предмет не может причинить страдание без  помощи  человеческой  руки.
Дарси по-прежнему  не  имела  представления,  каким  образом  он  распознает
окружающий его мир - по запаху или как-то иначе,  -  но  она  не  собиралась
ждать нового приглашения.  Когда  чужой  отпрянул  от  оружия,  она  сделала
сумасшедший  рьшок  и  скрылась  в  тоннеле;  мгновение  спустя  Моцарт  уже
протискивался в трубу следом за ней.
   Дарси моментально  поняла,  что  внутри  тоннеля  преимущество  будет  на
стороне чужого.
   Им с Майклом даже не приходило в голову, что за время блужданий по  этому
несложному лабиринту с двумя  входами  Моцарт  так  тщательно  облицует  его
внутренние  поверхности  густой,  влажной  слизью,  что  по  изобилию  этого
материала их сооружение будет уступать разве что гнездам тварей на их родной
планете Хоумуолд. Кто же  мог  подумать,  что  Моцарт,  существуя  в  полном
одиночестве, ухитрится найти способ крепления своих  выделений  на  покрытой
тефлоном  поверхности  проходов  и  метр  за  метром  оплетет  их  смолистым
буроватым веществом по всей длине?
   Дарси отважно продиралась вперед  по  бугристой  клейкой  массе,  которая
приставала к рукам и одежде, тянулась следом за ней долго  не  отрывавшимися
липкими лентами. Абсурдная мысль о мухе, путешествующей по  клейкой  бумаге,
словно импульс безумия, путала все остальные, а Моцарт был уже близко и  еще
больше  сократил  расстояние,  когда  она  едва  не  задела   лицом   что-то
свешивавшееся с потолка.
   Из груди вырвался вопль, она инстинктивно отпрянула,  но  заставила  себя
успокоиться, побороть отвращение и, обхватив обеими руками оплетенный нитями
слизи  гниющий  труп  белокурого  высокопоставленного   работника   компании
"Медтех", дернула кокон вниз и вырвала его из клейкой паутины, прикрепленной
к стенам. Дарси заметила блеск  второго  электрошокового  ружья,  опутанного
вместе с трупом, но освобождать его из паутины времени  не  было.  Она  едва
успела  пригнуться  и  отскочить,  когда  разложившийся  труп  шлепнулся  на
округлый  пол  бесформенной  кучей.  Из-за  этой  задержки  у  нее  остались
считанные секунды, чтобы добраться до малого бокового тоннеля, в котором  не
успел скрыться погибший мужчина. Вход  в  него  светился  тусклым  розоватым
сиянием и обещал  спасение  человеку,  потому  что  был  слишком  узким  для
значительно более крупной твари с планеты Хоумуолд.
   Она юркнула в боковой тоннель, почти не пострадав.
   Лодыжка одной ноги, вернее, только часть ее не Успела ускользнуть от лапы
Моцарта. Дарси снова благодарила Господа  за  спасение,  за  то,  что  когти
чужого не успели сомкнуться на ее ноге, за то, что не пострадала кость.
   Причитая от боли, Дарси заползала  все  глубже  в  тоннель,  подальше  от
шаривших в нем лап с длинными, острыми, как пики,  когтями.  Оказавшись  вне
досягаемости чудовища, она решилась наконец оглянуться и увидела  его,  свое
драгоценное инопланетное чудо, участника своего  смертельного  эксперимента,
бесновавшегося в  бессильной  ярости  перед  входом  в  ее  тоннель,  тшетно
царапавшего титановое кольцо отверстия. Она почувствовала влагу на ноге:  "Я
истекаю кровью", но эта влага была приятно  теплой  и  какой-то  далекой;  с
каждой секундой онемение ноги поднималось от раны все выше,  боль  ощущалась
все слабее.
   Дарси миновала поворот тоннеля и больше не могла видеть  Моцарта.  Пальцы
нащупали люк в углублении, о существовании которого Эддингтон не знал. Ахиро
о нем было известно, но он уделял мало внимания их с Майклом заботам  -  так
они, по крайней мере, думали, - и его вряд ли насторожило, когда в последнюю
минуту они  настояли  на  включении  в  новую  планировку  этого  крохотного
распределительного поста системы подачи усыпляющего  газа,  в  действенность
которого окончательно поверили. Она услыхала щелчок открывавшегося  замка  и
слабым толчком кончиками пальцев - они с  Майклом  специально  предусмотрели
такую конструкцию люка, которая позволяла открывать  его  только  вручную  и
только человеческими руками, - сдвинула крышку.
