ма и с трудом выпрямился.
   - Отдохнем минутку, - прохрипел он, - и сразу пойдем дальше.
   - Бросьте меня здесь, - опять взмолился ученый.
   Никто не  удостоил  его  ответом.  Дрейк  подыскал  местечко  посуше  и
растянулся прямо на земле, не обращая внимания на  сырость  и  льющуюся  с
неба воду. Том Белден примостился рядом и тихонько сказал:
   - Вам надо передохнуть, сэр. Дальше я его понесу. - Затем повернулся  к
Бичему и удивленно произнес, будто продолжая прерванную дискуссию:  -  Как
же такое может быть, доктор, что они охотятся на  себе  подобных?  Они  же
истребят друг друга, пока не останется одно, самое сильное! Или я  чего-то
не понимаю?
   Сильнейший порыв ветра и мощный раскат грома были ему  ответом.  Биолог
приоткрыл глаза и устало сказал:
   -  По-моему,  я  достаточно  подробно  все  объяснил.   Летом   деревья
укореняются и почкуются, разбрасывая во все стороны созревших  монстриков.
Летом это просто деревья. С наступлением зимы и темноты они охотятся  друг
на друга и на свое же потомство, которое за летний период успевает изрядно
подрасти. Согласен, к весне популяция порядком  сокращается,  но  остается
все же достаточно особей, чтобы за лето снова  размножиться.  Одно  дерево
дает сотни, тысячи  почек,  вот  почему  пищи  хватает  на  всех.  Картина
действительно неприглядная, но такова жизнь, мой  юный  друг.  Зимой  там,
наверное, такие битвы разыгрываются... С другой стороны, многие хищники не
прочь полакомиться собственными детенышами, так что  не  стоит  торопиться
осуждать деревья, у которых, в отличие от львов  или  тигров,  просто  нет
другого выбора.
   Ночь  подкралась  незаметно,  застигнув  врасплох  четырех   смертельно
уставших, насквозь промокших  и  продрогших  людей.  Они  нашли  временное
убежище в неглубоком распадке, защищенном от  ветра  выщербленной  эрозией
скалой. Вокруг них и над ними  постоянно  гремело,  сверкало,  свистело  и
завывало, упругие струи дождя хлестали им  в  лица,  а  земля  пропиталась
влагой и превратилась в липкую грязь, разъезжающуюся  под  ногами.  Стихия
бушевала, но шторм  еще  не  достиг  своего  пика,  а  только  раскручивал
обороты. Дрейк с неохотой поднялся, намереваясь отправиться  дальше,  и  в
этот момент шум ночной бури огласился пронзительным воплем Норы.
   На краю распадка, в котором укрылись люди, возникло какое-то  движение.
Вспышка молнии на мгновение озарила мрак. За  ней  другая.  Они  высветили
перед путниками кошмарную картину: одно  за  другим  в  низину  спускались
хищные антарктические деревья.
   Ветви переднего монстра беспорядочно извивались, помогая, должно  быть,
сохранять равновесие под натиском  штормового  ветра.  Длинные,  узловатые
корни выбрасывались вперед, держась за  землю,  и  тут  же  сокращались  с
отвратительным скрипом, подтягивая нелепо  раскачивающийся  толстый  ствол
еще на несколько футов вперед. Это омерзительное  передвижение  напоминало
поведение пьяного, с трудом удерживающего равновесие, чтобы не свалиться.
   Следом двигалось второе дерево. Его ветви-щупальца шарили по  сторонам,
судорожно цепляясь за камни и неровности  почвы.  Очевидно,  такой  способ
удерживать вертикальное положение во время бури был  для  него  привычнее.
Ствол второго чудовища равномерно раскачивался взад-вперед, словно маятник
гигантского метронома.
   За вторым показался третий. В одной из его змеевидных ветвей был крепко
зажат какой-то предмет - то ли обычный камень, то ли прихваченная по  ходу
добыча.  Сверкнувшая  молния  на  миг  вырвала  из  мрака   фантастическую
процессию, неторопливо бредущую вниз по склону туда, где эти три кошмарных
создания собирались укрыться от непогоды и ветра и переждать бурю. Едва ли
их интересовали люди, чуть раньше спрятавшиеся в распадке.  Скорее  всего,
деревья-убийцы даже не подозревали об их присутствии.
