який   случай.   Ни   один
сообразительный житель, даже если ты и мутант, не станет убивать  ради
удовольствия потенциального заложника. И Мил бы уверен, что  рано  или
поздно ему придется выручать оставшихся в плену пантер.
   Конечно,  ситуация  будет  несколько  отличаться   от   стандартных
наборов. Начать с того, что Мил собирался спасти близкое ему существо.
Закон на этот счет был категоричен. Если знаешь заложника, к  операции
не допускаешься. Но сейчас у Мила не оставалось выбора.  Да  и  закона
тоже. Кто в джунглях знает про человеческие законы? Он сам? Плевать.
   Вторая сложность заключалась в том, что захватившие пантер  мутанты
не был, как таковыми, людьми. Мил  даже  не  мог  ни  представить,  ни
предугадать их шагов. Приходилось действовать наобум. Но именно это  и
заводило Мила. Если уж он справлялся с людьми,  то  уж  с  вшивенькими
мутантами... как лапу...
   Мил поймал себя на мысли, что он слишком уж самоуверен. Мутантов ни
в  грош,  да  и  о  себе  мнение  уже  достаточное.  Именно  здесь  он
приблизился к третьему пункту затруднений, которые он  пытался  решить
для себя. Раньше, когда в его распоряжении были и люди,  и  оружие,  и
спецаппаратура, любая поставленная задача решалась относительно быстро
и без проблем. Основную работу выполняли  умненькие  машины,  оставляя
людям только немного  пострелять,  теша  свое  самолюбие,  и  подмести
мусор. А сейчас?
   Иногда Мил с некоторым сомнением смотрел  на  свои  лапы.  Да...  С
такими инструментами не то что простенькую мину не поставить, если  бы
таковая имелась, но даже элементарной веревочной ловушки не соорудить.
Лапы, это вам не... Бывший полицейский вертел перед собой  этой  самой
лапой, придумывая окончание своему определению, ничего не придумывал и
плевал  на  это  неблагодарное  дело.  Пора  заниматься  делом,  а  не
предаваться философии. Если нет  рук,  работаем  лапами.  Нет  оружия,
клыки и когти. Нет подготовленного персонала - создай его.
   Десять жителей, среди которых были два орангутанга, три странника и
пять мутантов, проклиная свою жизнь, поднялись с земли и выползли  под
палящий свет звезды, дающей планете тепло и  свет.  Их  отбирал  лично
Мил. Он не слишком обращал внимание на количество  мяса.  То,  что  он
задумал, требовало прежде всего наличия мозгов. А  у  этих  ребят,  по
мнению Мила, мозги имелись. Правда, конечно, не в том количестве,  как
у него самого, добавлял про себя Мил.
   Этих злых и смертельно уставших жителей тренировал тоже  лично  сам
Мил. Не обращая внимания на  проклятия,  иногда  раздававшиеся  в  его
адрес, он выжимал из них всю глупость джунглей. Упавшего не  добивать?
Ерунда. Кто упал, тот слаб? Но и слабый ударит в  спину.  Если  врагов
больше, то нужно делать ноги? Бред. Побеждает не тот, кого  больше,  а
тот, кто умнее. Вот именно поэтому вы, ребятки, будете делать все, что
скажет бывший полицейский,  ныне  белая  пантера,  облаченная  властью
главнокомандующего сборного войска.
   Пока отборные войска, прозванные Милом зеленой спецгруппой, пыхтя и
обливаясь потом, карабкались по лианам, прыгали через ямы  и  рвали  в
клочья  травяные  чучела,  Мил  отбивался  от  Альварезы.   Орангутанг
какими-то  путями  узнал  о  задачах  спецгруппы  и  теперь   старался
втиснуться в нее всеми  правдами  и  неправдами.  Альвареза  почему-то
решил, что только  он  способен  оказать  наиболее  весомую  поддержку
Чокнутому в осуществлении задуманной операции.
   - Ты просто обязан взять меня с  собой.  -  Прижавшись  вплотную  к
Чокнутому, Альвареза вкрадчиво доводил до белой пантеры  умные  мысли.
Он преследовал Чокнутого уже  второй  день.  Пока  безрезультатно,  но
орангутанг не отчаивался. Его опыт обхаживания самок подсказывал,  что
нет такого существа в джунглях, которое может отказать после трех дней
настырного ухаживания. Конечно,  Чокнутый  не  самка...  Но  с  другой
стороны...
   Мил осторожно отпихнул плечом слишком настойчивую морду  Альварезы.