   У нее хватило сил лишь затащить тело в просвет люка и свалиться  в  него,
почти не ощутив боли от падения в яму  под  полом.  Она  знала,  что  должна
закрыть за собой люк, но почувствовала себя такой усталой. Смутная, но более
верная мысль подсказывала ей, что дело не в усталости, а  в  большой  потере
крови и что ей нужен жгут, но эта яма под полом была такой крохотной, и  под
рукой не было аптечки для оказания срочной медицинской помощи... да  и  вряд
ли она смогла бы сама наложить жгут. Или все же смогла бы?
   Дарси увидела кнопку аварийной сигнализации  на  нижней  стороне  настила
пола, прямо возле раскрытого люка. Она легко может дотянуться до  нее...  но
потом, после того, как Эддингтон решит, что она умерла,  и  уйдет  из  улья.
Кто-нибудь должен прийти, например рабочие "Синсаунд", чтобы увести  Моцарта
в другое помещение, где его спрячут или  используют  в  новом  эксперименте,
который, несомненно, уже запланирован; только тогда  она  и  нажмет  кнопку,
включит индикаторы аварийной сигнализации почти на каждой стойке  по  другую
сторону стеклянной стены. И она будет спасена, ей наложат жгут  на  лодыжку,
она сможет принять горячий душ  и  смоет  с  себя  запах  крови  и  смрадное
зловоние плоти жертв Моцарта.
   А пока она закроет глаза и немного отдохнет.

   Глава 23

   - Теперь в любую секунду. - Деймон был возбужден до предела, тяжело дышал
и обливался потом. - В любой момент. Это будет красиво,  так  ново,  так  не
похоже...
   Он больше не видел ни Моцарта, ни  Вэнс  -  оба  исчезли  в  спасительном
тоннеле, и Деймон  не  мог  отделаться  от  какой-то  обманчивой,  отеческой
гордости за Дарси. Несмотря  на  то  что  она  была  единственной  женщиной,
оказавшейся лицом к лицу с Моцартом, да еще просто биоинженером без малейшей
подготовки к  борьбе  за  выживание,  Дарси  оказалась  вторым  человеческим
существом, добравшимся до тоннелей, - это настоящий подвиг, если учесть, что
не все ее предшественники были наркоманами и пьяницами. Отключая питание  ее
электрошокового  ружья,  Деймон  не  сомневался,  что  сражение  тут  же   и
закончится. Но она  выкрутилась  и  удивила  его  не  меньше,  чем  напугала
Моцарта, когда швырнула в голову этой твари оружие.
   Но Деймона  никогда  и  ни  в  малейшей  степени  не  привлекали  картины
совершавшихся Моцартом убийств, они не  могли  ничего  дать.  Ему  и  теперь
незачем видеть, как умрет Дарси Вэнс или чем отличится сам Моцарт,  совершая
этот свой подвиг. Жизнь Деймона отдана звукам, музыке. Он быстро вернулся  к
стойке смесителя и зафиксировал  рычажки  настройки  звука  на  максимальную
громкость, не  желая  потерять  даже  самый  незначительный  шорох,  который
достигнет установленных в тоннелях микрофонов. Все  диапазоны  звучания,  от
самого низкого басового до самого высокого, какой еще способен  воспринимать
человеческий слух, все усилители - абсолютно все было установлено на уровень
предельных  возможностей  звукозаписывающей  аппаратуры,  и  Деймон,  затаив
дыхание, ждал крика Моцарта, громкого и величественного,  такого,  каким  ни
один чужой еще никогда...
   Послышалось едва уловимое шуршание, затем далекий  металлический  щелчок,
какой бывает, когда происходит перегрузка и  предохранители  размыкают  цепь
питания. Все стойки медицинского оборудования, подключенные к той же системе
питания, как ни в чем не бывало  продолжали  весело  сверкать  индикаторами.
Погрузилась во тьму только обесточенная панель стойки  звукозаписи  Деймона.
На долгие две секунды воцарилась гробовая тишина.
   - Нет! - взревел Деймон. - Провались все это к дьяволу в ад, но только не
сейчас\
   Он ударил кулаком по панели, но аппаратура была мертва,  обесточена,  его
чудо техники приказало долго жить. Деймон нерешительно отвернулся от стойки,
судорожно сжимая и разжимая кулаки, чувствуя, что начинает  сводить  пальцы.
