, мистер
Эддингтон, - восторженно выпалил Майкл Брэнгуин, когда они свернули в первую
анфиладу дугообразных коридоров, о  существовании  которых  Деймон  даже  не
подозревал. Половину времени Брэнгуин тратил на  то,  что  убегал  вперед  и
возвращался, чтобы излить очередной поток слов, заглядывая в глаза  Деймону.
- Я люблю ваши творения. Вы знаете, у меня  обширная  коллекция  музыкальных
записей, ваши работы есть все, даже самая первая запись.
   Брэнгуин  бросил  подозрительный  взгляд  на  Дарси,  и   она   захлопала
ресницами, будто внезапно осознала, что наступил ее черед поддержать беседу.
   - Боюсь, вам придется проявить ко мне снисхождение, мистер  Эддингтон.  -
Ее лицо,  выглядевшее  подчеркнуто  бледным  под  копной  волнистых  прядей,
завязанных  на  затылке  узлом  и  болтавшихся  за  спиной  хвостом-шваброй,
покрылось  едва  заметным  румянцем.  Одинокий  крохотный  локон  беспокойно
метался по собравшемуся в складки широкому лбу. - Так же  как  вы,  я  очень
увлечена своей работой. Я не бываю в кино и мало слушаю музыку,  поэтому  не
знакома с вашим творчеством. Я... Вы должны извинить меня, - тон  ее  голоса
стал более оживленным, - но я восторгаюсь  перспективой  работать  с  чужим,
поэтому, можете не сомневаться, приложу максимум усилий в  нашей  совместной
работе. Вы не сыщете биоинженера, который  был  бы  способен  увлечься  этой
программой больше, чем я.
   Ну, мысленно подводил Деймон итог  знакомству,  несмотря  на  всего  лишь
первую  ступень  квалификации  Вэнс,  оба  его  помощника  по  крайней  мере
биоинженеры, а не едва  оперившиеся  биологи,  которых  Служба  человеческих
ресурсов могла бы нанять для  него  со  стороны.  Эти  двое,  похоже,  горят
желанием вцепиться зубами в реализацию программы, хотя их собственная служба
не считает его работу важной. Кроме того, Майкл Брэнгуин  знаком  с  музыкой
Деймона и восторгается ею. Пусть творения Эддингтона не принимаются критикой
и публикой, один из  его  помощников  признает  его  записи  хитами,  а  это
пятьдесят процентов - не так уж плохо.  В  конце  концов,  для  его  будущей
"Симфонии  ненависти"  прошлые  достижения  обоих  вряд  ли  имеют  какое-то
значение. Вполне достаточно того, что они учтивы в обхождении.
   - Покажите мне яйцо, - попросил он.
   - О да... конечно! - восторженно всплеснул руками Брэнгуин. Они повернули
в последний коридор и остановились около двери, напоминавшей вход в грузовой
лифт. Пожилой мужчина нетерпеливо нажимал кнопки, словно хотел усилием  воли
заставить лифт подойти быстрее. - Гарантирую, вы  будете  поражены.  Оно  не
похоже ни на что существующее вокруг нас. Лишь несколько человек видели яйцо
чужого собственными глазами, совсем немногим удалось прикоснуться к  нему  и
остаться в живых, чтобы рассказать об этом.
   Двери открылись, и все трое вошли  в  кабину  лифта.  Старший  биоинженер
говорил не умолкая. Когда лифт остановился,  Деймон  проследовал  за  своими
помощниками еще  по  множеству  коридоров,  ощущая  отупение  от  постоянной
болтовни Брэнгуина, изумляясь обилию поворотов и изгибов коридоров.  К  тому
времени, когда они покинули кабину третьего лифта и спустились по последнему
пролету лестницы, от ощущения направления, в котором они шли, не осталось  и
следа. Страшной казалась сама мысль о необходимости запомнить этот маршрут.
   - Какая фантастическая идея - использовать голос чужого в вашей симфонии,
мистер Эддингтон! - продолжал болтать Брэнгуин. - Он прозвучал бы грандиозно
и в вашей четвертой симфонии - "Маэстро из Сантаны"...
   Они миновали какую-то оранжевую дверь, затем  Дарси  Вэнс  посторонилась,
позволив Деймону войти первым,  как  только  Брэнгуин  открыл  картой-ключом
следующую, эта дверь была стальной и убиралась в стену. Помещение, в котором
они оказались, напоминало громадный улей. Более чем на три  метра  влево  от
Деймона  тянулась  стена  из  небьющегося  стекла,  заключенного  в  раму  с
множеством переплетов из стальных балок. Помещение  простиралось  еще  и  на
добрых четыре метра вправо, где весь угол занимала стойка смесителя  звуков.
