бы, по  крайней
мере,  логически  объясним  и  не  возникало  бы  нерешенных  вопросов   и
фантастических догадок.
   На рассудок пилота определенно что-то повлияло, иначе  он  не  стал  бы
кончать жизнь самоубийством. Но никаким расстройством  психики  невозможно
было объяснить случившееся с остальными  находившимися  на  борту  людьми.
Самый буйный маньяк не сумел бы расправиться с такой  оравой,  не  оставив
при этом следов. Но если отпадает  гипотеза  о  маньяке,  остается  только
допустить  сверхъестественные  причины,  что  уже  вообще   не   поддается
объяснению.
   Дрейк потряс головой, пытаясь заставить себя рассуждать здраво.  Спаркс
и еще  четверо  свидетелей  слышали  по  рации,  как  началась  непонятная
кутерьма в багажном отсеке транспортника. При этом Браун  и  второй  пилот
Уоррен  находились  в  кабине  и,  следовательно,  никак  не  могли   быть
зачинщиками. Этот факт можно  было  считать  бесспорно  доказанным.  Затем
капитан  Уоррен,  выглянувший  из  кабины  на  шум,  потребовал  дать  ему
револьвер  и,  очевидно,  получил  его.  Он  же   (или   кто-то   другой?)
израсходовал барабан, перезарядил револьвер и произвел еще  два  выстрела,
после  чего  бесследно  исчез  вместе  с  третьим  членом  экипажа,  семью
пассажирами  и  несчастным  пингвином.  Оставшийся  в  одиночестве   Браун
каким-то образом  (каким?)  вновь  завладел  оружием,  посадил  самолет  и
незамедлительно застрелился. Но  пассажиров  трудно  было  заподозрить  во
внезапной вспышке агрессивности. Напротив, судя по единодушному требованию
открыть створки люка и возгласам типа: "Дружно, парни, и в люк их, в  люк"
или "Толкай, толкай скорее", те были больше  склонны  к  сотрудничеству  и
объединению против неведомого врага.
   Начальник базы с горечью вгляделся в застывшее  лицо  мертвого  пилота.
Они не были с Брауном друзьями, но  поддерживали  приятельские  отношения.
Сейчас же Дрейка не покидало дурацкое ощущение, что он смотрит вовсе не на
капитана, а на оболочку, в которой тот некогда обитал, а потом покинул  ее
за ненадобностью. Наверное,  что-то  подобное  испытываешь,  когда  видишь
мертвым хорошо знакомого человека. Личность исчезла, испарилась,  ушла,  а
что осталось...
   От внезапно пришедшей в голову сумасшедшей, ужасающей мысли  волосы  на
голове Дрейка едва не встали дыбом. Конечно же он никогда ни во что  такое
не верил. Ни на секунду. Поверить в невероятное  было  бы  чистейшей  воды
безумием. Шизофренией. Паранойей. Никто и ничто  не  может  проникнуть  из
воздуха в герметично задраенный салон самолета, не говоря уже о том, чтобы
атаковать или захватить его. Никто и ничто не в состоянии сожрать или иным
образом бесследно уничтожить десять человек, а потом принять облик  одного
из них и занять его место. Да и какой смысл притворяться потом  мертвецом?
Нет, поверить в существование  неизвестного  науке  существа,  обладающего
разумом и враждебного по отношению к людям, было решительно невозможно!
   Дрейк даже зубами заскрипел от злости и  стыда  за  свое  так  некстати
разыгравшееся воображение. Разумеется, он ни  на  мгновение  не  воспринял
всерьез пришедшие в голову мысли, он искренне желал  бы  вообще  не  иметь
ничего общего с подобными идеями.
   - Как бы то ни было, - пробормотал  Дрейк  смущенно,  -  будь  даже  на
острове штатный врач, производить вскрытие не в нашей компетенции и  никто
нам этого не позволит.
   Он запнулся и умолк, словно  испугавшись  звуков  собственного  голоса.
Металлические стены ангара не отражали его слов, а глухо  вибрировали  под
натиском завывающего снаружи ветра.  К  этому  то  затихающему,  то  вновь
усиливающемуся гулу вскоре добавился скрип гравия от колес  и  ног  людей.
Это рабочие доставляли на склад  первую  партию  багажа,  выгруженного  из
самолета. Одна ручная тачка на маленьких резиновых колесиках была с верхом
заполнена биологическими образцами из оазиса Горячих  озер,  а  во  второй
громоздились ящики с научными отчетами.
