асалось не его.
   "Ну нельзя же, в самом деле, убивать человека только за  то,  что  он
плюнул?! Ну мало ли где у  нас  плюют?"  -  мысленно  возмущался  он.  И
оттого, что кляп мешал ему кричать, возбужденное  немотой  отчаяние  все
сильнее захлестывало его, мешая рассуждать здраво.
   Наконец тихий скрип колес прекратился, Флангер почувствовал, что  его
куда-то привезли.
   Чьи-то  сильные  руки  подняли  тело  арестованного  в  воздух.  Гуго
зажмурился,  опасаясь,  что  его  просто  шмякнут  об  пол,  однако  все
обошлось, и его осторожно посадили на стул.
   Затем  ему  развязали  руки,  и  пленник  облегченно  начал  было  их
разминать, однако их тут же пристегнули к специальным поручням, а  потом
то  же  самое  проделали  и  с  ногами.  На   голову   надели   холодный
металлический обруч, который стянули каким-то стрекочущим механизмом.
   - Для начала осмотрим ротовую полость, - сказал кто-то совсем рядом и
бесцеремонно залез пальцем  в  рот  пленника  через  отверстие  в  капе.
Флангер замычал, но ничего поделать не мог. После чужих  пальцев  в  рот
засунули непонятное  металлическое  устройство,  и  только  по  репликам
невидимых ему людей Гоген понял, что это фонарик.
   - Ну и что там?
   - Ничего нет, пломбы вроде обычные.
   - Что значит "обычные"? Вскрывать нужно.
   - Будем вскрывать, вот только возьмем кровь на анализ.
   - А я и так уверен, что это он.
   - Я тоже уверен, но сначала нужно провести анализ.  Фонарик  изо  рта
Гогена вытащили, и он смог пошевелить оцарапанным языком.
   - Да где же этот док?! - снова послышался чей-то нетерпеливый голос.
   - Не ори, он уже идет.
   - А почему так медленно?
   - В пятнадцатом боксе парня по шестой категории обрабатывают.
   - Ладно тебе заливать, - послышался третий голос, которого  Гуго  еще
не слышал. - Такого не было, чтобы кто-то пережил пятую категорию, а  уж
шестая существует только теоретически.
   - Ну конечно, Гюнтер, ты у  нас  все  знаешь,  -  с  обидой  произнес
собеседник.
   - Заткнись, придурок, если не умеешь разговаривать при арестованном!
   - Да ладно тебе, кому он теперь расскажет,  как  тебя  зовут.  Он  же
труп.
   - Все равно заткнись, а то трупом станешь ты.
   Все замолчали, и стало слышно,  как  по  трубам  прогоняют  воду  или
хладагент. Гоген  сидел  стянутый  ремнями  и  был  близок  к  ОБМОРОКУ.
Находившиеся неподалеку люди с такой обыденностью говорили о его смерти,
что было ясно - они не шутят.
   Вскоре послышались уверенные шаги и кто-то поздоровался:
   - Привет, док.
   - Здравствуйте.
   - Нужно сделать анализ.
   Тот, кого назвали "доком", ничего не ответил.  Он  остановился  возле
Гогена и что-то поставил на пол. Возможно,  это  был  чемоданчик,  какие
обычно носят с собой медики,  а  может,  страшное  пыточное  устройство.
Флангеру оставалось только гадать.
   Вскоре он почувствовал не слишком болезненный укол в палеи,  а  затем
холодок от касания дезинфицирующего средства.
   - Через пару минут я скажу вам точно - он это  или  нет,  -  произнес
"док" и пошел прочь. Вскоре его шаги стихли.
   Оставшиеся с Гогеном люди никак  себя  не  проявляли.  Возможно,  они
бросали на него ненавидящие взгляды, а  может,  безразлично  пялились  в
потолок, вспоминая, что ели сегодня на завтрак.
   Наконец "док" вернулся, и вместе с ним пришел  кто-то  еще.  Даже  не
видя ничего, Флангер кожей ощутил дыхание власти и представил себе,  как
вытянулись в струнку доставившие его люди.
 
40 
 
   Молчание длилось всего несколько секунд,  но  Гогену  они  показались
вечностью, ведь он ждал своего приговора.
   - Это не он, - произнес "док". - Это совершенно посторонний человек.
   - Однако наша система сработала... - начал оправдываться  кто-то,  но
его прервал начальник:
   - Система сработала, но и она не идеальна.
   Все замолчали, ожидая дальнейшего решения. Гоген тоже. Он слышал, как
напряженно скрипели башмаки, должно быть, кто-то качался на каблуках.