Следом за ней тянулись другие  стойки  с  множеством  органов  управления  и
экранов,  назначение  которых  Деймону  было  неведомо.  Видимо,  решил  он,
оборудование для наблюдения за созреванием  яйца,  появлением  на  свет  его
обитателя и для постоянного контроля  условий  существования  новорожденного
чужого.
   - ... Знаете, в третьей части, когда гремят взрывы? - Брэнгуин  замолчал,
вероятно ожидая ответа.
   Деймон  слушал  вполуха.  Перед  ним,  отделенное  от  мира  людей  всего
несколькими сантиметрами толстого  двойного  стекла,  спокойно  лежало  яйцо
чужого. Оно было ужасно красивым:  продолговатая,  серая,  покрытая  влагой,
напоминавшая вздувшуюся шишку живая оболочка,  заключавшая  в  себе  ключ  к
творению всей его жизни... Этот ключ так  близко!  Деймон  прижал  пальцы  к
стеклу  загона  и  улыбнулся,  горя  страстным  желанием  прорваться  сквозь
преграды и разбить скорлупу. Он  ощутил  головокружение,  ему  стало  трудно
дышать, как было единственный раз в жизни - в день  его  первого  публичного
выступления.
   - Когда мы сможем его выпустить?
   - О, в любое время. - Голос  Брэнгуина  прозвучал  прямо  над  его  левым
плечом, и Деймон неохотно отвел взгляд  от  невзрачного  стеклянного  ящика,
заключавшего в себе яйцо. - Все на месте и готово к  использованию.  Условия
содержания в норме, медицинское  оборудование  для  постоянного  наблюдения1
работает  безупречно,  готово  все,  что  необходимо  для  звукозаписи.  Вы,
наконец, тоже здесь.
   - Поразительно! - только и смог сказать Деймон, с трудом  заставляя  себя
не потирать руки от удовольствия. Он обвел помещение внимательным  взглядом,
но не обнаружил того, что  хотел  увидеть.  Где-то  внутри  появился  легкий
холодок беспокойства. Других человеческих существ, кроме него самого и  этих
двух помощников, здесь не было. Деймон с трудом сглотнул. - Тогда где  же...
клон-донор?
   Вэнс и Брэнгуин многозначительно переглянулись, и  чувство  озабоченности
Деймона мгновенно превратилось в настоящий страх. Он готов был взорваться от
возмущения.
   - В чем проблема? - рявкнул он. - Почему вы оба так смотрите на меня?
   Брэнгуин предпочел не раскрывать рта, и  Вэнс  взяла  инициативу  в  свои
руки: - Мы не в состоянии получить его.
   - Что?
   Молодая  женщина  беспомощно  развела  руками,  а  лицо  Брэнгуина  стало
напоминать морду терзаемого переживаниями щенка, который только что испачкал
ковер. Пока Вэнс давала объяснения, он не переставал быстро кивать головой в
знак полного согласия.
   -  Дело  в  том,   что   сооруженные   "Синсаунд"   системы   поддержания
жизнедеятельности яйца и этого дома для чужого  потребовали  астрономических
затрат, не говоря уже... хм...  о  расходах  на  снаряжение  экспедиции  для
добычи яйца. Я хочу сказать, взгляните  сами.  -  Она  обвела  рукой  стойки
оборудования Для звукозаписи и мониторного наблюдения,  укрепленную  балками
стеклянную стену и простиравшийся за ней в темноту загон. - Два месяца назад
это был всего лишь неиспользуемый подвальный склад. Ничего  этого  здесь  не
было. Зона содержания чужого,  стена  из  кварцевого  стекла  и  все  прочее
сооружено для реализации вашего замысла, для вас добыли яйцо, нас с  Майклом
откомандировали работать на вас. При уже понесенных расходах  дополнительные
затраты на клона оказались неподъемными. Нас уведомили, что один клон  стоит
больше, чем все это, вместе взятое, и что таких денег просто нет.
   У Деймона было ощущение, что его колотят молотком по  груди  и  убеждают,
что это для его же блага.
   - Нет денег! Соорудив все это, они говорят, что больше нет денег? Да ведь
они говорят так всегда, неужели вы не знаете? Но как, черт побери, прикажете
это пониматы? - С каждым новым вопросом он повышал голос и готов был вот-вот
сорваться на крик.
