-астероиде, так  и  на  самой  планете,  где  по
поверхности океанов вздымались гигантские приливные волны.
   К довершению прочего, эта  планета  уже  обладала  своей  собственной
луной, которая хоть и имела сравнимый с Ковчегом размер, но тоже вносила
свою существенную лепту в разрушительное  противостояние  гравитационных
полей.
   Рогман чувствовал: приближается конец.
   Однако уцелевшие  в  катастрофе  и  реанимированные  по  его  приказу
системы наблюдения выдавали несколько иной прогноз.
   - Мы пройдем с минимальными повреждениями, - доложила Кимпс,  которая
постоянно интерпретировала для Рогмана непонятные ему  цифровые  данные,
то и дело появляющиеся на мониторах, расположенных в залах управления.
   - Нет, - внезапно ответил ей Рогман. -  Ковчег  не  должен  пролететь
мимо.
   Его удивило секундное молчание Кимпс. За время их общения он  привык,
что та отвечает немедленно, какой бы сложный ни был задан ей вопрос.
   - Я не в состоянии осуществить посадку спускаемых модулей, -  наконец
ответила она.
   - Я не говорю про модули. Они неисправны, и нет времени их грузить.
   Я говорю про Ковчег, Кимпс.
   - Рогман, это безумие. Это катастрофа.
   - А то, что происходит с нами сейчас, - это не катастрофа?! - ответил
ей Рогман, еще больше утверждаясь в правильности интуитивно принятого им
решения. - Ковчег в очередной раз выйдет из  гравитационных  тисков,  но
это уже будет мертвый Ковчег с трупами на борту!.. Ворота  вылетели,  мы
теряем воздух!
   - Рогман, мы ведь даже не прозондировали биосферу. Там  есть  вода  и
кислород. Я вижу жизнь, основанную  на  хлорофилле,  но  больше  никаких
данных в пользу того, что кто-то сумеет выжить внизу!
   - У нас нет выбора, Кимпс. У нас нет в запасе еще шестидесяти лет!
   Нет даже Дня! Почему же ты противишься мне?!
   Произнеся это, он вдруг  понял,  что  попал  в  точку.  Кимпс  именно
противилась ему, иной термин казался неприменим.  Почему?!  И  вдруг  он
понял. Это было как вспышка, озарение!..
   Его тело закончило цикл биологической  реконструкции.  Это  произошло
еще несколько дней назад, и с того самого момента, как  Кимпс  объявила,
что в любую секунду может вернуть его  назад,  в  здоровое,  полное  сил
человеческое тело, ее отношение  к  Рогману  изменилось,  просто  он  не
заметил этого!..
   Она предчувствовала его уход. Кимпс отчаянно боялась  вновь  остаться
одна. Она понимала, что  управляющие  системы  Ковчега  разрушены  столь
основательно и безнадежно, что этому кораблю в сегодняшнем виде недолго,
совсем недолго оставалось дрейфовать в космосе.
   Весь  энергоресурс  работающего  реактора   уходил   на   то,   чтобы
поддерживать жизнь. Она оказалась вне  этих  систем  жизнеобеспечения  -
забытая программа, набор байт на компьютерном диске, она не  была  нужна
никому,  кроме  Рогмана,  да  и  тот  с  минуты  на  минуту  вспомнит  о
собственном теле и уйдет,  чтобы  испытать  судьбу,  ринуться  навстречу
голубовато-белой планете в катастрофическом снижении  и,  если  повезет,
снова жить...
   Ковчег умирал и больше не нуждался в ней.
 
*** 
 
   Несколько минут Рогман молчал, вновь и вновь переваривая свои мрачные
мысли.
   Планета приближалась.  Не  так  быстро,  чтобы  на  принятие  решения
оставались секунды,  но  и  не  настолько  медленно,  чтобы  можно  было
позволить себе размышлять часами.
   Рогман ощущал, как вокруг него закипает электронная жизнь.  Отдельные
терминалы гигантских пультов уже работали  вовсю,  производя  непонятные
ему вычисления.
