укрыть  безобразную  наготу  земли,  из  которой  повсюду
торчали скелеты древних конструкций и механизмов. Глядя  на  них,  Бриан
невольно пригладил ладонью шуршащий металлокевлар, что  верно  прикрывал
его грудь во многих походах.
   Когда-то, будучи еще совсем юным и бесшабашным, он добыл свой  доспех
именно тут, в окрестностях башни.
   Сейчас, приближаясь к  основанию  циклопической  конструкции,  он  не
испытывал ни грамма юношеской бесшабашной  храбрости.  Тогда  эти  места
казались ему просто мертвыми,  покинутыми,  теперь  же  данное  ощущение
трансформировалось в нечто более зловещее...
   "Как в скверной сказке..." - думал Бриан, не замечая,  что  свободная
рука невольно теребит рукоять  меча,  оглаживая  холодный  металлический
шарик на конце. На ближайшем дереве, что тянуло к  небу  свои  иссохшие,
почерневшие ветви, сидел одинокий  ворон.  Эти  птицы  всегда  нравились
Бриану своим  смолянистым  черным  оперением  и  бесстрашным  презрением
границ - они летали там, где хотели, и увидеть ворона он  всегда  считал
добрым знаком, однако  сейчас,  когда  птица  вдруг  повернулась  в  его
сторону и, расправив крылья, громко, лениво  каркнула,  по  спине  воина
пробежала дрожь...
   У основания башни он был лишь однажды. Туда вела  старая  дорога,  по
которой когти цефала выстукивали монотонный,  царапающий  ритм.  Рогман,
очнувшись наконец от состояния внутренней подавленности, с  любопытством
огляделся по сторонам.
   Местность, по которой они двигались, не вызывала в нем  столь  резких
отрицательных эмоций, как у Бриана. Разве могло удивить  или  покоробить
блайтера мертвое пространство? Нет. Путешествие под открытым небом среди
иссохших деревьев можно было назвать легкой увеселительной прогулкой  по
сравнению с лабиринтами Сумеречной Зоны.
   Оглядываясь по сторонам,  Рогман  с  присущей  ему  проницательностью
отмечал каждый бугорок на взрытой в незапамятные времена земле. То  тут,
то там наметанный  глаз  блайтера  ловил  под  оплывшей  землей  смутные
очертания похороненных в ней предметов.
   Чаще всего это были бесформенные бугры, земля  на  которых,  размытая
дождями, кое-где обнажала контур загадочных конструкций.  Часть  из  них
давно  превратилась  в  труху,  обросла  ржавыми   наростами,   потеряла
изначальную   форму,   но   некоторые    предметы    выглядели    совсем
неповрежденными.
   Как, например, вот этот...
   Рогман машинально придержал цефала. То,  что  торчало  из-под  земли,
заставило его вздрогнуть. Бриан остановился, не понимая причин задержки,
и нервно огляделся по сторонам. Ворон  следовал  за  ними,  перелетая  с
дерева на дерево. Он не приближался, но и не отставал.
   Рогман слез с крупа цефала и склонился к  земле,  из  которой  торчал
заинтересовавший его предмет. Присев на корточки, он осторожно  погрузил
пальцы в спрессованную дождями, мертвую, местами растрескавшуюся  почву.
Бриан подошел к нему, заглянув через плечо блайтера, и вдруг отшатнулся.
Что могло так напугать бесстрашного воина, оставалось неясным,  -  земля
шевелилась, и  Рогман  прилагал  ощутимые  усилия,  вытаскивая  на  свет
отблескивающий матовым серебром предмет.
   Когда почва все же отпустила его, ссыпавшись кучками неживого  праха,
стало  ясно,  что  блайтер  извлек  на  свет...  руку  с  растопыренными
пальцами!
   Она была  согнута  в  локте.  Из  того  места,  где  нормальная  рука
соединялась бы у человека с плечом, торчали какие-то провода  и  трубки.
Не  подверженные  коррозии  металлические  пальцы,  очевидно,   когда-то
покрывала кожа или что-то очень на нее похожее - в  некоторых  местах  к
металлу присохли ошметья мумифицированного материала, который Бриан даже
мысленно не решился определить термином "плоть".
   - Что это, Рогман?.. -  хриплым,  сдавленным  шепотом  спросил  воин,
позабыв про свое обычное "сэр".
   Ворон за спиной снова каркнул. Звук пронесся  над  неживой  землей  и
эхом отразился от древних стен башни. По коже Бриана прошел озноб.
