чушь, которую несем.
   - Не надо так переживать, шеф, - успокаивала девушка.  -  Мы-то  знаем,
что говорим правду.
   - Ты в этом убеждена? - скептически прищурился Дрейк.
   Громкие крики за спиной прервали их  диалог.  Как  и  накануне,  наружу
выбежало все население Гоу-Айленда. Все внимательно следили за небом,  где
над горизонтом уже появилась маленькая черная точка.  Она  росла  по  мере
приближения, постепенно приобретая очертания большого грузового самолета -
почти точной копии того, другого,  сейчас  беспомощно  застывшего  посреди
заблокированной посадочной полосы.
   Задрав головы, люди молча наблюдали, как он достиг западной оконечности
острова,  снизился,  сделал  круг,  затем  второй,   третий...   Обожающий
театральные эффекты Сполдинг выбрал именно этот момент, чтобы появиться на
сцене.
   - Смотрите,  что  я  соорудил!  -  громогласно  заявил  он,  пыжась  от
важности. - "Коктейль Молотова", вот что  это  такое.  Все  очень  просто.
Обыкновенная бутылка с  горючим.  Чиркаешь  спичкой,  поджигаешь  запал  и
швыряешь подальше. Бутылка разбивается, горючее вспыхивает,  и  получается
классное горячее блюдо, которое любому людоеду поперек глотки встанет!
   -  Ничуть  не  сомневаюсь,  что  ваше  изобретение   вызовет   всеобщее
восхищение, - заметил Дрейк иронично. - Особенно в том случае,  если  этот
самолет все-таки ухитрится сесть.
   Внутри у него все кипело от бессильной злости, охватывающей человека  в
те минуты, когда он полностью дискредитирован  и  не  может  ничего  этому
противопоставить. Одного этого кретина Спеллинга вполне достаточно,  чтобы
стать в глазах комиссии свидетельством эпидемии  всеобщего  помешательства
среди персонала.
   Натужно  ревя  двигателями,  самолет  пронесся  над  головами,   сделал
разворот, снова пролетел над поселком, ушел вверх и лег на заданный  курс.
Из радиорубки высунулся Спаркс.
   - Они хотят еще раз поговорить с вами, сэр, - крикнул он.  -  Жалуются,
что не могут приземлиться.
   Дрейк молча направился в рубку. Нора, помедлив секунду, последовала  за
ним. Из динамика прямой связи доносился  знакомый  голос,  в  котором  уже
отсутствовала былая наигранная веселость, зато отчетливо  слышались  нотки
разочарования и обиды.
   - У вас на взлетной полосе аварийный самолет! - негодующе констатировал
говоривший. - По следам на дорожке видно, что он заходил  на  посадку  при
попутном ветре и садился на брюхо! Как вы могли  такое  допустить  и  что,
черт побери, у вас тут происходит?!
   - Полагаю, вы читали мой рапорт? -  осведомился  Дрейк,  изо  всех  сил
стараясь говорить ровным, бесстрастным тоном. - В таком случае уверяю вас,
что мне больше нечего ни прибавить, ни убавить.
   -  Да,  но...  но  этого  же  не  может  быть!  -  протестующе  завопил
собеседник.
   Наступила пауза. Слышны были лишь отдаленный гул моторов кружащего  над
Гоу-Айлендом  самолета  да  надсадное  гудение   генератора   в   соседней
пристройке.
   - Раз мы не можем сесть, - раздался растерянный голос в динамике, - нам
остается только вернуться в бухту Гиссела. Обещаю лично доложить обо  всем
по инстанции. Вероятно, они направят к вам корабль с группой экспертов для
выяснения обстоятельств. Боюсь только,  что  дожидаться  его  придется  не
меньше недели.
   - Пожалуй, - согласился Дрейк.
   - Пока же на вас возлагается обязанность  сохранять  спокойствие  среди
служащих базы. - Говоривший обрел характерную начальственную интонацию.  -
Разбитый  самолет  ни  в  коем  случае  не   трогать!   Это   работа   для
правительственной комиссии и квалифицированных экспертов.
   - Но мы его уже разгрузили, - кротко сообщил Дрейк.
   - Напрасно, напрасно, - пожурил его собеседник. - Полагаю, вы допустили
ошибку. Очень жаль, что мы не можем приземлиться!  Мне  кажется,  ситуация
выходит  из-под  контроля.  Кстати,   вы   не   нуждаетесь   в...   э-э...
