, чтобы следить  за  тем,  начал  ли
действовать вирус, а поскольку Марша Коллинз,  начмед  "Карсона",  хотела,
чтобы вулканит отдохнул, она допускала к нему лишь некоторых посетителей и
ограничила доходивший до него поток информации.
   Вместе с Сипаком решил не  покидать  корабля  и  Пэн;  принятию  такого
решения способствовал день, проведенный в одиночестве на Перне.  Благодаря
своему размеру и умению выгодно его использовать он  оказался  среди  тех,
кому поручили сторожить все еще содержавшегося в камере-изоляторе  чужака.
Четыре дня, когда пришлось ждать, пока  подействует  вирус,  Пэн  проводил
основную часть своих дежурств в лазарете. По какой-то причине чужой в  его
присутствии вел себя спокойнее. По крайней мере, он не визжал целыми днями
что есть мочи и не валялся в беспамятстве, когда корабль  уставал  от  его
зубодробительных воплей. Поскольку  контр-адмирал  Эмерсон  не  желала  ни
убивать чужого, ни держать его в бессознательном состоянии, она предпочла,
чтобы  его  караулил  тот,  кто  не  тревожил  бы  хохлатое  птицеподобное
существо.
   На пятый день после взрывов  вирусных  бомб  до  Сипака  и  Пэна  дошли
известия о том, что вирус, кажется, действует. Чужие падали с небес и либо
погибали от удара  о  землю,  либо  падали  уже  мертвыми.  Все  пришельцы
сосредоточились в двух своих главных цитаделях - той, что располагалась  в
горах, и рядом с компьютерным комплексом.
   После бомбардировки узник-чужак становился с каждым  днем  все  тише  и
тише. На четвертый день он перестал кричать и только сидел в своей  тюрьме
с самым угнетенным видом. На своих стражей он едва глядел.  Исключение  он
делал только для Пэна.
   С Пэном существо, кажется, пыталось общаться. Чужой "говорил" на  своем
кричаще-щебечущем языке большую часть времени, когда Пэн стоял на,  посту.
Остаток дежурств Пэна хохлатый сидел с сосредоточенным выражением  лица  и
пристально смотрел на молодого бронзового дракона.
   Пэн, в свою очередь, не сводил глаз  с  пришельца,  чувствуя  некоторое
неудобство, когда Сибрук  и  Зиа,  его  золотая  огненная  ящерица,  зашли
проведать Сипака. Они вдвоем впервые оказались лицом к лицу с бодрствующим
птицеподобным созданием.  До  этого  оно  либо  спало,  либо  пребывало  в
беспамятстве после выстрела из  оглушающего  ружья.  Чужой  подпрыгнул  от
удивления и во все глаза стал таращиться на Зиа, примостившуюся у  Сибрука
на плече.
   Зиа чирикнула, глазея на чужака  в  ответ.  Потом  чирикнула  еще  раз,
теперь уже с некоторой неловкостью в голосе. Переведя взгляд на бронзового
сородича, она спросила:
   "И долго он так?"
   "Весь день. Когда не смотрит на меня, то сводит с ума своим чириканьем.
Думаю, он пытается со мной заговорить, - с озадаченной физиономией говорил
Пэн. - Но почему именно со мной? Я  ведь  всего-навсего  мичман.  От  меня
ничего не зависит, и я, вне всяких сомнений, не смог бы ничего СДЕЛАТЬ!"
   "Может быть, ты в чем-то особенный", - откликнулась Зиа.
   "Но в чем? - спросил Пэн, смущенно вращая глазами. - С чужими  пытались
вступить в контакт все, включая и телепатов. Что я могу?"
   Сибрук, слушавший более-менее общедоступную беседу, сказал:
   - Что кто может - никому не известно. В прошлом  даже  войны  удавалось
укротить  благодаря  усилиям  отдельных  личностей.  Почему  бы  тебе   не
попытаться ответить этой птичке?
   - Говорить с этой птичкой!?! - раздался оскорбленный возглас с одной из
кроватей.
   По меньшей мере на  половине  коек  лежали  раненые,  из  них  изрядное
количество составляли десантники. Остальные места заполняли члены  экипажа
"Карсона" и другие представители  Федерации,  не  имевшие,  в  отличие  от
перинитов, естественной невосприимчивости к вирусу гриппа и  находившие  в
различных стадиях выздоровления от легкой формы той  же  болезни,  которая
поразила чужих. Поскольку люди и другие существа, входившие  в  Федерацию,
некоторой устойчивостью к вирусу все же располагали, да и медицина  делала
свое дело, никто от вирусной  инфекции  не  умирал,  хотя  многим  больным
искренне  этого  хотелось.  В  тяжелых  случаях   пациенты   страдали   от
бесконечной тошноты, рвоты, поноса, головной боли, головокружения и других
симптомов  гриппа.  Таким  больным  предстояло   длительное   стационарное
лечение.
