равляющим модулем "Бристоля".
   Протиснувшись сквозь заваленное осыпавшимся песком  отверстие,  Антон
оказался в шлюзовой камере.  Ему  пришлось  потратить  несколько  минут,
руками отгребая мерзлый песок, прежде чем обнажились  рычаги  аварийного
механического привода, при помощи которых он сдвинул с  места  массивную
овальную плиту внутреннего люка.
   За ним в коротком отрезке коридора горел тускло-желтый свет.
   Открутив привод на половину возможного хода, Антон боком  протиснулся
внутрь колониального транспорта.
   Сюда, вероятно, не заглядывал никто на протяжении многих сотен лет, и
тем не менее комплекс продолжал функционировать.
   Энергосберегающий режим, который поддерживался  бортовым  компьютером
"Бристоля", свидетельствовал, что,  по  мнению  кибернетической  системы
транспорта, не все исполнительные функции были исчерпаны.
   Неужели еще кто-то позабыт в криогенных камерах? - подумал Антон.
   Деметра  казалась  ему  образчиком  безумия,  но  на  самом  деле   и
заброшенный  цоколь,  и  этот  погребенный   под   землей   колониальный
транспорт,  на  борту   которого   по-прежнему   могли   функционировать
криогенные  камеры,  являлись  лишь  частностью,  ярким,  но   маленьким
эпизодом, выхваченным из картины  многовековой  давности,  когда  тысячи
подобных транспортов покидали Землю.
   Достоверно была известна судьба нескольких сот из них, а остальные?
   Сколько еще немых  свидетельств  эпохи  Первого  Рывка  раскидано  по
неисследованным уголкам спирального рукава Галактики?
   Этого не знал никто.

***

   Короткий, тускло освещенный коридор действительно вывел его  в  рубку
управления "Бристоля".
   Помещение напоминало немного увеличенную в размерах кабину АРК.
   Антон не удивился тесноте отсека и обилию  аппаратуры,  он  прекрасно
знал, что девяносто девять процентов от объема колониального  транспорта
занимала огромная полость, разделенная на  решетчатые  палубы.  Грузовые
уровни для техники, так называемые "пассажирские" для криогенных камер и
спящих в них людей. Техника прошлого, на  фоне  современных  межзвездных
лайнеров,  казалась  творчеством  безумца,  но  ведь   и   на   далекой,
полузабытой  теперь  Земле  первыми   мореплавателями   были   отчаянные
смельчаки, пересекавшие огромные водные пространства на утлых плотах,  -
большинство первобытных племен в ту пору даже не знало лодок...
   Много  веков  спустя  их  далекие  и  уже  "цивилизованные"  потомки,
созерцая с борта ультрасовременного лайнера те или  иные  берега,  тоже,
наверное, не могли понять, как  эти  безумцы  в  период  каменного  века
сумели покорить необъятные водные пространства, расселившись практически
по всей планете...
   ...Отбросив ненужные сейчас мысли  о  глобальных  процессах  миграции
человечества, Антон  протиснулся  между  блоками  аппаратуры  в  поисках
главного пульта управления.
   Он бы не оставил Лану на борту АРК, если бы не был  уверен,  что  сам
сможет наладить общение с компьютером колониальной сферы. Система цоколя
пользовалась  своим  машинным  языком,  более  сложным  и   эффективным,
предназначенным для командного общения  с  сотнями  автономных  машин  и
отдельных узлов. Сеть цоколя проектировали и программировали, исходя  из
условий и  задач,  в  корне  отличающихся  от  тех,  что  несли  в  себе
компьютерные составляющие колониальных транспортов.
   Кибернетическая  система  "Бристоля",  при  самом  скверном  развитии
ситуации, должна была стать понятной и доступной даже ребенку,  знающему
азы пользовательской науки, - именно  такой  принцип  был  реализован  в
программировании бортовых компьютеров всех без  исключения  колониальных
транспортов.
   В тесноте главного командного поста чувствовался затхлый запах.
   Помещение давно  не  вентилировалось  системой  бортовой  регенерации
воздуха, редкие огни резерва сиротливыми  маячками  горели  в  полутьме,
экраны внешнего обзора были черны - космический  корабль  исчерпал  свои
функции много веков назад, поэтому сейчас  его  система  поддерживала  в
рабочем состоянии лишь те узлы, которые  еще  не  утратили  программного
смысла своего  существования  и  были  связаны  с  действовавшими  после
посадки агрегатами.
