ла скольжение, потом остановилась и замерла.
   Пыльное облако  быстро  рассеялось  от  порывов  ветра.  Дрейк  сбросил
оцепенение и бегом бросился к самолету, автоматически отметив, что тот  не
загорелся. Очевидно, пилот слил остаток горючего перед аварийной посадкой.
Разбитую машину окутала зловещая тишина, нарушаемая лишь  топотом  бегущих
островитян по забетонированной дорожке.
   Вдруг раздался выстрел.
   Дрейк первым подбежал к пилотской кабине,  рывком  распахнул  дверцу  и
заглянул внутрь. Сначала он не заметил никого, но через мгновение  увидел,
как сидящий за штурвалом пилот медленно наклонился набок, начал сползать с
сиденья и внезапно застыл в нелепой позе. Пилот был мертв. Из  разжавшихся
пальцев на пол кабины упал револьвер, которым летчик воспользовался, чтобы
покончить с собой.
   При дальнейшем осмотре обнаружили в  обшивке  грузового  отсека  восемь
пулевых пробоин  и  вдребезги  разбитый  выстрелом  передатчик.  На  борту
транспорта никого не оказалось, кроме мертвого пилота. Двое членов экипажа
и семеро пассажиров бесследно и загадочно исчезли во время рейса.
   Десять  человек  вылетели  сегодня  утром  на  этом   транспортнике   с
научно-исследовательской антарктической станции в бухте  Гиссела.  Самолет
был в полном порядке, и все шло нормально, пока он не приблизился  на  сто
миль к Гоу-Айленду. Затем начались крики и беспорядочная  стрельба,  после
чего пилот долго кружил над островом, потом пошел на  посадку  с  попутным
ветром и сел на брюхо, так и не выпустив шасси. К этому моменту  на  борту
уже никого не было, а единственный оставшийся в живых член  экипажа  сразу
после посадки покончил счеты с жизнью.



2

   День тянулся медленно, очень медленно. В первую очередь необходимо было
убрать труп летчика  из  самолета,  что  вызвало  у  островитян  серьезное
эмоциональное потрясение. В большом городе смерть одного человека остается
почти незамеченной. Но когда все население Гоу-Айленда составляет двадцать
душ, гибель даже одного незнакомца ощущается совсем по-другому. Это уже не
абстрактная статистическая единица, а конкретная реальность.
   Электрик и двое механиков вытащили мертвое тело из кабины,  уложили  на
носилки и отнесли в одно из складских  помещений.  Эта  загадочная  смерть
тревожила каждого из островитян.  Как  ни  странно,  но  исчезновение  еще
девяти человек пассажиров вызывало гораздо  меньше  отрицательных  эмоций.
Да, они находились на  борту,  но  куда-то  пропали,  очевидно,  выпали  в
открытый грузовой люк. Но почему? Жители  Гоу-Айленда  с  трудом  способны
представить себе девятерых взрослых мужчин, друг за другом прыгающих  вниз
в ледяные океанские волны. Такое просто не  поддается  воображению.  Никто
пока не мог всерьез поверить в реальность случившегося.
   Радиостанция базы передала  по  инстанции  сообщение  о  катастрофе.  В
рапорте были перечислены только факты, без выводов и предположений. Именно
по  этой  причине  никто  из  начальства  не  поверил  в  случившееся.   В
Вальпараисо,  приняв  первую  радиограмму,  потребовали  дважды  повторить
сообщение, прежде чем решились передать  его  дальше.  Операторы  полярных
станций в Антарктиде тоже  решили,  что  рапорт  недостоверен,  и  просили
непременно продублировать  текст,  настолько  дикими  и  неправдоподобными
показались им изложенные в сообщении события.


   Над продуваемым ветрами со всех сторон островом  кружили  стаи  морских
птиц, оглашая окрестные скалы и  утесы  своими  резкими  криками.  Посреди
взлетно-посадочной  полосы  застыл  вывернутый  под  неестественным  углом
покореженный корпус транспортного самолета. Несколько складских рабочих  с
угрюмыми и озабоченными лицами  разгружали  багажный  отсек.  Несмолкающий
рокот  прибоя  проникал   в   самые   отдаленные   закоулки   Гоу-Айленда.
Беспросветно серое небо над головой сливалось  со  столь  же  беспросветно
серой морской гладью. Биолог  Бичем  нашел  накладные  на  груз  и  теперь
проверял по ним наличие каждого выгружаемого предмета.