Конечно, он мог бы его взять с собой, но  зная  слишком  взрывоопасный
характер вожака стаи орангутангов... Мил просто  не  хотел  рисковать.
Если остальных он как-нибудь сдержит, то этого крупного самца вряд ли.
   Но, как известно из истории галактики,  нет  ни  одного  секретного
работника, которого нельзя сломить силой железных доводов.  Тем  более
если они подкреплены могучими доводами сильных обезьяньих лап.
   -  Возьми.  -  Альвареза  решился  на  последний  шаг.  Его  глаза,
напоминавшие два озера, в которые швырнули камни, не  просто  умоляли.
Кричали и вопили. Плюс мощный нажим  лапы,  которой  он  обхватил  шею
Мила.
   Милу порядком надоело преследование Альварезы. И вконец замученный,
он почти сдался.
   - Назови мне хоть одну причину, почему я должен взять  тебя,  и  я,
может быть, повторяю, может быть, подумаю.
   Именно этого и ждал герой джунглей. Альвареза, ободренный  началом,
уткнул свой нос в нос Чокнутого и страшно зашептал:
   - Я же умный. Я просто гениальный. В джунглях все знают,  насколько
я хитер и силен.  Никто  лучше  меня  не  прыгает  по  деревьям  и  не
откручивает головы у жертв. И ко всему, посмотри, я же краси-и-ивый!
   Мил сфокусировал глаза на морде  радостно  улыбающегося  Альварезы.
Что-что, а красоты не занимать. Одни ноздри чего стоят.  Страх,  да  и
только.
   - Ну с красотой, предположим, ты уж того... - начал  было  Мил,  но
тут  неожиданно  понял,   что   именно   сейчас   допустил   настолько
непоправимую ошибку, о которой он в дальнейшем может не раз  пожалеть.
Альвареза был действительно хитер. Последнее упоминание о красоте было
сказано неспроста. Все в джунглях знают, что морда у орангутангов, как
бы помягче сказать, не располагает к разговору о добром и  вечном.  Но
сказав в глаза орангутангу о его не совсем  правильных  чертах  морды,
можно  было  смело  идти  к  большому   водопаду   и   кончать   жизнь
самоубийством. Ибо нет ничего обиднее для орангутангов, чем упоминание
о  несовершенстве  наружного  строения  черепа.  Мил  слишком   поздно
спохватился. Он  попробовал  незаметно  перевести  разговор  в  другое
русло, но было поздно.
   Альвареза мгновенно окаменел, медленно снял лапу с плеча Чокнутого,
отстранился от  него  и,  чуть  разжимая  толстые  губы,  сквозь  зубы
процедил:
   - Что сказала белая пантера о красоте орангутанга?
   Мил  несколько  раз  приоткрыл   пасть,   придумывая   какой-нибудь
нейтральный способ выхода из затруднительной ситуации, но  так  ничего
путного и не придумал.
   Между тем Альвареза продолжал  усугублять  ситуацию.  Он  несколько
задумчиво посмотрел  на  орангутангов  из  своего  становища,  которые
занимались делами чуть в стороне, потом на Чокнутого.
   - И что скажут мои уважаемые родичи,  когда  узнают,  что  какая-то
белая  пантера  посмела   усомниться   в   привлекательности   племени
орангутангов?
   Мил проглотил тугой комок, как-то не к месту  застрявший  в  горле.
Уважаемые родичи не скажут ничего хорошего. Это он знал  точно.  Любое
оскорбление орангутанги переносят со свойственным им юмором, но это...
   - Ну, ты это... - Мил на всякий случай втянул голову в  плечи.  Кто
его знает,  может,  Альвареза  и  не  позволит  добежать  до  большого
водопада. - Может, договоримся?
   Альвареза оставался скалой.
   - Купить меня хочешь? Белая пантера хочет купить Альварезу,  вожака
красивейших орангутангов?
   Альвареза медленно стал заносить лапу. Вот здесь Мил  струхнул.  Он
не то чтобы боялся  орангутанга,  но  его  совесть  подсказывала,  что
сейчас он не прав и орангутанг имеет полное право  на  контрибуцию.  И
если он воспользуется своим правом...
   Тяжелая рука Альварезы, проделав свистящий путь  по  окружности  по
направлению к Чокнутому, остановилась в сантиметре от его шеи.
   - Тебя может спасти только одно, - задумчиво произнес орангутанг.
   Собственно, Мил уже знал,  что  его  спасет.  Весь  этот  спектакль
Альвареза  разыграл  как  по  нотам.  И  упоминание   о   красоте,   и
неосторожное замечание Чокнутого, и все  остальное.  Все  спланировано
заранее и продумано до мелочей.