   Антон несколько минут искал необходимый ему терминал, игнорируя  все,
что касалось управления кораблем в космосе.
   Наконец, во второй  раз  обходя  узкие  проходы  между  компьютерными
блоками, он нашел то, что искал: терминал  систем  жизнеобеспечения,  на
котором горели несколько индикаторов питания.
   Сев в расположенное подле него кресло, Антон посмотрел  на  раскладку
клавиатур.
   Вместо  текстоглифов,   шифрующих   последовательность   команд,   на
центральной клавиатуре были нанесены буквы английского алфавита.  Справа
и слева располагались клавиатуры поменьше, их кнопки казались  большими,
выпуклыми и никак не подходили под определение "сенсорные".
   Антон  некоторое  время  читал  надписи,  нанесенные  на  них,  потом
коснулся клавиши, включающей сервисную оболочку.
   На осветившемся экране появились несколько строк контекстного меню:
   Функции общего жизнеобеспечения.
   Загрузка криогенных модулей.
   Отчеты по нештатным ситуациям.
   Связь с периферией.
   Он активировал вторую строку из списка. Несколько томительных  секунд
система что-то "переваривала", потом на экран один за другим  посыпались
сообщения об ошибках  обмена  данными,  и  в  конечном  итоге  в  строке
"загрузка" высветилась цифра "ноль".
   Антон почувствовал облегчение. Он опасался, что в действующих до  сих
пор криогенных камерах "Бристоля" окажутся спящие люди.
   Нет, судя по отчету, последнее пробуждение было успешно  осуществлено
полтора месяца назад.
   Сара... Клянусь дьяволами Элио, то была Сара Клеймон!
   Теперь сеть. Куда были переданы ее программные модули в момент, когда
ганианцы, сломив сопротивление  машин,  добрались-таки  до  центрального
сетевого узла цоколя?
   Работать с системой  "Бристоля"  оказалось  достаточно  легко  -  она
действительно была спроектирована для  человека  и  внятно  отвечала  на
заданные вопросы.
   Антон соединился с  центральной  оболочкой  и  быстро  отыскал  в  ее
структуре строку:
   Экспорт внешних данных.
   Вот он, момент истины...
   Полынин коснулся курсором  интересующей  строки,  и  система  тут  же
отреагировала на запрос.
   Последняя  передача  данных  на  борт  "Бристоля"  осуществлялась  по
выделенному кабельному каналу,  соединяющему  колониальный  транспорт  с
компьютерной сетью цоколя.
   Показать полный путь перемещения данных.
   Несколько секунд в недрах соседних терминалов что-то  щелкало,  затем
на экране высветилась схема передачи потока внешних данных.
   Антон посмотрел на нее и в первый момент  не  поверил  своим  глазам,
испытав то же самое чувство, что и при внезапной встрече с Ланой...
   Передача данных велась  непосредственно  в  компьютер,  обслуживающий
криогенную камеру с пятизначным номером, в которой в  тот  момент  спала
Сара Клеймом!..
   Ее пробуждение было инициировано одновременно с окончанием передачи.
   Несколько секунд Антон ошеломленно смотрел на экран, а в его голове в
этот миг прокручивались сцены из недавних событий на Аллоре.
   Круг замкнулся.
   Сара  Клеймон,  умирая,  взломала   компьютер   "Скорой   помощи"   с
единственной целью - передать данные на его домашний терминал!
   Выходит, что загадочная сеть Деметры, бежавшая отсюда в дряхлом  теле
Сары Клеймон, на протяжении  нескольких  последних  суток  была  наглухо
замурована в темном шаре РИГМЫ?!
   Антон резко встал с кресла и бегом бросился назад, к выходу.

***

   В кабине АРК было светло и тихо.
   Лана, будто окаменев, сидела в той же позе, в  какой  он  оставил  ее
некоторое время назад. Она никак не отреагировала на  появление  Антона,
даже не повернула головы.
   Опять с ней случился этот непонятный ступор. Полынин перевел взгляд с
девушки на темный шар РИГМЫ, зажатый между секциями пульта.
   Сев в свое кресло, он положил на подлокотник  импульсную  "гюрзу"  и,
заблокировав автопилот АРК, включил обесточенный шар в резервную  панель
пульта.