   Один из раненых  десантников  едва  не  выпрыгнул  из  кровати.  Только
больная нога помешала ему вскочить и подбежать к Сибруку. Он закричал:
   - Это он и его приятели упекли нас сюда! Если  бы  они  хотели  с  нами
говорить, могли бы давным-давно это  сделать.  По  мне  -  так  пусть  все
сдохнут!
   Раздался другой голос:
   - Сдохнут? А если нет? Вирус может на всех и не подействовать.  Значит,
придется опять с ними воевать. Я, например, не желаю этого делать, не имея
оружия получше. По-моему, надо  дать  дракону  попытаться  с  этой  тварью
сговориться. Может, удастся со всем этим покончить, пока опять  кто-то  не
покалечился или погиб.
   По всей палате тут же начался сердитый гомон. Не давая ему перерасти  в
настоящую перебранку, заговорил Сипак:
   - Дайте Пэну попробовать, пока вы все не поссорились и не  передрались.
Вы добьетесь лишь того, что  пробудете  здесь  намного  дольше,  чем  того
желает доктор Коллинз. В конечном счете, неважно, как мы  выясним,  почему
чужие на нас нападают. - Он опустился на постель. - Приступай, Пэн.
   Пэн уселся перед камерой чужака и стал в упор смотреть на  него.  Когда
чужой понял, что Пэн хочет попробовать вступить с ним в разговор, он начал
глядеть  в  ответ.  Пэн  счел,  что  достаточно  времени  провел  рядом  с
пришельцем, и, хотя язык существа  отличался  от  известных  дракону,  они
смогут общаться.
   Прошло, как показалось Пэну, очень много времени, прежде чем он услышал
в голове слабый голос. И сказал этот голос только одно слово:
   "Почему?"
   "Что  -  "почему"?"  -  задал  вопрос  Пэн,  стараясь  сколь   возможно
утихомирить свое волнение.
   "Почему вы позволили вашим домашним зверькам на нас нападать? И  почему
вы не отвечали на наши попытки наладить связь с вами?"
   "Какая связь? - недоуменно спросил Пэн. - И что за зверьки? У  нас  нет
домашних зверьков".
   "Вы имеете в виду огненных ящериц? - вмешалась Зиа, слушавшая их беседу
и передававшая ее основное содержание Сипаку и Сибруку. -  Мы  с  вами  не
воевали".
   "Вы - телепаты, как и мы, - отозвался чужой. - И все равно не отвечаете
на наши телепатические послания. Почему? Это ваши любимчики  не  дают  вам
общаться с другими разумными ящерами? Вы покрыты  чешуей  и  теплокровные,
как мы".
   "Любимчики? Я все-таки не понимаю, что вы тут  имеете  в  виду.  -  Пэн
посмотрел на Сипака, который подошел и стоял рядом со своим напарником.  -
Драконы говорят между собой и со своими всадниками. Я необычен в том,  что
могу и хочу говорить не только со своим всадником".
   "Домашние зверьки! - воскликнул чужой. - Я имею в виду тех  мягкотелых,
бледных слизней, которые катаются на шеях тебе подобных. Неужели  их  ярмо
нерушимо? Как могут управлять  каждым  вашим  движением  такие  безмозглые
паразиты? Вроде вон того, с остроконечными ушами, - чужак склонил голову в
сторону Сипака, - который стоит сейчас рядом с тобой.  И  всех  остальных,
окружающих тебя здесь, в этой тюрьме, в которую они меня бросили".
   - Всадники! - выдохнул Сибрук. - Любимчиками он называет всадников!  Но
мы - не домашние зверьки драконов!
   - Однако он этого не знает. Пэну придется каким-то образом убедить  его
в нашей разумности.
   Пэн вполуха прислушивался к беседе, пытаясь сообразить, что же сказать.
По-прежнему не сводя глаз с пришельца, он осторожно спросил:
   "Почему ты решил, что существа, летающие у нас  на  спинах  -  домашние
зверьки? Откуда вы?"
   "Мы - из звездной системы ****, - название никак не желало переводиться
во что-либо понятное Пэну, поэтому он назвал ее Деревом.  -  Наша  планета
называется ****, - снова туманное слово, которое Пэн окрестил  Гнездом.  -
Наш вид в этой системе главенствует".
