победы   над   трупом
поверженного врага.  Это  был  мрачный,  злобный,  совершенно  новый  голос,
пронизавший все его существо, потрясший всех,  кто  находился  в  помещении,
наполнивший их собой, давший наконец Деймону то, что он искал, что  ему  так
необходимо...
   Но чего по-прежнему было недостаточно...
   Когда пришло время открывать третью клетку, они уже понимали,  что  бойца
необходимо  час  или  два  подержать  в  клетке-кормушке,   чтобы   у   него
окончательно  прояснилась  голова  от  якобы   "краткосрочно"   действующего
снотворного.
   Второй пленник был скорее пьянчугой, чем наркоманом. Он, казалось, дрожал
и дергался весь целиком, начиная от дряблых мышц лица до  трясущихся  рук  и
даже внутренностей, которые сотрясали живот, похожий  на  надутый  воздушный
шар. Несмотря на нетерпеливое стремление продолжать  записи,  Деймон  решил,
посоветовавшись с биоинженерами, дать пленнику немного  посидеть  в  клетке.
Кроме того, судя по тому, как он шатался, натыкаясь то на одну, то на другую
стенку стеклянной коробки, было видно, что снотворное подействовало на  него
сильнее,  чем  на  первого  мужчину,  вероятнее  всего,  из-за  алкоголя   в
организме. Деймон мог поклясться, что, если бы этот  коренастый  толстяк  не
отоспался, почти целую неделю провалявшись в  клетке,  он  был  бы  все  еще
мертвецки пьян.
   Тем не менее в последний момент инстинкты самосохранения  взяли  верх,  и
пьяница сделал лучший свой выстрел - не  очень  мощный,  отключивший  чужого
очень ненадолго, но нацеленный  настолько  удачно,  что  Моцарт,  получивший
электрический разряд прямо в морду, взвыл по-настоящему  злобно.  Этот  крик
подействовал на Деймона  подобно  удару  молнии,  заставившему  его  нервные
окончания дрожать в дикой скачке, словно  от  внезапного  ожога.  Он  закрыл
глаза, отдался во власть этой сладкой истомы  и  наслаждался,  превратившись
буквально в изваяние, давно  забытым  подъемом  настроения...  пока  пузатый
алкоголик с жалкими остатками седых волос на голове не встретился  со  своей
судьбой в когтях чужого.
   Пленник номер три, даже полностью освободившись  от  последствий  долгого
приема транквилизатора, оказался настоящим трусом и  совершенно  разочаровал
Деймона. Его вопли ничем не  отличались  от  уже  сделанных  записей  мольбы
предшественников о пощаде. Высокий и  худой,  с  грязными  темно-каштановыми
вьющимися волосами, которыми заросла даже шея, и мутными карими глазами,  не
способными, казалось, ни на чем сосредоточиться, он умер быстрее  всех.  Его
прерывистое дыхание и пронзительный голос рвались из микрофонов, сливаясь  с
музыкой голоса Моцарта. Ни дать ни взять  настоящее  пение  йодлем,  подумал
Деймон, поражаясь  обретению  несвойственного  ему  чувства  юмора.  Эта  их
приготовленная  на  заклание  жертва  категорически  отказывалась   покидать
стеклянную коробку, и единственной причиной того, что ее стенки не  остались
загаженными кровью и ошметками плоти, было нежелание Моцарта забираться в ее
тесноту. Он просто сунул внутрь длинную когтистую лапу,  напоминавшую  тугой
канат мышц, и выволок труса в загон.
   Деймону было очень трудно смириться с решением сделать перерыв  на  целые
сутки до следующего убийства, чтобы Моцарт успел  проголодаться  и  нагулять
аппетит.  Ожидание  оказалось  для  него  настоящей  мукой,  но  биоинженеры
настояли. Они опасались, что обилие пищи за такой  короткий  период  ослабит
организм чужого и появится опасность получения им слишком  серьезной  травмы
от электрошока. Деймон уступил, лишь когда Дарси подчеркнула, что им  ничего
не известно о пленниках и их прошлом и что  любой  из  них  может  оказаться
бывшим военным, которому хорошо известны уязвимые места лелеемой ею твари.