   - Рука... - негромко ответил  блайтер.  Он  рассматривал  находку  со
смущением, но без страха. На просторах Сумеречной Зоны  ему  встречались
вещи и похуже. Однако  эта  оторванная  конечность  живо  напомнила  ему
существо, пригвожденное несколькими дротиками к стене одного из зданий в
Городе этнамов.
   Рогман никогда не забудет своей попытки заглянуть  ему  в  лицо,  где
полуразложившуюся плоть удерживали тонкие жилки проводов.
   - Человеческая? - спросил Бриан.
   Рогман оторвал взгляд от согнутой в локте конечности  и  снизу  вверх
посмотрел на странника.
   - Не знаю... - ответил он. - Думаю, что нет...
   Бриан  нервно  передернул  могучими  плечами  и  отвернулся,  пытливо
осматривая окрестности. Рогман вертел в руках находку, не  зная,  что  с
ней делать. Взять с собой? Закопать  назад,  в  землю?  И  то  и  другое
казалось ему нелепицей, и в то же время он ощущал такую же, как и Бриан,
робость. К чему они пытаются  прикоснуться?  Завесу  какой  тайны  хотят
приподнять?
   Он вдруг осознал, что мучительно колеблется.  Желание  избавиться  от
находки буквально жгло его, но Рогман действительно не знал, закинуть ли
ее подальше в заросли или же похоронить со всеми полагающимися  у  людей
процедурами?..
   Наверное, в этот миг он  впервые  осознал,  как  далеко  он  и  Бриан
отстоят в своем развитии от тех, кто когда-то обитал тут, ходил по  этой
дороге, любовался  живыми  деревьями,  жил  во  вздымающейся  к  небесам
громаде. Собственный внутренний мирок вдруг показался ему  ничтожным,  а
сознание - дремучим скопищем безответных вопросов и мрачных суеверий.
   Пропасть времени лежала между ними. На что он надеялся, балансируя на
краю этой бездны? Перепрыгнуть ее? В  один  миг  постичь  суть  вещей  и
превратиться в могучего Бога?
   Эта случайно подвернувшаяся  взгляду  конечность  какого-то  древнего
существа  дала  ему  возможность  понять  больше,  чем  часы  бесплодных
размышлений.
   Они с Брианом были букашками, что ползли по полю бесконечности.
   Трудно вообразить, что судьбы Мира  могут  быть  нарушены  вторжением
двух столь ничтожных созданий, которые знают так мало, что заходятся  от
суеверного ужаса, обнаружив под ногами частичку былой  жизни.  Она  была
непонятной, та самая прошлая жизнь, но отчего ее нужно  бояться?  Почему
так  отчаянно  колотится  сердце,  будто  желает  выскочить  из   груди,
подпрыгивая к пересохшему горлу?..
   Он с усилием оторвал свой взгляд от странной и действительно страшной
находки, перевел его на Бриана и опять удивился, как полно отражается на
лице спутника вся гамма снедающих того чувств...
   - Пойдем, -  Рогман  аккуратно  положил  на  землю  отчлененную  руку
неведомого ему металлического существа и тронул Бриана за плечо. - Нужно
успеть до заката осмотреть периметр башни.
   Он произнес это  нарочито  беззаботным  тоном,  потому  что  понимал:
душевное равновесие воина уже  нарушено,  а  они  еще  не  подошли  и  к
подножию башни. Впереди их ждало неведомое, и вряд ли они сумеют одолеть
даже несколько этажей этой загадочной конструкции, если будут шарахаться
от каждой своей находки, каждой материальной тени далекого прошлого.
   Спокойнее всех вел себя цефал. Пока Рогман возился с рукой, он тоже с
вялой заинтересованностью поковырял своим клювом мертвую землю, фыркнул,
очевидно раздраженный ее запахом,  и  теперь  стоял,  время  от  времени
косясь на ворона, который по-прежнему сидел на ветке ближайшего  дерева,
не сводя с Рогмана пристального взгляда.
   Странное поведение для птицы.
   Слишком    пристально    смотрел    ворон    на    Рогмана.    Что-то
сверхъестественное присутствовало в его взгляде,  направленном  в  спину
блайтеру, который не стал садиться на цефала, а взял его под уздцы.  Так
они и пошли дальше, ведя в поводу нелетающую  птицу,  -  Бриан  с  одной
стороны,  а  Рогман  с  другой.  Они  шли  не  торопясь,  вслушиваясь  в
окружающую тишину и изредка обмениваясь репликами-замечаниями,  а  ворон
продолжал смотреть им вслед, и  в  его  взгляде  надежда  смешивалась  с
отчаянием...