   Некоторое время Дрейк наблюдал за разгрузкой и укладкой. Места на  полу
было  более  чем  достаточно,  и  его  присутствие   в   роли   невольного
надсмотрщика выглядело излишним и неоправданным.  Когда  рабочие  покатили
свои тачки за очередной партией, он покинул  склад  и  пошел  к  себе.  По
дороге Дрейк встретил одну из четырех живущих на  Гоу-Айленде  беспородных
дворняг. Пес  приветливо  помахал  лохматым  хвостом  и  увязался  следом.
Проводив начальника базы до административного  корпуса,  он  попрощался  с
ним, виляя хвостом, и умчался прочь по каким-то своим собачьим делам.
   Как только Дрейк  вошел  в  кабинет,  Нора  протянула  ему  только  что
отпечатанный на машинке лист бумаги. Это был официальный  ответ  на  ранее
отправленный по радио отчет о случившейся  трагедии.  Сейчас  даже  трудно
было поверить, что все это произошло не более трех часов  назад.  Сама  по
себе авария не могла, разумеется, считаться чем-то из ряда вон  выходящим.
Поломки случаются сплошь и рядом, хотя,  конечно,  далеко  не  всегда  они
бывают сопряжены со столь необычными обстоятельствами. Поэтому,  наверное,
последовала  незамедлительная  реакция  начальства,  обычно   куда   более
тяжелого на подъем.
   В наши дни каждый считает себя психиатром, как чуть раньше  каждый  был
собственным врачом. Когда рапорт Дрейка по поводу  катастрофы,  содержащий
только  факты,  которые  были  восприняты  как   параноидальный   бред   и
маниакально-депрессивный  психоз  в  завершающей   стадии,   добрался   до
Вашингтона,  сообщение  привлекло  к  себе  повышенное  внимание.   Каждый
чиновник, через руки которого  оно  проходило,  не  мог  отказать  себе  в
удовольствии поставить свой собственный диагноз. Выводы и решения на самом
высоком уровне последовали незамедлительно, вот только основывались они, к
несчастью,  не  на  изложенных  в  рапорте  фактах,  а  на  предполагаемом
состоянии психики человека, написавшего донесение.
   Все материалы об аварии  транспортного  самолета  на  Гоу-Айленде  были
переадресованы   в   психиатрическую   секцию   службы    с    добавлением
соответствующих рекомендаций. В них содержался прозрачный намек на то, как
именно следует относиться к злополучному документу. О степени  заблуждения
начальства можно было судить хотя бы по тому, что никто из руководства  не
удосужился  запросить  повторное  подтверждение  случившегося.  Полученные
Дрейком  распоряжения  не  оставляли  сомнений   в   высокой   медицинской
квалификации столичных чиновников  и  содержали  настоятельное  требование
срочно взять подробные письменные  показания  у  каждого  из  девятнадцати
обитателей острова. Каждый свидетель  обязан  был  написать  обстоятельное
изложение событий, после чего все эти документы следовало срочно  передать
по рации на "большую землю".
   Дрейк равнодушно пожал плечами.
   - Займись этим сама,  Нора,  -  сказал  он  сдержанно.  -  Эти  болваны
возомнили,  что  расследуют  не   авиакатастрофу,   а   случай   всеобщего
помешательства  на   отдаленной,   изолированной   базе.   Очевидно,   они
рассчитывают заполучить сенсационные материалы  по  массовой  галлюцинации
персонала и полагают, что самолет приземлится в Вальпараисо  завтра  утром
строго по расписанию.
   - Но он же не приземлится! - растерянно воскликнула девушка.
   - Конечно не приземлится, - согласился Дрейк. -  Ты  только  голову  не
ломай, а сделай, что приказано. Все поняла?
   И Нора отправилась выполнять в высшей  степени  необычное  распоряжение
столичного начальства. Она должна была проинформировать каждого  служащего
базы и подробно растолковать, что именно от него требуется. Можно было  не
сомневаться, что люди отнесутся  к  этому  по-разному.  Дрейк  усмехнулся,
представив себе, как будут ломать головы вашингтонские психоаналитики  над
девятнадцатью  различными  версиями   случившегося.   Ведь   их   выскажут
напуганные и шокированные катастрофой люди,  чьи  нервы  и  до  катастрофы
изрядно   расшатались   за   долгие   месяцы   однообразного,   тоскливого
существования.