   - Я соглашусь забыть нанесенную мне обиду, если ты, белая  пантера,
которая  не  следит  за  своим  языком,  зачислишь  меня  в  нештатные
сотрудники отряда. Чем бы он ни занимался.
   Альвареза сощурил один глаз, пристально уставясь на Чокнутого. А  у
Мила не было выбора. Он глупо попал в расставленные сети и  сейчас  со
стыдом признавал, что он, бывший полицейский, последний дурак.
   - Хорошо, - вздохнул Мил, - ты зачислен в отряд.  Но  знай,  первое
задание, которое я поручу им, зачистить  то  место,  куда  ходит  весь
лагерь.
   Морда,  именно  морда   Альварезы   мгновенно   потеряла   каменное
выражение, преобразившись в самое веселое его состояние. Взглянув,  он
бросился на шею Мила и крепко сжал его в своих объятиях.
   - Ты, братан, не пожалеешь. Да я... Да мы... Их всех. Я тебя люблю.
Чокнутый!
   Мил еле увернулся от горячих губ Альварезы,  направленных  точно  в
центр его морды, так что оглушительный поцелуй достался уху.
   - Ты бы слез с меня. - Мил спихнул с себя Альварезу. На них  и  так
обращали  внимание.  Конечно,  в  джунглях  многого   не   знают,   но
неадекватное поведение орангутанга может вызвать нездоровые  пересуды.
Джунгли, что с них взять. Но так или  иначе,  группа  по  освобождению
пополнилась еще одним сотрудником. В конце концов, Мил редко ошибался.
   Засада - дело непростое, особенно если она проводится вопреки  всем
правилам. Одно дело, когда засада подготовлена  специально  обученными
спецвойсками.  Накручено  столько,  что   простому   человеку   и   не
разобраться.  Сверхчувствительные   датчики   дальнего   передвижения,
способные засечь любое перемещение на  расстоянии  десяти  километров.
Оружие, накрывающее цель со всеми  потрохами.  И  никаких  надежд  для
террористов, кем бы они ни были.
   Ничего подобного в настоящее время у Мила не было.  А  было  десять
жителей, по большому счету ни  на  что  не  способных.  Да  Альвареза,
который каждую минуту высовывался из-за кустов и торопился в драку.
   Построение операции по спасению заложников Мил разбил на  несколько
пунктов. Вспомогательный отряд, состоящий из десяти жителей, отвлекает
силы противника. Вызывает огонь и внимание на себя. А в это время  сам
Мил и подручный Альвареза, это бесплатное  и  беспокойное  приложение,
занимаются именно спасением утопающих.
   Такой вот вкратце план. Единственное, чего Мил  опасался,  так  это
буйного неспокойствия орангутанга, которого сдерживали только  шипящие
ругательства Мила.

x x x

   Вопреки опасениям Мила Альвареза представлял собой само спокойствие
и выдержку. Как только вспомогательный отряд исчез в густых  зарослях,
он улегся рядом с Милом, выбрав место, куда пробивались  лучи  звезды,
дающей планете тепло и свет. Подставив под них свой  лысоватый  живот,
он, казалось, задремал.
   Мил, не веря такому счастью, с осторожностью заворочался на  месте,
боясь потревожить благодушное спокойствие орангутанга.
   - Расскажи мне о себе.
   Вопрос Альварезы был неожиданным. Что-то в  интонациях  орангутанга
насторожило Мила. Нет. Не насторожило, а...  Как-то  слишком  буднично
прозвучал вопрос. Словно от старинного друга, которого  не  видел  лет
сто.
   - Что? О себе? - Мил даже несколько растерялся. За последнее  время
его ни разу не спросили, ни  разу  не  поинтересовались  его  прошлым.
Словно для жителей джунглей это было запретной темой. Ну, был Чокнутый
Пришельцем. А теперь пантера. Вот  и  вся  история.  И  теперь,  когда
Альвареза,  прикрыв  глаза,  словно   невпопад   задал   вопрос,   Мил
почувствовал, что это именно то, чего он так давно ждал. И боялся. Ему
нужно было с кем-то говорить о своей прошлой жизни. Но память...
   Альвареза, не меняя позы и положения глаз, кивнул мордой:
   - Ну да. Ведь никто в джунглях, в принципе, ничего о тебе не знает.
У всех есть какая-то история. Детство, юношество, самки... Все  как  у
всех. А у тебя?
