томатических пушек, но  на  этот  раз
снаряды легли в самое яблочко - весь верхний  этаж  диспетчерской  башни
окутали черно-оранжевые разрывы, и тут же безо всякого  предварительного
разъяснения задач раздалась команда взводного:
   - Вперед! - Он сам, обгоняя бойцов,  уже  перемахнул  через  метровый
забор и, петляя, побежал к входу в башню.
   Сзади,  прикрывая  бегущих,  заговорили   крупнокалиберные   зенитные
установки "Хоплита". Антон, захваченный общим порывом, побежал к входу в
диспетчерскую башню. Не было времени на то,  чтобы  опомниться,  события
развивались слишком быстро,  а  разум  откровенно  не  был  готов  к  их
обороту.
   Переваливаясь  через  низкое  бетонное  ограждение,   Полынин   успел
подумать, что учили-то их совсем иной войне,  но  это  уже  оказалось  в
призрачном  прошлом  -  тридцать  минут  легли  пропастью,  окончательно
размежевав сознание на две половины, словно с того момента, как подбитый
десантный модуль пробил гребень песчаной  дюны,  началось  новое  время,
отсчет которого приходилось вести с нуля...
   Что такое триста метров при стандартной гравитации?
   Тридцать секунд надрывного бега в полной боевой?..
   Нет... Это вечность...  Это  порванные  судорожным  дыханием  легкие,
оглушительный лай двух  зенитных  установок  "Хоплита",  черно-оранжевые
оспины разрывов, густо покрывающих  стену  здания  диспетчерской  башни,
чернеющий  вход  распахнутой  настежь   двери,   -   сознание   работает
прихотливо, выборочно, намертво запечатлевая в памяти одни  фрагменты  и
напрочь игнорируя другие...
   Тридцать секунд - это жизнь в жизни, это рождение нового "я", которое
останется в тебе навечно... это...
   Из поднебесья вдруг начал накатываться вой.
   Звук был тонким, изматывающим, он  мгновенно  затопил  разум,  словно
кто-то, точно осведомленный о последствиях, заорал на  ухо  Антону:  ЭТО
ЛЕТИТ В ТЕБЯ, ПАРЕНЬ!
   Он споткнулся, упал, больно ударившись  плечом  об  обломок  бетонной
стены,  и  в  эту  секунду  перед   входом   в   здание   выросло   пять
полутораметровых кустистых разрывов.
   Наушники шлема смягчили раскатистый рык, он не  оглох,  лишь  ощутил,
как горячее  дыхание  ударной  волны  обдало  вжавшееся  в  бетон  тело,
свистящая метель осколков прошла выше, и тут же с третьего этажа  здания
остервенело ударил крупнокалиберный импульсный пулемет.
   Пули крошили бетон разгрузочной площадки, не  давая  поднять  головы,
кто-то из бойцов вдруг истошно закричал, кровь леденела в жилах от этого
звука, хотя всего мгновение назад Полынину казалось, что хуже,  чем  вой
падающих мин, не может быть ничего...
   Он неимоверным усилием заставил себя приподнять голову.  До  входа  в
здание оставалось метров пятьдесят, все пространство перед  единственным
подъездом усеивали обломки бетона и покореженные фрагменты антенн.
   Если не прорваться туда - следующий минометный залп  оставит  от  них
лишь клочья плоти.
   Хоботок огня бился  в  узком  оконном  проеме  третьего  этажа,  крик
раненого бойца оборвался, фонтанчики белесой пыли косыми строчками рвали
промерзший за ночь стеклобетон...
   Антон дал одну очередь, вторую, но пули  лишь  осыпали  стену  правее
импровизированной амбразуры.
   В этот миг он увидел Сытникова.
   Паша лежал метрах в  пяти  от  него.  Первой  мыслью  Полынина  было:
убит... но нет, неестественная поза Сытникова объяснялась иначе. Прячась
в  мелкой  воронке,  которую   выгрызла   в   стеклобетоне   мина,   он,
перевернувшись на спину, выцеливал что-то, неестественно вывернув шею  и
запрокинув голову...
   Пак... - граната из подствольника описала  параболу  и  стукнулась  о
подоконник злополучного оконного проема, разорвавшись оранжевым комом.
   Пулемет заткнулся.
   Сытников вскочил, словно его подкинуло пружиной.
   Никто  не  кричал,  не  отдавал  команд,  но  сразу  несколько  фигур
поднялись из укрытий и рывком  кинулись  вперед,  преодолевая  последние
метры до входа...
   Антон тоже вскочил, стремясь уйти с открытого места, пока не  накатил
следующий залп невидимой минометной батареи.
