, прием, - сказал он негромко.
     Танки отозвались моментально, четко соблюдая очередность.
     - "Сайгак-один" - Первому, слышу вас.
     - "Сайгак-два" - Первому, слышу вас нормально.
     - "Сайгак-три" - Первому, слышу вас.
     -