ое
движение, легкий хлопок,  и  тело  мыши  раздулось  еще  на  несколько
сантиметров.
   Мил вздохнул. В очередной раз недобрым словом  вспомнив  тот  день,
когда прилетел на эту планету, он повернулся к мыши:
   - Ты что ко мне привязалась, уродина?
   Мышь расплылась в довольной улыбке, обнажив острые белые зубы.
   - Вот теперь ты меня уважил, белобрысый. Пока я до вас окончательно
не добралась, - очередные две крысы провалились  в  бездонный  желудок
мыши, и голова ее поднялась вверх на пару сантиметров, - пока  поближе
не познакомилась, ты уж поболтай со мной. Будь добр. А то с крысами  -
недорослями - мне уже неинтересно, а так хочется побеседовать с  умным
созданием.
   Мил несколько секунд продумывал, что ответить, затем склонил морду:
   - Ну доберешься ты до нас? И что дальше?
   - Как что? - не  поняла  мышь.  -  Кого-то  просто  съем,  а  тебя,
например, крысам оставлю. Просили.
   - Но ради чего? - не унимался Мил. -  Ради  чего  ты  служишь  этой
мелкоте? Ты никогда не задумывалась о том, что как только  ты  станешь
им не нужна, то они же тебя и того... скушают.
   Мышь задумалась. Если Мил правильно разбирался в психологии  мышей,
то сейчас в гигантском мозгу мыши творилась бог знает какая  карусель.
С одной стороны, Мил был прав, что еще делать с горой мяса, которая не
нужна? А вот здесь в уравнении Мила была небольшая неувязочка.
   - Ты понимаешь, белобрысый!  Крысы-то  мяса  не  едят.  Так  что  и
убивать они меня не станут. А вот вы, смею предположить, при первом же
удобном случае воспользуетесь данным обстоятельством. А теперь  скажи,
что я не прав?
   Мил только пару раз разинул пасть, но  ничего  не  сказал.  Ведь  в
самую точку, зараза! С этой стороны мыши в логике не отказать. Кто они
ему? Прежде всего враги, которые желают ему  смерти.  А  вот  крысы  -
совсем другое дело. Кормильцы. Так что уговаривать мышь  переметнуться
на их сторону - пустое дело.
   - Ну что ты снова  отвернулся,  белобрысый.  -  Мышь  подросла  еще
немного.
   Мил прикинул, что через полчаса она  спокойно  может  привстать  на
лапы и взобраться на камень. Значит, у них осталось всего полчаса  для
того, чтобы или найти решение,  или  написать  завещание.  А  так  как
последнее - дело вроде бы и бесполезное,  а  первое  невыполнимое,  то
делу наступает крышка. Как сказал Ночной Родж - нулевой вариант.
   - Слышь, ты, переросток. - Мил заглянул мыши  в  глаза.  -  Я  тебе
скажу одно. Можешь думать все  что  угодно,  но  когда  тебе  все-таки
удастся добраться до меня, то я тебе не завидую. А теперь вали отсюда,
пока я тебе раньше времени шею не свернул.
   Мышь явно не ожидала  такой  наглости  от  жертв.  Она  взвизгнула,
подскочила, пытаясь вскочить на камень, но соскользнула вниз, оставляя
после себя глубокие царапины от когтей. Очутившись внизу, она устроила
настоящую бойню, поглощая крыс в таких  неимоверных  количествах,  что
даже  Огрызок,  мотающийся  между  ее  ног,  еле  ускользнул  от   лап
загребущей мыши.
   - У нас не более десяти минут, - высказал Квар свое мнение, грустно
поглядывая вниз. - Давай, Чокнутый,  думай.  Ты  человек,  и  в  твоей
голове должно быть больше идей, чем у нас. Это справедливо.
   - Единственное, что мне приходит на  ум,  это  сдаться  на  милость
победителей.
   - Ерунду говоришь, - покачал мордой Квар. -  У  нас  слишком  много
дел, связанных с тобой, чтобы отдать души на увеселение Стражей могил.
   - Тогда остается одно - ждать.
   Ждать пришлось недолго. Прошло гораздо  меньше  десяти  минут,  как
мышь достигла таких размеров, что по сравнению с ней даже великан Бобо
казался сущим младенцем.
   Прохаживаясь вокруг камня и отлавливая зазевавшихся  крыс,  которые
по команде Огрызка не успели отойти  на  безопасное  расстояние,  мышь
изредка бросала косые недобрые  взгляды  наверх  и  хихикала,  изредка
скаля зубы. Теперь даже самый искушенный знаток мышей  никогда  бы  не
догадался, что еще каких-то два часа назад это страшилище представляло
собой  крохотную  мышь,  безобидную  и  вполне  миролюбивую.   Длинное
вытянутое тело  заканчивалось  толстым  жгутом  хвоста  с  раздвоенным
концом. Морда, увенчанная длинными жесткими усами, напоминала  хорошую
отбивную в сельской забегаловке. Злые глазки так и источали  ненависть
и ненасытный, вселенский голод.