   Первым до дверного проема добежал лейтенант. Шаг в сумрак  замкнутого
помещения, отрывистые вспышки коротких очередей, болезненный крик, снова
очередь...
   ...Полынин влетел в сумрак здания, когда за спиной снова  возник  вой
падающих мин.
   ГРРАААХХ...
   Он прижался спиной к  надежной  стене,  которая  ощутимо  вздрогнула,
принимая на себя шелестящий смерч осколков. Из-под  подшлемника  ручьями
струился пот, от тела валил пар,  в  ушах  звенело...  во  рту  разлился
кисло-горький привкус пережитого стресса.
   - Молодец, Паша, - раздалась скупая похвала лейтенанта.
   Антон повернул голову. Их было шестеро, тех, кто  прорвался.  Сколько
человек поднималось в атаку, он не помнил, не успел сосчитать, да  и  не
пришло к нему еще это интуитивное чувство безошибочного  счета  живых  и
мертвых. Он слышал крик, помнил, как тот оборвался, значит, как минимум,
один человек остался там, на голом бетонном поле, между забором пакгауза
и этой башней.
   Стены здания опять задрожали - это серв-машина вновь открыла огонь по
верхним этажам. Лейтенант Дуглас несколько  секунд  вслушивался  в  ритм
огня, потом, когда с верхних этажей по лестничному  маршу  вдруг  начало
выдавливать вниз клубы едкой белесой пыли, поднял руку с укрепленным  на
запястье коммуникатором и отрывисто произнес:
   - Броня,  хватит,  обвалишь  на  нас  здание.  Затихни,  мы  начинаем
зачистку! - повернувшись к бойцам, он коротко приказал:
   -  Вперед!  Двигаемся  парами,  Сытников,  Полынин,  правая  сторона,
Кашперо, Жевье - левые помещения, остальные со мной! Работаем!
   Лейтенант первым ступил на лестничный марш. Сзади его прикрывали двое
бойцов, стволы "штормов" смотрели вверх в узкое пространство  лестничных
переходов.
   Два пролета прошли без приключений. Двери, ведущие в коридор  второго
этажа, были сомкнуты, блок электронного управления, вырванный из гнезда,
висел на жгутах проводки.
   Пока Эл Жевье возился с системой электромоторов, пытаясь восстановить
цепь  питания,  Дуглас  достал  из  подсумка  желтый  брикет  пластичной
взрывчатки, размял его энергичным движением пальцев и  ловко  вытянул  в
корявую колбаску неравной толщины.
   - Отойди.
   Жевье посторонился. Лейтенант с усилием вдавил пластид в  узкую  щель
между автоматическими створками двери, воткнул электронный  детонатор  и
скомандовал:
   - Вниз, живо!
   Все отступили на один лестничный пролет.
   Сытников широко открыл рот и присел, зажав ладонями уши. Он  был  без
шлема. Антон последовал его примеру, только  уши  зажимать  не  стал,  а
стиснул автомат, глядя в сумрак верхних этажей.
   На втором  полыхнуло  пламя,  ударная  волна  прокатилась  судорогой,
черный дым свило  в  спиралевидный  вихрь.  Сквозь  клубы  дыма  и  пыли
пробилось пламя - это огонь охватил косяк выбитых дверей.
   Снова вверх. Створки дверей  взрывом  разогнуло  в  стороны,  пластик
косяка пузырился и горел, испуская едкий, вонючий дым.
   Дуглас  ворвался   в   коридор,   прошил   длинной   очередью   узкое
пространство, махнул рукой, продолжая держать под прицелом  пространство
впереди себя.
   Антон  вслед   за   Сытниковым   миновал   взорванный   проем,   ноги
оскользнулись, он посмотрел на пол и увидел какие-то  бурые  ошметья,  с
содроганием догадавшись, что это останки того боевика, что  ждал  их  за
дверью в надежде расстрелять в упор.
   Двери кабинетов тянулись  по  обе  стороны  коридора.  Пять  по  одну
сторону  и  пять  по  другую.  Все  плотно  закрыты,   лишь   последняя,
расположенная по правую руку,  сорвана  с  направляющих  и  косо  висит,
удерживаясь на остатках дымящегося уплотнителя. Очевидно, в то помещение
угодил первый залп автоматических пушек "Хоплита".
   Павел тронул Антона за плечо, взглядом указал на первую дверь.
   - Гранаты есть?
   - Только световые.
   - Давай. Бог велел делиться.
   Взяв четыре фанаты из имевшихся у Полынина шести, Павел сунул  три  в
клапан разгрузки, а одну  активировал,  прижав  сенсор  большим  пальцем
левой руки.