   Четверо островитян незаметно покинули укрытие с другой стороны и  вновь
оказались во власти распоясавшейся стихии. Лица их были бледны  и  угрюмы,
от омерзения и ужаса подкатывала тошнота. Плечи Дрейка больше не  отягощал
биолог, но руки сжимали карабин. Он испытывал ненависть к гнусным  тварям,
уже погубившим дюжину человек, трех из  которых  начальник  базы  довольно
близко знал... Он приблизил губы к уху биолога и крикнул,  перекрывая  гул
ветра:
   - Скажите, Бичем, что будет, если  хотя  бы  несколько  отпочковавшихся
монстриков попадут на Большую Землю? Поверят люди в опасность или позволят
им спокойно вырасти и дать потомство?
   Держась за шею Белдена, ученый повернул голову и прокричал в ответ:
   - Ни черта никто не поверит! Пока число  жертв  не  начнет  исчисляться
сотнями, наши правители и пальцем  не  шевельнут.  Деревья-убийцы  получат
такую фору, что потом с ними уже невозможно будет справиться. Они  вступят
в схватку с человечеством за обладание Землей, и я совсем не  уверен,  кто
окажется победителем!
   Ослепительная вспышка молнии расколола пополам небосвод. Грома никто не
услышал - разряд, должно быть, произошел над океаном, вдали от острова,  и
затерялся в шуме прибоя. По-прежнему беспрерывно лил  дождь  и  гудел  над
головами ветер, как будто в небе над  Гоу-Айлендом  зависла  целая  армада
тяжелых бомбардировщиков.
   Маленький  отряд  снова  углубился  в  ночь.  Часто  сверкающие  молнии
помогали людям сохранять направление, а  когда  промежутки  увеличивались,
Нора направляла луч фонаря  в  разные  стороны,  ища  знакомые  ориентиры.
Белден споткнулся, зашатался и чуть не упал. Дрейк молча пересадил  Бичема
к себе на плечи и, не глядя, сунул юноше свой карабин. Тот так устал,  что
даже не решился протестовать. Дрейк нес ученого до тех пор, пока не понял,
что не сможет больше  сделать  ни  единого  шага.  Отдохнувший  Том  снова
взвалил на спину беспомощного биолога. Тот опять расхныкался и  потребовал
бросить его прямо на дороге. Унизительное положение, в котором он оказался
по собственной неосторожности, усугубляли  угрызения  совести  и  сознание
вины. Не подверни он тогда ногу, все  четверо  давным-давно  были  бы  уже
дома, а не пробирались сквозь ночь и бурю,  мокрые,  грязные,  голодные  и
напуганные.
   Дрейк  решил  немного  изменить  маршрут,  чтобы  дать  хоть  небольшую
передышку измученным спутникам. До поселка оставалось чуть больше мили.  К
нему можно было выйти либо гребнем, по прямой, либо ложбиной, начинающейся
где-то поблизости и тянущейся до самой взлетной полосы.  Люди  там  ходили
редко из-за обилия камней, загромождающих дно и склоны распадка, но зато в
ней можно было укрыться от ярости урагана, который на открытом месте сразу
валил с ног. Посветив фонариком, Дрейк отыскал пологий склон, и они начали
спускаться, с каждым шагом ощущая, как ослабевает давление ветра. Примерно
с четверть мили отряд двигался довольно быстро, хотя в нормальных условиях
такой темп не устроил бы и калеку на костылях. Мужчины еще раз  обменялись
ношей. Нора аккуратно подсвечивала фонарем им под ноги, да  и  идти  стало
легче, потому что ветер теперь дул в спину. Но надолго Дрейка все равно не
хватило. Тяжесть за спиной стала невыносимой. Он все  чаще  спотыкался,  и
озабоченная девушка не отводила луч фонарика в сторону и светила только на
дорогу.
   Очередная молния на миг ее осветила, и  за  эти  доли  секунды  люди  с
ужасом успели разглядеть  совсем  рядом  множество  преградивших  им  путь
деревьев.  Это  были  антарктические  деревья-людоеды!  Казалось,  что  их
несколько дюжин, хотя позднее  выяснилось,  что  первое  впечатление  было
ошибочным. Тем не менее  дальше  идти  было  нельзя.  Ложбину  перекрывали
чудовища, их узловатые корни удерживали от падения короткие, не выше шести
футов, покрытые жесткой корой стволы. Словно  почуяв  близкую  добычу,  их
кроны внезапно заволновались, ветви задвигались, хищно шаря по  воздуху  в
поисках жертвы.