   И несомненно, характер страшилища соответствовал ее росту.
   Мышь на минуту оторвалась от принятия  пищи  и  скосила  глазки  на
камень.  Сравнительный  анализ  гастрономии  шел  явно  не  в   пользу
маленьких крыс. Зачем расходовать силы, если перед тобой гораздо более
крупная добыча.
   - Еще пара минут, и я, ребята, займусь исключительно вами. Так  что
готовьтесь. У вас совсем немного времени,  чтобы  попрощаться  друг  с
другом, - заявила мышь после осмысления данной темы.
   - Может,  действительно  попрощаемся?  -  предложил  Альвареза,  но
получил от пещерного медведя легкий подзатыльник.
   - Еще не время лить слезы. Я лично вполне  оптимистично  смотрю  на
жизнь. Правда, Чокнутый?
   Мил так не думал. Ситуация складывалась не ахти  какая  прекрасная.
Мало того, что они даже не попытались ускользнуть, пока рядом не  было
мыши, впереди не маячило ни малейшего облачка надежды.
   - Ладно, ребята, ваше время истекло.
   Мышь демонстративно полоснула зубами по камню, выбивая снопы  искр,
и, привстав на задние лапы, без особого труда положила морду  на  край
камня. Жители поспешно сгрудились на другом конце булыжника,  но  даже
абсолютно не  разбирающемуся  в  геометрии  становилось  понятно,  что
подобными попытками уйти от истекающей слюной мыши  не  представляется
возможным.
   - А теперь я попрошу... попрошу, пожалуй, вас... - Мышь  уставилась
на Альварезу.
   Орангутанг  секунду  помолчал,  затем  тихо  и  не  совсем   твердо
посоветовал:
   - Пошла ты...
   Мышь потерлась о край камня шеей и недовольно зацокала языком:
   - Ты, длиннорукий, станешь последним,  кто  залезет  в  мою  пасть.
Слышь, белобрысый, двигай сюда.
   Пока мышь ворочала и качала  головой,  у  Мила  появилась  бредовая
мысль. Даже не мысль, а ее подобие. А что, если...
   Он мелкими шажками стал приближаться к морде, внимательно следя  за
каждым ее движением. Если крысы не обманывали, мышь не должна  сделать
ему лично ничего плохого. На этом стоит сыграть.
   Подобравшись вплотную, так что до морды мыши осталось  полшага,  он
остановился.
   - Страшно? - ухмыльнулась мышь.
   - Ага, - кивнул Мил. Сейчас или никогда.
   Мил вздрогнул и, распахнув во всю  ширину  пасть,  посмотрел  вдаль
мимо мыши.
   - Ни хрена себе!
   Старая уловка любого полицейского. Отвлеки внимание  чем  угодно  и
стань хозяином положения.  Это  единственный  шанс,  когда  вообще  не
остается шансов.
   Естественно, что мышь никогда раньше не сталкивалась  с  настоящими
полицейскими и, естественно, приняла удивление  белой  пантеры  чем-то
находящимся за ее спиной за чистую монету. Она недоуменно, со  скрипом
повернула толстую шею и посмотрела назад. Именно этого ждал Мил.
   Он знал, что весь его сумасшедший план  не  стоит  даже  выеденного
яйца, но все его дальнейшие действия  подчинялись  какому-то  скрытому
приказу,  жившему  в  его  сознании.  Кто  может  объяснить  поведение
животного? И кто может  объяснить  поведение  человека?  И  тем  более
никому не удастся разобраться с тем, что делает человек-зверь.
   Мил быстро прикинул расстояние и одним прыжком вскочил  на  толстую
шею мыши. На его счастье, иметь большие размеры  -  совсем  не  значит
быстро соображать. Мышь относилась именно  к  этому  классу  думающих.
Когда она не увидела перед собой  пантеры,  но  почувствовала  на  шее
инородный предмет, до нее с трудом дошло, что между  первым  и  вторым
действием может быть прямая связь. Но было поздно. Мил довольно удачно
расположился на выбранном месте. Задние лапы прочно закрепились  между
складками  грубой  кожи,  передние,  совершив   быстрые   вращательные
движения и накрутив жесткие усы, вцепились мертвой хваткой в шею мыши.
   Мышь недоуменно повертела головой:
   - Белобрысый! Ты что туда забрался? Слазь быстро!
   Мил не отвечал. Незачем тратить лишние слова и силы на  болтовню  с
монстром. Достаточно легко дернуть его за усы  и  посмотреть,  что  из
этого получится.