   В правой руке он держал автомат. Ударом ноги выбил  дверь  и  тут  же
метнул гранату в проем.
   Ослепительная вспышка озарила коридор, но она являлась  лишь  бледным
отсветом того  разрыва,  что  полыхнул  в  кабинете.  Сытников  ворвался
внутрь, длинной очередью располосовав пространство справа налево.
   Пусто... Только ветер, врываясь в разбитое окно, шевелит свисающие от
потолка обрывки оптико-волоконных компьютерных кабелей.
   Группа,  двигавшаяся  по  левую  сторону,  вступила  в   бой,   треск
автоматной стрельбы взъярился и стих, только метнулся за  стенами  башни
короткий вскрик, завершившийся глухим шлепком разбившегося о бетон тела.
   - Кашперо, что там?
   -  Ганианец.  Пытался  выбраться  в  окно  и  спрятаться  снаружи  на
поребрике. Сам спрыгнул.
   - Сам?
   - Так точно... Нервы, наверное, не выдержали. Паша криво  усмехнулся,
сжимая сенсор второй гранаты.
   Следующий кабинет.
   Опять ослепительная вспышка, болезненный вскрик, автоматная очередь.
   Антон, двигавшийся за Павлом, увидел перевернутые столы, сваленные  в
кучу компьютеры, за которыми, дико крича,  корчился  на  полу  ганианец.
Руками он зажимал глаза.
   - Попался, сука... - Паша ударом ноги повалил его навзничь. -  Возьми
винтовку, - не оборачиваясь, приказал он Полынину.
   Антон поднял с пола "ИМ-12" со снайперским компьютерным прицелом.
   В кабинет вошел взводный. Сытников рывком  поднял  ганианца  с  пола,
развернул его к лейтенанту, заставил отнять руки от лица.
   Дуглас посмотрел на него и невнятно выругался.
   Включив  автопереводчик  -  систему,  которая  входила   в   комплекс
компьютерной экипировки офицера, он спросил:
   - Имя, возраст,  гражданство,  цель  прибытия  на  планету  Хабор?  -
Стандартные  формулировки  опроса  звучали,  как   минимум,   нелепо   в
обстановке изрешеченного пулями офиса, тем  более  что  электромагнитные
катушки, покрывавшие ствол снайперского "ИМа", были горячими от недавней
стрельбы - Антон держал в руках трофейную винтовку  и  ощущал  этот  жар
каждой клеточкой содранных в кровь пальцев.
   Пленный молчал. Его лицо на глазах  распухало,  покрываясь  волдырями
светового ожога.
   Убедившись, что внятного ответа не будет, взводный обернулся.
   - Кашперо, свяжи его, пусть пока полежит. Тащить с собой нет смысла.
   Рот заткни, чтобы не орал, зачистим здание, там разберемся.
   Паша неодобрительно посмотрел на Дугласа.
   - Нет, - отрезал его взгляд лейтенант. - Понимать надо - либо  сразу,
либо никогда.
   Сытников сплюнул.
   - Пошли, - он подтолкнул Антона к выходу. Ошибался лейтенант. Ой, как
ошибался, только крови еще недостало, чтобы понять это. Одна была отсюда
дорога, прямиком в ад, и никакие индульгенции тут  не  помогут.  В  одну
воду дважды не войдешь, то, что было  "до",  теперь  останется  прошлым,
невозвратным прошлым. Их сознание уже изменилось,  но  из-за  усталости,
постоянного стресса или еще по каким-то сугубо  внутренним  для  каждого
причинам в этом не было сил признаться даже самому себе...Два  следующих
кабинета по правую руку оказались пусты. В последний, пятый, за  выбитой
дверью которого гулял ветер, Сытников не стал бросать гранату - сразу за
порогом  плита  пола,  кренясь,  уходила  вниз,  стен  комнаты  уже   не
существовало, - это "Хоплит" постарался при первом залпе.
   - Все, на третий этаж, - устало скомандовал Дуглас.

***

   На третьем этаже здания гулял ветер. Врываясь сквозь обугленные  дыры
в  стенах,  он  завывал  меж  согнутых  прутьев  обнажившейся   арматуры
железобетонного каркаса. Пахло порохом.
   Антон раньше не знал этого запаха. В процессе обучения  и  дальнейшей
службы он имел дело исключительно с импульсным оружием, которое работало
на принципе электромагнитных катушек-ускорителей, разгоняющих  заряд  по
каналу ствола без участия химической реакции  окисления  таких  веществ,
как порох.