   - Поверьте, мистер Эллингтон, дело вовсе не в нас, - торопливо продолжала
объяснять Вэнс, -  ни  одного  из  решений  по  этой  программе  с  нами  не
согласовывали. Мы не вновь нанятые, нас просто перевели на эту работу.  Наши
заработки нельзя даже сравнить с нормативными  ставками  рынка  труда.  Этих
денег хватает, только чтобы держаться на плаву, потому  что  им  известно...
они знают, что нам хочется с вами работать.
   Брэнгуин сочувственно положил руку на плечо Деймона: - Она права,  мистер
Эддиштон. Решения по бюджету принимают мистер Кин и  мистер  Йорику,  думаю,
главным образом Кин. То, что сказала  Дарси,  мы  слышали  именно  от  него:
сооружение клетки, установка оборудования и особенно  добыча  яйца  обошлись
так дорого, что на клона денег действительно не осталось.  -  Выражение  его
лица стало очень серьезным. - Ну подумайте сами.  Клоны  -  это  создаваемые
инженерными  методами  медицины  жизненные  формы,  рыночная  цена   которых
значительно превышает миллион долларов  за  экземпляр.  Их  производство  не
только педантично регулируется Управлением инженерной жизни, но и  находится
под пристальным наблюдением по крайней мере полудюжины национально известных
организаций, которые ведут постоянный учет количества изготовленных клонов и
того, каким образом  эти  жизненные  формы  используются.  Информаторы  есть
повсюду, а получить клон легально нам никогда не позволят. Не забывайте и  о
религиозных группах, которые разражаются проклятиями по поводу  дурного,  по
их мнению, обращения с клонами и будоражат общественность. У всех этих групп
есть одна общая черта:  по  громогласности  они  соперничают  со  средствами
массовой информации и готовы на все, чтобы привлечь  к  себе  внимание.  Эти
ужасные препятствия непреодолимы. При такой сильной негативной  гласности  у
"Синсаунд"  никогда  не  будет  шанса,  а  если  компания  пойдет  напролом,
федеральное правительство тут же закрутит все гайки. Если оно обнаружит, что
"Синсаунд"  незаконно  получила  клон  и  использовала   его   в   фатальном
эксперименте с использованием чужого... - У Брэнгуина почти пропал голос.  -
Боже, я не могу даже вообразить всех последствий.
   Какое-то мгновение Деймону казалось, что ноги отказываются ему служить  и
колени вот-вот подогнутся.  Возле  него  было  кресло  на  колесиках,  и  он
вцепился в его спинку, чтобы сохранить равновесие.
   - Так что же нам делать? - хрипло спросил композитор. Он подкатил к  себе
кресло  и  буквально  рухнул  в  него.  -  У  нас  есть  прекрасная   студия
звукозаписи, в этом громадном подвале с клеткой  собрано,  вероятно,  больше
аппаратуры, чем любой из нас видел в одном помещении, но на кой черт нам это
яйцо, если его невозможно проклюнуть. Так что же нам делать?
   Деймон остановил блуждавший взгляд  на  лице  Брэнгуина,  и  тот  опустил
глаза, но Дарси одарила Эддингтона спокойным и ясным взглядом.
   - Придется использовать живой субъект, - ответила она.
   - Вы хотите сказать, кого-то убить! - рявкнул Деймон.
   Она сложила руки на груди, но не ответила.  Он  закрыл  лицо  ладонями  и
судорожно затрясся. Внезапно ему показалось, что к лицу прикасаются вовсе не
его собственные руки, и он тяжело уронил их  на  колени.  Бушевавшие  в  нем
мгновение  назад  ярость  и  досада  исчезли,   уступив   место   глубокому,
безотчетному страху.
   - Нет, о Боже, нет. Я не хочу этого, - едва слышно прошептал Деймон.
   Брэнгуин прочистил  горло  и  снова  осторожно  коснулся  его  плеча.  Он
заговорил, с каждым словом все глубже втягивая голову в плечи: - Ну, это  не
совсем убийство, вы же знаете. Кто обвинит вас в убийстве того,  кто  жаждал
умереть? Есть религиозные фанатики, которые  действительно  страстно  желают
проклюнуть яйцо чужого.  Эти  люди  посвящают  жизнь  удовлетворению  своего
стремления найти дорогу к яйцу, чтобы стать донором зародыша.