   Странное поведение для птицы... Если только под  маленький  череп  не
вкралось нечто другое, гораздо более разумное  и  могущественное.  Некий
дух, что способен был соединить меж собой все существа этого Мира...
 
*** 
 
   У подножия башни было так же тихо и мертво, как и в округе.
   Единственным, что отличало это место от иных окрестностей, являлся не
совсем обычный рельеф. Мертвая почва у основания  внушительного  цоколя,
который вздымался черным валом на тридцать-сорок метров, образуя как  бы
первый уступ гигантской, уходящей к небесам пирамиды, оказалась изрыта и
обезображена намного сильнее, чем в других местах опустошенной зоны.
   Здесь от земли пахло железом. Оплывшие от дождей бугры  скрывали  под
собой останки  бившихся  тут  в  незапамятные  времена  монстров.  Земля
милосердно и терпеливо хранила эту  память,  смутно  выпирающую  редкими
разрозненными фрагментами, но и немногих  свидетельств,  что  оставались
лежать на поверхности, оказалось достаточно, чтобы усилить  ту  оторопь,
которую ощущали оба путника, довести ее до абсурда, когда  каждый  звук,
раздающийся в вязкой, гробовой тишине,  грозит  порвать  натянутые,  как
струна, нервы, а собственный голос  кажется  хриплым  и  неестественным,
словно звучит откуда-то из-под земли.
   - Вот здесь я добыл себе броню... - Бриан опустился на  колени  возле
обширной воронки с оплывшими от времени краями. -  Ее  прошлым  хозяином
был человек... - хрипло пояснил он, указав на небольшой,  тоже  оплывший
от времени и дождей холмик. - Я похоронил его вот там...
   - Ты пробовал проникнуть внутрь? - спросил Рогман,  с  трудом  отведя
взгляд от конической ямы и полустертого временем холмика на ее скате.
   - Я только обошел вокруг, - признался Бриан. - На  большее  тогда  не
хватило духу... Потом я вернулся, спустя  три  или  четыре  года,  нашел
дверь и попробовал ковырять ножом ее стык со стеной, но  только  обломал
лезвие. Она заперта очень надежно...
   - Пойдем, надо взглянуть...
   Идти пришлось долго. Цоколь башни тянулся  в  обе  стороны  на  много
километров, и взгляд путников беспомощно терялся в туманной дали, упорно
отказываясь различить его край.
   - Послушай, - не выдержал Рогман. - Не могу поверить, чтобы у  такого
большого сооружения был всего один вход!
   - Я потратил целых два дня,  чтобы  обойти  ее  вокруг,  -  пробурчал
Бриан, обиженный таким недоверием со  стороны  блайтера.  -  Вход  всего
один, могу тебе поручиться, хотя тоже не вижу в этом большого  смысла...
- признал он.
   Остановившись, Рогман задрал голову и посмотрел вверх.
   Верхний  край  цоколя  чернел  на  недосягаемой,  тридцати-или   даже
сорокаметровой высоте. Следующий ярус  башни  оказался  смутно  различим
из-за высоты сооружения и его пирамидальной конструкции, но  чем  больше
вглядывался блайтер во второй уступ циклопической пирамиды, тем  сильнее
становилось его подозрение, что  тот  сделан  из  иного  материала,  чем
цоколь...
   - Раньше здесь было много входов... - неожиданно  для  Бриана  заявил
он, опускаясь на корточки и разгребая руками слежавшуюся почву у  самого
основания башни. - Потом случилась беда, и  из  земли  вылезли  огромные
плиты, которые закрыли цоколь от вторжения.
   - Откуда ты знаешь? - недоверчиво переспросил Бриан,  заинтригованный
таким утверждением и странными, с его точки зрения, действиями  Рогмана,
который продолжал отгребать почву от наклонной стены.
   - Я видел такие плиты под землей, - скупо пояснил блайтер  и  тут  же
поманил Бриана. - Вот, смотри!
   Действительно, отгребая  землю,  он  явно  знал,  что  ищет.  На  дне
вырытого им углубления  внезапно  появилась  щель,  в  которую  свободно
прошел бы сжатый кулак воина. Комки земли со стуком проваливались  туда,
падая на неизвестную глубину.  Бриан  присел  на  корточки,  разглядывая
идущую параллельно стене расселину. Теперь, когда глаз знал,  что  нужно
искать, оказалось совсем нетрудно проследить за цепочкой  неравномерных,
промытых дождями углублений в почве, которые шли вдоль всего цоколя.
