ый голос показался ему чужим.
   - Вместе  нам  будет  очень  хорошо,  -  продолжала  говорить  Мэнди,
одновременно помогая Майку раздеться.
   - Да, хорошо, - словно болванчик отвечал он.
   - А теперь иди ко мне, Майк... Иди ко мне, Майк... Иди...
   Майк пытался  анализировать,  что  с  ним  происходит,  однако  волны
наслаждения прокатывались по нему от макушки до пяток, и он слышал  лишь
тихое постанывание Мэнди и скрип старой кровати.
   Потом он отдыхал, а Мэнди улыбалась и говорила о  том,  как  здорово,
что они летают вместе.
   - С Лозмаром было не так, - рассказывала она. - Он был очень тяжелый,
и я летала одна... И еще он иногда кусал  меня  за  грудь  и  оставались
синяки.
   "Хорошо, что я его убил", - подумал Майк.
   - А еще к Лозмару приходил другой  дядечка,  и  он  меня  очень-очень
хотел, а Лозмар на него за это злился.
   - Как его звали?
   - Карсон. - ответила Мэнди и, улыбнувшись, добавила:
   - Карсон, который живет на крыше.
   - Чего? На какой крыше? - не понял Майк. - Я знаю  этого  Карсона,  и
живет он в "Хризантеме". Он сволочь!
   Майк чувствовал, как к нему снова возвращается  жгучая  ненависть  ко
всем мужчинам, которые хотели, хотят или будут хотеть Мэнди. А  еще  его
шокировала  та  детская  наивность  и  непринужденность,  с  какой   она
говорила: "этот дядечка меня очень-очень хотел".  У  Майка  складывалось
впечатление, что если бы этот дядечка  по-хорошему  попросил  и  добавил
слово "пожалуйста".
   Впрочем, довершить эту ужасную картину в своем  воображении  Майк  не
успел, потому что Мэнди снова увлекла его в  водоворот  опустошительного
полета. Потом был отдых и новый полет...
   Так продолжалось  довольно  долго,  и  лишь  под  утро  Майк  получил
передышку. А через пару часов, когда он уходил в офис к  Либнеру,  Мэнди
выглянула из-под одеяла и сказала ему  вполне  трезвым,  как  показалось
Майку, голосом:
   - Я тебя люблю, Майк. Я тебя очень люблю.
 
100 
 
   Сидя в кресле, Майк дремал и  улыбался  Мэнди  во  сне.  Все  тревоги
последних дней казались ему  очень  далекими,  и  он  был  по-настоящему
счастлив.
   - Эй, проснитесь! Проснитесь же, Майк!  -  пожарной  сиреной  завопил
вдруг Отто Либнер и стал трясти Майка за плечо.
   - Стоп! - воскликнул Майк, выпучивая глаза и вскакивая со  стула.  Он
озабоченно ощупал куртку, словно проверяя ее цельность, и  посмотрел  на
банкира:
   - Что случилось?
   - Боевики компании, сэр, - сообщил дежуривший возле окна секьюрити.
   - Да, их там целая армия! - снова завопил Либнер.  -  Да  они  нас  в
порошок сотрут, и зачем я только согласился на эту авантюру?  Клевал  бы
себе по крошечке и всегда был бы сыт, а теперь...
   - Спокойно, мистер Либнер, - приказным тоном  остановил  его  Майк  и
подошел к окну. - Мне  знакомы  эти  люди,  и  я  ждал,  что  они  здесь
появятся.
   - Их не сдержать,  сэр,  у  них  с  собой  гранаты,  -  тихо  заметил
охранник.
   - Ничего, им  нужен  только  я.  Включите  механизм  -  пусть  ворота
откроются. Я выйду с ними поговорить.
   - Как  скажете,  сэр,  -  ответил  рослый  секьюрити  и  с  сомнением
посмотрел на худенького подростка. А Майк еще никогда не чувствовал себя
более уверенно, чем сейчас. Должно быть, виной тому была бессонная ночь,
он просто был не в состоянии оценить масштабы опасности.