   Наверное, он переусердствовал, потому  что  мышь  дико  заверещала,
закрутилась на месте, стараясь лапами достать предмет,  непонятно  как
появившийся у нее на шее. Какое-то время казалось, что еще немного,  и
Мил  вывалится  из  своего  импровизированного  седла,   но   он   уже
почувствовал вкус победы. Если в каком-то  деле  стоит  вопрос  -  кто
кого, всегда выигрывает тот, кто первым почувствует этот  удивительный
вкус, напоминающий смесь скипидара и крови. Вкус победы.
   Теперь Мил не сдерживал свои силы и рвал что есть мочи за усы, моля
бога только о том, чтобы мышь не вздумала поваляться на спине.
   А жители ликовали. В первое  мгновение  они  даже  не  поняли,  что
произошло. Пантера на шее? Этого не может быть! Но  так  было.  Больше
всех радовался Альвареза, который, делая  длинными  лапами  не  совсем
понятные остальным жителям жесты, вскинул морду к небу и тихо шептал:
   - Да! Да!
   Смятение и паника царила в стане крыс. Огрызок, видя, что  на  поле
осады творится нечто непонятное, быстро  скомандовал  отступление,  но
все были так поглощены  величественным  зрелищем  объездки  мыши,  что
команды этой никто выполнять не стал. За что вскорости и  поплатились.
Мышь словно взбесилась. Она прыгала из стороны в  сторону,  сминая  за
раз десятки и десятки крыс. Визжала благим визгом,  несколько  раз  со
всего маху врезалась мордой в булыжник. Отчего  сравнение  с  отбивной
приобрело более ярко выраженный характер.
   Мил не знал, сколько это длилось. Может  быть,  пять  минут,  может
быть, час. Его тело, совершенно не приспособленное к подобному способу
передвижения, перестало что-либо чувствовать через минуту после начала
этого  местного  светопреставления.  Он  даже  закрыл  глаза,   только
чувством улавливая, когда в очередной раз потянуть за тот или иной ус.
Несколько раз он находился на опасной грани вылетания  из  "седла",  и
только природное чувство равновесия пантеры не позволило  ему  позорно
закончить свою жизнь под лапами  взбесившейся  мыши.  Когда  он  своим
особым чутьем животного почувствовал,  что  мышь  потихоньку  начинает
выдыхаться, он сделал единственное, что пришло ему в голову:
   - Тпру-у-у, старая!
   Мил мог поклясться, что мышь просто пошлет его подальше, и,  вполне
естественно,  удивился,  когда  последняя  замерла  словно  вкопанная.
Освободив одну из лап, Мил быстро  перехватил  усы  в  другую  лапу  и
похлопал мышь по черепу:
   - Умница. А теперь подойди поближе к камню. Только без глупостей. Я
ведь могу и по шее когтями проехаться. Улавливаешь?
   Мышь молча кивнула.
   - Теперь прислонись  боком  к  краю.  -  Мил  дождался,  пока  мышь
выполнит его приказ точно по  расписанию  и  в  срок,  и  обратился  к
жителям. - Что стоите? Прыгайте  сюда.  Первое  тягловое  животное  на
планете к вашим услугам. Быстро, выгодно, удобно.
   Мышь вздохнула, но показавшиеся прямо перед ее глазом острые  когти
Мила заставили ее подумать, прежде чем высказываться.
   Первым на спину взобрался Бобо, осторожно  похлопывая  перед  собой
лапой, проверяя на прочность живое основание. Мышь только крякнула, но
даже не шелохнулась.  Она  стояла  на  удивление  смирно  и  спокойно.
Следующим  примостился  Квар,  растопырившись,  словно  растянутый  на
веревках. Между ними втиснулся Родж, который, недолго думая,  уцепился
зубами за  одну  из  складок  мышиной  шкуры.  Когда  настала  очередь
Альварезы,  мышь  встрепенулась  и  авторитетно  заявила,  что   этого
подлеца,  не  умеющего  подбирать  выражения,  она   везти   на   себе
категорически отказывается. И добавила, немного подумав:
   - По политическим убеждениям.
   Недолго думая,  Мил  саданул  мышь  по  башке,  посчитав,  что  уже
порядком повозился и достоин большего уважения к своей персоне  как  к
хозяину и к остальным жителям  как  к  его  друзьям.  Мышь  достаточно
правильно поняла намек и больше не возникала.
   - А что теперь? - Квар чувствовал себя не  совсем  уверенно  в  том
положении, в котором находился. За свою долгую жизнь  ему  только  раз
пришлось оседлать дикого буйвола. Но от того раза у него  остались  не
слишком приятные воспоминания и постоянные ноющие боли в задней  части
во время сезона дождей.