   - Снимите с него маску, вытащите кляп и развяжите.
   "Неужели!" - мысленно возопил Гоген, никак не рассчитывавший  попасть
в такой переплет, отправляясь по заданию руководящих старцев.
   А когда начали снимать путы, у него даже промелькнула мысль, что  его
кто-то специально подставил.
   Повязку сняли, яркий свет ударил в глаза. Флангер зажмурился и закрыл
лицо неслушающимися руками. Он хотел что-то сказать, но у него вырвалось
только невнятное мычание - губы онемели от капы, и говорить он тоже пока
не мог.
   - Нам очень жаль, что все  так  вышло,  мистер  Флангер,  -  произнес
чей-то проникновенный голос. Такой сочувственный, что Гоген, еще не видя
человека, уже заранее проникся к нему симпатией.
   Ободренный  таким  отношением,  он  отнял  от  лица  ладони  и  сумел
рассмотреть говорящего. Впрочем, глаз этого человека он не  увидел,  они
были скрыты за стеклами темных очков. Таких огромных, что они  закрывали
практически половину лица.
   - Это  необходимость,  -  тут  же  объяснился  незнакомец.  -  Такова
специфика нашей работы.
   - Вы ш-шпионы? - спросил Гуго.
   - Нет. - По лицу незнакомца  скользнула  механическая  улыбка.  -  Мы
контрразведка.
   - А-а, понятно.
   - Мы заинтересованы, мистер Флангер, в том, чтобы ничто из того,  что
с вами сегодня случилось, не получило огласки.
   - Об этом не беспокойтесь. Я буду молчать, - тут же пообещал Гуго.  -
Но...
   - Что? - тут же спросил незнакомец.
   - Если это не секрет, с кем меня спутали? Контрразведчик распрямился,
посмотрел на своих коллег, а затем сказал:
   - Его зовут Густав Птюч, и он очень опасен.
   - Но неужели мы так похожи? - снова спросил Гоген,  невольно  проводя
по щеке рукой.
   - Родная мама бы не отличила.
   - Да?..
   Гуго сокрушенно покачал головой.
   - Но теперь я могу идти? - спросил он. - Я свободен?
   - Вы... - начал незнакомец и замолчал. От этой паузы  Флангеру  снова
стало нехорошо. - Да, вы свободны и наш человек проводит вас до лифта.
   - А мои документы? - вспомнил Флангер.
   -  Его  документы,  -  повторил  незнакомец,  и  ему  тотчас   подали
недостающую папку.
   -  Вот  ваша  папка,  мистер  Флангер.  Это  все  или  еще   какие-то
пожелания?
   - Да, - кивнул Гуго, лихорадочно соображая, что еще попросить. -  Да,
вы прервали очень важный разговор с полковником Мартинесом. Вот если  бы
вы теперь восстановили перед ним мое честное имя и подтвердили, что я ни
в чем не замешан...
   - Конечно, мистер Флангер. - Улыбка контрразведчика стала  похожа  на
предупреждающий оскал. - Конечно, мистер Флангер, мы решим эту проблему.
- Он повернулся к одному из подчиненных:
   - Проводи его в финансовый отдел.
 
41 
 
   Когда Гоген Флангер  вместе  с  сопровождением  вышел  из  помещения,
начальник снял черные очки и произнес:
   - В любом случае это удача. И человечка этого нужно взять на учет, на
случай если нам  понадобится  подстава.  Они  ведь  действительно  очень
похожи...
   А между тем сам Гоген, не зная, о чем говорил важный  контрразведчик,
следовал за своим новым провожатым, понемножку приходя в себя.
   Они поднялись на лифте, прошли по длинному  переходу,  опустились  на
лифте еще раз и немного поплутали по извилистым коридорам. В  результате
Флангер окончательно потерял ориентацию  и  дверь  в  кабинет  Мартинеса
оказалась перед ним совершенно неожиданно.
   Провожатый вошел к полковнику первым, и было видно, что  тот  здорово
испугался. Гоген отметил это не без удовольствия, наблюдая  из-за  плеча
сотрудника контрразведки.
   - Произошла ошибка, полковник. Этот человек ни в чем не виноват, и вы
можете продолжить ваш разговор.
   - Да, конечно, - кивнул  Мартинес  и  перевел  взгляд  на  Гогена.  -
Пожалуйста, мистер Флангер, присаживайтесь.
   Гуго благодарно кивнул и шагнул  вперед,  а  сотрудник  контрразведки
тихо выскользнул за дверь.
   - Итак, на чем  мы  остановились?  -  спросил  полковник,  наклоняясь
вперед и сцепляя пальцы рук. Гоген знал, что это поза обороны, и  широко
улыбнулся, показывая, что пришел как друг.