   Деймон стал растирать затылок, отчаянно  пытаясь  взять  себя  в  руки  и
разобраться в ситуации. Все очень просто. Надо пойти к Кину  и  выяснить,  в
чем дело. Да и так все ясно: Кин по-прежнему  уверен,  что  может  заставить
Деймона клянчить. Многие люди считают,  что  вымолить  удовлетворение  своей
нужды - это некая форма искусства либо редкий дар мастерства  игры  словами.
Если он правильно понял Брэнгуина, старик уверяет, будто  найдется  человек,
который желает подобной смерти, с радостью подойдет к яйцу и позволит твари,
ожидающей  внутри,  -  восьминогому  ночному  кошмару,  который,   как   ему
представляется,  смутно  напоминает  помесь  осы  и  скорпиона  размером   с
человеческую голову, - вцепиться в свое лицо, затем проникнуть...
   Воображение рисовало настолько ужасную картину дальнейшего, что думать об
этом стало невыносимо.
   Он снова с усилием сглотнул.
   - И где же мы найдем такого... человека? - На этот раз  Деймону  пришлось
потрудиться, чтобы заставить голос звучать раздраженно. - Этого... фанатика?
   Внезапно он почувствовал себя совершенно измотанным, по горло сытым  этим
своим замыслом, полностью опустошенным  действиями,  которые  он  повлек  за
собой. Сама мысль, что "Синсаунд" готова уничтожить  человека,  вместо  того
чтобы заплатить за клон, не укладывалась в голове.
   Дарси Вэнс сделала шаг вперед. Ее руки по-прежнему были сложены на груди,
а   выражение   лица   оставалось   спокойным   и    холодным    -    просто
биоинженер-исследователь, которому не терпится заняться любимым делом.  Если
эту женщину и мутило от приступов тошноты в связи с предстоявшей работой, то
она прекрасно это скрывала. Ему тоже не стоит показывать, что он почти готов
пойти на это. У нее, похоже, заготовлены ответы на все его вопросы, и она  в
прекрасном расположении духа.
   "Как учтиво будет с моей стороны согласиться  на  сотрудничество  с  этой
дамой", - с горечью подумал Деймон.
   - Я уже спрашивала об этом мистера Кина, - оживленно заговорила она. - Он
сказал, что, если вы согласитесь с идеей использования живого субъекта,  нам
достаточно обратиться к Ахиро, который обо всем позаботится.
   Деймон вскинул голову: - Ахиро?
   - Он работает на Кина, - сказал Брэнгуин. Старик выглядел оживленным,  но
и очень нервничал: он то и дело стрелял взглядом  по  пустой  клетке,  будто
визуальное наблюдение за чужим уже началось. - Едва вы  дадите  команду,  он
станет делать для нас все, что угодно... Когда бы мы ни пожелали.

   Глава 7

   Следом за Деймоном  Эддингтоном  ушла  наконец  домой  и  Дарси.  Улей  и
лаборатория звукозаписи остались в полном распоряжении Майкла  Брэнгуина,  и
он намеревался в полной мере воспользоваться  представившейся  возможностью.
Он дожидался этого весь день и теперь, покопавшись в мятом бумажном мешке  с
ужином  -  двумя  крохотными  банками  суррогатной  тушенки,   прогретой   в
микроволновой  печи,  и  пакетиком  хрустящего  картофеля,  -  вытащил  свое
сокровище. Едва Майкл поднес синдиск к свету стойки звукозаписи  и  взглянул
на мелко напечатанное на его этикетке содержание, его, как  всегда,  охватил
ошеломляющий  восторг  перед  совершенством   технологии,   которая   делала
возможным заключение такого множества удивительных мелодий в этой  крохотной
вещице. Его сфера деятельности - инженерная  биология,  сложная,  громадная,
охватывающая все, что носит название жизнь. Но эти люди, умевшие  превращать
мертвые материалы вроде металла, пластика и керамики  в  музыку...  они  для
Майкла - творцы возвышенного.
   Инженеры-биологи? Тьфу! Они работают с материалом, который был живым и до
их вмешательства, изменяют его, копируют, иногда подлечивают. Вся  их  наука
не более чем высокочувствительная  копировальная  машина,  которая  способна
менять количественные характеристики, размеры, цвет и кое-что еще. Возможно,
генетики действительно близки к раскрытию секрета вдыхания жизни  в  мертвую
плоть, но "Синсаунд"... Эта компания изо дня в день снабжает дыханием музыки
неодушевленные предметы, неорганические материалы.