   Все как у всех. Все верно. Но только не у него, не у Мила.  Детство
он помнил плохо. Его родители слишком рано покинули этот мир,  оставив
своего единственного отпрыска наедине  С  прелестями  цивилизации.  Ту
планету, на которой Мил несколько лет взрослел, живя попрошайничеством
и воровством,  он  не  помнит.  Ни  названия,  ни  расположения  среди
бесчисленного скопища звезд. Он покинул  ее,  когда  ему  было  десять
стандартных. Потом несколько лет тоскливых скитаний по всей галактике.
В поисках лучшей доли. В поисках минутного  счастья  или  однодневного
обогащения. Именно во время таких скитаний его и задержал  патруль.  С
такими, как он, разговор недолог. Или в мусорную корзину...
   И Альвареза запел. Грустной была эта песня. Слова, незнакомые Милу,
тихие и печальные, окутывали и завораживали. И  было  что-то  такое  в
этой песне, что заставило  Мила  удивленно  посмотреть  на  Альварезу.
Скажите, откуда у этой обезьяны столько грусти и тоски, словно плачет,
доставая душу непонятным тоскливым звуком.
   - Что это? - спросил Мил, как  только  затихли  последние  слова  и
джунгли вновь наполнились звуками природы.
   - Это старая песня. Когда-то ее пел мой дед. А ему пел его  дед.  О
чем? Трудно сказать. Незнакомый язык. В джунглях никто его  не  знает.
Старый и незнакомый. Но дед говорил, что эта песня о золотом  веке.  О
героях, которые пришли в джунгли, неприветливые и тогда незнакомые.  О
том, как они умирали  в  джунглях.  И  еще,  наверное,  о  друзьях.  С
которыми приятно провести время и на плечо которых можно положиться.
   Альвареза улыбнулся одними  уголками  губ.  И  в  этот  момент  Мил
неожиданно подумал о том, что морда у орангутанга иногда бывает вполне
симпатичная.
   - Кстати, это не те ребята, которых мы ждем?
   Мил проследил за взглядом Альварезы. Там, среди зарослей, метрах  в
ста от места, где они расположились, мелькали неясные  серые  силуэты.
Еще едва различимые.
   - Они.
   Мил  мгновенно  стряхнул  с  себя  ленивую  неторопливость  долгого
ожидания. Час настал.  Пора  действовать.  И  лучшего  момента,  чтобы
освободить пантер, если они в этой группе, не найти. Пока все шансы на
стороне засады. Еле заметная тропа именно в этом месте  делает  крутой
изгиб. Звезда, дающая планете тепло и свет, уже  стремится  спрятаться
за густыми деревьями.
   План  прост.  Вспомогательная  группа  по  сигналу  Мила  совершает
нападение  на  голову  колонны.  Все  силы  мутантов  стекаются  туда.
Вспомогательный отряд, поорав немного для порядка, отходит в  джунгли,
производя как можно больше  шума.  Метров  через  сто,  сто  пятьдесят
рассасывается в разные стороны и уходит. А в это время Мил и Альвареза
занимаются именно самим спасением. Все просто.
   Альвареза,  чуть  опираясь  о  землю   длинными   мощными   лапами,
заскользил следом за Чокнутым к тропинке. Давно  он  не  участвовал  в
такой занимательной охоте. Одно дело лазать  по  деревьям  и  собирать
сочные сладкие плоды. Совершенно другое -  лезть  в  драку.  В  другое
время он, Альвареза, ни за что бы  не  стал  связываться  с  подобными
обстоятельствами. Что ни говори, а жить в густых переплетениях  ветвей
гораздо спокойнее. Ну, бывало, отпугнешь нечаянно  забредших  на  твою
территорию чужаков громким пронзительным хрипом. Вот и все поступление
адреналина.  А  тут  такая  завязка.  Нет,  определенно  ему,   вожаку
становища орангутангов, это дело  нравится.  Почему?  Да  потому,  что
рядом Чокнутый, с которым странно спокойно и приятно.
   Альвареза, не издав ни единого  шороха,  мягко  опустился  рядом  с
Чокнутым, замершим в трех шагах от тропы. Широкие  листья  папоротника
скрывали их, делали незаметными среди буйной зелени.  Теперь  остается
только ждать.
   Альвареза первый заметил мутантов. Двое из  Проклятого  народа  шли
впереди  остального  отряда,  внимательно  оглядывая   окрестности   и
проверяя тропу.
   Неплохо. Совсем неплохо. Они осторожны и  предусмотрительны.  Дозор
никогда не помешает. Но даже это не сможет их спасти.