   Начальник базы набил трубку, зажег и принялся  неторопливо  раскуривать
ее.  В  деятельности   любой   крупной   организации   всегда   существует
определенное  количество  моментов,  абсолютно  нерациональных  с  позиций
логики  и  здравого  смысла.  Поскольку  стандартное  расследование  будет
вестись таким странным  методом,  Дрейк  хорошо  представлял  себе,  какая
жуткая неразбериха возникнет в высших эшелонах. Такая же, если не большая,
путаница возникнет в головах чиновников,  как  только  психиатры  закончат
анализы  и  сделают  свои  заключения.  Очень  сомнительно,  что  кто-либо
посмотрит на случившееся трезво, хотя сам  Дрейк  по-прежнему  пребывал  в
полной уверенности, что существует логичное и здравое объяснение события.
   Он  попытался  самостоятельно  проанализировать  и  выбрать   возможные
варианты.  Бунт  на  борту,  заговор  с  целью  захвата  самолета,  буйное
помешательство пассажиров или членов  экипажа  отпадали  сразу,  благодаря
прямой трансляции из кабины, прекратившейся лишь после того,  как  шальная
пуля разбила передатчик. Но  почему  же  все-таки  покончил  самоубийством
Браун, которого Дрейк всегда считал уравновешенным капитаном, чья психика,
казалось, способна выдержать любые потрясения? Если он был свидетелем, как
некий невидимый монстр уничтожает одного за другим  находящихся  на  борту
людей, то его явное нежелание приземлиться на острове становится понятным.
Браун просто не хотел подвергать риску тех, кто должен был  встречать  его
на земле. Поэтому он направил машину в открытое море,  возможно,  с  целью
утопить самолет, себя и неведомого агрессора в каком-нибудь отдаленном, но
глубоком квадрате. С другой стороны, если на борту произошло нечто, далеко
выходящее за обычные рамки, он мог перестать доверять собственным  органам
чувств и даже убедить себя в  том,  что  сошел  с  ума.  И  действовать  в
дальнейшем исходя именно из такой предпосылки.
   Стук в дверь прервал  размышления  начальника  базы.  В  кабинет  вошел
заведующий  складом  Спеллинг.  Он  выглядел  еще  более  взволнованным  и
напряженным, чем обычно. Дрейк еще раз решил отправить его  в  отпуск  при
первой же возможности. Вот уж кому  отпуск  действительно  был  необходим!
Сполдинг был ярым фанатиком рок-н-ролла и мучительно  страдал,  оторванный
от музыкальных новинок. Его навязчивое ухаживание за Норой было,  с  одной
стороны, попыткой найти замену своему увлечению, с другой -  предупреждало
о  расшатанной   нервной   системе.   Процесс   ухаживания   сопровождался
мелодраматическими сценами и постоянными скандалами. А частые  скандалы  и
ссоры  в  тесном  кругу  нередко  приводят  к  весьма  непредсказуемым   и
нежелательным последствиям.
   - Я тут поспрашивал кое-кого, - срывающимся от волнения голосом  заявил
Сполдинг, - и, мне кажется, понял, что на самом деле  произошло  на  борту
самолета.
   - Если это действительно так, - спокойно сказал Дрейк,  -  примите  мои
искренние поздравления. Особенно в том случае, если  ваша  версия  устроит
больших шишек в Вашингтоне.
   - Не думаю, что она их устроит, - недовольно проворчал завскладом.
   - Ну, тогда она и нам вряд ли пригодится,  -  заметил  начальник  базы,
попыхивая трубкой.
   - Вовремя  принятые  меры  могут  спасти  наши  жизни,  -  не  сдавался
Сполдинг.
   Дрейк пустил в потолок несколько колечек табачного дыма.
   - Что ж, готов признать, что в  таком  случае  ваши  соображения  могут
иметь определенную ценность. И в чем же, по-вашему, причина катастрофы?
   Парень без приглашения уселся на стул. Казалось, будто  все  его  мышцы
напряжены до предела, а сам он находится на грани нервного срыва.
   -  Вы  помните,  надеюсь,  -  заговорил  он,  тщетно  пытаясь  казаться
раскованным, - как начинались регулярные авиарейсы над  акваторией  Тихого
океана?  И  сколько  самолетов  с  тех  пор  пропало  без  вести?   Машина
поднималась в  воздух,  и  больше  о  ней  никто  никогда  не  слышал.  По
официальной версии, причиной всех этих исчезновений принято считать  отказ
двигателя либо разрушение плоскостей  при  случайном  попадании  в  мощные
вертикальные воздушные потоки. Вы помните, мистер Дрейк?
