до  тщательно
выложено ими. Я бы сказал - любовно. Пищу для пленников, которых  собираются
убить, так не украшают. Это лишнее свидетельство их  миролюбия  и  дружеских
чувств.
   - Возможно, что это так, - неопределенно ответил Белопольский.
   Снова надев шлемы, открыли дверцу вездехода. Было крайне важно  экономить
кислород, да и хозяева могли в любую минуту вернуться.
   Опять потянулись часы ожидания.  Венериане  явно  не  торопились.  Иногда
казалось, что они совсем забыли о своих пленниках, так медленно шло время.
   Часы Белопольского показывали  двенадцать.  Прошло  шестнадцать  часов  с
начала роковой экскурсии к озеру. Всю ночь люди не сомкнули глаз.  Хотя  все
были сильно возбуждены, но усталость давала себя чувствовать.
   Прошло еще несколько часов  без  всяких  перемен  в  положении.  Наступал
вечер. Никто по-прежнему не шел к ним...
   Все трое проснулись  одновременно.  Они  не  помнили,  как  заснули,  но,
посмотрев на часы, поняли, что проспали десять часов. Было утро 24 июля.
   На полу возле машины стояло блюдо с  лепешками.  Романов  перенес  его  в
машину и поставил рядом с первым. Белопольский переменил  повязку  на  ногах
Баландина. Потом они позавтракали и приготовились ждать.
   Часы шли за часами...
   Наконец в два часа дня послышался шум. Трещали  бревна,  доносился  топот
огромных ног. Десять "черепах" и три венерианина окружили машину.
   Наступила решающая минута.
   Зачем из пришло так много? Что они собираются делать?..
   Один из венериан подскочил к машине и постучал в стекло. Люди уже  знали,
что это означает приглашение выйти.
   Белопольский, внешне спокойный, вышел первым. За ним Романов.
   Но венерианин снова постучал. Он требовал, чтобы вышли все трое, это было
совершенно очевидно.
   Баландин не мог выйти. Обожженные ноги при  малейшем  движении  причиняли
жестокую боль. Как объяснить это венерианам?..
   Белопольский показал рукой на  ноги  профессора  и  отрицательно  покачал
головой. Но  странное  существо  не  поняло  и  продолжало  стучать.  Второй
венерианин  поднял  руку.  "Черепахи"  приблизились.  Положение  становилось
угрожающим.
   Баландин сделал над собой невероятное усилие и  попытался  выйти,  но  со
стоном упал обратно в кресло. Крупный пот выступил на его лице.
   - Я не могу! - сказал он. - Лучше смерть!
   Венерианин перестал стучать. Он повернул  голову  к  двум  другим,  а  те
посмотрели на него. Можно было поклясться, что они говорят друг с другом, но
не раздалось никакого звука, и плоские губы  не  шевельнулись.  Если  и  был
разговор, то он происходил молча.
   "Обмен мыслями, что ли? - подумал Белопольский. - Или незаметная для  нас
мимика?"
   Венериане "совещались" недолго. Один из них запрыгал к выходу.  Остальные
остались стоять возле машины, но больше не настаивали, чтобы Баландин  вышел
из нее.
   Они чего-то ждали.
   Близкое соседство огромных "черепах",  с  их  свирепыми  мордами,  где-то
сверху  нависшими  над  головами  людей,  неприятно  действовало  на   обоих
звездоплавателей, вынужденных оставаться на месте. Они не знали, можно ли им
вернуться в машину.
   Романов решился попробовать. Стараясь двигаться как можно  медленней,  он
спокойно повернулся и открыл  дверцу.  Ни  "черепахи",  ни  двое  оставшихся
венериан никак не реагировали. Тогда он вошел в машину и сел на свое место.
   Никакого угрожающего движения.
   Белопольский последовал за геологом и даже запер за собой дверь. Ему тоже
никто не помешал.
   "Черепахи" опустились на четыре  лапы  и  стали  поразительно  похожи  на
земных циниксов, только гигантских размеров. Они  стояли  неподвижно.  Точно
десять розово-красных беседок на четырех столбах выросли на полу "комнаты".