   Сейчас,  когда  они  достаточно  далеко  продвинулись   в   осуществлении
программы, Деймону меньше всего  хотелось,  чтобы  чужой  получил  серьезное
ранение или погиб. Он с самого начала  инстинктивно  чувствовал,  что,  если
Моцарт погибнет, от "Синсаунд" можно ожидать  любых  пакостей.  Он  старался
использовать  время  между  схватками  пленников  с  чужим  с   максимальной
продуктивностью, почти не снимая наушников и не отходя от своей  аппаратуры,
то вновь прослушивая голос Моцарта  на  стойке  звукозаписи,  то  в  поисках
правильного выбора смешивая безумную гармонию  звуков  чужого  с  множеством
разнообразных по тональности произведений.
   Бесславно погибший боец так разочаровал композитора, что  сутки  перерыва
показались Деймону неделей. Однако, когда Ахиро открыл клетку,  стало  ясно,
что это долгое ожидание окупится сторицею, - внешний вид находившегося в ней
мужчины был гораздо более привлекательным, чем у  всех  предыдущих.  Если  и
действовать он станет не хуже, чем  выглядел,  то  это  первый  кандидат  на
оправдание опасений Дарси, что среди так называемых уличных хулиганов  могут
оказаться и профессионально подготовленные к драке  люди.  У  этого  мужчины
среднего роста была великолепная мускулатура. Его руки и лицо от квадратного
подбородка до недавно стриженной шапки светлых волос были  в  грязи.  Прошло
немало времени, чтобы опухоль могла опасть, но по кровоподтекам под  глазами
и деформированной переносице  было  видно,  что  достался  он  нападавшим  в
жестокой схватке.  Сквозь  запекшуюся  на  подбородке  кровь  за  время  сна
проросла светлая бородка. Кровь, хлеставшая из сломанного носа,  засохла  на
груди и животе, ее пятна были даже на единственном предмете одежды  молодого
мужчины...
   - Боксерские трусы? - Брэнгуин наклонился и пристально вгляделся в  мятую
бирку на поясе яркого цвета трусов, затем выпрямился и  хмуро  посмотрел  на
Ахиро. Этот взгляд не оставлял сомнений  в  серьезности  его  подозрений.  -
Скажите-ка мне, какой породы наркоманы носят шитое на заказ шелковое  нижнее
белье?
   Ахиро, уже  сунувший  руки  под  мышки  бесчувственного  пленника,  пожал
плечами.
   - Видимо, той, что умеют воровать, - ответил он, - и  не  брезгуют  чужим
исподним.
   Брэнгуин не торопился поднимать ноги мужчины.
   - Мне это не нравится, - сказал он внезапно задрожавшим голосом. - Я... я
не уверен, что этот человек из той же братии, что и остальные...
   Не меняя позы, Ахиро бросил взгляд на Деймона: - Мистер Эддингтон?
   Деймон заколебался, но это продолжалось не более секунды.  Конечно,  этот
мужчина наркоман, или пьяница, или преступник, как и те трое,  отправившиеся
в небытие до него. Он всего лишь на ранней стадии  выбранной  им  "карьеры",
только и всего. Просто пока еще нет явных признаков.  Этот  молодой  человек
мог быть членом какой-нибудь банды или торговцем  наркотиками;  может  быть,
это один из тысяч акул-ростовщиков, которые предлагают деньги оказавшимся  в
беде людям, а потом доводят их до полного обнищания непосильными процентами,
увеличивая их с каждым днем просрочки.
   - Не глупите, Майкл, - резко сказал Деймон, - это... - Он снял наушники и
положил их на полочку над пультом стойки  звукозаписи.  -  Если  вам  трудно
вытащить его, я сам помогу Ахиро.
   За какие-то десять секунд Ахиро и Деймон выволокли блондина из  клетки  и
осторожно усадили на окрашенный квадрат  пола.  Не  дожидаясь  возобновления
спора - за время совместной работы Деймон достаточно хорошо изучил Брэнгуина
и знал, что старик способен тянуть резину своих возражений не один  день,  -
композитор сам дернул рычаг, приводивший в движение  трехстенную  стеклянную
коробку, как только Ахиро сорвал с плеча пленника дозатор транквилизатора. С
характерным жалобным воем гидравлики коробка опустилась, и  края  стеклянных
стенок защелкнулись в замках-канавках на полу.
   Деймон потер руки, щелкнув суставами пальцев, и  пристально  поглядел  на
неподвижное мускулистое тело внутри клетки-кормушки.
   - Осталось подождать, пока он окончательно  очухается,  -  бросил  он  на
ходу, направляясь к своему рабочему месту.
   - А я говорю...