   Лишний повод понять свою ущербность...
   Он не знал, что готовит Кимпс.  Существовало  два  варианта  развития
событий:  либо  Ковчег  следует  своим  прежним  курсом  и  благополучно
удаляется от планеты, уходя на  новый  виток  шестидесятилетней  орбиты,
либо он немного меняет свой курс, чуть-чуть подается вниз и  начинает  с
возрастающим ускорением падать на дно гравитационного колодца планеты.
   Оба выхода являются катастрофой для населяющих Ковчег народов,  но  в
первом случае космический холод и вакуум убьют всех без  исключения,  во
втором же оставался шанс выжить для многих... Очень многих...
   Рогман смотрел на медленно  приближающийся  пухлый  бело-голубой  шар
планеты и перебирал в памяти случайные лица.
   Их было много на его пути.  По  большей  части  они  ненавидели  его,
презирали или боялись. И лишь немногие, единицы, сумели разглядеть в нем
друга.
   Ушастый... Бриан... Гранд... Кимпс... а за их  спинами  -  воющая  на
разные голоса злая толпа захлебнувшихся от страха народов.
   Для Рогмана достаточно  было  этих  четверых,  двое  из  которых  уже
однажды отдавали ему все самое дорогое в жизни.
   Он понял, что попал в ловушку. В какой-то миг его озарило. Он  понял:
падение на планету для Кимпс означает смерть. Она не может  существовать
вне  Ковчега.  Кусок  обшивки  с  каким-нибудь  оплавленным  электронным
блоком,  валяющийся  в  джунглях  незнакомой  планеты,  уже   не   будет
Мнемонической  Подсистемой.  Она  умрет  вместе  с  этим   циклопическим
кораблем. Для нее пролететь мимо - значит остаться жить.
   Для всех остальных - ровно наоборот.
   И еще Рогман отчетливо осознал, что в центре этого узла  противоречий
застряло его  живое,  реплицированное  тело.  Кимпс  просто  сжалась  от
страха, ожидая, каким будет его следующий шаг.  Пока  он  -  электронный
фантом, виртуальная личность на носителях Ковчега, они связаны  сильнее,
чем сиамские близнецы. Но стоит ему потребовать назад излеченную  плоть,
она останется одна и погибнет в пламени катастрофической посадки...
   - Кимпс... - негромко произнес он.
   Она откликнулась немедленно, без задержки.
   - Да, Рогман?
   - Покажись.
   Серый туман преданно взметнулся вихрящимися клочьями, и из него вышла
женская  фигура.  Сделав  шаг,  она  застыла  в  полуметре  от  Рогмана,
доверчиво глядя на него, но он видел: в каждой черточке ее  лица  застыл
испуг. Ожидание приговора.
   - Ты слышала, что говорил Бриан, когда я умирал на полу этого зала?
   - Конечно...
   - Что? Повтори!
   - Он не говорил, Рогман, - ответила Кимпс, - он думал. Я слышала  его
мысли. Он молил, чтобы обитающие тут силы забрали  его  душу,  тело,  но
только бы спасли тебя!
   - И ты подчинилась?
   - Да. Это был приказ, созвучный сущности тех людей, чья память  живет
во мне.
   - Теперь послушай, что скажу тебе я.
   Рогман протянул руку и коснулся ее пальцев. В этом  Мире  электронных
образов он мог ощущать прикосновения так же остро, как и наяву...
   - Я не могу сделать выбор между тобой и остальными живущими, - ощущая
дрожь ее пальцев, произнес он. - Я могу приказать тебе посадить  Ковчег,
и ты выполнишь мой  приказ,  но  умрешь.  Я  могу  промолчать,  и  тогда
погибнут они.
   Для меня неприемлемы оба варианта.
   - Рогман... Они дикие... Я спускалась в этот Мир в твоих поисках.
   Они злобные, кровожадные, они убивают  ради  того,  чтобы  жить.  Они
убивают даже друг друга. Вспомни, через что ты  прошел,  как  унижали  и
ненавидели тебя!..