   - Видишь? - спросил Рогман, отдирая от стены кусочек присохшего к ней
черного материала. Растерев между пальцами хрупкий комок, он понюхал его
и поморщился. - Резина, - прокомментировал он.
   Бриан понял, что тот имел в виду. Когда-то  стык  земли  с  подвижной
плитой прикрывал резиновый уплотнитель, который со временем растрескался
и выкрошился. Щель вела вниз, в непонятные, бездонные  глубины,  откуда,
по утверждению Рогмана, и были исторгнуты закрывшие цоколь бронированные
плиты.
   - Значит, бесполезно пытаться открыть дверь?  -  сделал  очевидный  и
неприятный вывод Бриан. - Ничего не получится?
   - Нужно догадаться, как попал в башню отряд этого Ксерка,  -  ответил
ему Рогман. - Сомневаюсь, что они могли открыть упомянутую тобой  дверь.
Но они были внутри, и оттуда смог выбраться  посланник,  который  принес
письмо твоему предку, верно?
   Бриан кивнул. Утверждение Рогмана показалось ему логичным.
   - Думаю, что они вскарабкались по этой наклонной стене  на  уступ,  а
там нашли другой, менее защищенный вход внутрь, - предположил он.
   - Верно, - согласился с ним Рогман, который пришел к точно такому  же
выводу. - Думаю, нам стоит потратить время на поиск каких-нибудь  следов
того подъема.
   ...Еще несколько часов  они  шли  вдоль  подножия  башни,  следуя  по
проложенной вокруг исполинского сооружения древней дороге. Ее  отростки,
которые отделялись от основного полотна через равные промежутки и вели к
цоколю, упираясь в глухую стену, только подтверждали догадку  Рогмана  о
том, что раньше здесь существовало множество входов, перекрытых в данный
момент поднявшимися из-под земли защитными стенами.
   В конце концов им повезло. Бриан первым заметил  цепочку  оплавленных
выемок, которая тянулась вверх по наклонной плите.
   - А вот и путь вверх... - довольно  хмыкнул  он,  предчувствуя  новое
развитие событий. - Интересно, чем это сделано?
   - Наверное, древнее оружие... - устало предположил  Рогман,  без  сил
опускаясь на землю. Несколько часов непрерывной ходьбы с задранной вверх
головой довели его почти до полного изнеможения.
   День клонился к закату. В небе  не  наблюдалось  ни  облачка,  солнце
садилось по ту сторону цоколя, и черная тень от башни, в полосу  которой
попали Бриан и Рогман, тянулась по  земле,  создавая  ощущение  внезапно
подкравшихся сумерек.
   Блайтер сидел на земле, закрыв глаза и бессильно уронив  между  колен
руки. Бриан посмотрел на его землистое лицо и невольно начал  озираться,
прикидывая, какое место лучше всего подойдет для ночлега.
   Рогман, будто уловив его настроение, резко открыл глаза.
   - Ну что, вздрогнули? - спросил он,  поднимаясь  на  ноги.  -  Успеем
подняться, пока не стемнело, как ты думаешь?
   Бриан обернулся.
   - Никуда мы сегодня не полезем, - внезапно  заявил  он,  указывая  на
ближайшее  сухое  дерево,  ветви  которого  уже   едва   различались   в
стремительно сгущающихся сумерках. - Сейчас разведем костер, поужинаем и
ляжем спать. Глупо куда-то карабкаться в кромешной тьме.
   - Я хорошо вижу в темноте! - попытался возразить  блайтер,  но  Бриан
остался неумолим.
   - Нет, сэр Рогман, сегодня ты  послушаешь  меня.  Там,  -  он  кивком
головы неопределенно указал наверх, в сторону башни, - там нам будет  не
до сна.
   К тому же мне надо позаботиться о Гранде. Ведь мы не сможем взять его
с собой, верно? - С этими словами он взял цефала под уздцы и повел его к
сухому дереву, из веток которого собирался развести костер.
   Рогман посмотрел ему в спину, потом пожал плечами и пошел  следом.  В
принципе он был даже  рад  упрямству  Бриана.  Смертельная  усталость  -
плохой помощник при подъеме, это он осознавал не хуже воина.
   "Завтра... - мысленно успокоил себя Рогман. - Один день или одна ночь
уже не сыграют роли. Главное, что мы тут... Теперь  пути  назад  уже  не
будет..."