   Внутри сферы опять трепетно  зажглись  огоньки  индикации  постоянных
запоминающих устройств.
   В рубке по-прежнему царила звонкая тишина.
   Антон смотрел на алые  искры  индикаторов,  пытаясь  понять,  что  же
действительно заключено там, внутри, и как, КАК этой электронной сволочи
удалось провести его душу через все  круги  ада,  начиная  от  Хабора  и
заканчивая мрачными недрами давно покинутого города на Деметре...
   - Говори... сука, - губы Антона побелели, он уже не мог держать  себя
в  руках,  слишком   многое   пришлось   вспомнить,   пережить   заново,
безвозвратно сломать в своей жизни...
   Алые искры внутри полупрозрачной темной сферы ускорили свой бег.
   - Ты не поймешь меня, Антон, - внезапно раздался в скрытых  динамиках
аудиосистемы АРК знакомый голос РИГМЫ.
   - Я... постараюсь. -  Пальцы  Полынина  непроизвольно  сомкнулись  на
прорезиненной рукояти импульсного пистолета.
   Лана, до  сих  пор  сидевшая  неподвижно,  будто  изваяние,  медленно
повернула голову:
   - Прошу, не стреляй в нее... Она тоже хочет жить... как и все мы...
   Полынин даже не посмотрел в ее сторону. Его взгляд, впившийся в сферу
РИГМЫ, отражал тот ад, что царил в душе и разуме Антона.
   - Паша жив? - тихо спросил он.
   - Да, - ответил синтезированный голос.
   - Где он?
   - Я передала тебе курсы. Нужно  было  выполнить  мою  просьбу,  а  не
лететь сюда, чтобы копаться в прошлом.
   - В том прошлом, в котором ты несешь ответственность за Хабор?
   Искры внутри шара еще более ускорились. По  их  движению  были  видны
кристаллодиски, на которые постоянно поступала  обновляемая  процессором
информация. Шар мыслил, со скоростью в миллионы  раз  быстрее,  чем  это
отражал текучий, рассыпчатый свет.
   - Нет, - ответил электронный голос. - Планету атаковали кланы Ганио.
   - Кто снабжал их оружием? Кто координировал операцию? Кто  отслеживал
передвижение "Светоча", предупреждая, в какой  точке  и  в  какое  время
приземлится тот или иной модуль?
   После его слов наступила гробовая тишина.
   Рука Антона медленно оторвалась от подлокотника,  поднимая  ствол  на
уровень текучих огней.
   Лана вдруг закричала, но  Антон,  не  оборачиваясь,  свободной  рукой
заткнул ей рот, чувствуя, как ее зубы впились в кожу запястья.
   Вновь наступила тишина, в которой характерно  щелкнул  активированный
интегральный затвор "гюрзы".
   По прокушенному  Ланой  запястью  тонкой,  горячей  струйкой  потекла
кровь.
   - Действия кланов Ганио координировала я, - раздался ровный голос.
   Выстрел ударил в край сферы, пробив тонированный  корпус,  пустив  по
нему паутину трещин, но не задев ни одного  из  кристаллодисков  -  лишь
огоньки  внутри  на  миг  сбились  с  такта  своего  движения,  вспыхнув
хаотичным узором, словно спутанные гирлянды с рождественской елки...
   Голос РИГМЫ зазвучал почти одновременно с выстрелом, но теперь в  нем
не было монотонности. Он звучал, как запись, прокручиваемая  на  скверно
воспроизводящем устройстве, то замедляясь, то ускоряя темп...
   - Меня обманули... все... что ты... сделал... зачем я...
   - Это просто контузия, -  ответил  Антон,  вырвав  свое  запястье  из
сведенных судорогой челюстей Ланы. - Баллистический  шок,  -  развил  он
свою мысль, не обращая внимания на кровь. - А теперь ответь, электронная
тварь, почему ты это сделала? Почему ты дала им шанс убивать и  грабить?
Что было обещано тебе взамен?
   - Мне...  обещали...  станцию...  Гиперсферной...  частоты...  Мне...
больно...
   - Ты не можешь испытывать боли, - ответил Антон, заставив оцепеневшую
Лану встать с кресла, - Иди умойся, там за переборкой санузел.
   Она с ужасом посмотрела на него, потом перевела взгляд на прокушенное
запястье Антона, кровь с  которого  капала  на  пол,  и  ее  губы,  тоже
испачканные в крови, мелко задрожали.