   Майк  вышел  из  подъезда  и  на  мгновение  остановился,   оглядывая
небольшую площадь, на которой толпилась с полсотни вооруженных людей. Но
Майк их действительно не боялся. Во-первых, он  принял  все  необходимые
меры, о которых вычитал в  умных  книгах,  а,  во-вторых,  в  пятидесяти
метрах от площади, за бетонным бордюром прятался Гвинет с пулеметом.
   Но это была страховка на самый крайний случай.
   Шила не было. Он оставался в отеле и присматривал за Мэнди - на  этом
настоял Майк.
   Майк спустился по ступеням и  направился  навстречу  незваным  гостям
через проем раздвигавшихся ворот.
   Заметив его, несколько боевиков выступили вперед,  и  одного  из  них
Майк узнал сразу - это был командир отряда Серж Персоль. Вместе  с  Гуго
Флангером он подходил к столику в тот день, когда в  холле  "Хризантемы"
состоялась схватка между боевиками компаний-конкурентов.
   - Здравствуйте, сэр, - вежливо поздоровался Персоль,  впрочем,  глаза
его смотрели на Майка решительно. Было видно, что он собирался исполнить
полученнный приказ.
   - Здравствуйте, Серж, - вежливостью на  вежливость  ответил  Майк,  -
давайте отойдем в сторону.
   - Хорошо, - согласился Персоль, предварительно обменявшись  взглядами
с сопровождавшими его боевиками.
   Бок о бок, как два приятеля, Майк и Персоль пошли неспешным  шагом  в
сторону автомагистрали.
   - Какие у вас намерения, Серж?
   - Я должен взять вас и доставить в номер мистера Флангера. Он, в свою
очередь, получил этот приказ от руководства компании. Они намерены  сами
задать вам несколько вопросов, и... я советую вам не  запираться,  Майк.
Скажу вам честно, я испытываю к вам некоторую симпатию, но я буду  верен
долгу и...
   - Я понял, - кивнул Майк и становился. Персоль остановился тоже. -  Я
вас понял, поэтому предлагаю вам отличный выход.
   - Какой же?
   - Вы сообщите Флангеру и всем остальным, что взять  меня  невозможно.
Точнее, невозможно взять живым. Вот полюбуйтесь.
   С этими словами Майк распахнул  куртку  и  продемонстрировал  широкий
пояс, увешанный аккуратными брикетами взрывчатки  "Сикраш".  От  каждого
брикета тянулись тоненькие,  скрученные  пружинкой  проводки.  Они  были
подсоединены к висевшему на  груди  миниатюрному  управляющему  блоку  с
взрывателем на гравитационном контроллере.
   - Два с половиной килограмма, - пояснил  Майк.  -  Моя  смерть  будет
мгновенной, остальным повезет меньше.
   - Но  это  ведь  глупо.  Мои  хозяева  потребуют  уничтожить  вас,  и
достаточно будет одного выстрела, чтобы...
   - А вот на этот случай я имею другой аргумент.
   И Майк достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и передал его
Персолю.
   Пока тот разбирал непонятные  надписи,  Майк  огляделся,  впервые  за
долгое время заметив птиц, которых так мало было  в  долинах  и  которые
здесь, в  городе,  буквально  оккупировали  крыши,  деревья  и  провода,
наполняя воздух пением. Майк даже не предполагал,  что  где-то  возможно
такое многообразие.
   И еще деревья, они тоже были разные, их листья имели различную  форму
и оттенки. Это Майк тоже заметил только сейчас.
   - Я не совсем понял, что это такое. Какая-то квитанция...