   - Давайте все забудем, - махнул  он  рукой.  -  Ну,  я  был  вынужден
наплевать на ваш стол, потому что таковы были условия учений.
   - Учений?.. Каких учений?
   - Ну, я и другие сотрудники, мы упражнялись в поиске и обезвреживании
шпионов. - Гуго снова виновато улыбнулся.  -  Так  получилось,  что  это
произошло в вашем кабинете. Извините еще раз.
   -  Ты  вы  что  же,  сотрудник  контрразведки?  -  осторожно  спросил
полковник. За свою карьеру он повидал в контрразведке  еще  и  не  таких
идиотов.
   Гоген выдержал паузу, во время которой выбирал  ответ  из  нескольких
вариантов. В конце концов он остановился не на самом радикальном.
   -  Ну,  я,  конечно,  не  штатный  сотрудник,  -  сказал  он,  слегка
гримасничая, - просто иногда приношу кое-какую информацию. Понимаете?
   - Нет, - отрезал полковник, то ли действительно не поверив Гогену, то
ли демонстрируя абсолютную непримиримость.
   - Ладно, оставим эту скользкую тему, - тут же сменил  тон  Гоген.  Он
снова вспомнил о новой модели "Гринэрроу", и это прибавило  ему  сил.  -
Давайте вернемся к нашему разговору.
   - Так вы говорили со мной как представитель "Клаус Хольц компани" или
как внештатный агент контрразведки? - не сдавался Мартинес.
   "Вот сволочь", - подумал Гуго, а вслух сказал:
   -  Я  представитель  "Клаус  Хольц  компани",  но,  когда   возникает
необходимость, пользуюсь принадлежностью к контрразведке.
   Полковник невесело улыбнулся, и его глаза превратились в щелочки.
   - Я поступаю с вами по закону, мистер Флангер, кто бы вы там ни были.
Строго по закону.
   - Правда? - Гуго тоже улыбнулся, но  его  улыбка  выражала  торжество
силы и обмана. - В таком случае  хотелось  бы  напомнить  вам  о  сумме,
которую вы получили от "Белл Антарес" авансом, и о тех выплатах, которые
вам были обещаны в будущем.
   Гоген говорил очень убедительно, поскольку основывался на  технологии
дачи взяток,  которые  применялись  в  его  компании.  А  по  тому,  что
полковник даже  не  желал  обсуждать  с  ним  тему  продления  договора,
нетрудно было  догадаться,  что  конкуренты  уже  провели  с  Мартинесом
необходимую работу.
   Полковник держался примерно десять секунд, однако все  это  время  от
напряжения не мог выговорить ни слова.
   "Неужели  это  действительно  контрразведка!  -  в  панике  соображал
Мартинес. - Если это так, я пропал".
   Наконец он обрел способность говорить и, откашлявшись, сказал:
   - Вы, наверное, хотите мне что-то предложить?
   -  Да,  конечно,  но  исключительно  в  рамках  закона,  -   поспешил
подтвердить  Гуго,  перед  которым  все   отчетливее   замаячил   силуэт
новенького "Гринэрроу".
   -  Но...  я  уже  связан  определенными  обязательствами.  Думаю,  вы
знаете...
   - Знаю, поэтому вам придется известить другую сторону, что и мы  тоже
имеем право на продление разработок.
 
42 
 
   Чтобы запутать часовых,  Гвинет  решил  двигаться  к  острову  с  той
стороны, куда ушел отряд "собак".
   - Мы будем ехать рысью, - пояснил он. - Пусть думают,  что  это  свои
возвращаются - будто что-то забыли.
   Сделав необходимый крюк, вся троица выстроилась в прежнем  порядке  и
двинулась к видимой  у  горизонта  скале,  на  которой  находился  самый
ближний часовой. По мере того  как  они  подходили  к  острову,  лахманы
прибавляли шаг, словно стремясь поскорее приступить к делу.
   Майк полностью разделял нетерпение животных. Он  крепко  держал  свое
ружье, представляя, как где-то  далеко  отряды  "собак"  уже  преследуют
несущиеся табуны туков. Ему уже приходилось видеть, как это  происходит,
и картины того, первого боя, то и дело возникали перед его глазами.
   - Майк, придержи своего лахмана! - услышал он голос Тобби.
   Майк пришел в  себя  и  натянул  поводья.  Скакавший  впереди  Гвинет
обернулся, в его глазах Майк увидел недовольство.
   "Наверное, он решил, что я уснул", - подумал Майк и почувствовал себя
предателем - не меньше.