транквилизаторах для... э-э... так сказать, части персонала?
   - Этого добра у нас на складе хватает, - сухо ответил начальник базы. -
Вы, может быть, не в курсе, но это мы снабжаем медикаментами все  полярные
станции, включая бухту Гиссела.
   Затянулась пауза. Атмосферные помехи. Потом динамик снова ожил.
   - Очень хорошо. Держитесь. Я на  вас  надеюсь,  Дрейк.  Постараемся  не
затягивать с отправкой корабля. Конец связи.
   Самолет прекратил наконец описывать над островом бесконечные круги.  Он
лег на крыло, заложил крутой вираж и взял  курс  на  юг.  Он  удалялся  от
Гоу-Айленда, понемногу уменьшаясь в размерах и превращаясь из  пятнышка  в
черную точку над горизонтом. А затем и вовсе исчез из  вида  наблюдателей,
хотя еще некоторое время продолжал оставаться на экране радара.
   Многим в  эти  минуты  показалось,  будто  шум  прибоя  стал  громче  и
свирепее. У многих на душе возникло щемящее чувство тоски  и  одиночества,
которое испытывает, наверное, потерявшийся или выброшенный  щенок.  Только
что у них над головами летал самолет, собиравшийся приземлиться, но так  и
не сумевший этого сделать.  На  борту  находились  люди  -  специалисты  и
эксперты, - в чьи обязанности входил опрос островитян и выяснение  причины
катастрофы. Гоу-Айленд всегда был  унылым  и  малопривлекательным  местом;
теперь же, когда самолет улетел, остров сразу стал совершенно невыносимым.
К чувствующим себя обманутыми и обездоленными людям  вдруг  вернулись  все
прежние  сомнения  и  неврозы,  и  между  ними  вновь  возникла  атмосфера
натянутости и недоверия. Помочь островитянам мог только Дрейк.
   На первый взгляд вроде бы не произошло ничего такого,  чем  можно  было
объяснить столь отрицательную реакцию, за исключением растаявших вместе  с
самолетом надежд на скорое разрешение кризиса. Но ведь еще утром никто  из
живущих на острове даже не подозревал о его прилете и  не  рассчитывал  на
постороннюю помощь в борьбе с неведомым  врагом.  Казалось  бы,  ничто  не
изменилось с тех пор, но на самом деле изменилось очень многое.
   Пока все провожали улетающий самолет  затуманенными  тоской  и  унынием
взглядами, совсем рядом произошло событие, которое  могло  бы  еще  больше
омрачить их настроение, окажись кто-нибудь его свидетелем и догадайся он о
возможных последствиях.  Но  свидетелей  не  нашлось,  да  и  эпизод  этот
выглядел со стороны настолько незначительным и непримечательным, что  вряд
ли кому-нибудь пришло бы в голову соотнести его с недавними  потрясениями.
Единственным  связующим   звеном   между   случившимся   и   трагедией   в
транспортнике  была,  пожалуй,   полная   абсурдность   и   необъяснимость
происходящего.
   Одна из дворняг, сопровождавших поисковую партию во  время  экспедиции,
вдруг начала  принюхиваться,  почуяв  в  траве  незнакомый  запах.  Что-то
неторопливо ползло по земле. Оно было маленьким, совсем  крошечным  и,  уж
конечно, не могло внушить никаких опасений крупному, здоровому псу. Тот  и
представить себе не мог, что такая мелкая тварь может оказаться смертельно
опасной. Хуже того, об этом не  подозревал  пока  ни  один  из  обитателей
острова, потому что никто из живущих на Земле людей еще ни разу ни  с  чем
подобным не сталкивался.
   Пес негромко залаял и игриво отпрыгнул  в  сторону.  Существо  замерло,
потом снова поползло вперед. Собака протянула лапу и тронула его  когтями.
Оно резко отмахнулось хвостом, состоящим из  трех  миниатюрных  отростков,
напоминающих побеги терновника  с  шипами.  Длина  существа  не  превышала
четырех дюймов. Хвост скользнул по густой шерсти собаки и не  причинил  ей
никакого вреда. Заливисто лая, она принялась носиться вокруг.  Существо  в
траве сложило отростки хвоста и стало медленно, с усилием, втискиваться  в
узкую щель между двумя камнями.
   Это было очень необычное существо, по всем законам природы  не  имевшее
права на существование. И все-таки оно было.