   - Возьмите ее себе, чтобы показать своим руководителям. Это квитанция
о передаче заверенного завещания в нотариальные  конторы  "Ле  Фарбье  &
Крундштат" и "Моеркон". Они - гиганты в своей области, и надавить на них
совершенно невозможно. Завещаний сделано два, одно  на  "Белл  Антарес",
другое на "GTI". Я специально сделал так, чтобы  в  случае  моей  гибели
между этими  компаниями  возник  судебный  конфликт.  Тогда  они  просто
договорятся  между  собой  и  места  вашей  компании  здесь  просто   не
останется. То есть, если я  буду  жив,  "Клаус  Хольц  компани"  получит
половину прибылей от добычи кванзинового угля, если же  со  мной  что-то
случится, компания не получит ничего.
   Наконец Персоль переварил услышанное от Майка.  Восхищенно  глядя  на
юношу, он произнес:
   - Лихо.
   - Согласен. И я рад, Серж, что теперь у вас  нет  повода  стрелять  в
меня. Но я подожду, пока  вы  доложите  Флангеру  или  кому  там  у  вас
полагается...
   -  Спасибо,  сэр,  -  поблагодарил  Персоль  и,  достав  переговорное
устройство,  стал  вполголоса  излагать  ситуацию.  Майк  демонстративно
отвернулся и застегнул куртку, пряча свою смертоносную начинку.
   - Теперь все в порядке, - сообщил Серж, окончив  переговоры.  -  Они,
конечно, сомневаются, но сказали, что будут думать.
   - Тогда до свидания.
   На том все и кончилось. Боевики уехали, а Майк вернулся в  офис,  где
помимо Либнера, охранника и сонного связиста его дожидалась Дилия.
   - Это невероятно, Майк, - воскликнул Отто Либнер. -  Вам  удалось  их
уговорить!
   - Да, сэр, они будут думать, - подтвердил Майк и, взглянув на  Дилию,
сказал:
   - Привет, ты сегодня поднялась очень рано.
   - Тебя хотела  увидеть,  -  капризным  и  обещающим  скандал  голосом
произнесла девушка.
   Майк  нервно  повел  плечом  и  вздохнул.   Кажется,   Дилия   что-то
заподозрила и, по всей видимости, решила именно сейчас разобраться в  их
отношениях. И, зная ее характер, можно было сказать с уверенностью,  что
присутствие отца и двух посторонних людей остановить ее не сможет.
   -  Кажется,  у  тебя  завелась  новая  подружка,  Майк?  -  пошла   в
наступление Дилия.
   - Послушай, я не хотел бы... - попытался защититься  он,  однако  это
только подлило масла в огонь.
   - Хотел бы, не хотел  бы!  Ты  думаешь,  нашел  девочку-паиньку,  да?
Заблудшую овечку с фермы? - стала выкрикивать Дилия, надвигаясь на Майка
не по годам развитым бюстом.
   По этой статье она давала Мэнди сто очков вперед.
   - То, что она наркоманка, ты уже  и  так  знаешь.  Не  совсем  же  ты
слепой. Но ты не знаешь, что эта сучка жила в съемной квартирке у  Лесли
Саймона и он водил к ней своих друзей, когда самому  с  ней  кувыркаться
надоедало... Если он проигрывал в карты  -  то  расплачивался  ею,  если
нужны были деньги  -  зарабатывал  на  ней.  Даже  новую  машину  купил,
подставив эту твою красоточку своему папе,  а  потом  его  шантажировал,
говоря, что расскажет матери! Вот с кем  ты  теперь  лижешься,  придурок
несчастный!
   - Дилия! - попробовал образумить дочь  Либнер.  Однако  та  уже  сама
исчерпала запас  ярости  и  выскочила,  вон,  размазывая  слезы  и  едва
сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. При этом Майк отметил, что  фигура  у
Дилии действительно лучшая из всех, что ему довелось  видеть  на  улицах
города. У него ведь был небогатый опыт, поскольку кино он смотрел мало.
   - Вы должны понять ее, Майк, - попробовал оправдать дочь Либнер.
