о цепочкой трехпалых следов.
   Полагаясь на природное чутье Гранда, он ощущал себя  в  относительной
безопасности: умное животное прекрасно  ориентировалось  на  равнине,  и
любого врага, будь то четвероногий хищник или двуногий разбойник, верный
цефал чуял загодя. Пока же он шел, равномерно раскачиваясь,  можно  было
спокойно предаваться своим мыслям. Но стоило животному  сбиться  с  шага
или проявить иное беспокойство,  как  Бриан  тут  же  вскидывал  голову,
пристально всматриваясь в окрестности.
   Вот и сейчас Гранд внезапно вздрогнул и замедлил шаг, приподняв  свою
маленькую головку в том направлении, куда вели огромные трехпалые следы.
   Бриан мгновенно очнулся. Осадив животное, он опять снял С  седельного
крючка арбалет и приник глазом к оптике прицела.
   То,  что  он  разглядел  в  тонкой  паутинке  координат   дальномера,
заставило его вздрогнуть.
   Нужно сказать, что странник, путешествующий  в  одиночку  по  исконно
вражеским землям, загодя должен представлять себе все трудности  и  даже
смертельную опасность такого предприятия, и Бриан был далеко не  робкого
десятка. Не первый год он забредал в эти места и, как поговаривали в его
родном селении, вел себя, как бешеный пес, что не боится ничего в  своем
слепом безумии. Для этого у Бриана были свои причины. Немало  зверозубых
дронов легли плашмя под его секирой, но сейчас он вздрогнул, потому  что
увидел нечто, не укладывающееся в рамки его сознания...
   Поднимая прицел своего верного арбалета, он, конечно, не  рассчитывал
увидеть что-то приятное его взору, даже больше, указательный палец,  что
лег на собачку спусковой  скобы,  ясно  указывал  на  намерение  послать
тщательно оперенную стрелу с  наконечником  из  титана  в  потревожившее
цефала существо, будь то дрон, зеленокожий или же просто  хищный  зверь,
но вместо этого Бриан резко опустил оружие  и  толчком  пятки  поворотил
Гранда, который,  будучи  отлично  выдрессированным,  с  места  сорвался
вскачь, покрывая одним шагом чуть ли не по три метра.
   Совершив такой не свойственный ему  поступок,  как  бегство,  могучий
всадник загнал цефала за одиноко торчащую из земли  скалу,  спешился  и,
прихватив арбалет, стал ловко карабкаться по выветренному камню.
   - Пошел прочь, Гранд... - обернувшись на полпути до вершины, прошипел
он, и цефал, отлично понимающий если не  слова,  то  интонации  хозяина,
спокойно потрусил в сторону озера.
   Бриан тем временем продолжал карабкаться,  подтягиваясь  на  жилистых
руках с  уступа  на  уступ.  Эта  одинокая  скала  не  раз  служила  ему
прибежищем, а за цефала он мог не беспокоиться -  умное  животное  будет
ждать  где-нибудь  поблизости,  выбрав  позицию  по   своему   звериному
усмотрению, но стоит ему подать условный знак, и Гранд тут  же  окажется
рядом - не зря же он "высиживал" то яйцо, из которого вылупился цефал!..
   Впрочем, сейчас голова Бриана была занята совсем иными  мыслями,  ему
было попросту некогда беспокоиться о своем пернатом  друге.  Взобравшись
на плоскую вершину  скалы,  по  краям  которой  были  заботливо  уложены
каменные обломки, образовывавшие шаткий круговой парапет (толкни  ногой,
и камни тут же валом покатятся вниз), он ничком бросился на "пол"  этого
своеобразного  укрепления  и  подполз  к  ближайшей  амбразуре,  которой
служила предусмотрительно оставленная щель между камнями.
   Сорвав со спины арбалет, он опять приник к прицелу оружия.
   Только теперь, переведя дух,  он  смог  спокойно  рассмотреть,  какой
опасности только что избежал.
   При этом  он  искренне  радовался  тому,  что  остался  жив  и  успел
незамеченным взобраться на скалу.  Тех,  кто  не  делал  различий  между
храбростью и глупостью,  добрый  воин  Бриан  по  прозвищу  Бешеный  Пес
просто-напросто презирал.
   Нет ни чести, ни храбрости бесславно погибнуть под ударом такой толпы
зеленых, что он увидел в свой оптический прицел.
   А вот понаблюдать за  ними  и  по  возможности  нанести  неожиданный,
смертельный удар даже такой толпе, с  которой  не  справится  и  десяток
могучих воинов, он считал занятием не только достойным,  но  и  жизненно
важным. Тем более что вели себя зеленокожие весьма странно...