   - Три ящика с  научными  отчетами,  адресованные  в  Академию  наук,  -
прочитал он вслух и поднял голову. -  Есть?  Отлично,  идем  дальше.  Пять
пингвинов вида Ад ели в  индивидуальных  клетках  для  перевозки.  Еще  не
выгрузили?  Вот  когда  выгрузите,  тогда  и  отмечу.  Так,  три  тюка   с
биологическими образцами из района Горячих озер. Что?  На  одном  упаковка
разорвана?  Ладно,  ребята,  соберите  все,  что  вывалилось,  и   сложите
отдельно. Потом упакуем.
   Забыв  обо  всем,  Бичем  голодными  глазами  смотрел  на  удивительные
образцы, видневшиеся из огромной прорехи в упаковочной мешковине. Из  тюка
торчали несколько толстых древесных стволов  около  шести  футов  высотой.
Нижний конец каждого ствола обрамлял  толстый  пучок  длинных,  змеевидных
корней, очень похожих на лианы. Каждый  из  корней  покрывал  густой  слой
мелких волокнистых отростков, напоминающих жесткий короткий ворс. Верхушки
стволов были увенчаны кронами из гибких, изогнутых ветвей,  тянувшихся  во
все стороны.
   - Поосторожнее с ними, друзья, - предупредил ученый. - Это  деревья  из
антарктического оазиса. Их и там не так уж много, поэтому  они  уникальны,
особенно учитывая, что Горячие  озера  минимум  пять  миллионов  лет  были
отрезаны  льдами  от  всего  остального  мира.  Поаккуратней  укладывайте,
пожалуйста. Да-да, и неповрежденные тюки тоже.
   И пока грузчики с величайшей предосторожностью выгружали  из  багажного
отсека драгоценные тюки и бережно  складывали  их  в  сторонке  на  землю,
биолог нервничал и зорко следил за каждым движением  рабочих.  Расслабился
он лишь после того,  как  те  начали  вытаскивать  наружу  обычные  грузы.
Прямоугольный плоский  ящик  с  проявленными  фотопластинками.  Коробки  с
научными отчетами. Четыре клетки с пингвинами. Снова клетка, но  почему-то
пустая и со сломанной дверцей.
   - Проклятье! - досадовал Бичем. -  Пингвин,  сидевший  в  этой  клетке,
наверняка забился в какой-нибудь  уголок  в  хвосте.  Смотрите,  чтобы  не
улизнул, парни. Что там еще у нас? Персональные вещи пассажиров?
   Вскоре был выгружен личный багаж семи пассажиров и трех членов экипажа.
Больше в грузовом отсеке ничего  не  было.  Антарктика,  к  сожалению,  не
располагает возможностями в области экспорта.
   Бичем  вытер  рукавом  лоб.  Ему  было  жарко,  несмотря  на  холодный,
пронизывающий ветер со стороны скал на западной оконечности острова.
   - И пятый пингвин куда-то пропал, - озабоченно пробормотал  биолог.  Он
поежился, но тут же взял себя в руки и  обратился  к  грузчикам:  -  Очень
хорошо, парни. А теперь  перенесите  все  это  хозяйство  куда-нибудь  под
крышу.
   У самолета ему больше нечего было делать, и биолог  решил  заглянуть  в
кабинет Дрейка. Тот выглядел мрачным и уставшим.  Когда  Бичем  вошел,  он
что-то диктовал Норе, исполняющей обязанности его личной секретарши.
   -  Ну  что,  разгрузили  самолет?  -  спросил  Дрейк,  повернувшись   к
вошедшему. - Нашли что-нибудь интересное?
   Нервно  передернув  плечами,  ученый  протянул   ему   сопроводительные
документы.
   - Одного пингвина не хватает, - сказал он. - Кроме  того,  один  тюк  с
биологическими образцами  поврежден.  Часть  материала  вывалилась  сквозь
прореху в тюке. Мы  собрали,  что  смогли,  но  я  не  могу  гарантировать
комплектность, пока все как следует не рассортирую.
   Начальник одобрительно кивнул.
   - Взлетная полоса блокирована в самом центре, - добавил Бичем. -  Очень
сомневаюсь, что там кто-то сможет приземлиться, пока мы ее не расчистим.
   - Я уже поручил Холлистеру этим заняться, -  заметил  Дрейк.  Холлистер
был  главным  механиком  базы,  и  в  его  подчинении  были  два  молодых,
квалифицированных помощника. - Он сейчас волосы на голове рвет.  Вашингтон
срочно затребовал всю информацию, чем я и занимаюсь, как  видите.  Кстати,
вам,  полагаю,  тоже  придется  попотеть  над  писаниной.   Им   наверняка
понадобится ваше мнение, как эксперта, о состоянии биоматериала.