   - Я помню. Я помню и то,  как  моя  ненависть  погубила  народ,  меня
воспитавший... - ответил Рогман. - Так вот, Кимпс... Ты уже не машина, я
это понял. И я уже, наверное, не человек... Помнишь,  ты  говорила  мне,
что командные палубы Ковчега это суть отдельный модуль,  самостоятельный
корабль?
   - Да.
   - Почему он до сих пор не был восстановлен, не заработал, как раньше?
Ведь тут оставалось и сейчас остается множество роботов,  которые  могли
бы устранить последствия катастрофы хотя бы тут?
   - Энергия, Рогман. Единственный реактор уцелел на верхних палубах, но
он полностью работает на аварийное жизнеобеспечение. Для тех, кто  живет
внизу.
   - Я хочу все изменить. Я собираюсь продать свою душу...  -  При  этих
словах Рогмана Кимпс испуганно сжалась. - Я хочу остаться с тобой, в том
виде, как я существую сейчас...
   Должно быть, она не поверила тому, что он сказал. Странное  поведение
для кибернетической системы...
   - Рогман?!
   - Я приказываю тебе отделить два нижних яруса Ковчега и управлять  их
посадкой. Ты ведь можешь сделать это отсюда?
   - Да... - дрожащим голосом ответила Кимпс, а потом вдруг прильнула  к
нему, словно они не были призраками, а являлись самыми что  ни  на  есть
материальными людьми, встретившимися вдруг после  долгой,  очень  долгой
разлуки...
   В глазах Кибернетической Системы стояли слезы.
   - Я люблю тебя, Рогман... - прошептала она.
   Он не ответил, потому что знал: память тысяч людей, что жила  в  ней,
билась на протяжении тысячелетий мрака неровным пульсом непрожитое(tm) и
действительно научила ее ЛЮБИТЬ.
 
*** 
 
   В Мире наступил окончательный хаос.
   Казалось, что в движение пришла сама земля.
   Повсюду, в самых неожиданных местах, прямо  под  ногами  разверзалась
почва, открывая глазу скрытые под ней ворота убежищ.
   Представители множества рас  и  народов  метались  под  светом  шести
солнц, нигде не находя укрытия от надвигающейся катастрофы.
   Потом случилось нечто совсем ужасное. Из открывшихся зевов  появились
исполинские шагающие машины.
   Они сгоняли обезумевших существ в плотные стайки и упорно оттирали их
ко входам  в  убежища.  Там,  где  не  помогал  обыкновенный  ужас,  они
применяли невидимую стену, которая толкала неразумных  тварей  в  нужном
направлении.
   Единственными существами, кто сохранил хоть  грамм  рассудка  в  этой
вакханалии безысходного страха, была горстка людей, помогавшая  шагающим
машинам, да мечущиеся  поверх  их  голов  странные  создания  с  острыми
крысиными мордочками и громадными перепончатыми крыльями.
   Среди людей  выделялся  закованный  в  металлокевлар  воин,  а  среди
летучих созданий - вьющийся над его головой нетопырь с четко различимыми
шрамами, что тянулись вдоль его спины, рассекая бархатистую  шерстку  на
крохотном теле.
   Наконец большинство створов с  глухим  скрежетом  закрылись,  оставив
внизу, в теснине убежищ, воющие от ужаса и позабывшие про вражду народы.
Вместе с ними оказались согнаны животные.
   Шесть солнц заметно потускнели, остановившись в зените.  Перепаханная
земля, вывороченные с корнем  деревья,  разрушенные  жилища  -  все  это
придавало бесконечной равнине жуткий вид.
   Почва  под  ногами  заметно  колебалась.  Наверху,  под   хрустальным
куполом, что-то трещало, со звоном осыпаясь вниз.
   Прежде чем спуститься в последний открытый  зев  убежища,  в  котором
только что исчез отправленный туда  пинком  цефал,  Бриан  задержался  и
взглянул на небо.
   Ему было страшно.