   Пока око прицела  ползло  паутиной  своей  сетки  по  злобным,  вечно
ухмыляющимся  рожам  жителей  пещер,  он   насчитал   тридцать   бойцов,
вооруженных длинными луками и короткими мечами. В отличие от дронов  они
носили доспехи из грубой кожи каких-то обитателей глубинных  лабиринтов.
Пробить такую защиту из арбалета - плевое дело, но Бриан сдержал эмоции,
не желая обнаружить себя раньше времени.
   Сетка прицела сместилась дальше,  и  теперь  в  нее  попало  какое-то
странное устройство, что волокли на себе два десятка грязных, оборванных
рабов.
   Рука Бриана опять дрогнула, как и тогда, в первый раз. Еще  со  спины
цефала ему показалось, что в оптике мелькнуло грязное, покрытое синяками
и струпьями человеческое лицо,  теперь  же  он  смог  убедиться  в  этом
воочию.
   Среди рабов действительно находился человек, и этот факт сам по  себе
являлся донельзя странным. Еще  никому  не  удавалось  пережить  зимы  в
горах, даже если бы и в пещере у дронов или зеленых. Они ели  совсем  не
то, что пригодно человеку, их вода,  хоть  и  походила  на  обычную,  но
являлась не чем иным, как медленным ядом, их обычаи  и  быт  были  столь
грязны и невыносимы, что ни один человек не  выжил  бы  и  месяца  в  их
орде...
   Бриан мог бы назвать еще около десятка  причин,  по  которым  человек
просто не мог находиться среди обитателей гор,  пусть  даже  в  качестве
пленника, но факт был налицо, он видел осунувшегося, изможденного юношу,
что  тянул  заскорузлую  веревку  наравне  с   другими   невольниками...
Объяснение этому  могло  быть  лишь  одно,  его  взяли  совсем  недавно,
буквально на днях,  но  тогда  сам  собой  напрашивался  вопрос:  откуда
взяться тут человеку столь ранней  весенней  порой,  когда  снег  только
стаял, а голубое солнце еще не успело как следует прогреть землю?  Чтобы
оказаться тут так рано, да еще и одному,  нужно  выехать  из  ближайшего
селения людей в ту пору, когда  тут  еще  камни  трещат  и  лопаются  от
мороза!..
   У Бриана была причина, чтобы поступить именно  таким  образом,  и  он
сразу же ощутил симпатию к измученному рабу.  Коли  он  оказался  тут  в
столь неподходящую пору, значит, и у него была своя цель, наподобие той,
которая толкала Бриана на  рискованные  походы.  А  значит,  чем-то  они
сродни, не только телами, но и душами...
   Впрочем, и без духовного родства он бы ни за что не  бросил  сородича
на произвол зеленых душегубов.
   Теперь палец Бриана так и скользил по спусковой скобе арбалета.
   Позиция на вершине скалы  практически  неприступна,  стрел  и  еды  в
достатке, зеленые по природе своей тупы, не в пример дронам, так  почему
бы и нет?!
   Однако он все же удержался от выстрела - странника заинтересовало  то
устройство, которое  волокли  рабы.  Сначала  следовало  выяснить,  куда
тащатся зеленые и что у них на уме.
   Из-за тяжести влекомого за собой груза процессия, а  вернее  сказать,
конвой, двигалась  медленно,  так  что  у  Бриана  оказалось  достаточно
времени, чтобы рассмотреть загадочный предмет.
   О том, что перед ним артефакт Древних, он  догадался  сразу  же,  как
только в оптике  прицела  промелькнули  увеличенные  буквы,  покрывавшие
собой небольшую, потемневшую от времени пластину, прикрепленную к крышке
чашеобразного  выступа,  выпирающего  из  нижней   части   трехметрового
сдвоенного цилиндра, диаметр которого вряд ли охватили бы четверо  таких
людей, как Бриан.
   Цилиндр имел матовый серебристый оттенок. С другой стороны,  напротив
изогнутого кверху чашеобразного раструба, из корпуса  артефакта  выпирал
еще один, но уже гораздо меньший  цилиндр,  с  прозрачными  стенками  из
толстого  стекла.  "Как  сросшиеся  спинами   уродливые   близнецы",   -
неприязненно подумал Бриан, разглядывая конструкцию.