   Деймон счел за лучшее игнорировать Брэнгуина - когда  тот  последовал  за
ним к стойке звукозаписи, - надев наушники и  поспешно  увеличив  громкость,
чтобы не слышать биоинженера. Он мог держать пари, что старик не в состоянии
разобраться, включена аппаратура стойки или выключена,  и  не  догадывается,
что в наушниках слышно только шипение Моцарта, который уже ждал возле дверцы
кормушки, куда его привлек шум включившейся гидравлики.  Брэнгуин  отказался
наконец от попытки привлечь к себе его  внимание,  и  Деймон  с  облегчением
включил запись музыки Ховханесса.  Прослушивание  небольших  пробных  смесей
музыки Моцарта и фрагментов из произведений старых мастеров стало  для  него
теперь настолько привычным делом,  что  он  легко  мог  не  терять  из  виду
Брэнгуина, Вэнс и Ахиро, пока пленник  избавлялся  от  последствий  сна  под
наркозом.

   - Он готов. - Что!
   Голос Ахиро спугнул дрему, в которую начал погружаться Деймон.
   Несмотря на отсрочки сражений, Деймон по-прежнему находил время  лишь  от
случая к случаю вздремнуть за пультом, положив голову прямо на стойку.
   Надо сделать еще так много записей, смешать  такую  массу  восхитительных
шумов - он  не  мог  пойти  на  риск  терять  на  сон  больше  времени,  чем
необходимо... особенно теперь, когда  он  так  близок  к  завершению  основы
восхитительного гобелена из криков чужого и  человеческих  голосов.  О,  она
будет заткана тончайшими нитями классической драмы самой качественной пряжи.
   Взглянув на табло электронных часов, Деймон обнаружил,  что  просидел  за
пультом  почти  полтора  часа.  Запись,  которую  он  начал  слушать,  давно
кончилась, из наушников слышались только звуки, наполнявшие клетку  Моцарта:
шипящее дыхание чужого, характерный скрежет его когтей по  грязному  полу  и
хруст под его лапами останков тех, кто являлся к нему... с визитами.
   - Давно ли он пришел  в  себя?  -  спросил  Деймон  надтреснутым  со  сна
голосом.
   В  свое  время  он  потребовал   установить   раздвижную   ширму,   чтобы
отгородиться  от  отвлекавшего  внимание  загона  Моцарта,  а  заодно  и  от
постоянной суеты своих помощников. Подошел Ахиро и сдвинул ширму гармошкой к
стене, дав Деймону увидеть Моцарта за крепкой стеклянной стеной и  пленника,
который и не догадывался о подобном соседстве.
   Японец взглядом обратил его внимание на клетку-кормушку. Мужчина  пытался
встать, но стеклянный колпак был слишком тесным, чтобы он мог выпрямиться во
весь рост. Его усилия  делали  его  похожим  на  человекообразную  обезьяну.
Вместо  того  чтобы  бешено   сотрясать   стекло,   как   это   делали   его
предшественники, он сантиметр за сантиметром  исследовал  все  углы,  словно
какая-нибудь экзотическая рыба, изучающая пределы своей тюрьмы-аквариума.
   - Минут пять назад, - ответил Ахиро, -  может  быть,  немного  больше.  Я
попросил Брэнгуина и Вэнс покинуть помещение. Так  он  раскапризничается  не
слишком скоро.
   Деймон кивнул. Хорошая мысль, стоило додуматься до нее раньше. Чем дольше
их подопытные колотили по стенам клетки, тем меньше оставалось у них сил для
борьбы с Моцартом. Один  даже  в  кровь  разбил  костяшки  пальцев,  пытаясь
вырваться.
   - Скажите им, что они могут вернуться, - скомандовал  Деймон.  -  Мне  он
кажется вполне проснувшимся. Физически он тоже в полном порядке.
   Ахиро согласно кивнул и отправился выполнять поручение. Спустя пять минут
в лаборатории улья работа снова вошла в  нормальное  русло.  Деймон  готовил
стойку звукозаписи, Брэнгуин не  отрывался  от  наблюдений  за  устройствами
вывода данных и мониторами компьютеров, а Вэнс в бешеном  темпе  строчила  в
своем блокноте, стараясь не пропустить ничего  из  того,  что  было,  по  ее
мнению, событиями, достойными увековечения. Наблюдая за ее  рвением,  Деймон
не мог сдержать улыбку: похоже, Дарси Вэнс полагает, что каждый чих,  как-то
касающийся Моцарта, достоин упоминания в ее бесценных летописях.