   "Есть ли в вашей системе  существа,  похожие  на  наших  всадников?"  -
спросил Пэн.
   "Есть, их употребляют в пищу. Слизнями  мы  кормим  наших  подрастающих
птенцов".
   "Вы сталкивались с подобными существами во время ваших путешествий?"
   Мысли чужого окрасило презрение.
   "Да. И  все  они  сопротивлялись  нашим  усилиям  управлять  их  мирами
надлежащим образом. Подобным созданиям недостает ума распоряжаться  своими
собственными жизнями, тем более - пригодными для жизни мирами".
   "Вы когда-нибудь встречались с иными разумными видами?" - снова спросил
Пэн. Сипак слушал, понимая, на какие мысли старается Пэн навести чужого.
   "Вы - первые разумные, похожие на нас, с которыми мы встретились. Потом
мы не могли побудить вас к общению с нами. Похоже было на то,  что  нашему
взаимопониманию мешают существа,  сидящие  на  ваших  спинах.  Поэтому  мы
решили перебить этих личинок, чтобы вы могли с  нами  общаться".  -  Чужак
обвел взглядом кольцо окружавших его загончик. Пэн видел, как он  пытается
подавить дрожь.
   "Вы никогда не предполагали, что во вселенной есть  и  другие  разумные
виды, кроме вас самих? И что они могут быть непохожими на вас?"
   "Да! Но..."
   "И создания, похожие на безмозглых личинок вашей планеты, в другом мире
могут оказаться разумными  существами?  -  безжалостно  продолжал  Пэн.  -
Некоторые из разумных существ, стоящих вокруг меня, привыкли видеть в  вам
подобных лишенных разума тварей, сидящих на  деревьях  и  щебечущих  целый
день. К тому же неплохих на вкус. Тем  не  менее,  они  пытались  наладить
связь с вами, явно разумными.  Они  удивлялись,  почему  ВЫ  предпочли  не
отвечать на их послания".
   "Но они не могут быть разумными! Это же еда!" - возмутился чужой.
   "Возможно, на вашей планете - еда. Но за пределами вашей системы это  -
люди, с которыми стоит поговорить. - Пэн присел на корточки. - Они, как  и
вы, не заслуживают избиения. А мы устроим  вам  избиение,  если  придется.
Однако, это повлечет за собой большие потери и с нашей стороны. Такие, как
мы, предпочитают говорить, а не драться, если есть выбор. - Тут он  кивнул
в сторону Сипака. - Это - мой всадник и мой друг. Я верю ему без  остатка,
и он платит мне тем же. Ни он мной  не  управляет,  ни  я  им.  Мы  оба  -
разумные существа, и самостоятельно принимаем решения".
   "Ты  хочешь  сказать,  что  он,  -  недоверчиво  переспросил  чужой,  -
разумен?"
   "Как и все остальные, которых вы пытались  уничтожать  и  здесь,  и  на
других планетах этой области пространства. Что  нам  надо  сделать,  чтобы
заставить вас понять?"
   Чужак   только   покачал   головой   и   сел.   Он,   кажется,    опять
сосредотачивался, но не для разговора с Пэном. Что  бы  ни  говорил  и  ни
делал Пэн, чужой не откликался. Поворачиваясь к Сипаку, он сказал:
   "Не могу сказать точно, что он там пытается  сотворить.  Может  быть  -
связаться со своими сородичами на Перне.  Мы  с  тобой  на  это  способны,
потому нет причин, по которым он и его товарищи не могут общаться на таком
большом расстоянии".
   "И что же нам делать?" - спросил Сибрук.
   "Ждать, - отозвался Сипак. - Больше ничего не придумать".
   Спустя  примерно  час  чужой  открыл  глаза.  Обернувшись  ко  все  еще
стоявшему на часах Пэну, он сказал:
   "Мои друзья умирают. Они сказали, что какой-то дракон  сбросил  в  двух
местах  непонятные  устройства.  Они  взорвались,  но  больше  ничего   не
случилось, поэтому мои собратья решили больше об этом не думать. Но теперь
былой уверенности нет. Что это было?"
   "Вирус. Смертельный для представителей вашего вида и  для  незащищенных
людей. Его сбросили, чтобы мы могли легче вас  одолеть.  Поскольку  мы  не
могли с вами общаться, пришлось воевать. - Пэн  снова  обратил  на  чужого
глаза-вихри. - Мы защищаем наш мир. Драконы и люди настолько связаны между
собой, что, если вы  убьете  всадника,  с  ним  умирает  и  дракон.  Таким
образом, когда кто-то из ваших старается убить, как он считает,  паразита,
он, напротив, убивает  того,  кого  вы  считаете  разумным  существом.  Мы
вынуждены, таким образом, в свою очередь  убивать  вас  любыми  доступными
способами. Вплоть до этого вируса".