   Придется многому научиться, многое  запомнить,  подбадривал  себя  Майкл,
направляясь с  вновь  приобретенным  синдиском  к  стойке  звукозаписи.  Ему
известен лишь минимум, необходимый просто для воспроизведения  записей.  Все
остальное, чего можно добиться от  этой  аппаратуры,  -  сфера  деятельности
Деймона. Вскоре он начнет ее настройку  на  свой  вкус,  и  тогда  Майкл  не
рискнет развлекаться со стойкой слишком часто. Он мог бы послушать записи  и
дома. У него действительно прекрасная установка и не слишком сложная, но для
такой музыки здесь самое подходящее место. Синдиск был  сильно  подержанным,
но  даже  такой  -  большая  редкость.  Майкл   мог   бы   поклясться,   что
продавец-подросток,  с  растрепанными  стрижеными  волосами  и  без   устали
трудившимися над жевательной резинкой челюстями, вряд ли легко справлялся  с
молнией  на  брюках,  где  уж  ему  было  заменить  лазерную  этикетку   для
потерявшейся наклейки футляра. Поэтому его возмущению не было предела, когда
в ответ на его вопрос этот наглец пожал плечами и беззаботным  тоном  изрек:
"Пять кредиток".
   Майкл благоговейно повернул пластиковый футляр обратной стороной  и  стал
читать список названий. Это была  перезапись  компакт-диска  1989  года  под
общим  названием  "Леденящая  повесть"  в   исполнении   Эрика   Канцеля   и
поп-оркестра Цинциннати. Отдельные вещи, словно специально  подобранные  для
его подготовки к работе с Деймоном Эддингтоном, были ему знакомы:  "Марш  по
строительным лесам" из  "Симфонической  фантастики",  "Обитель  демонов"  из
"Осуждения Фауста", увертюра  к  "Призраку  оперы".  Другие,  например  "Три
избранные из "Психопата"" и  "Свет  "Полтергейста"",  прошли  мимо  внимания
Майкла, несмотря на его никогда не угасавший интерес  к  музыке  и  обширную
коллекцию синдисков. Изучение списка заняло всего  несколько  мгновений.  Он
вынул  его  из  футляра  и  поставил  на  проигрыватель.   После   появления
спокойного, ровного жужжания  для  начала  компьютерной  обработки  звуковых
команд было достаточно нажатия клавиши ПУСК.
   Буклет, обычно прилагаемый к синдискам, был, конечно, потерян,  но  Майкл
не нуждался в предупреждении о сорокавосьмисекундной задержке  на  "открытие
последовательности  записей".  Высота   ворвавшихся   в   помещение   звуков
отозвалась мелкой дробью в зубах, а  в  ответ  на  давно  знакомый  перезвон
колоколов в исполнении грозовых туч сердце застучало так,  словно  он  снова
стал молодым. Потрясенный, восторженно улыбающийся, он нашел дрожащей  рукой
рычажок громкости и убавил силу звука до более разумного, пока  не  прибежал
охранник или какой-нибудь Другой блюститель тишины. Здорово, подумал он, вот
теперь это  музыка,  могучее  звучание,  проникающее  в  каждую  клетку  его
помолодевшего тела. Не переставая улыбаться, он погрузился в одно из кресел,
откинулся на спинку, заложил руки за голову  и  стал  покачиваться  в  ритме
музыки.

   "Леденящая повесть" проигрывалась почти  час.  По  теперешним  стандартам
долговато, но для удовлетворения Майкла  этого  было  почти  достаточно.  Он
молча снял синдиск и осторожно положил его обратно в футляр, затем привел  в
порядок свое рабочее место и окинул улей последним взглядом.  Пора  уходить:
если в течение ближайших нескольких минут он не сунет личную карточку в щель
отметки времени ухода с работы, кто-нибудь из Службы человеческих  ресурсов,
взглянув на итог регистрации за неделю, поднимет вопль о несанкционированной
переработке. Само собой разумеется, что у  него  нет  намерений  включать  в
число часов переработки то время, что он  использует  оборудование  компании
для прослушивания любимой музыки, да и, честно говоря, Майкла  не  заботило,
заплатят ли  ему  за  любую  переработку  на  этой  программе.  Ему  подняло
настроение уже одно то, что его уход с  работы  отсрочен  еще  на  несколько
недель, возможно на месяц или даже больше. А потом...
   Майкл  достал  из  шкафа  пальто,  набросил  его  на  плечи  и   внезапно
почувствовал себя оче