   Дрейк остановился так  внезапно,  что  чуть  не  уронил  биолога.  Нора
предостерегающе закричала. Том  Белден  уронил  свой  дробовик  и  вскинул
карабин. Дождавшись вспышки молнии, он открыл огонь и без видимого эффекта
расстрелял весь магазин. Нора метнула зажигательную бутылку, но  запал  не
сработал, видно, отсырел  под  дождем.  Все  это  было  похоже  на  хорошо
продуманную и заранее подготовленную засаду. Справа от них  возвышался  на
склоне один кряжистый монстр, а на левом фланге  расположились  сразу  два
чудовища. Извивающиеся плети их ветвей угрожающе тянулись в сторону людей,
а корни один за другим начали, скрипя, вытягиваться из почвы.
   Дрейк аккуратно опустил на землю  Бичема,  который  тут  же  неподвижно
замер на одной ноге, нелепо  балансируя,  но  чудом  сохраняя  равновесие.
Затем, не сводя глаз с противника, отцепил от пояса  бутыль  с  газолином,
убедился, что ветер по-прежнему дует в спину, дернул  за  нитку  и  бросил
прямо  перед  собой.  Бутылка  разбилась,  но  ее  содержимое   опять   не
загорелось. Тогда он поднял дробовик  Белдена  и,  не  целясь,  выстрелил.
Горючее  вспыхнуло.  У  второй  бутылки  он  отбил  горлышко,  поджег   от
растекающейся пылающей лужи и метнул налево. Ветер подхватил ее и  швырнул
прямо на извивающиеся ветви одного из чудовищ.
   Часть газолина пролилась на руку Дрейка, и он вынужден был опустить  ее
в жидкую грязь, чтобы  сбить  пламя.  Тыльная  сторона  ладони  нестерпимо
горела от ожога, но он не замечал боли. С третьей бутылкой он поступил так
же,  как  со  второй,  только  кинул  ее  направо,  в  сторону   занявшего
стратегическую позицию одинокого монстра.  Четвертую  ему  дала  Нора.  Он
метнул ее вперед и протянул руку за следующей.
   Среди пронизанного дождем  и  бурей  мрака  один  за  другим  вспыхнули
несколько   гигантских   факелов.   Борясь   с   охватившим   их    огнем,
деревья-монстры  стали  метаться,  сталкивались,  поджигая   друг   друга,
начинали скоротечные, бессмысленные схватки  и  снова  разбегались,  чтобы
столкнуться с кем-то еще.
   Дрейк стоял пригнувшись, подобно изготовившемуся к прыжку дикому зверю.
Ноздри  его  раздувались,  с  губ   срывались   нечленораздельные   звуки,
удивительно напоминавшие низкое рычание. Сегодня он в полной мере отомстил
чудовищам и имел все основания быть довольным  собой.  Возможно,  одно  из
этих  деревьев,  оказавшихся  близко  к  поселку,   задушило   и   утащило
несчастного  Кейси.  Другое,  быть  может,  перехватило  по  дороге  домой
незадачливого охотника Томаса, сожрав и его самого, и мясо убитого  котика
вместе с рюкзаком. А третье забралось в  четвертый  ангар  и  учинило  там
разгром, заодно сожрав мертвое тело застрелившегося Брауна.
   Опасность миновала. Деревья были слишком заняты собой,  чтобы  угрожать
людям. Дрейк снова посадил Бичема на закорки и  начал  взбираться  наверх.
Хотя все монстры пылали и сражались с  огнем  и  между  собой,  не  стоило
лишний раз испытывать судьбу, пробираясь около них. Поднявшись на  вершину
склона, он остановился передохнуть и увидел совсем близко, не далее чем  в
четверти мили, скопление тусклых желтых  огней,  среди  которых  несколько
выделялись своей белизной и яркостью. Это были бортовые огни  потерпевшего
аварию самолета. Холлистер с честью справился с заданием: заправил горючим
и запустил два двигателя из четырех, привел в действие бортовой  генератор
и включил посадочные огни в полмиллиона свечей каждый.
   Но оставшиеся до базы четверть мили надо было еще преодолеть. Дрейку  и
Белдену трижды пришлось перегружать окончательно скисшего биолога,  прежде
чем они вступили  наконец  в  пределы  освещенного  периметра.  Территория
поселка поразила вернувшихся своей пустотой  и  безмолвием.  Никто  их  не
встречал, в жилых бараках  и  административном  корпусе  не  светилось  ни
одного  окна.  Только  из-под  плотно  закрытой  двери   третьего   ангара
пробивалась узенькая желтая полоска. Нора решительно забарабанила в  дверь
ружейным прикладом. Изнутри послышались испуганные крики,  преимущественно
женские.