   Пока он  смотрел,  процессия  проползла  еще  около  полукилометра  и
остановилась как раз на краю усеянного костьми поля. Рабы  с  величайшей
осторожностью  опустили  на  землю  древний   агрегат,   установив   его
вертикально. Все время, пока они под  постоянными  окриками  зеленокожих
выполняли эту ответственную работу, затаившийся на вершине скалы Бриан с
любопытством ожидал окончания действа,  мысленно  недоумевая  по  поводу
столь странных приготовлений.
   До этого момента он и  не  подозревал,  что  зеленокожие  имеют  хоть
малейшее понятие о почтении к павшим на  поле  боя  воинам.  Общепринято
было считать, что они бросают  своих  убитых  на  поживу  диким  зверям.
"Неужели сейчас будут собирать и хоронить останки? - мысленно  поразился
он. - Но при чем тут артефакт, который явно извлечен  из  глубин  гиблых
подземных уровней? Памятник? Тотем?.."
   Когда спустя несколько минут со стороны гор вновь наметилось движение
и Бриан разглядел многочисленный отряд дронов, среди  которых  выделялся
высокий,  сухопарый  двалг,  то  его  недоумение  переросло  в   сильное
беспокойство.
   При появлении нового отряда рабы сбились в кучу, зеленые тоже  отошли
в сторонку, опасливо косясь на прибывшего двалга. Эти существа  с  узким
лбом и непомерно длинными руками пользовались дурной славой  даже  среди
своих сородичей. Происходили они от дронов, но отличались  от  последних
еще большей узостью лба и врожденной способностью общаться с  некоторыми
предметами, что остались в наследство от  исчезнувших  в  пучине  времен
Древних.
   Отряд  дронов  заключил  артефакт  в  плотное  кольцо.   Под   лучами
карабкающегося к зениту  голубого  солнца  ярко  поблескивала  сталь  их
доспехов, злобные блики пробегали по клинкам коротких мечей.  Зверозубые
явно затевали какую-то неслыханную пакость, из их рядов выступил двалг и
встал напротив артефакта, тут же погрузившись в транс...
   Бриан чувствовал уже не просто беспокойство. Древние силы были  столь
же могучи, сколь и непредсказуемы. Хорошо, если  артефакт  безвреден,  а
если узколобый разбудит в нем  нечто  опасное?  На  памяти  Бриана  было
несколько подобных случаев. Среди людей тоже нередко рождались существа,
подобные двалгам. Конечно,  они  не  походили  на  зверозубых,  а  имели
нормальный человеческий облик, но у них от рождения имелось то же  самое
свойство - умение общаться с вещами Древних.
   Несколько  лет  тому  назад  Бриан  сам  был   свидетелем   подобного
самонадеянного эксперимента, когда в результате обращения  к  артефакту,
что врос в землю на краю одного из человеческих селений, к небесам вдруг
потянулись змеящиеся молнии, а по земле, сжигая  траву,  побежал  огонь.
Тогда  выгорело  полдеревни  и  сильно  пострадали  люди.  К   тому   же
необычайная засуха обрушилась затем на поля, до самой осени  в  лазурных
небесах не появилось ни облачка, и весь урожай погиб.
   Те, кто давно ушел в небытие, не  любили,  когда  их  тревожили  ныне
живущие.  Но  если  в  человеческих  землях  на  подобные   эксперименты
существовал запрет, то зверозубым не укажешь - они сами себе на уме.  И,
конечно, ничего хорошего не придумали...
   Обеспокоенный ходом  своих  мыслей,  Бриан  снова  приник  к  окуляру
прицела. В паутинке дальномера мелькнула та  самая  табличка  на  крышке
раструба, что привлекла его  внимание  еще  во  время  движения  отряда.
Теперь,  когда  артефакт  не  покачивался  на  плечах  рабов,  а   стоял
вертикально, он ясно смог различить буквы и даже прочитать их, сложив  в
слова.
   Люди пользовались той же письменностью, что  и  Древние.  Только  вот
слова, выведенные с каллиграфической точностью на старой пластине, ни  о
чем не говорили страннику, который по слогам прочел их, медленно  шевеля
губами и стараясь запомнить звучание непривычных сочетаний букв...
   "ВНИМАНИЕ! ПРИ ПЕРВОМ ЗАПУСКЕ КАМЕРЫ  РЕПЛИКАЦИОННОГО  ВОССТАНОВЛЕНИЯ
ПРОВЕРЬ СТРУКТУРУ ВВОДИМОГО ДНК!"
   Полная чушь. Бриан сроду не слышал подобных слов.