Коробка автоматических предохранителей...  где  она?  Где?  Брэнгуин  как-то
попытался показать ему, но он нетерпеливо отмахнулся от  старика,  не  желая
забивать себе голову подобными пустяками, - сейчас ему  хотелось  растерзать
себя за тупость.
   Лаборатория  громадна,   вокруг   многокилометровые   трассы   защищенных
металлическими экранами электропроводов и масса разъемных  коробок,  которые
соединены с другими коробками и щитами. Ему ни за что  не  найти  среди  них
свою. Обратиться за помощью в службу технической поддержки он тоже не может.
Или все-таки должен, несмотря  на  то  что  Моцарт  в  любую  секунду  может
добраться до Дарси? Что он скажет дежурному? "Ради всего святого,  не  могли
бы вы побыстрее прийти, пока чужой  не  убил  ее,  чтобы  я  успел  записать
предсмертный вопль?" Инструмент его творчества не подавал  признаков  жизни,
но вопли Дарси, несомненно, очень скоро огласят своды тоннелей.
   Там... на столе, рядом с пластмассовыми тарелками и подносом с  остатками
их ужина, лежал портативный магнитофон Брэнгуина. Он оставил его, зная,  что
от  датчиков  входа  в  Зал  Пресли  записывающее  устройство  не  утаить  и
магнитофон у него наверняка  отобрали  бы.  Аппарат  очень  низкого  класса,
устаревшей конструкции. Вряд ли он  подходит  для  целей  Деймона...  но,  к
несчастью, ничего другого под рукой не было.  Он  достаточно  натерпелся  от
необходимости пользоваться примитивными способами звукозаписи, и  опыта  ему
не занимать... может быть, еще не все потеряно...
   Деймон помчался к столу, схватил магнитофон, быстро проверил, работает ли
аппарат и на месте ли синдиск для звукозаписи. Переносной микрофон,  которым
Деймон пользовался для записи голоса на пробные диски, свалился со стойки  и
болтался на проводе. Он выдернул штекер и  помчался  к  клетке-кормушке,  на
бегу подключив микрофон к портативному магнитофону, но...
   Остановился как вкопанный и похолодел.
   Мозг отсчитывал исчезавшие в небытие секунды, а он стоял возле стеклянной
клетки-кормушки, уставившись на разверзшееся перед ним за рамами небьющегося
стекла царство Моцарта. Проникнуть в него так легко: надо просто  освободить
защелки, поднять прозрачный колпак, открыть дверь, сделать  всего  один  шаг
внутрь, держа наготове магнитофон и микрофон; затем выйти, когда  все  будет
кончено, опустить колпак, и он сам защелкнется на месте.
   - Так легко, - хрипло произнес Деймон, не осознавая, что  повторяет  свои
мысли вслух. - Я просто шагну внутрь  и  подержу  микрофон,  чтобы  записать
музыку. Он будет... занят в тоннелях с Дарси, а я... я просто  послушаю  его
крик, запишу его песню. Он не учует меня, даже не догадается, что я там.
   Боясь решиться, он раскачивался с пяток на носки и обратно, как  зачастую
делал это чужой в своей клетке. Входить  опасно,  слишком  опасно,  но...  в
конце концов, ведь он - Деймон Эддингтон. Он не таков, как все эти наркоманы
и пьяницы или даже безымянный работник  компании  "Медтех",  которого  Ахиро
приволок сюда по причинам, ведомым  только  этому  японцу  и  тому,  кто  им
командует. И Вэнс совсем не такая, как он. Она здесь для того, чтобы он  мог
ее использовать в своей программе так, как  это  необходимо  для  достижения
обещанного компании "Синсаунд" результата...  поэтому-то  она  и  отдана  на
растерзание Моцарту, а его, Деймона, место - снаружи, у пульта управления. В
этом  помещении,  в  нынешней  ситуации  Деймон   Эддингтон   -   инспектор,
единовластный руководитель. Бог.
   Глубоко вздохнув, Деймон осторожно нажал кнопку  гидравлического  привода
прозрачного колпака, зная, что хорошо смазанный механизм справится со  своей
работой без рывков и шума,  что  не  будет  слышно  скрипа,  которым  всегда
сопровождалось движение  по  полозьям  металлической  двери,  отделявшей  от
загона чужого стеклянную клетку-кормушку. Жужжание  включившейся  гидравлики
было низким, почти бесшумным. Деймон со страхом всматривался  в  открывшийся
проход. Все было тихо - ни скрежета роговицы когтей по  скользкому  покрытию
кривой внутренней поверхности тоннелей, который  говорил  бы  о  приближении
Моцарта, ни знакомого шипения, которое биоинженеры называли ровным  дыханием
этой твари.