   Недоразумение разрешилось довольно  быстро.  Кто-то  из  мужчин  открыл
дверь,  и  усталые  путешественники  ввалились  внутрь.  Дюжины   коптящих
светильников явно не  хватало,  чтобы  рассеять  мрак  внутри  просторного
помещения, и  настроение  собравшихся  там  людей  вполне  соответствовало
уровню  освещения.  Но  прямо  перед  входом  протянулась  широкая  полоса
солярки,  а  ножки  кроватей  стояли  в  наполненных  дизельным   топливом
консервных  банках.  Принятые  меры  предосторожности  начисто   исключали
проникновение ползучих ядовитых тварей. Дрейк с облегчением сгрузил Бичема
на ближайшую пустую койку, а сам рухнул на соседнюю.  Признаться,  ему  до
смерти надоело разыгрывать роль доброго самаритянина. Пускай теперь другие
позаботятся о биологе.
   - Том Белден расскажет все, что вас  интересует,  -  объявил  начальник
базы, предупреждая неизбежные расспросы. Он не спал прошлой  ночью,  да  и
сегодня весь день провел на ногах. Внезапно на него горой  навалился  груз
пережитого за последние сутки. Тело его онемело, мозг затуманился. Он  еще
успел сказать Норе, чтобы кто-нибудь занялся ногой Бичема,  потом  куда-то
провалился. Холлистер  стянул  с  него  сапоги,  штаны,  мокрую  куртку  и
заботливо накрыл одеялом.
   Дрейк проспал более двадцати часов кряду.
   Когда  он  пробудился,  шторм  уже  начал  стихать.  Биолог   проснулся
несколько раньше и успел проинформировать островитян о  сделанных  прошлой
ночью невероятных открытиях. Он поведал  разинувшим  рты  слушателям,  что
монстрами-убийцами  были  те  самые  безобидные  антарктические   деревья,
которые они сами с такой заботой высаживали  около  термальной  зоны.  Что
численность чудовищ на острове точно совпадала с количеством саженцев. Что
маленькие монстрики, доставившие персоналу базы столько хлопот,  вовсе  не
насекомые,  а  созревшие  почки  взрослых  особей,  в  основном  тех,  что
хранились в запакованном тюке в четвертом ангаре. По  распоряжению  Бичема
тюк окружили широкой дорожкой из аминотриазола. На складе обнаружился  еще
один эффективный гербицид, и ученый собирался удвоить количество  ловушек,
как только позволит погода.
   Но самым главным итогом этой памятной ночи стала удивительная  перемена
в настроении самих обитателей Гоу-Айленда. Грозящий  им  враг  по-прежнему
оставался силен и смертельно опасен,  но  теперь  они  знали,  кто  он,  и
поэтому перестали его бояться.
   Специально к пробуждению Дрейка кок приготовил роскошный ужин,  который
Нора принесла ему прямо в постель.
   - Приятного аппетита, шеф, - сказала она и, оглянувшись, понизила голос
до шепота: - Как ты считаешь, дорогой, теперь, когда все в порядке и никто
больше не боится, нам так уж обязательно соблюдать осторожность на людях?
   - Мы пройдемся с тобой по поселку, - подумав немного, пообещал Дрейк, -
и я даже готов подержать тебя за руку. Только  недолго.  Секунды  две  для
начала.
   Но последней части своего обещания он так и не выполнил. Как бы  то  ни
было, Дрейк оставался начальником  маленькой  колонии,  и  никто  пока  не
снимал  с  него  ответственности  за  благоустроенность  и  моральный  дух
островитян. Он по-прежнему  должен  был  находить  персональный  подход  к
каждому для похвалы и поощрения. Даже для Сполдинга, потому что именно  он
придумал и претворил в жизнь те меры  безопасности,  которые  так  приятно
удивили Дрейка прошлой ночью, когда они  вчетвером  без  сил  ввалились  в
ангар, переоборудованный  в  спальный  корпус  под  руководством  того  же
Сполдинга.
   И каждого начальник базы должен был внимательно и терпеливо  выслушать,
ободрить, утешить, если нужно, или мягко покритиковать, если человек  того
заслуживал. И опять не обошлось без  вездесущего  завбазой,  который  один
отнял у него больше часа, взахлеб делясь  своими  наполеоновскими  планами
уничтожения уцелевшей банды деревьев-убийц. Потом еще нужно  было  решать,
как и чем обрабатывать пустующие помещения,  чтобы  выкурить  оттуда  всех
мелких монстриков. Холлистер и его  помощники  вообще  заслуживали  особой
похвалы...