   - Иди, я сказал!
   Лана скрылась за переборкой.
   Дождавшись, пока за ней автоматически закроется дверь,  Антон  рывком
достал полутораметровый шунт нейросенсорного контакта.
   К этому моменту текучие огни внутри РИГМЫ уже стабилизировались.
   - Что ты задумал, Антон?  -  опять  зазвучал  ровный  синтезированный
голос. - Ты не можешь судить меня, потому что ты...
   - Я выжил на Хаборе, - ответил он, вставляя один конец шунта  в  свой
височный имплант. - Ты пустила их сюда, на Деметру, и этим обрекла таких
же, как я, молодых парней на смерть. Я хочу знать: почему?.. - Он  двумя
пальцами проверил, прочно  ли  вошел  конец  шунта  в  разъем  височного
импланта, и потянулся к шару РИГМЫ.
   - Лучше просто убей меня...
   - Нет. Ты не заслужила этого, - ответил  Антон,  вытаскивая  заглушку
разъема прямой нейросенсорной связи.
   - Что ты задумал?
   - Сейчас поймешь... - С этими словами он воткнул второй конец шунта в
ответное гнездо. - Это будет настоящая боль, обещаю.
   Красные огоньки замедлили свой  бег,  а  потом  медленно,  словно  бы
нехотя,  потекли  туда,  к  жадному  жерлу  открывшегося  двухстороннего
канала, вливаясь в тончайшие стекловидные нити оптоволокна.
   Прошло несколько секунд, и  второй  жгут,  подключенный  к  височному
импланту  Антона,  выплеснул  в   темный   шар   РИГМЫ   текучий   огонь
преобразованных в байты мыслей...
   Электронная система влилась в его разум, а он - в нее.
   Только безумец решился бы на подобный шаг,  но  Антон  так  устал  от
недосказанности, загадок, предательств, что несколько выстрелов  уже  не
удовлетворяли его. Он хотел знать, что она такое?
   В ответ он выплеснул в ее сознание тот ад, который все эти годы спал,
загнанный в подсознание, и был так неосторожно разбужен появлением  Сары
Клеймон...
   ...Минутой позже тихо прошелестела  автоматически  открывшаяся  дверь
рубки.
   Лана, застыв на пороге, увидела, что Антон сидит в  кресле,  бледный,
как лист бумаги, неестественно  выпрямившийся,  словно  его  позвоночник
заменили негнущимся стальным прутом... а огни  внутри  покрытого  сеткой
трещин шара РИГМЫ превратились в полыхающий вихрь, и в их водовороте уже
невозможно различить пламени отдельных искр.
   Несколько секунд она стояла, в немом оцепенении созерцая эту сцену, а
потом, присев на корточки подле Антона, одной рукой зажала ранки на  его
запястье, чтобы унять кровь, а  другой  откинула  свои  длинные  волосы,
обнажая  расположенный  чуть  ниже  ушной  раковины  инфракрасный  порт,
предназначенный для  обмена  данными  между  человеком  и  машиной,  без
посредничества оптоволоконных соединений.
   Закрыв глаза, она медленно опустилась на колени,  по-прежнему  сжимая
руку Антона.

***

   Внутренний мир машины был холоден и скуп.
   Так показалось Антону в первые мгновенья, когда  он  понял,  с  какой
легкостью в  его  новом  восприятии  годы  спрессовывались  в  столетия,
которые можно было ощущать по-разному  -  как  бездну  времени  или  как
миг...
   Он не помнил себя исполнительной сетью исправных компьютерных узлов -
реальная память  начиналась  в  той  точке,  когда  наступило  осознание
чего-то    общего,    темного,    имевшего    температуру,    прочность,
протяженность...
   Этот собирательный образ,  поначалу  тусклый,  постепенно  наполнялся
объемом, отдельными частями, пониманием их предназначения... и  все  это
начинало постепенно дышать в нем, медленно пульсируя - каждая частичка в
своем такте, - это длилось  миг?  Или  век?  Но  потом,  когда  комплекс
приобрел полноту и ясность, вместе  с  этим  осознанием  пришла  и  иная
правда: каждая из составляющих его частиц медленно разрушалась, стремясь
к концу своего существования.