   Пограничная скала становилась все отчетливее, и вскоре  на  самой  ее
вершине Майк рассмотрел человека. А у основания скалы начиналась  тропа,
по которой можно было подняться в лагерь "собак".
   Прошло совсем немного времени, и человек на скале, поняв,  что  перед
ним чужие, вскинул винтовку. Майк не услышал выстрела, но увидел  фонтан
белой соли, поднятый неверной пулей.
   Гвинет выстрелил в  ответ,  и  его  пуля  оказалась  точнее.  Часовой
взмахнул руками и наперегонки со своей винтовкой полетел вниз.
   Тройка "барсуков" ринулась к тропе во  весь  опор,  понимая,  что  на
звуки выстрелов прибегут новые солдаты. Гвинет  на  своем  лахмане  стал
первым взбираться по круче и потому не видел, как  на  сторожевой  скале
появился новый стрелок.
   Майк выстрелил не целясь, но не попал. Впрочем, этого хватило,  чтобы
неизвестный спрятался, а Гвинет благополучно преодолел подъем.
   Засев на небольшом плато, он снова открыл огонь, и, судя  по  крикам,
его пули находили цель.
   Между тем лахман Майка уже скользил копытами по камням, вынося седока
по крутой тропе. Оказавшись рядом с  Гвинетом,  Майк  увидел  не  меньше
дюжины человек с лопатами, которые убегали в глубь острова.
   - Вперед! - скомандовал Гвинет, и Майк помчался следом за ним, уже не
ощущая в себе никакого страха и действуя умело и расчетливо. Даже лахман
стал слушаться каждого  его  движения,  ухитряясь  улавливать  намерения
своего седока.
   Как Майк и ожидал, пока что им попадались не  настоящие  "собаки",  а
лишь набранные в банду бродяги, которые совсем  не  умели  воевать  и  с
криками разбегались в  разные  стороны,  оставляя  дома  и  не  оказывая
никакого сопротивления.
   Гвинет бросил зажигательную шашку в амбар с  сухими  кормами,  и  тот
сразу запылал, испуская клубы черного дыма. Это был хороший  сигнал  для
"собак", однако вслед за амбаром жарко запылали еще несколько  построек,
находящихся на окраине лагеря.
   Подхваченный  порывами  ветра,  дым  стал  распространяться  во   все
стороны, что сильно ухудшило обзор.
   Не обращая на это внимания, Майк мчался напролом вслед за Гвинетом  и
Тобби, сбивая в дыму каких-то людей и  стреляя  в  окна  дощатых  домов,
откуда время от времени раздавались одиночные выстрелы.
   Впрочем, это не мешало ударной тройке "барсуков" делать свое  дело  и
уничтожать лагерные постройки одну за другой. Вскоре  очередь  дошла  до
самого большого дома, в котором, без сомнения, жил  предводитель  банды.
Держа винтовку наготове, Майк проскакал вокруг постройки, однако  никого
не встретил. Тогда он достал последнюю шашку и, подъехав к окну,  дернул
запальный шнур.
   Тот вспыхнул с глухим хлопком, и Майк уже собирался метнуть  заряд  в
окно, когда заметил что-то такое, что заставило его остановиться.
   - Бросай, а то оторвет руку! - крикнул  выскочивший  из  дыма  Тобби.
Майк швырнул шашку в стоявшую неподалеку сараюшку и, даже  не  глядя  на
плоды своего труда, соскочил с лахмана и побежал к двери.
   - Назад, Баварски! Сейчас я его сожгу!
   - Подожди! Там кто-то есть! - прокричал Майк и, не слушая возражений,
толкнул дверь.
   Он ожидал увидеть все, что угодно, однако находка оказалось для  него
полной неожиданностью На  широкой  неопрятной  постели  лежала  девчонка
одних с ним лет Она была одета в незамысловатое летнее  платьице,  а  ее
большие глаза смотрели в потолок.
   Поначалу Майку показалось, что она мертва, но  потом  он  понял,  что
девушка пьяна или что-то в этом роде.
   - Майк, ты жив? - донеслось снаружи.
   - Да! - ответил он.
   - Выбирайся скорее, мы уходим! Выходи, нужно сжечь этот дом!
   - Сейчас!... - отозвался Майк и, подскочив к бесчувственной  девушке,
стал взваливать ее себе на плечо. Это было нелегко, однако он сумел  это
сделать и потащил свою ношу к выходу.
   Едва он показался на крыльце, как возле него возник  Тобби  на  своем
лахмане. Он вытянул руку с пистолетом, и Майк увидел, что  дуло  смотрит
прямо на него. Раздался выстрел, однако пуля  прошла  мимо  и  попала  в
кого-то, кто находился за его спиной.