   Деймон освободил легкие от воздуха, стараясь производить как можно меньше
шума. Несколько крохотных осторожных шагов  -  и  он  окунулся  в  атмосферу
запахов гниющих объедков Моцарта. Почти тропические температура и влажность,
которые  более  всего  подходили  этому  чудовищу,  превратили  человеческие
останки в невообразимо смрадные ошметки гнили. Лучше  здесь  не  оставаться,
решил Деймон. Я просто поставлю  магнитофон  снаружи  возле  двери  -  длины
провода микрофона вполне достаточно, чтобы оставить его  за  порогом  внутри
клетки. Как только  музыка  кончится,  я  закрою  дверь.  Провода,  конечно,
оборвутся, но магнитофон с бесценным содержимым останется снаружи.
   Деймон аккуратно опустил магнитофон и уже разгибал спину,  когда  Моцарт,
словно выпущенный из катапульты, выскочил из тоннеля. Зубы  бешено  лязгали;
чудовище только шипело, но в этом  глухом  звуке  было  больше  ярости,  чем
Деймон слышал прежде в его криках в полный голос.
   - Нет!
   Его сдавленный голос прозвучал с трудом  выдавленным  из  себя  согласием
отказаться от затеянного. Он повернулся,  чтобы  бежать,  но  поскользнулся,
потом поскользнулся еще раз, словно ноги приклеивались к  полу  и  не  могли
вынести из этого ярко-красного прямоугольника вес его  тела,  перегруженного
королевским желе.
   - Не меня... НЕТ!
   Наконец ему удалось  обрести  равновесие,  покинуть  злосчастный  красный
прямоугольник и ударить ребром ладони по кнопке привода прозрачного  колпака
клетки-кормушки. Деймону показалось, что колпак остановился, и он  в  панике
шлепнул по кнопке еще раз, действительно  переключив  механизм  на  обратный
ход. После третьего удара колпак снова двинулся вниз. Он  лихорадочно  искал
средство ускорить его  приближение  к  блокирующим  канавкам  на  полу  и  в
отчаянной  попытке  помочь  гидравлике   вцепился   в   край   опускавшегося
стеклянного ящика и повис на нем.
   Колпак уже почти достиг пола, когда все его пространство заполнила голова
Моцарта,  оскалившаяся  всеми  зубами   обеих   ужасных   челюстей.   Деймон
инстинктивно разжал пальцы, отскочил в сторону и закричал  от  ужаса,  когда
темные, покрытые двойной  чешуйчатой  броней  пальцы  передних  лап  Моцарта
высунулись из-под кромки стеклянной  клетки,  не  дав  ей  войти  в  защелки
канавок пола.
   Механизм   привода,   сконструированный   в   целях    безопасности    на
автоматическую смену направления  движения  в  случае  препятствия,  любезно
удовлетворил стремление твари приподнять стеклянный колпак.
   - Подожди! - завопил Деймон. - Не меня, не МЕНЯ! Я - музыкант...
   Он вряд ли что-то  еще  чувствовал,  когда,  согнувшись,  чужой  выскочил
из-под продолжавшего подниматься  колпака  и  его  сочащаяся  густой  слюной
громадная пасть оказалась  на  уровне  груди  Деймона.  Нараставшее  шипение
затопило его слух, разум, душу, вытеснив  абсолютно  все  мысли  и  чувства.
Сквозь это шипение слышались только  громоподобные  удары  его  собственного
сердца.
   - Нет...
   Затем возникла боль, невыносимая, исторгшая из него вопль такой силы, что
он не узнал собственного голоса.  Зубы,  для  которых  человеческая  грудная
клетка не крепче  паутины,  распороли  его  от  грудины  до  кишок  и  стали
вгрызаться все глубже. Он не мог поверить, что способен вопить так истошно и
громко. Корчась от боли в крепких объятиях своего гениального чада,  которое
он вынянчил, ненавидел и любил...
   ... Деймон не терял  последней  надежды,  что  старинный  магнитофон  еще
работал и что этот дешевенький переносной микрофон смог уловить его красивый
предсмертный крик.