   Пока он читал, двалг окончательно погрузился в транс.  Каким  образом
он общался с артефактом, оставалось загадкой,  но  внезапно  крышка,  на
которой Бриан только что читал табличку, откинулась вверх, и  подле  нее
на вертикальной поверхности замельтешили маленькие огоньки.
   То, что последовало дальше, повергло воина в шок.
   Медленно, будто нехотя,  отворилась  половина  прозрачного  цилиндра,
повернувшись на невидимых для глаза петлях.
   Дроны, отпрянувшие было в стороны по причине вполне понятного страха,
быстро совладали со своими  эмоциями.  Двое  из  них  подняли  из  травы
ближайший скелет и, не снимая с него доспехов, внесли  останки  воина  в
отворившуюся дверь.
   Бриан, превозмогая охватившее его отвращение, продолжал следить за их
действиями, в оптический прицел он  ясно  видел,  как  дроны  прислонили
иссохший скелет своего мертвого соплеменника к вертикальной стене внутри
цилиндра, и тот будто приклеился к ней...
   Стеклянная крышка медленно закрылась. Среди огоньков, что  продолжали
мельтешить по матово-серебристому материалу большего цилиндра,  внезапно
осветился ровный квадрат, и на нем возникла еще одна надпись.
   Странник  переместил  прицел,  с  ужасом  всматриваясь  в   возникшие
символы.
   "КАМЕРА АКТИВИРОВАНА. ВВЕДИТЕ БИОМАССУ".
   Эти слова опять-таки ничего не пояснили ему, но пребывающий в  трансе
двалг внезапно взмахнул рукой, указав сначала на  зеленокожего  раба  из
какого-то совсем уж дикого горного племени, а затем на  открывшийся  зев
приемника.
   Раб  завопил,  попытался  бежать,  но  трое  дронов  быстро   догнали
ополоумевшее от страха существо, сбили на землю, оглушили и поволокли  к
артефакту.
   Остальные рабы дружно завыли, пытаясь  вырваться  за  плотное  кольцо
окруживших  их  конвоиров,  и  лишь  тот  юноша,  что  привлек  внимание
странника, продолжал безучастно  сидеть  на  сухом  клочке  прошлогодней
травы. Казалось, что  он,  как  и  двалг,  полностью  погружен  в  себя,
совершенно игнорируя происходящее вокруг таинство...
   Оглушенного раба приволокли к артефакту и головой вперед  впихнули  в
узкий зев, который вел в таинственные недра перемигивающегося  огоньками
зловещего артефакта.
   Оттуда не раздалось ни звука, только  захлопнулась  крышка  страшного
приемника, и внезапно  доспехи  на  установленном  в  прозрачную  камеру
скелете зашевелились, словно их распирало изнутри!
   Бриан был настолько потрясен, что  продолжал  смотреть,  не  в  силах
оторвать глаз от окуляра.
   Через несколько минут в прозрачной камере стоял не  скелет,  а  дрон,
облаченный в ржавые доспехи. Его тощие, голые ребра  обросли  плотью,  в
пустых глазницах, что виднелись  из-под  сбитого  на  затылок  открытого
шлема, проросли глаза, хищный оскал острых зубов прикрыли губы...
   Бриан почувствовал, что его сейчас вырвет.
   Такого откровенного надругательства над жизнью и смертью он не ожидал
даже от зверозубых подонков... Они вообще ведали, что творят?!
   Рассуждать более он не смог. В жизни любого воина  наступает  момент,
когда взмах боевой секиры говорит гораздо красноречивее помутившегося от
гнева и отвращения рассудка.
   Прозрачная дверь отворилась,  выпуская  на  свет  жуткую  пародию  на
дрона. Что-то, видно, не заладилось, не то  у  двалга,  не  то  в  самом
артефакте, вышедший наружу  воин  хоть  и  двигался,  но  совершенно  не
выглядел живым. Его плоть имела отвратительный коричневатый оттенок,  по
лицу сочились капли какой-то жидкости, больше похожие на слизь,  чем  на
пот или слезы, глаза тупо и бессмысленно смотрели в одну точку...
   И тем не менее он двигался, машинально  передвигая  ноги.  Ослабевшая
рука волочила за собой ржавый меч.
   Бриан задержал дыхание и плавно нажал на спуск.
   В конце концов, он имел свой взгляд на вещи и не желал терпеть такого
явного издевательства, пусть даже над врагом. Дрон ты, человек,  хамерон
или двалг - никто из живых  существ  не  заслуживал  подобной  участи...