   Словно услышав его мысли, в  сгущающихся  сумерках  громко  захлопали
чьи-то крылья. На фоне  упавшей  на  землю  тьмы  черный  силуэт  ворона
казался неразличим, но отчего-то Рогман  был  уверен  -  птица  полетела
туда, наверх...
 
*** 
 
   В темноте внезапно выяснилось несколько любопытных и в  то  же  время
жутких подробностей.
   Бриан еще не успел развести костер, сломав  огромную  ветку,  он  был
занят тем, что крошил ее на части  мерными  ударами  секиры,  а  Рогман,
привалившись спиной к стволу дерева, смотрел вверх из-под  полуприкрытых
век.
   Тьма наверху казалась еще гуще, словно там  висело  осязаемое  облако
черноты. Однако что это?! Рогман вздрогнул, широко раскрыв глаза.
   - Смотри, Бриан! - невольно воскликнул он.  Воин  разогнул  спину  и,
угрожающе вскинув лезвие секиры, начал было озираться  по  сторонам,  но
заметил, что рука блайтера указывает вверх.
   Подняв голову, он не поверил своим глазам.
   В черноте неба медленно разливался неяркий свет. Он имел  красноватый
оттенок и казался пульсирующим, неравномерным...
   - Во имя Пресветлой Кимпс!.. Что это такое, сэр Рогман?! -  В  голосе
воина просквозил ужас.
   Блайтер сам ощущал, что находится в шоке. На  огромной  высоте,  там,
где заканчивался цоколь и, по идее, должен был  начинаться  второй  ярус
ступенчатой башни, тлели,  словно  уголья  умирающего  костра,  овальные
пятна  красного  света...  Они  имели   одинаковую   форму,   размер   и
располагались в черноте ночи через  равные  промежутки.  Словно  десятки
огромных, продолговатых, горящих красным огнем глаз смотрели из  черноты
поднебесья на двух путников и  цефала,  что  расположились  под  ветвями
сухого дерева!..
   В  первый  момент,  увидев  разгорающееся  свечение,  Рогман  испытал
очередной приступ мистического ужаса - казалось, что на теле встал дыбом
каждый волосок, а кожа покрылась пупырышками, как в лютый мороз...
   Что это могло быть?! Неужели глаза Падших Богов взирают на них из-под
высот Хрустального Купола?
   Ему стоило неимоверных усилий не отвернуться, не  потупить  взгляд...
только рука машинально вцепилась в плечо Бриана и ощутила,  что  могучее
тело воина дрожит под непробиваемым металлокевларом брони.
   Куда они вторгались так самонадеянно, безумно?!
   Казалось, еще секунда гробовой тишины,  и  этот  свет  выжжет  разум,
страх перед неведомым, ирреальным разрастался до размеров  сумасшествия,
и казалось, нет никаких внутренних сил, чтобы обуздать  его,  загнать  в
рамки   обыденной   логики,   объяснить   мистическое   явление   языком
человеческих терминов...
   И вдруг...
   Рогман, который за минуту до этого порывисто привстал, уцепившись  за
плечо Бриана, осел назад,  и  перепуганный  воин  внезапно  услышал  его
хриплый, ненормальный смех.
   - Ты что?! - Бриан резко обернулся, едва  различая  в  темноте  черты
лица блайтера. - Рогман, что с тобой?!
   - Бриан, мы психи... - давясь  нервным,  истеричным  смехом,  который
хрипел и булькал в горле, произнес блайтер, вспомнив зал с живым туманом
и грязное, заросшее плесенью овальное окно той комнаты, где он уперся  в
неработающий лифт. - Это окна...
   - Что?!
   -  Окна,  Бриан...  Окна  второго  яруса,  понимаешь?  Клянусь  всеми
исчадиями Сумеречной Зоны, это просто окна, а мы с тобой два психа... Мы
суеверны настолько, что готовы падать ниц перед собственной тенью!..
   - Ну, знаешь, это ты хватил, конечно... - Бриан недоверчиво покосился
на небеса, где  продолжали  призрачно  тлеть  циклопические  овалы...  -
Хотелось бы, чтоб ты оказался прав... -  Он  наконец  осознал,  что  его
пальцы свело до онемения на рукояти секиры. - Не люблю я  все  это,  сэр
Рогман, хоть ты убей меня!.. -  вдруг  в  сердцах  признал  он,  отложив
боевой топор и с хрустом переломив ветку голыми руками. - Жуть берет  от
этих мест!.. - Он нагнулся, чиркнул спичкой и поднес голубоватый  язычок
пламени к сложенным дров