   Их подопытный продолжал  всех  удивлять.  Вместо  того  чтобы  бесполезно
вопить,  обращаясь  к  бессловесному  стеклу,   -   они   держали   динамики
выключенными, пока не наступало время  давать  инструктаж  по  использованию
электрошокового ружья, - он пытался вызвать на разговор того,  кто  подходил
достаточно близко к клетке и мог,  по  его  мнению,  услышать.  Ему,  как  и
другим, не приходило в голову, что его никто не слышит, а дверца мешала  ему
видеть чужого.
   Наконец они были готовы. Деймон не пожалел лишних затрат времени на этого
пленника.  Он  не  сомневался,  что  все  записи  голоса  Моцарта  выполнены
наилучшим образом, но с каждым новым сеансом  в  голову  приходила  мысль  о
чем-то таком, до чего он прежде не  смог  додуматься.  Это  мог  быть  новый
подход  к  комбинации  крика  чужого  с  пронзительным  визгом  оборвавшейся
скрипичной струны или просто гулом сразу всех струн цимбал. Подготовив пульт
управления стойки звукозаписи, он кивнул Ахиро, включил аппаратуру на запись
и присоединился к остальным. Они тесно обступили клетку и уставились  на  ее
обитателя, который уже потерял надежду поговорить с  ними  и  теперь  просто
молча ждал, внимательно изучая их лица.
   После  своего  нетерпеливого  вмешательства,  когда  в   клетку   Моцарта
запускали первого подопытного, Деймон оставлял Ахиро нести бремя разъяснения
этим субъектам того, что от них требовалось, но  теперь  снова  решил  взять
бразды правления в собственные руки. Он  ожидал,  что  этот  мужчина  станет
биться с чужим более отважно.  У  него  была  не  просто  надежда,  а  почти
уверенность,  что  звуки  именно  этого  поединка  позволят  создать  что-то
совершенно особенное.
   Ахиро включил переговорное устройство  клетки-кормушки,  и  Деймон  начал
инструктаж: - Слушайте, пожалуйста, внимательно.  Позади  вас  металлическая
дверь.  Через  несколько  мгновений  мы  ее  откроем.  За  ней,  в  пределах
досягаемости вашей  руки,  лежит  электрошоковое  ружье.  Оно  заряжено,  но
выстрел не смертелен.
   - Подождите... пожалуйста!
   Связь с клеткой не отличалась высоким качеством, и голос пленника  звучал
тихо и глухо, какими-то трелями, словно  он  кричал  из  глубокого  колодца.
Деймон проигнорировал его крик. Он уже научился мужественно  сносить  мольбы
пленников, а этот ничем не отличался от остальных. Возможно, получше  других
питался, ну а помимо этого...
   -  Когда  дверь  полностью  откроется,  -  продолжал  композитор,  -   вы
обнаружите перед собой чужого. Если вы не станете обороняться, он немедленно
вас уничтожит. Чтобы остаться в живых, вы должны выйти из этой тесной клетки
в находящееся за дверью пространство, подобрать оружие и,  пользуясь  им  по
мере необходимости, добраться до входов в тоннели на противоположной стороне
загона. Чужой постарается вам помешать.
   - Подождите, - снова  заговорил  мужчина.  Деймон  посмотрел  на  него  с
удивлением: узнав о предстоящей встрече с чужим, предыдущие жертвы впадали в
истерику, но этот говорил почти спокойно. - Вы не знаете, кто я. Если дело в
деньгах, знайте я работник компании "Медтех". За меня дадут любой выкуп...
   - В тоннелях есть зоны, которые слишком узки для чужого, - снова  перебил
его Деймон, хотя его уверенность внезапно  поколебалась.  -  В  любом  узком
ответвлении вы сможете отдохнуть  и  поразмыслить  о  дальнейшей  стратегии.
Расчетное время прорыва к входам в тоннели  -  около  пяти  минут.  Если  вы
доберетесь до них,  не  получив  смертельного  ранения,  мы  усыпим  чужого,
выташим вас из клетки и отпустим.
   Это было,  конечно,  ложью,  которая  продолжала  приводить  Брэнгуина  в
ярость, но без стимула, веры в то, что  остаться  в  живых  все-таки  можно,
существовала опасность  отказа  подопытного  от  борьбы  до  тех  пор,  пока
вступить в нее его не заставит чисто животный  инстинкт.  Моцарт  не  станет
дожидаться и прикончит его.
   - Послушайте, пожалуйста! Не делайте этого... Для вас я ценнее  живой.  Я
возглавляю...
   - Знаете, мне  его  лицо  кажется  знакомым.  Думаю,  я  встречала  этого
человека прежде, - внезапно заговорила Вэнс, и ее голос  заглушил  окончание
фразы мужчины в клетке.