4

   Солнце  клонилось  к  закату.  Дрейк,  стоя  на  пороге,  заметил,  что
автоматически пересчитывает людей,  нестройной  толпой  возвращающихся  из
долины  горячих  ключей.  Там  они  высаживали  в  грунт  привезенные   из
Антарктиды деревья. Посадка проводилась,  разумеется,  под  пристальным  и
неусыпным присмотром Бичема, который вообще очень переживал из-за этого  и
каждый раз прибегал советоваться к начальнику базы. К вечеру, слава  богу,
работа была в основном завершена. Содержимое одного целого тюка  и  одного
распотрошенного,  состоящее  из   толстых   шестифутовых   стволов,   было
рассажено, со всеми  предписанными  наукой  предосторожностями.  Тщательно
выбранная площадка  была  сухой  и  вместе  с  тем  достаточно  теплой  от
подземных вулканических процессов почвой. Но для биолога  это  был  только
предварительный этап. Ему еще  долго  предстояло  нервничать  и  терзаться
сомнениями, смогут  ли  укорениться  и  прижиться  на  острове  загадочные
образцы растительности из оазиса, затерянного во льдах южного континента.
   Дрейка в настоящий момент проблемы непоседливого Бичема занимали  мало.
Он  наблюдал  за  возвращающимися  в  поселок  островитянами.   Те   брели
поодиночке и парами, устало передвигая ноги по усеянной  камнями  земле  и
время от времени пропадая из поля зрения из-за неровностей  почвы  или  за
редкими купами низкорослых, искривленных деревьев.
   -  Вроде  бы  все  на  месте,  -  сказал  Дрейк,  закончив  подсчет   и
повернувшись к Норе. - Знаешь,  что  меня  сильнее  всего  бесит?  Если  в
дальнейшем больше ничего не произойдет, ко мне  навсегда  прилипнет  ярлык
фантазера и лунатика, который не  в  состоянии  объяснить,  что  же  такое
случилось. А если произойдет,  всех  собак  все  равно  повесят  на  меня:
почему, мол, не предотвратил? Завидная у меня должность, правда?
   Они находились на  крыльце  деревянного  домика,  под  крышей  которого
соседствовали клуб  с  комнатой  отдыха  и  административные  службы  базы
Гоу-Айленда. В одном из  сборных  металлических  ангаров  близ  посадочной
полосы что-то гудело, жужжало и лязгало.  Это  механики  под  руководством
Холлистера монтировали какое-то хитрое приспособление, с помощью  которого
рассчитывали приподнять самолет и высвободить шасси. С наветренной стороны
прибрежных утесов доносился грохот прибоя. Над птичьим  базаром  на  южной
оконечности  острова  зависло  крапчато-белое,  с  размытыми   очертаниями
облако. В крытой пристройке к радиорубке ритмично  стучал  генератор.  Том
Белден размахнулся и кинул бейсбольный мячик в подручного кока. Тот  ловко
поймал его  и  метнул  обратно.  Они  продолжали  перебрасываться,  но  по
ленивым, неточным броскам игроков  видно  было,  что  играют  они  не  для
развлечения, а просто так - лишь бы время убить.
   За весь день не было  отмечено  ни  малейшего  отклонения  от  нормы  и
привычной рутины. Не было  зафиксировано  ни  одного  происшествия,  из-за
которого возник хотя бы  косвенный  повод  для  дальнейшего  беспокойства.
Дрейка эта томительная неопределенность буквально сводила  с  ума,  потому
что  он  не  знал,  что  делать:  то  ли  принимать  дополнительные   меры
безопасности, то ли  расслабиться  и  оставить  все  как  есть.  Вчерашние
события побуждали его закрутить гайки. Все-таки из десяти человек на борту
транспортника выжил только один, да и тот застрелился сразу после посадки.
А потом этот непонятный, бессмысленный погром  на  складе  и  исчезновение
тела пилота... И ни единой зацепки, ни  одной  разумной  догадки!  Сильнее
всего действовало на нервы то, что цепочка  этих  загадочных  происшествий
прервалась столь же внезапно, как началась.  Во  всяком  случае,  пока  не
найдется  приемлемого  объяснения,  расслабляться  не  стоит.   Враг   мог
затаиться, чтобы нанести новый удар в самый неожиданный момент.