   Глава 24

   Прошло почти полчаса, когда Старина Блю что-то унюхал в лабиринте  тускло
освещенных лестничных клеток и подвальных этажей, и Раис отказывался верить,
что его ищейка выводит их на какой-то бессмысленный след. Что-то  привлекато
внимание чужого, и это  не  было  обычным  запахом  феромонов  чужих,  следы
которых в воздухе  подобных  мест  обычное  дело.  До  тех  пор  пока  чужой
достаточно далеко от источника, эти  запахи,  разреженные,  но  неустранимые
полностью, обычно лишь привлекают его и  немного  настораживают,  однако  не
настолько, чтобы броситься в атаку, как это  произошло  во  время  последней
прогулки по улицам, когда Старина Блю вырвался и прикончил торговца  желе  и
его покупателя. Сейчас они были внутри здания Зала  Пресли,  и  Старина  Блю
явно чуял какой-то застарелый запах, свидетельством чему  была  тяжеловесная
медлительность, с которой он менял направление.
   Наконец  они  остановились   перед   запертой   дверью,   выкрашенной   в
ярко-оранжевый цвет, рядом на стене была панель кодового замка. Ничто, кроме
панели, не указывало на какое-то  особое  помещение  за  этой  дверью.  Если
судить по табличке, которая попалась им на глаза, когда  они  последний  раз
выходили из кабины лифта, помещение, перед которым остановился Старина  Блю,
находилось на этаже 1А. Раис легко прочитал  удивление  во  взглядах  членов
своей команды: его люди  карабкались  вверх  и  спускались  вниз  по  такому
множеству лестничных пролетов,  покатались  в  кабинах  не  одного  лифта  и
миновали столько извилистых коридоров и холлов, что поверить табличке просто
не могли.
   Они были под землей гораздо  глубже  первого  подвального  этажа.  Однако
сейчас все выглядело так,  будто  это  самый  обычный  подвал,  до  которого
чертовски трудно добраться. Старина Блю явно нервничал, и Раис почувствовал,
что  у  него  стали  потеть  ладони,  крепко  сжимавшие  направляющий  шест.
Наконец-то после Долгих напрасных усилий неуловимые похитители яйца окажутся
у них в руках. Честно говоря, его ничуть не  УДИВЛЯЛО,  что  след  привел  в
"Синсаунд"... он все время подозревал эту компанию,  хотя  все  еще  не  мог
взять в толк, зачем этой  музыкальной  братии  мог  понадобиться  чужой  или
непроклюнутое яйцо.
   Хигтинс и Мортон в нерешительности переминались с ноги  на  ногу  по  обе
стороны от двери, обмениваясь недоуменными  взглядами.  Ну-ну,  самодовольно
ухмыльнулся Раис, вот мы и добрались до  их  маленьких  секретов.  Вслух  он
сказал: - Вперед, ребята, давайте-ка войдем, открывайте. Теперь  уже  поздно
давать  задний  ход.  Кроме  того,  вам   хорошо   известно,   что   частные
расследования   корпорации    "Медтех"    редко    заканчиваются    судебным
разбирательством. Мы войдем, заберем желе, и поминай, как нас звали. -  Раис
одарил Мортона такой лучезарной улыбкой, что на лицах  его  помощников  тоже
расплылись самодовольные улыбки. - Можете ли вы рассчитывать на еще  большее
наше к вам расположение?
   Мортон впервые бросил на своего подчиненного взгляд, в  котором  читалась
мольба о  поддержке,  но  молодой  человек  избегал  взгляда  босса,  упорно
разглядывая какое-то пятно на полу возле своего правого ботинка.
   -  Я  действительно  должен  доложить  об  этом,  -  попытался  уйти   от
ответственности Мортон. - Доступ в это помещение строго  ограничен.  Я...  я
сам ни разу там не был.
   Старина Блю уже начал метаться, словно напуган-* ная муха, и  Раис  очень
рисковал, снимая  одну  руку  с  шеста,  чтобы  вынуть  из  кобуры  лазерный
пистолет.
   - Мое терпение готово лопнуть, коллега Мортон. Если вы  не  откроете  эту
поганую дверь, я сейчас же спалю ее к чертовой матери, а потом  позволю  вам
поговорить по душам с кем пожелаете. Это ваш последний шанс - набирайте  код
или отойдите в сторону.
   Сдавшись, Мортон злобно ткнул пальцами  сразу  в  четыре  кнопки  панели.
Ярко-оранжевая дверь беззвучно откатилась в  сторону,  открыв  короткий,  но
широкий коридор без верхнего освещения. Противоположный конец коридора манил
к себе прямоугольником флюоресцирующего света, и как раз в  его  напра