   Бичем собирался этому посвятить ближайшие часы, но Дрейк еще с  ним  не
закончил.  Начальника  базы  охватило  смутное,  тревожное   беспокойство.
Руководитель подразделения, изначально созданного только для  обслуживания
других служб, - должность в высшей степени неблагодарная. На  Гоу-Айленде,
где малочисленность персонала не позволяла  иметь  в  штате  более  одного
шефа, на плечи такого человека ложилась вся полнота  ответственности.  Это
означало, что Дрейку приходилось совмещать мастерство  ловкого  менеджера,
тактичного  посредника  и  проницательного  психолога.  Добавьте  к  этому
долготерпение  Иова,  и  вы  получите  более  или  менее  точный   портрет
начальника базы на Гоу-Айленде.
   - Скажите, вы не заметили следов крови в багажном отсеке? -  неожиданно
спросил Дрейк.
   Бичем удивился такому вопросу, но потом, поразмыслив немного, энергично
кивнул.
   - Вы совершенно правы! Как ни  странно,  ни  единого  пятнышка.  Ни  на
внутренней обшивке, ни на выгруженных предметах. - Тут он что-то  вспомнил
и с волнением произнес: - Между прочим, необходимо срочно решить вопрос  с
пингвинами. Они до сих пор сидят в тесных клетках, а это очень вредно  для
них. А еще я переживаю по поводу тех образцов из оазиса Горячих озер.  Там
в  основном  карликовые  деревья,   росшие,   очевидно,   в   обогреваемой
вулканическим теплом почве. Приблизительно схожие условия  имеются  здесь,
на острове, в районе термальных источников. Растения  ведь  тоже,  подобно
животным,  способны  испытывать  шок  и  стресс.  Растение,  выкопанное  с
корнями, впадает в шоковое состояние, если только не  находится  в  зимней
спячке. Но в оазисе,  насколько  мне  известно,  зимы  не  бывает  вообще,
поэтому эти деревья, круглый  год  выращиваемые  в  теплой  почве,  скорее
всего, имеют непрерывный цикл активности. И  если  продолжать  держать  их
запакованными в тюках, они могут просто погибнуть!
   - Ну, с пингвинами поступим просто, - сказал Дрейк. - Соорудите для них
просторную загородку, и дело с концом. Что же касается деревьев, то тут  я
целиком полагаюсь на ваши знания и опыт. Это  ведь  вы  биолог,  а  не  я,
верно? Вам и карты в руки. Поступайте с вашими образцами так, как считаете
нужным.
   -  Полагаю,  разумно  высадить  часть  биоматериала  в   теплую   почву
где-нибудь поблизости от источников, - высказал свое  мнение  Бичем.  -  В
конце  концов,  условия  там  наиболее   близки   к   естественной   среде
произрастания. Надеюсь, в Академии наук  мне  позволят  провести  подобный
эксперимент.
   - Вот и прекрасно. Считайте, что я  разрешил  вам  сделать  официальный
запрос, - объявил ему Дрейк на прощание, после  чего  вновь  повернулся  к
секретарше: - Пойдем прогуляемся. Нора. Я хочу осмотреть  пустой  самолет.
Захвати блокнот для записей, и  если  заметишь  что-то  такое,  что  я  не
разглядел  или  пропустил,  не  стесняйся  сказать   мне   об   этом   без
персонального приглашения.
   Они вышли из кабинета и направились к взлетной полосе, но, поравнявшись
с радиорубкой, их остановил высунувшийся в дверь радист.
   - Дома срочно собирают комиссию  экспертов  и  других  специалистов  по
кризисным ситуациям, - сообщил Спаркс. - Они  вот-вот  должны  вылететь  в
Вальпараисо, а оттуда первым же рейсом к нам.
   - Очень хорошо,  -  устало  вздохнул  Дрейк.  -  Только  не  забудь  им
напомнить, что посадочная полоса занята и пока непригодна для приземления.
   Они  пошли  дальше.  По  мере   приближения   к   потерпевшему   аварию
транспортнику все громче раздавались негодующие крики  запертых  в  тесных
клетках  пингвинов,  так  оглушительно   выражавших   всему   свету   свое
недовольство.
   - Одного не хватает, - вспомнил Дрейк. - Куда, интересно, он подевался?