   Тот кивнул и снова затянулся. Собеседник, на его  взгляд,  был  слишком
взбудоражен, чтобы связно рассуждать, но выслушать  его  все-таки  стоило.
Вдруг он и впрямь случайно наткнулся на какое-то рациональное объяснение.
   -  В  наши  дни  подобное  происходит  значительно  реже,  -  продолжал
развивать свою мысль молодой человек, - но самолеты по-прежнему продолжают
исчезать. Взять хотя бы тот случай пару месяцев назад.
   Дрейк снова кивнул. Два месяца назад  трансокеанский  воздушный  лайнер
пропал из эфира, лишь немного не дотянув до берега. Поисковые группы нашли
полдюжины спасательных плотиков - надутых, но пустых. И несколько  мертвых
тел. Тридцать семь  погибших  -  и  никакой  разумной  версии  о  причинах
катастрофы. Одни догадки.
   - Этот самолет на взлетной дорожке, - убежденно заявил Сполдинг, - тоже
должен был исчезнуть, как другие, - без следов и без видимой причины.
   -  А  поскольку  этого  не  произошло,  -  вздохнул  Дрейк,  -  высокое
начальство станет теперь все валить на наши головы. Им  в  сто  раз  проще
иметь дело с загадочным исчезновением, чем с реальным событием, в  которое
невозможно поверить.
   - Я только хотел сказать, что тот авиалайнер и наш  самолет  погибли  в
результате воздействия одного и  того  же  пока  неизвестного  фактора,  -
обиженно пояснил завскладом.
   - И у вас есть доказательства?
   - Нет! - взвился Сполдинг. - Ни крупицы! Только логика и здравый смысл.
Все эти исчезновения происходили в разных местах  и  в  разное  время,  но
имели нечто общее. А  именно:  внезапное  прекращение  радиопереговоров  с
наземными службами. Предполагалось, что экипаж был так  занят  ликвидацией
возникшей ситуации, что не имел времени выйти на связь.
   - И что же это за ситуация? - лениво поинтересовался Дрейк.
   - Существо или  явление,  способное  проникнуть  в  летящий  самолет  и
вышвырнуть за борт всех находящихся внутри людей!  -  не  в  силах  больше
сдерживаться, заорал собеседник. - Вот что это такое, черт побери!
   Тон его стал угрожающим,  манера  поведения  -  агрессивной.  Он  и  до
трагедии был предельно взбудоражен, с тревогой ожидая появления на острове
новых лиц и заранее изводя себя и Нору ревнивыми домыслами. Сейчас все это
вызвало  накапливавшееся  напряжение  и  интенсивную  вспышку  ярости,   а
трагедия вполне могла сыграть  роль  детонатора.  Дрейк  решил  оставаться
внешне спокойным и быть терпеливым к любым выходкам распоясавшегося  юнца.
Он  мог,  разумеется,  в  двух  словах  опровергнуть   выдвинутую   парнем
фантастическую теорию, но ни в коем случае не желал обострять  ситуацию  и
доводить дело до конфликта. Сейчас разумней было  подыграть  Спеллингу,  а
потом первым самолетом отправить его в отпуск.
   - Вы имеете в виду, насколько я понимаю, кого-то  вроде  птицы  Рух?  -
вежливо осведомился Дрейк. - Что ж, я не претендую на экспертное суждение,
но мне кажется,  что  существо  подобных  размеров  непременно  кто-нибудь
должен был заметить.
   - Да не имел я в виду никакой птицы Рух! - взорвался завскладом. - И не
нужно меня гладить по головке! Я не  ребенок  и  прекрасно  могу  отличить
арабские сказки от исторических фактов. Я вам толкую о  том,  что  погибли
люди. И это не мое воображение, а реальная действительность. Повторяю  еще
раз. Все необъяснимые катастрофы самолетов над Тихим океаном происходили в
разное время и в разных местах.  С  математической  точки  зрения  разброс
координат  с  учетом  по  времени  представляет  собой   чисто   случайную
последовательность, примерно  такую  же,  какая  получается,  сопоставляя,
скажем, все случаи нападения на людей тигров-людоедов в Индии. Чтобы  тигр
атаковал человека,  необходимо  совпадение,  как  минимум,  двух  основных
факторов: оба должны оказаться в одном и том же  месте  в  одно  и  то  же
время. Заметьте, кстати, что при исчезновении самолетов ни  разу  не  были
зафиксированы полностью  совпадающие  метеорологические  условия:  сила  и
направление ветра, облачность, температура воздуха. Вы еще не усматриваете
аналогии с тиграми? Это же очень просто! Самолеты пропадают, оказавшись  в
одном месте в одно  и  то  же  время  с  чем-то  таким,  что  способно  их
уничтожить. С кем-то таким, кто нападает на летательные аппараты  прямо  в
воздухе  и  убивает  пассажиров  и  экипажи,  прежде  чем  люди,   занятые
отражением атаки, успевают связаться с землей.