   Мил постарался как можно плотнее прижаться к земле и  пожалел,  что
не додумался до начала операции изваляться в какой-нибудь  луже.  Хоть
листья и хорошая маскировка, все же  белое  пятно,  если  постараться,
можно разглядеть.
   Но дозорные не сильно обращали внимание на такие мелочи, как  белое
пятнышко среди веселого многоцветия джунглей. Бабочка, цветок, поганка
на сгнившем дереве. Да мало ли  белых  пятен  на  страницах  джунглей.
Дозорные протопали мимо.
   Мил чуть повернул морду и взглянул на  орангутанга.  Нос  Альвареза
был в мелких капельках пота. Может, волнуется. Может,  переживает.  Но
никак не боится.
   Основной  отряд  Проклятых  двигался   по   джунглям,   словно   по
центральной улице столицы Содружества. Не хватало разве что оркестра и
ряженых. Шум, производимый ими, был слышен километров на пять  вокруг.
Горланили во все мутанье горло.  С  того  места,  где  залегли  Мил  и
Альвареза, было слышно, как  переругиваются  некоторые  несознательные
члены  отряда,  деля  какого-то  неосторожного  жука.  Оно,   конечно,
понятно,  вещь  вкусная,  но  зачем  же  так  пренебрегать   правилами
передвижения по лесистой местности.
   Мимо проходили Проклятые, отчаянно топая, разговаривая, ругаясь.  И
никто из них не  удосужился  хоть  раз  взглянуть  в  сторону  широких
лопухов, откуда за ними внимательно наблюдали две пары блестящих глаз.
Непростительная беспечность. Ибо ничто не наказывается в джунглях так,
как беспечность. Звезда,  дающая  планете  тепло  и  свет,  не  терпит
беспечности.
   Но нет. Среди существ, двигавшихся по тропе,  были  глаза,  которые
внимательно  оглядывали  каждый  подозрительный  куст,  каждое  густое
дерево. Потому что только владелец этих единственных  глаз  знал,  что
рано или поздно спокойствию  отряда  придет  конец.  Эти  внимательные
глаза принадлежали старой пантере по имени Ириза.
   Бедная  Шейла,  которую  вынужденный  плен  превратил  в   грязную,
потрепанную и уставшую пантеру, плелась чуть впереди.  Ее  лапы  то  и
дело спотыкались о  несуществующие  сучки  и  кочки.  Молодая  пантера
устала. Иризе приходилось  частенько  подталкивать  ее.  Несильно,  но
требовательно. Иначе  за  нее  это  делали  мутанты,  плотным  кольцом
обступившие пленниц. А у них это получалось отнюдь не ласково.
   Тяжело было на сердце старой пантеры. Перед отправлением ее и Шейлу
довольно внушительно предупредили, что  их  жизнь  не  стоит  и  лапки
болотной лягушки. Лучшее, что их ожидает, - быстрая смерть. И  сейчас,
когда Ириза заметила  среди  переплетающихся  лиан  и  листвы  горящие
ненавистью глаза, на сердце у нее стало спокойно.  Их  не  забыли.  Их
помнят. И  постараются  спасти.  И  теперь  главное  -  не  показывать
радости.
   Пантера заметила впереди крутой поворот, и ее  чутье,  ни  разу  не
подведшее за долгие годы, подсказало - если и ждать чего-то, то именно
здесь. Она продвинулась вплотную к Шейле, ненавязчиво оттесняя  от  ее
бока увальня мутанта, поравнялась и чуть слышно, так,  чтобы  услышала
только Шейла, сказала:
   - Будь готова.
   Шейла умница. Шейла молодец. Даже хвостом не  дернула.  Разве  чуть
сбавила шаг, за что мгновенно получила от мутанта.
   Неожиданно  колонна  остановилась.  Где-то  в  голове  ее  раздался
поначалу неясный шум, скорее похожий на  стычку  не  поладивших  из-за
самки самцов. Но когда вслед за  этим  скрипом  донесся  победный  рев
нападающих,  перемешанный  с  призывным  воем   застигнутых   врасплох
мутантов, Ириза поняла: скоро все решится.  Стоявшие  рядом  Проклятые
дернулись  было  в  сторону  шума,  но  один  из  них  издал  короткий
крик-команду, и обступившие пантер мутанты замерли,  растерянно  вертя
мордами по сторонам.
   Такого момента растерянности и непонимания момента  Мил  пропустить
не мог. Пока основные силы Проклятых разбираются с непонятным шумом  в
начале колонн