   - Мне кажется, - задумчиво сказала Нора, - что многие из нас  стараются
убедить самих себя в том, что ничего страшного не случилось. Когда человек
сильно напуган, но не понимает, чем именно и как с этим бороться, он легко
зацикливается. Мысли его движутся по  замкнутому  кругу,  а  это  ведет  к
депрессии и душевному расстройству. Самый простой способ решения  проблемы
- прекратить думать. Но такой выход имеет свои минусы,  потому  что  когда
человек прекращает думать, ему становится не по себе.
   - Дорого бы я дал, - мрачно проворчал Дрейк, -  чтобы  один  наш  общий
знакомый, по имени Сполдинг, либо зациклился окончательно,  либо  перестал
думать! Только вряд ли он преподнесет мне такой подарок.
   Сполдинг и раньше  многим  действовал  на  нервы,  а  в  последние  дни
окончательно всех достал. Еще до катастрофы он числился первым  кандидатом
на отправку домой, но это не помешало ему навязчиво  ухаживать  за  Норой.
Дрейк, правда, очень сомневался в искренности его чувств и в искусственном
увлечении  рок-н-роллом.  Конечно,  трудно  было   отрицать,   что   жизнь
обитателей  Гоу-Айленда  во  многом  напоминала  тюремное  заключение.   А
главное, они были лишены ощущения причастности к  славному  делу  освоения
Антарктиды. Ведь трудно считать  героизмом  такую  будничную  работу,  как
заправка и загрузка раз в неделю очередного транспортника, хотя именно для
этого и была построена база на острове и  наняты  работники.  Естественно,
что для человека, обладающего темпераментом Спеллинга,  жизнь,  в  которой
нет места  подвигу,  быстро  утрачивала  смысл  и  становилась  совершенно
невыносимой. Положение усугублялось его непомерно раздутым  самомнением  и
постоянной раздражительностью. И с Дрейком он  спорил  с  пеной  у  рта  с
единственной целью: доказать всем, что он умнее начальника; и с  бутылками
своими дурацкими носился как с  писаной  торбой,  чтобы  потом,  если  они
все-таки    пригодятся,    иметь    лишний    повод    козырнуть     своей
предусмотрительностью и проницательностью.
   Да и сейчас Сполдинг был занят лихорадочным изобретением новых гипотез,
планов и  методов  обороны.  И  с  достойным  лучшего  применения  рвением
старался тут же донести их до сведения окружающих, дабы те незамедлительно
занялись претворением в жизнь его гениальных замыслов.  Учитывая  всеобщую
нервозность и неуверенность, Дрейк не мог себе  позволить  просто  послать
его ко всем чертям. Это не улучшило бы моральное состояние подчиненных. Но
и поощрять бредовые идеи он тоже  не  собирался.  Нельзя  было  допустить,
чтобы кто-нибудь расслабился и  утратил  осторожность.  Как  ни  крути,  а
какая-то неведомая тварь расправилась  с  девятью  здоровыми  мужчинами  в
самолете, а потом еще слопала  труп  несчастного  Брауна!  Немудрено,  что
Дрейку вовсе не улыбалось  доводить  дело  до  сокращения  вверенного  ему
персонала. Но и нельзя  было  допустить  возникновение  паники,  вызванной
искусственно раздутыми страхами перед неизвестной  и  пока  неопределенной
опасностью. Тем более что за последние двадцать четыре часа не наблюдалось
никаких признаков нависшей над людьми угрозы. Но  Спеллингу  на  это  было
наплевать, и он старался вовсю, очень настойчиво и убедительно пугая людей
тем, о чем сам имел весьма неопределенное представление. Нет, от Сполдинга
необходимо избавиться или, по  крайней  мере,  как-то  нейтрализовать  его
подрывную деятельность!
   - Сюда идет Бичем, - заметила Нора. - По-моему, он чем-то озабочен.
   - Ну, с ним-то все ясно, - усмехнулся Дрейк. - Биолог волнуется за свои
драгоценные деревья. Понимаешь,  если  они  у  нас  приживутся,  никто  не
рискнет их сразу же снова выкапывать и увозить, потому что  они  могут  не
перенести повторного шока и погибнуть. В этом случае наш уважаемый  ученый
получает их в свое полное распоряжение как минимум  на  полгода  и  сможет
изучать, препарировать и облизывать саженцы  в  свое  удовольствие.  Более
того, в течение этого срока он узнает об этих деревьях больше,  чем  любой
другой из его коллег на всем белом свете,  что,  несомненно,  сделает  его
счастливейшим из ученых. Так что голова у него занята сейчас только  одним
- для других переживаний в ней просто не найдется места.