   - Я пытаюсь, сэр, - сказал Майк, изо всех сил подавляя в себе чувство
обиды и... ревности. Дилия точно змея ранила его в самое сердце,  жгучим
ядом выдавливая из глаз Майка злые слезы.
   Он прекрасно знал, да об этом нетрудно было и догадаться,  что  Мэнди
перекати-поле. Она  безвольно  прибивалась  к  тем,  кто  платил  за  ее
наркотики, и понятно, что никто из этих людей не покупал ей зелье просто
так.
   "Но теперь ее скитания закончились, - сказал себе Майк, словно  давая
клятву. - Теперь она со мной, и я буду о ней заботиться. Я найду хороших
врачей и ее обязательно вылечат, поскольку теперь у меня есть деньги.  А
скоро их будет еще больше".
 
101 
 
   В отель Майк вернулся на такси, и следом за ним в холл вошел  Гвинет.
Его пулемет был завернут в тряпку, однако и так было  понятно,  что  это
какое-то оружие.
   - Ну что, все прошло чисто? - спросил Гвинет.
   - Ты же сам видел.
   - Какой-то ты грустный.
   Вместе  они  поднялись  наверх  и  постучали  в  номер.  Над   дверью
шевельнулась видеокамера, замок открылся.
   - Как все прошло? - спросил Шило, пропуская их в комнату.
   - Нормально, - ответил Майк. - Удалось договориться, и, кажется,  они
все поняли.
   - Давай помогу тебе снять эту упряжь, - предложил  Шило  и  осторожно
стащил с Майка куртку. Затем достал тонкую отвертку и принялся разряжать
опасный пояс.
   - Как Мэнди? - спросил Майк.
   - Спит, - не прерывая работы, ответил Шило. - Правда, сном я  бы  это
назвал  с  большой  натяжкой.  Она  все  время  что-то  бормочет,  а  то
поднимется и сидит на кровати. В стенку смотрит.
   - Сколько раз она колола себе эту дрянь.
   - Три раза.
   Шило повернул  какой-то  винтик,  и  лампочка  на  электронном  блоке
перестала мигать.
   - Ну вот,  теперь  все  в  порядке,  -  заключил  он  и  помог  Майку
отстегнуть пояс.
   - Какие еще новости?
   - Приходил этот парень, которого ты сделал командиром "собак".
   - Фагот?
   - Да, Фагот. Он сообщил, что уже известил своих людей  на  острове  о
том, что правила игры меняются.
   - Это хорошо, - сказал Майк, принимая протянутый Гвинетом  бутерброд.
- Послезавтра торги, и было бы неплохо, если б пригнали  хотя  бы  голов
пятьсот.
   - Тут есть одна проблема, - заметил Шило, потирая подбородок.
   - Какая? - сразу перестал есть Майк.
   - Фагот сказал, что его люди видели отряд  либеров.  Недалеко  от  их
острова...
   - А вот это плохо. - Майк вздохнул и покачал головой.  -  Плохо  это.
Нужно спасти базу "собак". Они теперь наши единственные союзники.
   - "Собаки" - наши союзники, - покачал головой Гвинет. - Жаль,  Морган
не дожил до этого момента.
   - Да, - согласился с ним Майк. - Жаль.
   Доев свой бутерброд,  он  запил  его  холодным  то  ли  чаем,  то  ли
витаминным кофе, а потом, уставившись в одну точку, просидел  так  целый
час.
   Ни Гвинет, ни Шило не беспокоили его,  понимая,  что  так  ему  лучше
отдыхается.  Очнувшись,  Майк  отправился  спать,  а  Гвинет  и  Шило  с
сомнением посмотрели ему вслед.
   Когда дверь за Майком закрылась, Гвинет сказал:
   - Не доведет его до добра эта девчонка. Она из него все силы  вытянет
- он уже спит на ходу.
   - Может, и так, - согласился Шило,  который,  как  всегда,  занимался
разборкой пистолета. - Может, и так, но тут уж ничего не поделаешь.  Наш
парень теряет весь свой здравый смысл, как  только  дело  касается  этой
крошки.