   И, помимо ответственности за людей, Дрейк отвечал  и  за  бесперебойное
функционирование базы, и за массу других вещей, вплоть до  таких  мелочей,
как меню завтрака или обеда в столовой. При  такой  безумной  нагрузке  на
личную жизнь, к сожалению, времени и сил у него практически не оставалось.
   К рассвету следующего дня буря окончательно утихла, а еще через  четыре
часа  на  горизонте  показался  самолет.  Его  появление  было   встречено
восторженными криками островитян. Главный электрик раскатал на  земле  два
полотнища буквой "Т"  -  означающих,  что  посадка  разрешается.  Крылатая
машина сделала круг над островом и стала снижаться, заходя  на  посадочную
полосу. Колеса ее коснулись бетонных плит, самолет слегка подпрыгнул  пару
раз, выровнялся и покатил по дорожке.
   Дальше  начались  сплошные  неприятности.  На   борту   была   довольно
многочисленная  группа  чиновников  различного  ранга.  Они  не   очень-то
рассчитывали, что сумеют приземлиться, но если  посадить  самолет  все  же
удастся,  им  были  даны  строгие,  подробные  и  совершенно   однозначные
инструкции.  Не  прошло  и  нескольких  минут  после  посадки,  как   была
смонтирована и установлена аварийная радиостанция, которая вышла на  связь
с бухтой Гиссела. Затем члены  комиссии  взяли  в  оборот  персонал  базы.
Беседы проводились с каждым в индивидуальном порядке и  весьма  напоминали
допрос. Ревизоры  вели  себя  вежливо,  сдержанно  и  даже  отзывчиво,  но
настроены были скептически. Бичем пустился в  пространные  рассуждения  по
поводу уникальных биологических объектов, из-за которых были отправлены на
"большую землю"  радиограммы  абсолютно  фантастического  содержания.  Его
внимательно выслушали. После чего убедительно  попросили  не  волноваться,
сказали, что безусловно верят  каждому  его  слову,  но  выразили  желание
увидеть хотя бы одно из тех странных существ, которых с  таким  увлечением
описывал досточтимый ученый.
   Биолог повел их в четвертый  ангар.  Тюк  с  антарктическими  деревьями
покоился на цементном полу рядом со входом. Его окружала  широкая  дорожка
из мелкозернистого белого порошка. Но  Сполдинг  еще  вечером  позаботился
собрать и сжечь всех убитых гербицидом маленьких  зеленых  монстриков.  Он
вообще  проявил  себя  большим  аккуратистом  и  не  поленился  уничтожить
остальные ловушки на территории поселка. Свои действия  он  аргументировал
печальной  участью,  постигшей   главного   электрика,   пальцы   которого
пострадали от соприкосновения с ядовитыми шипами. В ложбине, где  Дрейк  и
его спутники столкнулись с  деревьями-людоедами,  кроме  нескольких  кучек
мокрой золы, ничего обнаружить не удалось. С полдюжины  живых  миниатюрных
монстров были уничтожены биологом в процессе опытов по воздействию на  них
ядохимикатов. Их трупики забрал из  лаборатории  все  тот  же  неугомонный
Сполдинг и бросил в огонь  вместе  с  остальными.  Таким  образом,  помимо
довольно бессвязных показаний обитателей Гоу-Айленда, высокой комиссии  не
было предъявлено ни одного материального  доказательства  в  подтверждение
всей этой невероятной истории.
   Чиновники, однако, оставались  предельно  любезными  и  с  подчеркнутым
вниманием выслушивали всех и каждого, уже не веря, правда, ни  единому  их
слову. Население острова, хотя и сократилось на две человеческих  единицы,
все-таки составляло внушительную цифру в восемнадцать душ. Сменить их всех
сразу  было  немыслимо,  нельзя  лишиться   нормального   функционирования
перевалочной базы на острове, да и посадить  в  самолет  такое  количество
потенциальных психов никто бы не рискнул. Поэтому  радикальные  меры  было
решено сейчас не применять, а отложить до подхода эсминца.
   Аварийная         радиостанция          работала          бесперебойно.
Большим-Шишкам-На-Самом-Верху было незамедлительно доложено о  проведенном
расследовании  и  сделанных