   Двое венериан короткими прыжками обошли вездеход  кругом.  Казалось,  они
внимательно осматривают  его.  Выглядевшая  громадной  в  тесном  помещении,
машина нисколько не пугала их. Потом они отошли к стене и стали друг  против
друга. И снова у них был  такой  вид,  что  они  беседуют.  Но  трое  людей,
следивших за ними, видели, что их губы по-прежнему не шевелятся.
   - Если они разумны, - сказал Баландин, - а это очевидно  так,  то  у  них
должен существовать язык. Мы знаем, что они  умеют  делать  линейки,  блюда,
каменные чаши. Умеют строить дома. Все это проявление  творческой  мысли.  А
она невозможна без обмена мыслями, то есть без языка.  Они  говорят  друг  с
другом, но как это делается?..
   Ни Белопольский, ни Романов ничего не ответили на это рассуждение. Сейчас
им было не до теорий.'
   Ничего угрожающего в поведении венериан  как  будто  не  было,  но  людей
угнетала полная неизвестность. Зачем и куда ушел венерианин? Может быть, они
решили заставить Баландина выйти из машины.'
   Чувства  сострадания,  жалости,  милосердия  не  являются   прирожденными
свойствами разумных существ. Все это появляется  только  с  цивилизацией.  А
какова степень цивилизованности венериан? Это было совершенно неизвестно.
   За кого принимают их венериане? За разумных существ  или  за  неизвестных
животных? Сказал ли им что-нибудь внешний вид людей и их вездеход? Отдают ли
они себе отчет в том, сколь необычно то, что находится перед их глазами?..
   "Не видя Солнца, они не могут знать о его существовании. Не  видя  звезд,
не знают о Вселенной, -  думал  Белопольский.  -  Мысль,  что  мы  обитатели
другого мира, не придет им в голову.  Что  же  они  должны  думать  о  нашем
появлении на планете?"
   Прошло минут двадцать...
   Ушедший венерианин вернулся. Впрочем, тот ли это или  другой  -  люди  не
знали. Все венериане казались им одинаковыми.
   Короткими прыжками он подошел к двум другим и  будто  что-то  сказал  им.
Потом все трое повернулись к "черепахам".
   Никакого звука не раздалось и на этот раз, но "черепахи", как по команде,
поднялись на две ноги и, окружив машину, взялись за  нее  огромными  лапами.
Без видимого усилия они подняли вездеход и понесли его к  выходу.  Венериане
направились за ними.
   - Никакого сомнения! - сказал Баландин. - Существует язык,  и  существует
возможность отдавать распоряжения, которые понятны для "черепах". Только как
они это делают?
   Но и на этот раз он не дождался ответа от своих товарищей. Белопольский и
Романов просто не слушали.
   Снова их пронесли через проход и вынесли на "улицу".
   Толпы "черепах", несколько  часов  тому  назад  сопровождавших  вездеход,
больше не было. "Город" казался пустым. Ни одного из  его  жителей  не  было
видно.
   "Черепахи" шли быстро.  Через  две-три  минуты  они  снова  спустились  в
"подъезд" и внесли машину с людьми в "комнату", которая была  раз  в  десять
больше первой. Здесь также не было ни одного окна. В домах без потолков  они
не были нужны: пол и стены испускали розовый свет.
   У стены, противоположной входу, стояло примерно двадцать венериан.
   "Черепахи" отнесли машину на середину помещения и поставили на пол. Потом
они удалились. Сопровождавшие людей трое венериан также вошли в дом. Один из
них постучал в стекло вездехода.
   Белопольский и Романов тотчас же вышли. Баландин остался в машине.
   Венериане ничем не протестовали против этого.  Неужели  они  поняли,  что
человек не хочет, а не может выйти? Все, что произошло до сих пор,  говорило
в пользу такого предположения.
   Венериане прыгнули вперед, остановились и обернулись к людям. Смысл этого
движения был ясен - они хотели убедиться, что люди следуют за ними.
   Усилием воли звездоплаватели преодолели  невольную  нерешительность.  Все
равно у них не было возможности не выполнить требования хозяев.
   Венериане направились к группе, стоявшей у стены. Не доходя метров  трех,
они остановились и снова обернулись. Один из них сделал рукой  отталкивающий
жест. Это могло значить только одно - "Остановитесь!"
   Увидя, что люди поняли и  не  идут  дальше,  трое  венериан  смешались  с
другими. Теперь при всем желании нельзя было сказать, кто именно приходил за
ними.