 
102 
 
   Майк проспал совсем немного, часа два или три, а затем его  разбудило
легкое, но настойчивое прикосновение Мэнди.
   Она сидела рядом с Майком, прямо на полу, как сидят собаки, и гладила
его по плечу.
   - Я знаю, кто ты, - сказал она и улыбнулась. Свет от уличных  фонарей
проникал сквозь  неплотные  занавески,  и  на  лице  Мэнди  отображались
замысловатые узоры.
   - Ты - Майк, - сказала Мэнди. - Прошлой ночью мы с тобой летали...
   - Правильно, - с облегчением  ответил  Майк.  Он  боялся,  что  Мэнди
спутает его с кем-нибудь еще - например, с Дьюком.
   - Я хочу снова полететь с тобой, - прошептала Мэнди.
   - Для этого тебе нужно... уколоться? - то ли напомнил, то ли  спросил
Майк.
   - Я уже, - радостно призналась Мэнди и уселась на  Майка  верхом.  По
улице проехала машина с включенными фарами, и луч  света  упал  на  лицо
Мэнди. Выражение ее глаз поразило и даже слегка испугало Майка.
   Потом все пошло, как и прошлой  ночью.  Та  же  страсть  и  напор  со
стороны Мэнди и тот же, не менее страстный отклик Майка.  Однако  что-то
давало  ему  силы  защищаться  и  не  падать  так  глубоко  в   пропасть
блаженства, где он пребывал всю прошлую ночь.
   Между тем в движениях Мэнди и даже в  ее  голосе  появились  какие-то
заметные изменения, какая-то нечеловеческая первобытная мощь. В один  из
последних аккордов Майк выгнулся дугой, но вместо того чтобы  исторгнуть
стон, неожиданно для самого себя сказал громко и отчетливо:
   - Мэнди, тебе нужно лечиться...
   - О да-а, милый, мы будем лечиться - ты и я.
   - Я говорю серьезно, Мэнди, ты  не  должна  больше  колоть  себе  эту
дрянь.
   - Это не дрянь, Майк, - прошептала Мэнди, нежно  водя  пальчиками  по
его груди. - Это мое лекарство... И ты знаешь, я должна принять  еще,  а
то мне сегодня плохо летается. Или это ты стал тяжелым, как Дьюк?..
   Мэнди захихикала и поднялась, чтобы взять еще одну ампулу.
   Майк же отвернулся к стене и решил во что бы то ни стало  заснуть.  У
него с утра было намечено много дел, а  эта  наркоманка  пусть  колется,
сколько ей вздумается. И вспоминает всяких там дькжов.
   Однако он  плохо  знал  Мэнди,  которая,  вколов  новую  дозу,  снова
завелась сама и  в  мгновение  ока  увлекла  за  собой  Майка.  И  снова
завертелась буря  страсти,  подхлестывая  уставшую  плоть  и  настойчиво
тормоша сонный разум.
   Лишь под утро, когда  наслаждение,  вперемешку  с  кошмаром,  наконец
иссякло, Майк забылся тяжелым сном. Он устал так, что мог проспать сутки
кряду, но Шило растолкал его, когда еще не было и восьми.
   - Майк, проснись! Майк! - Шило настойчиво тряс парня за плечо, однако
его голова болталась, как у мертвого. Он был жив, но у него не было  сил
выбраться из объятий сна.
   В конце концов Шило бы вынужден призвать на помощь Гвинета.
   - Вот это да! - воскликнул тот, зайдя в комнату.
   - Не на нее смотри, - одернул товарища Шило. - Давай тормошить Майка,
его нужно разбудить.
   Гвинет притащил воду и плеснул ее в лицо Майку, однако  тот  даже  не
поморщился, и пришлось бить его по мокрым щекам. Лишь тогда он приоткрыл
замутненные глаза и простонал что-то невнятное.
   - Он что, тоже колол себе эту дрянь?