   Бичем  шел  один,  шустро  семеня  по  каменистому   грунту,   ставшему
грязно-серым в  приближающихся  сумерках.  Кое-кто  из  вернувшихся  после
посадок задерживался ненадолго возле лениво играющих мячом,  а  потом  шел
дальше по своим делам. Одни направлялись в мастерские, другие  -  сразу  в
жилые бараки - принять душ и переодеться. Кто-то сунулся в дверь  столовой
- узнать, скоро ли будет ужин. В ангаре, где  трудились  Холлистер  и  его
команда, заканчивали сборку  импровизированного  домкрата  с  супердлинным
рычагом.  Для  приведения  его  в  действие   предполагалось,   в   случае
необходимости, воспользоваться лебедкой.
   Биолог шел опустив голову и не замечая ничего вокруг.
   - Мистер Бичем! - окликнул его Дрейк. - А ну-ка не  вешать  носа!  Если
ваши саженцы даже не примутся, никто не посмеет обвинить в этом вас.
   Ученый остановился, поднял голову и грустно посмотрел  на  стоявшую  на
крыльце парочку.
   - Господи, чего бы я только не отдал за кислотно-щелочной анализ почвы,
в которой они росли раньше! - воскликнул он жалобно. - И хорошо  бы  иметь
график годового температурного режима. А еще лучше,  если  бы  я  сам  там
побывал и посмотрел, как они росли, прежде чем  их  выкопали.  -  А  потом
сказал озадаченно: - И мне очень  хотелось  бы  знать,  какие  виды  живых
организмов паразитируют на этих деревьях?!
   -  Что  такое?  -  встрепенулся  Дрейк.  -   Почему   вас   это   вдруг
заинтересовало, доктор?
   - Видите ли, когда мы высаживали образцы  в  грунт,  -  стал  объяснять
Бичем, - я  обратил  внимание,  что  концы  некоторых  веток  обломаны.  Я
допускаю, что в районе Горячих озер случаются шквалистые порывы ветра  или
даже ураганы, которым под силу сломать сук или целое дерево. Но они всегда
ломаются в том месте, где площадь сопротивления давлению воздуха  наиболее
велика. Самый сильный шторм никогда не оторвет самый тонкий кончик  ветви!
По статистике, максимальное  удаление  места  облома  не  превышает  трети
расстояния от ствола.
   - Следы обломов свежие? - заинтересовался Дрейк.
   - Большей частью старые, уже  начинающие  зарастать.  Но  попадаются  и
совсем свеженькие. А главное - выглядят они так,  словно  не  отломаны,  а
откушены! Не могу только представить, кем или чем? Может, мне следует  для
безопасности обнести их мелкоячеистой проволочной сеткой, как вы считаете?
Если существуют паразиты, питающиеся именно этим видом древесины, и одного
или нескольких из них занесло на остров...
   Он в отчаянии покачал головой, так и не закончив фразу, смысл  которой,
впрочем, был достаточно прозрачен, обреченно махнул рукой и пошел  дальше.
Нора  задумчиво  посмотрела  ему  вслед.  Дрейк  нервно  пригладил   рукой
растрепавшиеся на ветру волосы.
   - Сегодня утром я отправил в бухту Гиссела запрос, - признался он, -  в
котором интересовался возможностью проникновения на  борт  самолета  живых
организмов типа паразитов или чего-нибудь в том же роде, о которых  сейчас
говорил Бичем. Меня официально заверили, что ничего подобного в природе не
существует. В оазисе Горячих озер не было обнаружено никакой  фауны,  даже
пауков и клещей, не говоря уже  о  более  крупных  животных.  У  меня  нет
оснований сомневаться в правдивости ответа.
   - Но ведь вы сами слышали,  как  кто-то  или  что-то  передвигается  по
складу и роняет вещи со стеллажей, - возразила девушка.
   - У меня могло быть временное  помрачение  рассудка,  -  пожал  плечами
Дрейк. - В конце концов, кроме меня, никто ничего не слышал,  верно?  Тома
не стоит брать в свидетели. Он еще мальчишка, и ему  все  равно  никто  не
поверит. Но если Бичем прав и на остров попали какие-то твари,  питающиеся
его обожаемыми деревьями, рано или поздно они найдут посадку и примутся их
объедать.  Если  это  произойдет,  можно  попробовать  отловить  несколько
экземпляров, используя для приманки оставшиеся на складе образцы.
   - Шеф, да вы же сами в это не верите! - укоризненно воскликнула Нора.