   Здесь,  на  Хаборе,  ему  впервые  пришлось  столкнуться  с  древними
технологиями. Техника и  вооружение  ганианцев,  захвативших  космопорт,
отличались  удивительной  пестротой.  В  ход   шло   все,   начиная   от
ультрасовременной экипировки и заканчивая такими  архаичными  образцами,
как автоматическое стрелковое оружие времен Первого Рывка.
   Откуда они брали  его,  как  пополняли  боезапас,  оставалось  только
догадываться.
   Бойцы рассыпались по этажу, прочесывая помещения.
   Полынин держался вместе с Пашей. Нервная дрожь  по-прежнему  колотила
его, но это чувство перевозбуждения стало  уже  терпимым,  привычным,  в
глазах больше не мутилось, а острота восприятия понемногу  притуплялась,
сменяясь усталостью... Хотелось хоть на  минуту  присесть,  привалившись
спиной к выщербленной пулями стене, и отдышаться...
   Ворвавшись в очередное помещение, они увидели там  зловещую  картину:
наружная стена офиса обвалилась, осев  внутрь  кабинета  пологой  грудой
крупных обломков. Из-под этого оползня торчали ноги и  рука  человека  с
раздавленными в кровавое  месиво  пальцами,  чуть  поодаль,  отброшенная
взрывом,   валялась   покореженная   тренога,   на   которой    крепился
крупнокалиберный пулемет неимоверно древнего образца.
   Антон никогда не видел подобного огнестрельного оружия.
   Паша Морок мельком  глянул  на  засыпанный  бетонным  щебнем  труп  и
сплюнул в сторону.
   - Дострелялся, гнида...
   Полынин сдержанно кивнул, обходя завал стороной. Хоть его желудок уже
вроде бы научился сдерживать спазмы при  виде  разорванных  человеческих
тел, но лишний раз смотреть на фрагменты раздавленного тела не хотелось,
и он, обойдя завал, присел подле перевернутой треноги странного  оружия.
Пулемет казался угловатым и громоздким, металл его  кожуха  был  черным,
мутный глянец покрывали свежие царапины, сбоку из казенной части  торчал
огрызок неизрасходованной ленты, в которой тупо блестели жала снабженных
гильзами боеприпасов...
   - Ни хрена себе... - Сытников  присел  рядом,  разглядывая  трофейный
механизм. - Это тебе не двенадцатый импульс...  -  он  коснулся  пальцем
тускло-желтого заостренного жала крупнокалиберной пули.  -  Такая,  если
попадет, - хана, все кишки на себя намотает... - прокомментировал он.
   - Как из них стреляют, не пойму, - недоуменно высказался Антон.
   - Погоди, узнаешь, - невесело усмехнулся Павел. - Кончится боезапас к
"ИМу", будешь рад и такому монстру. Пацаны пробовали,  говорят,  ничего,
жить можно,  только  отдача  сильная,  синяки  потом  на  плечах,  да  и
приноровиться надо.
   Ладно, пошли, чего глазеть.
   - Брать не будем?
   - А на хрена? Видишь,  у  него  ствол  погнут.  Пусть  валяется,  уже
отстрелял свое.
   - Ладно, пошли.
   Они вернулись в коридор. Этаж зачистили без проблем, пилот "Хоплита",
что ни говори, постарался, некоторые  снаряды  пробили  даже  коридорные
стены, оставив в них уродливые, закопченные дыры.
   -  Антенны  свалил,  дундук...   -   зло   констатировал   лейтенант,
разглядывая  сквозь  провал  в  полу  изогнутые   под   разными   углами
покореженные крепления спутниковых тарелок, с  которых  свисали  обрывки
кабелей. - Как я теперь на связь выйду?
   - А резерв? -  бесцеремонно  вступил  в  разговор  Сытников,  который
чувствовал себя с лейтенантом  на  равных.  -  Вон  Кашперо,  он  у  нас
кибернетик, или как? Пусть работает, мы прикроем.
   - Дело, - одобрил лейтенант. - Кашперо, ко мне! - Он поднял  к  губам
руку и произнес в коммуникатор:
   - Броня, мы закончили зачистку. Подтягивайся к зданию.
   Коммуникатор сухо щелкнул, потом по громкой связи раздался вопрос:
   - Зачем?
   -  Будешь  прикрывать  подступы.  Мы  попробуем   восстановить   узел
спутниковых антенн, чтобы связаться с базовым кораблем высадки.  Сдается
мне, что эта башня - ключик ко всему комплексу порта,  так  что  дремать
нам тут не дадут.
   - Понял, подхожу.
   Лейтенант опустил руку и обернулся.
   - Кашперо, осмотрел пункт связи?