   "А если мы предпочтем говорить с вами?"
   "Каким образом? - спросил Пэн. - Насколько я знаю драконов, думаю,  они
не станут говорить с вами, да и  не  захотят.  Вы  стали  причиной  гибели
множества их товарищей. А  до  тех  пор,  пока  наш  компьютер  не  сможет
переводить с вашего звукового языка на наш, вы не сможете разговаривать  с
людьми. Станет ли ваш народ беседовать с тем, что он считает пищей?"
   Чужой медленно покачал головой:
   "Они все еще с трудом верят, что видят перед собой разумных. Они хотели
бы говорить через тебя".
   "Среди моих братьев я занимаю невысокое положение. Я не могу  принимать
решений за нас, да и, по правде говоря, соглашаться  с  тем,  что  вы  там
должны решать. Я должен буду передавать содержание наших  бесед  тем,  кто
стоят выше меня и могут  принимать  такие  решения.  Удовлетворит  ли  это
твоих?"
   "Должно. Для нашего и вашего блага. Скажи, какое место  подойдет  твоим
людям, чтобы встретиться с моими. Мы объявим перемирие. - Чужой  откинулся
у себя на койке. - Придется иметь дело с теми, кого мы зовем личинками. Во
имя спасения тех, кто еще жив на этой планете, мы должны это сделать".
   "Мы встретимся рядом с компьютерным комплексом, как  его  называют  мои
друзья, где вы окружили запершихся там наших. Подойдет?  -  Чужой  кивнул,
Пэн обернулся и сказал Сипаку: - Извести Карен. Передай, что чужаки  хотят
говорить с нами и до  принятия  каких-то  решений  объявили  перемирие.  И
хотят, чтобы я выступал в качестве посредника между ними и Федерацией".  -
Он посмотрел на своего напарника; в глазах дракона вращался страх и легкое
смущение.
   - Ты отлично справишься, Пэн. А  мы  тебе  поможем.  По  крайней  мере,
благодаря твоим усилиям мы начали с ними говорить. И знаем, почему они  на
нас нападали, почти не заботясь о том, кого убивают. - Он хлопнул молодого
дракона по широкому плечу. - А сейчас, мне кажется, тебе следует отдохнуть
и вздремнуть. Карен захочет узнать, что вы обсуждали  с  этим  чужаком,  а
потом - дать тебе указания, что говорить.
   Пэн кивнул. Затем, бросив последний взгляд на чужого, он выскользнул из
лазарета и направился к себе в гнездо.



11. ПЕРЕГОВОРЫ

   Сипак смотрел, как ходит взад-вперед молодой дракон. Не  то  чтобы  там
было много места - скорее мало для довольно большого зверя.
   - Не волнуйся, Пэн. Ты отлично справишься.
   "А если я сделаю что-нибудь не то? Скажу что-то  не  так?  Вдруг  чужие
решат не заключать с нами договора? Виноватым сочтут меня!"
   -  Пэн,  никто  тебя  винить  не  станет.  Карен  понимает,  что  опыта
посредника у тебя нет. Потому она будет с тобой,  и  я  тоже.  Мы  поможем
тебе, чем только сможем.
   Бронзовый дракон только кивнул, но вышагивать не перестал. И только  по
настоятельной  просьбе  Сипака  немного  отдохнуть  он  улегся  в  уголке,
обернувшись хвостом. Затем Пэн погрузился в дремоту, но во сне то  и  дело
дергался. Глядя на него,  Сипак  понимал:  вряд  ли  его  напарник  сможет
полноценно отдохнуть...
   За несколько часов до  предполагаемого  начала  переговоров  Пэн  снова
проснулся с видом сильнейшего удивления. На вопросительный взгляд Сипак он
сказал:
   "Тот чужак пытается со мной заговорить. Не знаю,  чего  он  хочет,  но,
кажется, чем-то возбужден. Может быть, пойти поговорить с ним?"
   - Думаю, вреда не будет. Начинай, а  я  дам  знать  Карен.  -  В  самый
последний миг Сипак сказал: - Погоди. Дай я на тебя упряжь  надену.  Может
быть, тебя захотят направить на Перн прямо из лазарета. - Вулканит  быстро
надел на Пэна летные ремни заодно с перевязями  для  оружия  и  аппаратуры
связи. Покончив с этим, он шлепнул своего напарника по боку и сказал:
   - Ну, пошел.