   Прямо напротив Белопольского и Романова, обособленно от остальных, стояли
два венерианина. Они были такими же, как другие.
   Один из них обернулся назад. Тотчас же подали каменную чашу.
   Опять на сцене появился этот таинственный символ, но люди уже знали,  что
следует делать, если венериане поднесут его.
   Так и случилось. Венерианин сделал несколько прыжков  вперед  и  протянул
чашу Романову, напротив которого случайно оказался.  Молодой  ученый  принял
дар и протянул его обратно. При этом он поклонился.
   Венерианин взял чашу и передал  тому,  кто  подал  ее  с  самого  начала.
Церемония прошла как будто так, как и следовало.
   Жестом руки, совершенно таким же как у людей, венерианин пригласил  обоих
звездоплавателей идти за ним.

   Стоявшие у стены расступились, и люди увидели вход. Это  было  квадратное
отверстие, ничем не завешенное. За ним виднелась другая комната.
   Оба венерианина прошли туда. Людям пришлось  согнуться,  так  как  высота
двери была только немногим больше метра. Все остальные венериане остались  в
первом помещении.
   За дверью оказалась небольшая комната, также без потолка. Ее  стены  были
сплошь закрыты длинными ветвями оранжевых, желтых и красных растений, сквозь
которые проникал розовый свет. Это было красиво.
   Посредине находилось низкое, не более  шестидесяти  сантиметров  высотой,
возвышение, сделанное из бревен. Его поверхность, тщательно отделанная, была
гладкой и ровной. Возвышение напоминало стол без ножек. На  нем  стояла  уже
знакомая людям каменная чаша.
   Возле стола они увидели трех  венериан.  Один  из  них  жестом  пригласил
звездоплавателей подойти к столу.
   Белопольский и Романов подчинились желанию хозяев и сели возле  стола  на
пол. Они понимали, что готовится длительная беседа, но не представляли себе,
как она может произойти. Общего языка между ними, очевидно, не могло быть.
   Венериане расположились стоя. Хвост давал  им  возможность  устойчиво  и,
по-видимому, удобно обходиться без каких-либо стульев.

   НЕМАЯ БЕСЕДА
   Несколько минут длилось взаимное рассматривание. Обитатели  двух  планет,
двух "сестер", внимательно изучали друг друга.
   Звездоплаватели  молчали.  Необычайность  обстановки  сжимала  их  сердца
никогда не испытанным чувством какого-то особого, трепетного волнения.
   Вокруг поднимались украшенные  странными  растениями  бревенчатые  стены.
Исходивший от них розовый свет делал  эти  растения  прозрачными,  стеклянно
хрупкими и почти нереальными. Высоко над головой нависал свод пещеры. На его
неровных каменных  выступах  светлыми  бликами  играли  лучи  белого  света,
исходившие  неизвестно  откуда.  Призрачный   полусвет   комнаты   скрадывал
очертания предметов. Тускло блестела гладкая поверхность стола,  и  стоявшая
на нем каменная чаша, казалось, парила в воздухе.
   А напротив себя, совсем  близко,  звездоплаватели  видели  фантастические
головы с тремя глазами и тонкими плоскими ртами. Ни носа, ни ушей, ни волос.
Никакой одежды. Обнаженная розовая кожа их рук и плеч  при  каждом  движении
отливала металлическим блеском.
   Человекоподобные! Жители чужого мира! Венериане!..
   Василий Романов на секунду закрыл глаза.  Вот  сейчас  он  откроет  их  и
увидит белые стены. госпитального отсека звездолета. Все это только плод его
фантазии, бред воспаленного мозга. Он болен, и больное  воображение  вызвало
перед ним неправдоподобное видение. Он откроет глаза,  и  видение  исчезнет,
как исчезает с пробуждением кошмарный сон...
   Но "сон" не исчез, а продолжался.
   Один из венериан наклонился и  достал  откуда-то  из-за  стола  несколько
пучков чего-то вроде тонкой веревки и куски дерева различных  размеров.  Все
это он положил на стол. Его движения были гибки и эластичны. Руки  венериан,
по-видимому, не имели локтевого сустава.
   Романов встряхнул головой и окончательно пришел  в  себя.  Фантастическая
картина была реальной действительностью.  Он  видел  рядом  сосредоточенное,
серьезное лицо Белопольского.