Смерть  должна  оставаться  смертью,  ведь  если  это  страшное  явление
перестанет нести в себе удручающую окончательность, то что тогда  станет
с Миром?!
   Тяжелая стрела, пущенная твердой рукой, пробила ржавый панцирь в  том
месте, где у восставшего из праха дрона должно было находиться сердце.
   Его тело дернулось,  принимая  удар,  дрон  мотнул  свободной  рукой,
сбившись с шага, но не упал, он так и продолжал идти,  волоча  за  собой
ржавый клинок, - без смысла, цели, - просто шел, а из его  груди  торчал
просадивший ее навылет арбалетный болт.
   Милосердие Бешеного Пса не достигло своей цели. Дрон и так был мертв,
лишь непонятным оставалось, что же заставляет его идти?!
   Двое зверозубых, что волокли к артефакту  очередной  скелет,  бросили
свою ношу и ринулись  вперед,  намереваясь  прикрыть  собой  двалга,  но
опоздали - Бриан опередил  их.  Стрела  с  черным  оперением  ударила  в
затылок и вышла через глаз, так что на протянутые руки воинов  упал  уже
труп...
   Огни на артефакте вспыхнули и погасли.
   Отряд зверозубых издал неистовый рев,  в  котором  потонули  и  вопли
насмерть  перепуганных  рабов,  и  угрожающие  окрики   их   зеленокожих
конвоиров.
   Облаченные в металлические доспехи дроны бросили мертвое тело  двалга
и в  ярости  ринулись  к  одинокой  скале.  Они  были  воинами  и  сразу
определили, откуда была пущена роковая стрела.
   Бриан оставался спокоен, хотя его лицо немного побледнело. Той  цены,
что уже заплатили  дроны,  лишившись  своего  двалга,  было,  по  мнению
странника,  вполне  достаточно,  чтобы   с   чистой   совестью   принять
неотвратимую смерть.
   Единственное, чего он желал, - это забрать с собой как  можно  больше
зверозубых...
   Спускаться со скалы было поздно. Да и незачем. Разве не  за  этим  он
приезжал сюда каждую весну вот уже несколько лет подряд,  ведя  жестокую
игру со смертью под светом чужого солнца?
   Тетива  арбалета  звонко  всхлипнула,  и  самый  прыткий  из  дронов,
кувыркаясь, полетел через голову, исчезнув в высокой прошлогодней траве.
   Тихо прошуршал хорошо смазанный ворот, и стрела  с  черным  оперением
легла в ложбинку меж согнутых дуг.
   ЦВАНК...
   Ноги воина подкосились, когда титановое жало с хрустом прошибло броню
и вошло между ребер. Зверозубый испустил тоскливый вой,  сломал  стрелу,
но пробежать смог лишь пару шагов, ноги  подкосились,  и  он  рухнул  на
колени, держась обеими руками за простреленную грудь.
   Оставалось еще человек двадцать, если  не  брать  в  расчет  зеленых,
пятеро из которых топтались поодаль, подле кучки перепуганных  рабов,  а
остальные нестройной толпой затрусили к одинокой скале, на ходу поднимая
свои длинные луки.
   Еще дважды успела звонко цвиркнуть тетива арбалета, и двое зверозубых
упали  в  желтый  травостой,  прежде  чем  зеленокожие  приблизились  на
дистанцию  выстрела,  а  воины-дроны  добежали  до  основания  скалы   и
затаились в мертвой зоне,  прижавшись  спинами  к  холодному,  шершавому
камню.
   Бриан, лежа за импровизированным парапетом, молча расстегнул чехол из
мягкой кожи, в которую была заботливо обернута глянцевая синеватая сталь
лезвия боевой секиры.
   Он знал, что последует дальше. Теперь вопрос его смерти являлся всего
лишь вопросом времени.  Под  прикрытием  тридцати  зеленокожих  стрелков
шестнадцать уцелевших дронов вскарабкаются  наверх,  чтобы  покончить  с
ненавистным снайпером...
   Подумав об этом, Бриан не испытал ни злобы, ни страха.
   Он честно прожил свою жизнь. Странник понимал,  что  найдется  немало
людей, для кого это не являлось утешением перед гибелью,  и  еще  больше
сородичей сочтет его поступок дурацким героизмом,  но  он  жил  по  иным
меркам, чем те, кто возделывал землю подле своих  домов.  В  первый  раз
смотреть в глаза смерти было действительно СТРАШНО, но потом это чувство
притупилось, прошло, уступив место тягучей дрожи, что охватывает тело  в
момент смертного боя, и тогда начинаешь понимать