   Побелевшие  губы  воина  шевельнулись,  произнеся   какие-то   слова,
адресованные туда, к хрустальному куполу.
   - Мы будем помнить тебя, Рогман... - вот что прошептал он.
   Древние ворота  убежища  с  лязгом  поползли  навстречу  друг  другу,
закрываясь за спиной Бриана.
   Во  мраке   космоса   к   планете   приближался   циклопический   шар
песочно-желтого цвета.
   Казалось,  он  пролетит  мимо,  не  задев  даже   фиолетовой   кромки
стратосферы. За шаром тянулся длинный  шлейф,  состоящий  из  различного
мусора  и  кристалликов  голубоватого  льда.  Это  продолжала   истекать
замерзающая в вакууме атмосфера Ковчега.
   Внизу,  под  покрывалом  облачности,  огромные   неуклюжие   животные
задирали свои головы, тревожно глядя на небо. Они еще не знали, что  эра
их безраздельного правления на планете окончена.
   В космосе по поверхности  песочно-желтого,  изрытого  кратерами  шара
внезапно пробежала трещина. Внутри,  под  корой  пустотелого  астероида,
грохотали  направленные  взрывы.  Шар  сотрясался   от   корежащих   его
конвульсий, в космос отлетали каменные глыбы. Одни, вращаясь,  уносились
прочь, другие под разными углами падали в атмосферу планеты, превращаясь
в дождь падучих звезд.
   В районе трещины, которая уже походила на глубокое  ущелье,  сверкнул
металл. Расселина, в которой продолжали грохотать взрывы,  опоясала  шар
Ковчега у самой его макушки.
   Затем случилось нечто неописуемое, катастрофичное.
   По всему периметру разлома внезапно полыхнул  ослепительный  свет,  и
две неравные части разделились, отходя друг от друга. Нижняя, похожая на
усеченную сферу, под  напором  взрыва  изменила  траекторию  и  полетела
навстречу шару планеты, а верхняя, напоминающая украшенный  вкраплениями
камня сверкающий диск, с ровной нижней плоскостью, - в  другую  сторону,
туда, где призывно сияли россыпи немигающих звезд...
   На ровном срезе удаляющегося диска сияли шесть разноцветных солнц.
   Они светили еще некоторое время, а потом погасли одно за другим.
   Внутренняя система жизнеобеспечения Ковчега  была  отключена.  Теперь
вся энергия поступила в распоряжение Кимпс.
   Рогман смотрел на удаляющуюся к планете сферу и не знал,  что  же  он
должен испытывать в эти мгновения?..
   Он отказался от своего физического тела ради тех,  кто  падал  сейчас
навстречу пухлой атмосфере... Выживут ли они там?  Примет  ли  их  новый
Мир? Для скольких народов он сможет стать новой родиной?
   Этого он не знал.  Но  собирался  проверить,  вернувшись  сюда  через
какое-то  время,  когда  им  удастся   восстановить   командный   модуль
несуществующего теперь Ковчега.
   И еще... он хотел попытаться найти ту звезду, откуда тысячи лет назад
отправилась в путь их рукотворная планета. Ну а пока...
   - Расчет траектории окончен... - прервал его мысли голос Кимпс, и  он
почувствовал, как она подошла к нему сзади. Ее рука легла ему на  плечо,
а голова чуть склонилась вбок,  щекоча  Рогмана  локоном  волос.  Вкусив
запретного плода, она,  похоже,  не  собиралась  больше  расставаться  с
иллюзией виртуального тела...
   - Они сядут?
   - Нет... Они упадут. Но мне удалось рассчитать падение так,  что  оно
приведет Ковчег на мелководье у берега одного из океанов планеты. У  них
очень много шансов выжить. Очень...
   В этот момент усеченная сфера Ковчега коснулась незримой границы, под
углом погружаясь в воздушное покрывало планеты.
   Вокруг неистовым ореолом  вспыхнул  огонь,  сжирая  остатки  каменной
облицовки.
   Через минуту им был виден лишь ослепительный шар, тонущий  в  покрове
облаков...