   Венерианин  приступил  к  делу.  На  столе  появилась  извилистая  линия,
сделанная из веревки. Параллельно ей легла вторая. Между ними он  положил  в
шахматном порядке три ряда  маленьких  деревянных  кубиков.  Сбоку  появился
продолговатый брусок. Указав на него рукой, венерианин другую руку  протянул
к людям.
   Звездоплаватели с напряженным вниманием следили за каждым его  движением.
Они знали, что во что бы то ни стало  должны  понять  смысл  этих  действий.
Венериане хотели вести разговор с помощью рисунка. Не понять - это  означало
отказаться от надежды найти общий язык.
   Оба склонились над столом.
   Первым догадался Белопольский.
   - Это изображение реки и плотины, - сказал он,  -  а  брусок  -  это  наш
корабль.
   - Место, где он стоит, указано правильно, - согласился Романов.
   Белопольский положил  палец  на  "макет"  звездолета,  кивнул  головой  и
вопросительно посмотрел на венерианина. Тот медленно наклонил голову.  Черты
его лица остались неподвижны.
   Другой венерианин поставил рядом с "кораблем" три маленьких кубика. Одной
рукой он указал на них, другой сначала на Романова, потом на  Белопольского,
потом на "дверь".
   И это было достаточно ясно. Три кубика изображали трех  людей.  Венериане
спрашивали, сколько человек находится на корабле?
   Ответить было не трудно.
   Белопольский взял несколько кубиков (их подвинул  к  нему  венерианин)  и
положил рядом с тремя кубиками еще восемь.
   "Разговор" пока что шел успешно. Пятеро венериан были понятливы. Они ясно
задавали вопросы и, очевидно, хорошо понимали ответы. Их умственное развитие
было высоким. Белопольский подумал, что это,  по  всей  вероятности,  ученые
Венеры, которые явились сюда на это озеро, когда  им  сообщили  о  том,  что
захвачены в плен неизвестные существа. Становилось  понятным,  почему  людей
так долго держали  в  одиночестве.  Местные  жители  ждали  "приезда  ученой
комиссии". Но откуда она явилась?..
   Венериане убрали со стола "рисунок". Что они теперь спросят?
   Очередной чертеж оказался более сложным и потребовалось много времени. На
столе появилась целая карта. Река  протянулась  наискось  через  весь  стол.
(Один из венериан отодвинул стоявшую на нем чашу на самый край.)  Плотина  и
звездолет оказались в углу. Рядом с  плотиной  венериане  изобразили  контур
озера и даже тонкой веревочкой показали лесную просеку. Она была  прямой  и,
очевидно,  изображала  не  ту,  которая   была   найдена   Белопольским.   В
противоположном конце стола они  поместили  контур  другого  озера,  гораздо
больших размеров. Рядом появились большие куски дерева. Река заканчивалась у
этого озера.
   - Эти большие  куски,  по  всей  видимости,  изображают  горы,  -  сказал
Белопольский. - Это горное озеро, где берет начало река. Но  что  они  хотят
этим сказать? Пока я ничего не понимаю.
   - Я тоже, - сказал Романов.
   Долго ждать не пришлось. Вскоре все стало ясно и достаточно страшно.
   Венерианин взял три маленьких  кубика  и  положил  их  возле  изображения
озера, где они находились. Он дал понять, что  эти  кубики  изображают  трех
людей. Потом он взял их в руку и перенес к другому, горному озеру.
   Белопольский и Романов все поняли. Это было ужасно и грозило  им  быстрой
смертью. Венериане собирались перетащить своих пленников к горам.
   Было необходимо во что бы то ни стало объяснить им положение.
   С  лихорадочной  быстротой  Белопольский  соображал  как  ему  поступить.
Венериане, по-видимому, не понимают, что люди не могут  дышать  воздухом  их
планеты. Они, конечно, видят, что на  головах  пленников  надеты  шлемы,  не
являющиеся частями их тела. Но смогут ли они понять назначение этих шлемов?
   Белопольский принялся объяснять. Употребив в  дело  все  свои  мимические
способности, он старался показать, что  без  шлемов  они  дышать  не  могут.
Романов старательно помогал ему. Со стороны они оба выглядели в этот  момент
довольно комично.