   Подойдя к самолету,  он  забрался  внутрь.  Скомканная  кожаная  куртка
торчала за креслом первого пилота. Дрейк вынул ее, расправил  и  заботливо
постелил на сиденье, чтобы Нора  не  видела  покрывающих  кресло  кровавых
пятен, о которых забыл  упомянуть  Бичем.  Потом  высунулся  из  кабины  и
протянул девушке руку, чтобы помочь ей подняться.
   Из кабины пилота они прошли в штурманскую рубку, а оттуда - в  багажное
отделение.  Корпус  самолета  накренился  при  посадке,   и   единственным
источником  освещения  был  грузовой  люк  в  нижней  палубе.  Сквозь  его
искореженные створки задували внутрь порывы  холодного  ветра  и  проникал
рассеянный дневной свет.


   Внутри самолет казался огромным, и даже массивные  топливные  баки  для
дополнительного горючего  при  выполнении  дальних  рейсов  не  скрадывали
ощущения простора. В хвостовой части была установлена электрическая плита,
питающаяся во время  полета  от  бортовых  генераторов.  Палуба  грузового
отсека выглядела довольно чистой, если  не  считать  разбросанных  на  ней
мелких кусочков коры удивительных карликовых деревьев. Было  странно,  что
они из Антарктиды - ледового континента, где до  недавнего  времени  никто
даже  не  предполагал  обнаружить  растительность.  В   том   месте,   где
размещались пингвиньи клетки, тоже скопилось немного мусора, смешанного  с
птичьим пометом, вероятно выпавшим  сквозь  прутья  во  время  болтанки  и
аварийной посадки.  Ничего  необычного  или  экстраординарного  на  первый
взгляд не было.
   Дрейк прошелся по отсеку, считая вслух:
   -  Две-три-четыре...  -  Он  остановился,   наклонился,   всматриваясь,
выпрямился и зашагал дальше. - Так, всего семь  пулевых  пробоин.  Восемь,
если учесть ту пулю, что вывела из строя передатчик. Либо самоубийца успел
перезарядить револьвер, либо у кого-то еще было оружие. А  ну-ка  давай  с
тобой поглядим на эту дверь.
   Но на двери, ведущей  в  кабину,  пробоин  и  вмятин  не  обнаружилось.
Очевидно, изуродовавшая рацию пуля была выпущена из отсека.
   - Командир и второй пилот услышали непонятный шум в багажном отсеке,  -
стал рассуждать Дрейк. -  Один  из  них  вышел  посмотреть,  в  чем  дело,
вернулся за оружием и снова бросился обратно.  Выпущено  по  меньшей  мере
семь пуль, плюс еще одна в передатчик. Всего, выходит,  восемь,  верно?  -
Внезапно он нахмурился. - Черкни-ка у себя в  блокноте,  Нора,  что  нужно
будет сосчитать патроны в барабане найденного револьвера. Тогда  мы  точно
узнаем, сколько оружия было на борту.
   - Всего одно, я думаю, - тихо сказала девушка. - Гильзы все одинаковые.
   Она указала пальцем на стык между рубкой и  передней  частью  грузового
отсека, где в углу валялись шесть желтых латунных гильз.
   - Гм, - пробурчал Дрейк. - Получается, что стрелок опустошил барабан, а
потом снова перезарядил его.  Странно,  очень  странно.  Выходит,  у  него
появилась такая возможность.  Но  почему?  И  где  следы  крови?  В  таком
маленьком помещении кого-то обязательно должны были задеть.
   - А вот я никак не пойму, зачем пилот все-таки застрелился сразу  после
посадки? - спросила Нора. - Вообще-то у меня сложилось такое  впечатление,
что он страшно не хотел  приземляться  на  наш  остров.  Помните,  как  он
повернул от него  и  взял  курс  в  открытое  море?  Но  потом  сообразил,
наверное, что горючего до ближайшей суши все  равно  не  хватит,  и  решил
вернуться. В принципе пилот действовал достаточно разумно, на мой  взгляд.
Слил топливо  над  океаном  и  только  тогда  пошел  на  посадку.  Я  даже
представить себе не могу, что заставило его покончить с жизнью.
   Дрейк снова тщательно осмотрел фюзеляж в поисках незамеченных  пробоин,
но больше ни одной не  нашел.  Открывающий  створки  люка  рычаг  выглядел
совершенно  нормально  и  был   зафиксирован   в   положении:   "Открыто".
Единственной  находкой  стало  одинокое  пингвинье  перо,  обнаруженное  в
передней части багажного отделения. Такие  крупные,  черные  перья  обычно
бывают хвостовыми. Дрейк поднял находку  и  с  ужасом  уставился  на  нее.