   - Предположим, что все это правда, - задумчиво произнес Дрейк. - Но как
добыть доказательства?  И  что  это  за  тварь  такая,  которой  под  силу
справиться с экипажем и пассажирами многоместного лайнера?  Между  прочим,
что вы имели в виду, говоря о спасении наших жизней?
   - Могу точно сказать, что это не гигантская птица, - ответил  Сполдинг.
- Вы меня за дурака принимаете, я  же  вижу!  -  внезапно  закричал  он  в
гневном порыве. - Или за ненормального! Какого  черта  вы  мне  все  время
подыгрываете?!
   Дрейк развел руками.
   - Во-первых, вы ошибаетесь. Во-вторых, за  неимением  лучшего  я  готов
принять вашу гипотезу за рабочую. Подтверждающих ее фактов у нас пока нет,
но и опровергающих тоже. Сейчас, однако, меня  больше  интересует  другое.
Как я понял, у вас появилась некая  идея,  реализовав  которую  мы  сможем
обеспечить  населению  острова  безопасность  и  защиту  от   неизвестного
монстра, кем бы он  ни  был.  Вы  действительно  считаете,  что  он  может
объявиться на Гоу-Айленде?
   - Браун летел сюда, -  пояснил,  успокаиваясь,  завскладом,  -  поэтому
логично предположить, что напавшая на машину тварь знала о  том,  куда  он
направляется, и последовала за единственным оставшимся  в  живых  пилотом.
Да, я считаю, что чудовище способно проникнуть на остров, и придет оно  за
Брауном!
   Дрейк раскурил трубку.
   -  Вы  хоть  понимаете,  Сполдинг,  -  заговорил  он  наконец  нарочито
небрежным тоном, - что если я доложу начальству вашу версию происшедшего и
укажу автора, то тут же получу приказ запереть вас в изолированную  камеру
и выбросить ключ. А мне бы очень не хотелось этого  делать.  Но  мы  опять
отвлеклись. Давайте лучше  я  выслушаю  ваши  предложения,  как  нам  всем
защититься от этого  самого  неизвестно-кого-но-только-негигантской-птицы.
Но предупреждаю заранее: я не приму, даже  в  качестве  гипотезы,  никаких
других летающих тварей, потому что самолет находится на взлетной полосе  и
на его фюзеляже и плоскостях нет никаких следов, указывающих на  нападение
извне. Более того, несколько  человек,  присутствовавших  при  трансляции,
могут подтвердить, что пассажиры в  багажном  отсеке,  наоборот,  пытались
вытолкать из самолета кого-то или что-то. Итак, я слушаю.  Что  это  было,
по-вашему, и как с ним бороться?
   - Огнестрельным оружием его не взять, - убежденно высказался  Сполдинг.
- Пули на него не действуют. Кто-то выпустил целую обойму, не считая  той,
что Браун приберег для себя, и все без толку.
   - Используя ваше утверждение, - кивнул  Дрейк,  -  действительно  можно
предположить, что пули либо проходили сквозь тело гипотетического  монстра
- если у него вообще таковое имеется, - либо просто в  него  не  попадали,
потому что тварь оказалась или слишком маленькой, или такой  конфигурации,
которая существенно затрудняет прицел. Любопытно, однако,  что  вы  можете
предложить взамен?
   - Огонь! - пылко воскликнул юноша.  -  Что  бы  нам  ни  угрожало,  оно
определенно живое. Но даже среди известных  науке  животных  полно  таких,
которых из ружья не убить, если точно не знаешь,  куда  стрелять.  А  огня
боятся все живые существа на свете, потому что любое из них может сгореть!
У нас на складе полно ракетниц.  Раздайте  их  персоналу!  Вс