   Венериане внимательно следили за  всеми  их  движениями.  Но  поняли  они
что-нибудь или нет, оставалось неизвестным.
   Один из них обошел стол и, подойдя к Белопольскому, взялся  за  его  шлем
руками. Он медленно тянул его вверх, словно желая снять.
   Белопольский отрицательно качал головой и очень  осторожно  оттолкнул  от
себя венерианина.
   Тот  не  возобновил  попытки  и  вернулся  на  свое  место.  Все   пятеро
повернулись друг к другу. Их плоские губы не шевелились, но было  совершенно
очевидно, что между ними происходит какой-то разговор. Все, что  происходило
до сих пор, с несомненностью доказывало, что венериане обладают даром речи и
могут высказывать друг другу  свои  мысли.  Но  как  и  чем  они  говорят  -
оставалось абсолютно непонятным.
   "Разговор" продолжался недолго. Один из венериан опять взял  три  кубика,
положил их на контур озера и снова перенес к горам. Венериане повторили свою
угрозу. Стало ясно, что они ничего не поняли.
   Белопольский усилием  воли  заставил  себя  успокоиться.  Он  решительным
движением перенес три кубика обратно на прежнее место. Потом  перенес  их  к
"макету" звездолета и, взяв его  в  руку,  вместе  с  кубиками,  поставил  у
горного озера.
   Романов повторил всю операцию.
   Им обоим казалось, что венериане не смогут на  этот  раз  не  понять  их.
Просьба была достаточно ясна -  они  вернутся  на  корабль,  и  он  со  всем
экипажем перелетит к горам. Они с волнением ждали, что ответят венериане.
   Опять начался немой разговор. На этот раз он продолжался долго.
   Люди молча ждали. Их жизнь и смерть зависели от степени сообразительности
хозяев планеты.
   Наконец венериане снова повернулись к людям. Они убрали со стола  "карту"
реки и стали "рисовать" что-то новое.
   - Нам необходимо вернуться в машину, -  тихо  сказал  Белопольский,  -  и
перезарядить баллоны.
   Романов кивнул головой. Уже больше трех часов они не возобновляли  запаса
кислорода, и он подходил к концу.
   - Мы можем просто уйти отсюда, - сказал Романов, - нас никто не держит.
   - Это  опасно.  Они  могут  неправильно  понять  наш  поступок.  Подождем
немного. Они хотят что-то спросить.
   На столе появился тот же "рисунок", который был уже один раз "нарисован",
- река с плотиной на ней, звездолет, лесная просека  и  озеро.  Но  рядом  с
озером венериане на этот раз изобразили еще и пещеру. По их рисунку она была
почти так же велика, как и озеро. В пещере они положили три кубика, которые,
как уже было известно, изображали трех людей. Потом один из венериан положил
руку на каменную чашу и указал на "макет" звездолета.
   Белопольский и Романов ничего не поняли.
   - Вероятно, они говорят этим, что отпустят нас, - предположил Романов.
   - Вряд ли! Совсем не похоже.
   Белопольский взял кубики и перенес  их  к  "макету"  корабля.  Венерианин
вернул их обратно и снова дотронулся рукой до чаши.
   "Разговор" зашел в тупик.
   Три раза подряд венериане повторяли одно и  то  же.  Романов  в  отчаянии
посмотрел на своего командира.
   Белопольский напряженно думал. Понять было необходимо.
   Когда венерианин в четвертый раз настойчиво повторил те же движения,  ему
показалось, что он уловил их мысль. Он  вспомнил,  как  им  самим  два  раза
подносили таинственный символ. Не спрашивают ли венериане  -  могут  ли  они
поднести чашу тем, кто остался на корабле, не встретят ли их там враждебно?
   - Скорей всего, это  именно  так!  -  обрадовано  сказал  Романов,  когда
Белопольский поделился с ним своей догадкой.
   Константин Евгеньевич положил возле "звездолета" восемь кубиков. Потом он
указал на них и положил руку на чашу.
   Венерианин точно повторил  его  движения.  Было  ясно,  что  Белопольский
правильно понял вопрос и что венериане, в свою очередь, правильно поняли его
ответ.
   Так казалось и людям и венерианам.
   Привычные  понятия   и   представления   всегда   выглядят   простыми   и
общеизвестными. Каждый разум  стремится  наделить  другое  сущест