   - Да.
   - Сколько понадобится времени на ремонт?
   - В диспетчерской все цело. Обрыв питания, нет основных антенн, а так
консоли вроде  не  повреждены.  Если  кинуть  кабель  от  бортовой  сети
"Хоплита" и установить новую тарелку, то сориентироваться на  корабль  -
нет проблем.
   - У  тебя  никогда  нет  проблем...  -  буркнул  в  ответ  лейтенант,
обдумывая что-то свое.  -  Ладно.  -  Дуглас  посмотрел  сквозь  выбитый
дверной проем  на  панораму  голого  стартопосадочного  поля.  -  Давай,
действуй, тебе в помощь даю Жевье, вы, похоже, уже сработались,  найдите
запчасти и займитесь установкой тарелки, а мы пока оборудуем позиции.
   Кашперо ушел.
   С улицы послышался визг сервомоторов многотонной машины.
   - Подгребай ближе, броня, будем брать питание для спутниковой антенны
от твоей бортовой сети.
   - Может, прямо в здание? - спросил по связи пилот. - Тут одной  стены
со стороны фасада считай что нет, как раз пройду в холл.
   - Ты мне, блин, башню не  завали,  слон,  -  нервно  предостерег  его
Дуглас.
   - Дыши ровно, лейтенант. Не завалю.
   - Ну, давай, только аккуратно.
   Антон не смог удержаться, скользнул в  соседнюю  комнату,  подошел  к
проему выгоревшего окна, выглянул наружу.
   "Хоплит", завывая  сервоприводами,  как  раз  начал  пятиться,  задом
сдавая  в  проем  рухнувшей  стены.  Его  рубка,  которая   только   что
покачивалась на  уровне  второго  этажа  здания,  с  визгом  опустилась.
Шагающая машина согнула ступоходы, тут же превратившись  в  приземистое,
сложившееся вдвое  механическое  чудовище,  похожее  на  камуфлированную
жабу. Подвески автоматических  пушек,  укрепленные  по  бокам  торса  на
оружейных пилонах, едва прошли в проем меж уцелевших стен.
   Как он будет стрелять оттуда! -  подумал  Антон,  вытягивая  шею,  но
пилот "Хоплита" свое дело  знал.  Угнездившись  в  засыпанном  обломками
вестибюле здания, он опять  включил  приводы  сервомеханизмов,  выдвинув
рубку чуть вперед.
   Из уродливой дыры  показались  скаты  лобовой  брони  и  оба  орудия,
которые получили  нужный  сектор  обстрела,  в  то  время  как  наиболее
уязвимый опорно-двигательный  аппарат  серв-машины  оказался  спрятан  в
своеобразном капонире, образованном уцелевшими  железобетонными  стенами
цокольного этажа диспетчерской башни.
   - Ну, теперь тут можно  год  держаться.  -  Антон  вздрогнул,  он  не
заметил, как сзади к нему подкрался Сытников. Павел сплюнул за  окно.  -
Ты не высовывайся, - посоветовал он. - Снайпера звереют, не смотри,  что
площадки пустые,  у  них  оптика  не  хуже  твоей,  достать  могут  и  с
километра, и с двух, если постараются...
   Полынин кивнул, убирая голову.
   - Паша, - он обернулся, исподлобья посмотрев на Сытникова.  -  Почему
все так?
   - Как? - вопросом на  вопрос  ответил  Павел,  присаживаясь  на  край
оползня, образовавшегося на месте рухнувшего участка стены.
   - Хреново. - Антон достал сигареты, протянул пачку  Сытникову  и  сам
сел рядом,  чувствуя,  как  возбуждение  последних  минут  сменяется  на
глухую, черную, свинцовую усталость.
   Павел снял подобранный где-то шлем, устраиваясь таким образом,  чтобы
наблюдать за  пространством  стартопосадочной  чаши,  простирающейся  на
несколько сот метров впереди, под ними.
   - Думаешь, что я много понимаю в этом  бардаке?  -  спустя  некоторое
время ответил он, без вкуса затягиваясь сигаретой, ощущая лишь горечь во
рту. - Что-то прогнило в датском королевстве, - внезапно изрек он цитату
из неизвестного Антону древнего автора. - Данные разведки были одни,  на
деле оказалось  совершенно  иное.  Вместо  парадного  марша  с  захватом
террористической группы мы нарвались на грамотную оборону. Вот все,  что
я имею доложить...
   - Думаю, ганианцы действуют двумя группами, - спустя некоторое  время
добавил  он.  -  Одна  напала  на  космопорт,  вторая  на  базу   Совета
Безопасности, расположенную в двухстах  километ