   Пэн закрыл глаза, сосредоточился и ушел  в  Промежуток,  направляясь  в
лазарет "Карсона", где помещалась камера-изолятор. Когда он там  появился,
пораженный чужой отпрянул, звучно приложившись к стене. Только теперь  Пэн
осознал, что никогда раньше не исчезал в Промежутке на глазах у чужака.
   Смеясь про себя от удовольствия - хоть разок застал пришельца врасплох.
- Пэн уселся перед силовым экраном и приготовился к  беседе.  Несмотря  на
его телепатические навыки, разговор с носителем совершенно чуждого разума,
располагавшимся по другую сторону невидимой преграды, все так же  требовал
умственных усилий.
   "Зачем ты звал меня?"
   "Мой народ, мои друзья по-прежнему умирают".
   "Мы прекратили атаки", - ответил Пэн.
   "Эта болезнь, которую вы сбросили... Она  продолжает  нас  убивать",  -
птицеподобное создание взволнованно глядело на Пэна.
   Пэн обернулся к успевшему войти в лазарет Сипаку.
   "Как протекает эта болезнь? Долго ли?"
   - Судя по записям, болеют пять-семь дней. Прошло только... - он подумал
немного, - шесть дней с тех пор, как Аппукта и Гвин сбросили бомбы.
   "Должны ли чужие все еще умирать?"
   - На этот вопрос, Пэн, я ответить не могу. Строения их организмов я  не
знаю. Как и того, сколько времени продлится болезнь и многих  ли  погубит.
Зато мне известно, что у нас есть для них лекарство.  Я  проследил,  чтобы
его подготовили одновременно с вирусом. А что?
   "Они продолжают умирать".
   - Хм... - Лицо Сипака отразило напряженную работу мысли. - Ну  что  же,
как только мы придем к соглашению, они смогут  получить  противоядие.  Тут
сложностей быть не должно.
   Пэн опять обратился к чужому.
   "Мы  не  знаем,  какое  действие  в  конечном  итоге  окажет  вирус  на
представителей вашего вида. Существует, однако, некое противоядие, которое
будет предоставлено нуждающимся в нем. По  достижении  соглашения.  -  Пэн
помолчал немного, потом спросил: - Как тебя звать? И в каком ты чине?"
   Чужак некоторое  время  молчал,  ошарашенно  уставясь  на  Пэна.  Затем
сказал:
   "Меня зовут Рарш. Я занимаю пост командира второго крыла второй стаи".
   "Что это значит?"
   "Это значит, что,  когда  мы  здесь  высадились,  я  был  четвертым  по
должности".
   "А теперь?"
   Тут птица явно забеспокоилась.
   "Теперь я исполняю обязанности  командующего  передовой  стаи  на  этой
планете. Ваш вирус убил всех, кто старше меня по званию.  Остались  только
командиры перьев. Мое решение здесь будет окончательным".
   "А остальные твои сородичи? Те, что нападают на другие планеты  в  этой
области? Как быть с ними?"
   "За них я ручаться не могу. Хотя все командиры прислушиваются  к  тому,
что имеют сказать другие. Точку зрения, которую я им изложу, будет нелегко
воспринять, но они отнесутся к ней с надлежащим вниманием".
   "И как же ты им все это расскажешь?"
   "Краткие сообщения уже передаются.  Наши  сородичи,  по  крайней  мере,
прекратят  активные  боевые  действия,  пока  не  получат   дополнительных
сведений".
   "Это хорошо".
   Пэн обернулся, когда Сипак похлопал его по плечу.
   - У меня  тут  прививка  для  нашего  друга.  Она  предохранит  его  от
заражения вирусом. Его  товарищи  вполне  могут  его  инфицировать,  и  мы
останемся без посредника.
   Повернувшись обратно, Пэн сказал:
   "У нас готова для тебя инъекция. Она  предохранит  от  заражения.  Если
позволишь, Сипак войдет и уколет тебя.  Но,  если  причинишь  ему  вред  -
умрешь. Понял?" - С видимым усилием чужак согласился  позволить  "личинке"
войти в его камеру и ввести лекарство, но  в  конце  концов  кивнул.  Едва
Сипак вышел из карцера, как появилась  контр-адмирал  Эмерсон  и  сказала:
"Время". Ее сопровождало множество тяжело вооруженных  десантников.  Когда
силовое  поле  отключили,  эти  ребята  окружили  чужого  и  проводили  до
транспортерной комнаты, а оттуда - на планету.
   Очутившись на месте, Рарш пронзительно свистнул. Из  кустов  по  одному
или парами нерешительно  вышли  те,  которые  тепер