   - Я же говорил вам, что он не похож на наркомана! -  В  голосе  Брэнгуина
звучала паника, его лоб покрылся испариной, по пухлым щекам  бежали  ручейки
пота.
   И тут Ахиро сделал то, чего никогда не позволял  себе  прежде,  и  Деймон
порадовался, что поставил аппаратуру на автоматическую запись. Не  дожидаясь
команды Деймона, он оттеснил музыканта и щелкнул  переключателем  открывания
двери,  отделявшей  клетку-кормушку  от  загона   Моцарта.   Пленник   резко
повернулся; что он намеревался сказать, чтобы убедить их дать  ему  свободу,
навсегда осталось неизвестным. Гидравлика начала отводить дверь в сторону, а
за ней ждал Моцарт - бледно-зеленая слюна  крупными  каплями  падала  с  его
ужасных зубов.
   - Ох, Иисусе, - прошептал Брэнгуин, прикрывая рукой рот, - на этот раз мы
действительно достукались.
   - Мистер Эддингтон, - заикаясь, начала Вэнс, - я... я не думаю...
   Пока Деймон переводил удивленный взгляд на  Вэнс,  Ахиро  холодным  тоном
прекратил  ее  словоизлияние:  -  Теперь  любые  ваши  сомнения   совершенно
неуместны.
   Вопреки собственному желанию подтверждая смысл сказанного Ахиро,  мужчина
в клетке испуганно вскрикнул и выпрыгнул  во  владения  Моцарта.  Он  сделал
отвлекающее движение вправо, и чужой неуклюже шагнул в ту же сторону, словно
долговязый  кузнечик,  который  попытался  не   прыгать,   а   идти.   Резко
остановившись,  пленник  метнулся  назад.   При   меньшем   весе   и   лучше
сбалансированном теле он совершил этот  маневр  плавно,  тогда  как  Моцарту
пришлось несколько раз переставлять свои длинные нижние конечности, пока  он
смог повторить его  и  обрести  равновесие.  Мгновение  спустя  пленник  уже
стремглав мчался к тоннелям с ружьем в руке.
   Разинув пасть, Моцарт разочарованно зашипел. Срезая угол,  он  громадными
шагами пересекал расширенную при реконструкции площадку и быстро приближался
к своей жертве, стремясь не  дать  ей  скрыться  в  круглом  устье  тоннеля,
которое сулило, как думал пленник,  спасение  и  обещанное  освобождение  из
плена. Расстояние между бежавшим и раскрытой пастью  длинной  головы  чужого
стремительно сокращалось.
   Светловолосый мужчина резко повернулся и окатил  Моцарта  разрядом  тока,
выстрелив с расстояния не более полуметра.
   Моцарт никогда прежде не получал такого удара почти в упор. Разряд угодил
прямо в центр раскрытой пасти, и  Деймон  мог  поклясться,  что  видел,  как
голову животного охватило сияние. Композитор задохнулся, Услыхав вырвавшийся
из глотки животного вопль невыносимой боли, его ладони заскользили по стеклу
клетки-кормушки, о которую он был вынужден опереться, чтобы не упасть, -  Вы
слышали! - Он почти плакал. - Сколько страсти, какое изящество!
   Трое его  сотрудников  еще  теснее  сгрудились  возле  стеклянной  стены,
стараясь получше разглядеть картину борьбы человека  со  своей  судьбой,  но
Деймон нетвердой походкой направился к стойке звукозаписи,  чтобы  проверить
аппаратуру. Крик чужого продолжал вибрировать в его  голове.  За  то  время,
пока он  преодолел  отделявшее  его  от  оборудования  пространство,  Моцарт
крикнул еще дважды, и у Деймона каждый раз замирало  сердце,  как  бывало  в
детстве на качелях, только теперь его напарником на другом конце доски  было
истошно вопившее чудовище с планеты Хоумуолд.
   -  Надеюсь,  этот  парень  разделается  с  ним!  -  взволнованно  крикнул
Брэнгуин.
   - Нет, не сможет.
   Дрожащими руками Деймон поправил настройку балансировки динамиков,  затем
оглянулся на остальных. Вэнс оторвала взгляд от сражения в  клетке  и  хмуро
посмотрела на Ахиро.
   - Что вы хотите сказать этим "нет, не сможет"? -  резким  тоном  спросила
она. - Почему вы в этом уверены?
   -  Докладываю,  у  меня  есть  приборчик  для  дистанционного  управления
установкой силы разряда его электрошокового ружья,  -  ответил  Ахиро  т