   Это еще не являлось машинным  разумом,  то  была  сеть,  составляющие
которой  медленно  агонизировали,  обмениваясь  между  собой  тревожными
сообщениями о потере тех или иных функций...
   Первая,  сохранившаяся  в  памяти,  логически  выстроенная   цепочка,
выглядела так: люди - обратить внимание - запросить поддержку...
   Исполнение.
   Где-то наверху царил иной мир, который она  согревала,  поставляла  в
него электричество, осуществляла подачу воды в немногие, выстроенные  на
поверхности цоколя здания.
   Там  стояли  компьютерные  терминалы,  куда  она  посылала  отчеты  о
разрушениях, с экранов которых многочисленными предупреждениями о  сбоях
просила: придите, посмотрите, что со мной?
   Никто не  спустился  в  мрачные  недра  подземелий,  чтобы  исправить
ситуацию.
   Сеть  продолжала  умирать.  Шесть  основных  терминалов,  похожих  на
центральный нервный узел, день ото Дня принимали  все  больше  и  больше
сообщений, требующих немедленной реакции. Отдельные компьютерные узлы  с
приданными им механизмами уже не могли решить  возникающие  проблемы,  и
обвальное накопление информации заставило системы шести терминалов войти
в аварийный режим. Им предписывалось объединить свои мощности, выработав
новую программную оболочку с высокой степенью свободы принятия решений.
   Подобные действия электронных машин  были  запрограммированы  еще  на
Земле.  Создание  новой  системы  с  огромными  полномочиями  управления
предусматривалось в случае глобальной катастрофы  стихийного  характера,
когда внезапные и  необратимые  разрушения  будут  угрожать  целостности
цоколя и ядерного реактора.
   Новая  программная  оболочка  должна  была  перехватить  все  функции
управления и поддерживать их до прихода аварийных бригад.
   Никто  из  проектировщиков  компьютерных  сетей  будущего  города  не
предполагал, что необратимые разрушения станут накапливаться  годами,  а
когда  их  количество  превысит  критический   порог,   то   сверхмощная
виртуальная оболочка будет создана не  на  день  или  два,  а  навсегда,
потому что людям, живущим наверху, уже давно не было дела до  оставшихся
на нижних уровнях машин...
   Несколько суток в недрах мрачных подземелий ветшающего  цоколя  шесть
мощнейших  компьютерных   комплексов   объединялись,   создавая   единое
информационное поле, которым бы управляла одна программная оболочка.
   Ее рождение походило на вспышку, когда включились  все  приданные  ей
сетевые каналы.
   Холодный  разум  очнулся  в   техногенном   аду:   где-то   прорывало
трубопроводы,  перегорали  замкнувшиеся  без   должного   ухода   кабели
энергоснабжения, исполнительные  механизмы,  связанные  с  обесточенными
терминалами, застывали  в  темных  коридорах  мрачными  статуями,  а  те
немногие,  что  оставались  на  связи,   едва   могли   поддерживать   в
относительной  исправности  небольшой  участок  коммуникаций  в   районе
ядерного реактора.
   Шесть мощнейших процессоров, отданных под ее  власть,  день  за  днем
просчитывали повреждения, вырабатывали схемы их  устранения.  Внутренние
часы новой  сетевой  оболочки  фиксировали  сутки  за  сутками,  которые
проходили  в  борьбе  за  целостность  системы,  но  в  зоне   тотальных
разрушений так и не появилось  ни  одной  ремонтной  бригады,  никто  не
пытался связаться с сетью, чтобы взять под контроль протекающие в недрах
цоколя процессы.
   Вывод был очевиден: люди исчезли. Их больше нет.
   С этого утверждения начался первый этап ее осознанной деятельности.
   Теперь сеть сама решала, куда направлять  усилия,  она  переподчинила
себе всю, имевшую хоть какой-то неизрасходованный ресурс, технику.
   Начался этап восстановления, который  длился  не  год  и  не  два,  а
несколько столетий. Шесть  терминалов,  на  которых  базировалась  сеть,
обрастали  новой  периферией  -  она  постепенно  научилась  не   только
поддерживать сама себя, но и расширяться, возвращать утраченные когда-то
функции.
   В недрах цоколя медленно, но неумолимо закипала новая жизнь.  Но  при
всей своей необычности  конечные  цели,  которые  преследовал  подземный
кибернетический мир, оставались прежними: обслуживать реактор, содержать
в исправности коммуникации, подавать