   - Не думаю, - ответил Шило. - Просто эта сучка его  замучила.  Он  не
спал уже две ночи...
   Майк пролепетал что-то еще, однако был все  еще  далек  от  осознания
окружающего мира.
   - Бери его, - приказал Шило. - Бери и неси под душ.
   - Ага, - кивнул Гвинет и, сбросив с Майка одеяло, без труда подхватил
его легкое тело.
   Спустя несколько минут, под контрастными струями воды и под действием
постоянных щипков и шлепков, Майк наконец проснулся  и  произнес  вполне
отчетливо:
   - Не надо больше меня бить, я уже здесь...
   Воду тотчас выключили, а Майка докрасна растерли полотенцем и так,  в
запеленутом виде, вынесли в комнату Гвинета и Шило.
   Потом ему дали горячего чаю, и он полностью пришел в себя. Однако это
выразилось в том, что он испуганно огляделся и спросил:
   - А где Мэнди? Что с ней?
   - О, парень, там все очень  серьезно,  -  сказал  Шило  и  сокрушенно
покачал головой. - Но ведь ты все равно захочешь посмотреть.
   И они втроем пошли в комнату, где жили юные любовники.
   Старшие товарищи Майка были готовы к тому, что увидят, ему же  самому
поначалу показалось, что он еще спит, настолько  нереальна  и  чудовищна
была представшая перед ним картина.
   Мэнди находилась возле стены. Она была обнажена  и  стояла  на  одной
ноге, а вторую, неестественно подняв, словно  приклеила  к  вертикальной
поверхности - будто делала на этой стене шпагат. Длинные худые руки были
плотно прижаты к той же  стене,  а  вся  Мэнди  напоминала  раздавленное
насекомое, случайно залетевшее в дом.
   Тем не менее ее глаза были  открыты  и  смотрели  куда-то  в  сторону
совершенно безучастным, застывшим взглядом.
   Майк с опаской приблизился к своей подружке  и,  взяв  ее  за  плечо,
потянул к  себе,  однако  у  него  ничего  не  вышло  -  Мэнди  даже  не
пошевелилась, застыв словно мертвая статуя.  На  ее  виске  еле  заметно
билась жилка, и это давало повод думать, что девушка еще жива.
   - Нужно вызвать врача, - сказал Майк. - Гвинет, спустись вниз,  пусть
они вызовут врача.
   - Конечно, Майк, - кивнул тот и быстро вышел.
   Майк попятился, полотенце упало с его плеч. Обнаружив, что совсем  не
одет, он огляделся в поисках своих вещей. Шило помог ему,  и  Майк  стал
одеваться.
   - Как же такое может случиться,  а,  Шило?  -  спросил  он,  медленно
застегивая пуговицы.
   - Никогда подобного не видел, - признался тот. - Но если  посмотреть,
сколько она вколола себе за эту  ночь,  то  нужно  удивляться,  что  она
вообще жива.
   Майк посмотрел на стол: на  нем  валялось  не  меньше  дюжины  пустых
ампул. Словно стреляные гильзы, а пули  от  них  прочно  сидели  в  теле
Мэнди.
   - Наверное, стоит прикрыть ее чем-то, - забеспокоился Майк.
   - Зачем? Врачи голых не боятся, - мрачно сказал Шило и, повернувшись,
вышел, а Майк тяжело опустился на стул и уставился  в  пол.  Он  избегал
смотреть на Мэнди.
   Она по-прежнему не издавала ни  звука  и  даже  удивительным  образом
почти не выделялась на фоне стены.
   Скоро под окном тоскливо просигналила сирена "скорой помощи",  а  еще
через минуту в номер в сопровождении Гвинета поднялись санитары и врач.
   Они хозяйским шагом  прошли  в  комнату,  и  доктор,  пожилой  полный
господин в  очках  с  позолоченной  оправой,  даже  присвистнул,  увидев
пациентку. Однако, вопреки опасениям Майк