 
*** 
 
   Удар потряс планету.
   В месте падения Ковчега образовалась  циклопическая  воронка.  Океан,
пытаясь заполнить ее, кипел, выбрасывая в атмосферу миллионы тонн пара.
   Исполинская волна, рожденная ударом, понеслась прочь, сметая  все  на
своем пути.
   Ей суждено было  трижды  обогнуть  земной  шар  клокочущим,  пенистым
валом, прежде чем она успокоилась, улеглась, разлившись  по  изувеченным
материкам озерами быстро сохнущей грязи.
   Мало кто пережил Великий Потоп. Исполинские тела динозавров, сбитые в
бесформенные  груды  плоти,  высились  меж   озер   подсыхающей   грязи.
Изломанные, вырванные с корнем хвощи и папоротники валялись тут  и  там,
среди мутных, сбегающих по неровностям рельефа ручьев.
   В замутившейся  атмосфере  бушевали  грозы.  Ливни  не  прекращались,
добавляя свою лепту в общую картину конца света.
   Наконец там, где упал Ковчег, наступило затишье.
   Над  мутным  горизонтом  встал  кроваво-красный  шар  солнца.  Вокруг
пенилась и пузырилась грязь,  в  которой  уже  начали  разлагаться  тела
мертвых гигантов.
   Куски  Ковчега,  разорванные  ударом,  раскидало  в   радиусе   сотен
километров от воронки, которую, бурля, заполнил океан.
   Возле одного из таких обломков, похожего на  скалу,  и  произошло  то
событие, которое потом останется жить в легендах.
   Из черного как ночь разлома,  который  пересекал  бесформенный  кусок
искусственной планеты, на поверхность подсыхающей  грязи  уже  выбралось
небольшое количество животных. Все они  боязливо  прижимались  к  земле,
настороженно нюхая горячий воздух и совершенно не обращая внимания  друг
на друга. Им было страшно, и ужас читался во влажных испуганных глазах.
   Вслед за животными из расселины выбрался человек. Им  был  старик  со
спутанной бородой, в испачканной одежде и с таким же безумным  взглядом,
как у появившихся незадолго до него животных.
   Опасливо спустившись на землю, он попробовал  ногой  подсохшую  корку
грязи, растерянно огляделся по сторонам и замер.
   Одно из животных, заметив его, со всех ног  бросилось  к  человеку  и
громко, радостно заблеяло, прижавшись к его ногам.
   Старик потрепал по вьющемуся загривку прильнувшую к нему овцу.
   Взгляд  старца  был  устремлен  к  кровавому  диску   встающего   над
горизонтом солнца.
   Он не видел, как за его спиной из расселины  выбрался  могучий  воин,
который вел в поводу перепуганного цефала. Над головой воина с  громкими
криками металась ушастая тварь с широкими кожистыми крыльями.
   Подойдя к старику, воин огляделся по сторонам, задержал  свой  взгляд
на багровом шаре встающего солнца и вдруг хрипло спросил,  положив  свою
могучую руку на плечо старика:
   - Как тебя зовут, отец?
   Старик вздрогнул, повернул голову, испуганно глядя на воина, а  затем
ответил, признав в Бриане того, кто руководил ими во время конца света:
   - Ной... Меня зовут Ной, сынок...
   Овца жалобно заблеяла, отчаянно прячась меж ног человека.
   - Смотри, отец, теперь это  наш  Мир,  -  произнес  Бриан,  продолжая
смотреть на встающее солнце. - И помни, что кто-то отдал  жизнь  за  то,
чтобы мы могли ступить на эту землю...
   Имя Ноя останется в веках.
   А тот, о ком говорил Бриан, вернется сюда спустя  три  миллиона  лет,
чтобы увидеть, кто же остался жив, как сложились судьбы  различных  рас,
которые нес в своем чреве Ковчег.
   Люди дадут ему совсем другое имя.
   Спустившись на Землю, он скажет им:
   "ДА НЕ УБИЙ".
 
   Май 1999-го - февраль 2000 года г. Псков.