Запекшаяся кровь  в  основании  пера  доказывала,  что  оно  было  жестоко
выдрано. С мясом.
   - Больше нам здесь нечего делать, - объявил он, незаметно отбросив перо
в сторону. - Нужно  будет  сейчас  же  узнать  у  Холлистера  о  состоянии
посадочной  полосы  и  попросить  Бичема  проверить  патроны  в   барабане
револьвера.  И  осмотреть  с  ним  тело  бедняги  Брауна.  Никак  не  могу
поверить...
   Дрейк галантно помог  девушке  спуститься  на  землю  и  задержался  на
минутку  у  сложенного  рядом  с  машиной  груза.  О  нем  тоже  следовало
позаботиться.  На  деревянном  ящике  с  научными  отчетами  крышка   была
оторвана, одна из боковых планок сломана. Чуть в сторонке валялась измятая
и  перекошенная  клетка  пропавшего  пингвина.   Четверо   его   собратьев
переговаривались между собой высокими, крикливыми голосами, но уже не  так
раздраженно. Два тюка с торчащими из  них  змеевидными  корнями  лежали  с
краю. Вывалившаяся через прореху в мешковине  часть  содержимого  третьего
тюка была сложена в отдельную кучу.
   Холлистер неторопливо расхаживал  вокруг  разбитой  машины,  сокрушенно
покачивая головой.
   - Полосу необходимо освободить как можно скорее, - сказал Дрейк. -  Как
вы думаете, сколько на это понадобится времени?
   Главный механик откашлялся.
   - У нас есть два мини-бульдозера для расчистки снега, - мрачно  ответил
он, - но такую махину им не сдвинуть. Можно, конечно, разрезать самолет на
куски  сварочным  аппаратом,  но,  на  мой  взгляд,  это  было  бы  просто
преступление!
   Дрейк быстро взглянул на него, но промолчал.
   - Посадка на брюхо, - продолжил Холлистер, -  в  наше  время  не  такая
страшная вещь, как раньше. За время  существования  авиации  их  совершали
столько раз, что пилоты успели научиться, как это делать.  Да  и  самолеты
сейчас строят с солидным запасом прочности. У этой машины крылья в  полном
порядке. Один винт, правда, полетел, но на  нашем  складе  есть  запасной.
Дайте мне срок и свободу действий,  мы  эту  птичку  поставим  на  ноги  и
отбуксируем на стоянку. Мне думается, ее  даже  и  летать  заново  научить
можно.
   Дрейк с возросшим интересом оглядел  транспортник.  Что  ни  говори,  а
назвать машины, обслуживающие полярные трассы, хрупкими  вряд  ли  у  кого
повернется  язык.  Их  проектировали  с  таким  учетом,  чтобы,  в  случае
вынужденной посадки, они могли стать  кровом  и  убежищем  для  экипажа  и
пассажиров, пока их не обнаружат с воздуха посланные на  поиск  вертолеты.
Этот самолет тоже был сделан на совесть.  Некоторые  другие  модели  такая
посадка превратила бы в кучу металлолома, но только не  эту.  И  если  при
оценке ущерба учесть не столько поврежденные, сколько оставшиеся в рабочем
состоянии узлы, предположение Холлистера выглядело неправдоподобным.
   - Хорошо, - принял решение Дрейк. - Составьте подробную спецификацию  и
принесите ко мне в кабинет. Я передам ваши предложения  по  инстанции,  но
ничего не обещаю. Сами знаете, мы  здесь  только  исполнители,  а  решения
принимают дома.
   Механик смачно сплюнул и сказал:
   - Хоть убей меня, не понимаю, какого черта старина  Браун  влепил  себе
пулю в башку? Одно я знаю точно: он был не из тех  парней,  у  кого  может
поехать крыша. И что ему такое вдруг померещилось?
   - У каждого из нас накопилось немало вопросов, - вздохнул Дрейк,  -  на
которые я бы тоже  не  прочь  получить  ответы.  Если  вам  посчастливится
наткнуться хотя бы на один, буду очень благодарен, если не сочтете за труд
поделиться.
   Кивнув Холлистеру на  прощание,  он  направился  в  один  из  складских
ангаров, куда положили тело застрелившегося пилота. Большие  металлические
двери в торце были широко распахнуты, пропуская внутрь достаточно дневного
света. Здесь же предполагалось временно разместить весь груз с самолета.
   Поборов легкий  приступ  тошноты,  Дрейк  внимательно  обследовал  труп
капитана Брауна. Не было сомнений в том, что он застрелился сам.  А  жаль.
Любой другой вариант, включая преднамеренное убийство, был