   - Кто она?! - заорал выскочивший  из  дыма  Гвинет.  -  Зачем  ты  ее
тащишь?!
   - Я... не хочу, чтобы она... погибла, - задыхаясь, проговорил Майк.
   - Бросай ее, это просто подстилка их командира! -  настаивал  Гвинет,
едва сдерживая своего перепуганного лахмана. При этом он еще  держал  на
поводу скакуна Майка. - Будет правильно, если ты ее просто пристрелишь.
   - Нет, я не могу ее убить! - воскликнул Майк,  укладывая  девушку  на
землю.
   - Тогда отойди, я сам это сделаю.
   - Нет! Оставь ее, Гвинет, - потребовал  Майк,  загородив  собой  свою
находку.
   - Не время  ссориться,  -  вмешался  Тобби  и  швырнул  в  окно  дома
зажигательную шашку. Она полыхнула внутри постройки, и пламя  с  треском
начало пожирать сухое дерево.
   Гвинет опустил пистолет, и Майк запрыгнул  в  седло  своего  лахмана.
Последний раз он взглянул на лежащую в неестественной позе незнакомку, а
затем пришпорил скакуна и помчался следом за своими товарищами.
 
43 
 
   Тяжелая масса туков  с  шумом  неслась  по  долине,  поднимая  облака
соляной пыли. Неясные силуэты гиптуккеров в широкополых шляпах  метались
тенями в этой пелене, подсвеченные лучами нарождавшегося солнца.
   Время от времени в этой фантасмагории звуков и теней вдруг  возникали
по двое черные фигуры всадников. Бросив беглый взгляд на  текущую  перед
ними живую реку, они срывались с места и уносились прочь,  чтобы  вскоре
появиться где-то еще.
   "Ну что же, отличная картина, - размышлял  Дьюк  Лозмар,  наблюдая  в
подзорную трубу свой будущий улов. - Нет  ничего  приятнее,  чем  видеть
такое изобилие".
   Даже  появляющиеся  то  тут,  то  там  "барсуки"  не  могли  охладить
охвативший его охотничий азарт, наоборот - при мысли о них  в  душе  его
вскипало злорадство. Раз эти выскочки решили стать в долине  главными  -
пожалуйста, но только на первом же перегоне Лозмар укажет им их место.
   У него даже мелькнула мысль, не нанести ли удар по их лагерю.
   "А  завтра  мы  отправимся  к  холмам,  сожжем  пару-другую  ферм,  -
размышлял Дьюк. - С этим Карсоном, кажется, можно иметь дело".
   Наконец он опустил подзорную трубу и оглядел сгрудившихся возле  него
"собак". Они замерли в напряжении, готовые к  атаке.  Они  ждали  только
команды, и Лозмар милостиво позволил им то, чего они желали.
   - Вперед, ребята! Туков берем живыми, остальным пускаем кровь!
   Словно отпущенная пружина, "собаки" рванулись  вперед,  и  следом  за
ними, неспешно разгоняя своего лахмана, поскакал и  сам  Лозмар.  Фагот,
верный своей манере услужения,  двигался  за  хозяином,  держа  наготове
винтовку.
   Группа разгонялась все быстрее, и наконец сравняла скорость со стадом
бешено мчавшихся туков.
   Теперь  "собаки"  двигались  параллельно  своей  добыче,   постепенно
приближаясь к животным  на  расстояние  верного  выстрела.  В  движениях
гиптуккеров появилась  нервозность,  однако  они  чувствовали  поддержку
"барсуков" и не спешили уводить туков в сторону.
   Лозмар тоже не торопил события, поскольку его группа  насчитывала  не
более двух десятков человек. Надо было соединиться с  другими  отрядами,
поджидавшими  их  впереди,  и  только  потом  переходить  к  решительным
действиям.
   Стремительное движение не прекращалось ни на секунду. Туки мчались по
уже проторенному тракту, и ничто не мешало им  на  пути,  а  вот  отряду
"собак" приходилось лавировать между покрытыми тонкой коркой родниками и
давно засохшими кустами, закованными в соляной панцирь и походившими  на
мертвые кораллы.  Когда  разгоряченные  лахманы  задевали  их  копытами,
белоснежные кусты разбивались,  словно  фарфор,  и  разлетались  мелкими
искрящимися осколками.
   Дикая погоня приводила "собак" во все большее возбуждение, они что-то
выкрикивали и улюлюкали, кое-кто даже начал стрелять в воздух, но Лозмар
это тут же пресек, погрозив плетенным из стал