   - А теперь, - Мил вполне освоился с отведенной ему ролью  погонщика
гигантской мыши, - мы двинемся прямиком в ту сторону, где должна сесть
звезда, дающая планете тепло и свет. По моим расчетам, именно там наша
территория. Я прав, Мистер?
   Мутант находился в самом конце туловища мыши и свое место  оценивал
как самое неудобное. Выступающие  кости,  мотающийся  во  все  стороны
хвост, который так и норовил садануть его по башке, навевали на мысль,
что в джунглях встречаются места и получше, и поудобнее.
   -  Если  быть  совершенно  точным,  то  ваши  джунгли  находятся  к
северо-западу от этого места.
   - Ты, Мистер, не слишком-то умничай. Как,  по-твоему,  я  определю,
где здесь север, а где запад?
   - Ну... я не знаю... Ты предводитель, ты и думай.
   Вот так всегда. Почему Мил никогда не любил работать с напарниками,
потому что те всегда надеялись на него. А  всем  известно,  что,  если
хочешь сохранить жизнь, надейся прежде всего на себя, на свои  руки  и
на голову, разумеется.
   - Ладно, закончим диспут. Мышь,  ты  слышала,  что  сказал  мутант.
Двигай прямо и никуда не сворачивай.
   Мышь тяжко вздохнула и потрусила в  направлении,  указанном  Милом.
Некоторое  время  крысы  старательно  следовали  параллельным  курсом,
исходя ругательствами и проклятиями. Но через три часа, когда  звезда,
дающая тепло и свет, вывесила свой пылающий круг над  самой  макушкой,
крысы решили оставить ускользающую добычу. Уведомив напоследок,  чтобы
ни белая пантера, ни его друзья, ни сама изменница мышь не  попадались
им на  глаза,  крысы  двумя  равными  группами  двинулись  в  обратном
направлении и вскоре исчезли из виду.
   Вскоре начались трудности. Во-первых, взбунтовалась  мышь,  которая
заявила, что ей необходимо не только регулярное поступление  витаминов
и калорий, но также и время, чтобы избавиться от тех же переработанных
витаминов и калорий. Во-вторых, жители пожелали передвигаться на своих
четырех. Вполне понятное желание, когда от  постоянных  прыжков  через
лианы  и  поваленные  деревья  испытываешь   джунглевую   болезнь.   И
в-третьих. Джунгли - это не проезжая дорога, где такой громадине,  как
мышь, можно спокойно развернуться. Таким образом, собрав  воедино  все
три трудности и взвесив все за и против. Мил решил избавиться от мыши.
Видит бог, ему весьма не хотелось  делать  этого.  Он  даже  по-своему
привык к этому уродцу, но,  опасаясь,  что  у  мыши  возникнет  вполне
обоснованное решение пополнить запас витаминов за счет  него  или  его
друзей, решил:
   - Знаешь, что  самое  лучшее  в  твоей  ситуации?  Я  тебя  отпущу.
Возвращайся, пока не свалилась от голода, к крысам и дай  волю  своему
воображению. Наверняка у тебя есть  мечта  всей  твоей  жизни.  Вот  и
расскажи об этом своим серым друзьям. Их там много.
   Мышь тщательно пережевала полученную информацию, пришла  к  выводу,
что для нее это  едва  ли  не  самый  подходящий  вариант,  дружелюбно
щелкнула кончиком хвоста Мила по носу  и  ломанулась  сквозь  джунгли.
Догонять тех, кто ее породил. Для того чтобы раз  и  навсегда  утолить
свой  неуемный  аппетит  и  при  возможности  вырасти  больше  всех  в
джунглях. Ибо это была ее розовая мечта.
   - Ты правильно сделал, что избавился  от  нее,  -  прокомментировал
мутант, слезая с дерева, на  которое  взобрался  вместе  с  остальными
жителями подальше от греха. -  У  нее  в  желудке  настоящий  водопад.
Сожрал бы всех, без разбору.
   - А чего ты так беспокоишься? Вместо мыши скушать тебя можем и мы.
   Словно  в  ответ  этим  словам  жители  обступили  мутанта  плотным
кольцом. Бобо аппетитно облизывался,  Альвареза  демонстративно  водил
пальцами вокруг шеи, остальные морды тоже не внушали ничего  хорошего.
Мил уловил, как в голосе мутанта появились тревожные нотки.
   - Мы так не договаривались, и вообще вы меня неправильно поняли...
   - Мы тебя прекрасно поняли, - перебил его орангутанг.  -  Чуть  под
вышку нас не подвел своими крысами. Ведь  если  знал,  что  они  здесь
водятся, зачем тем ходом из пещер вылезали? Другого места не нашлось?
   - Но безопасность...
   - Да брось ты  свои  сказочки  про  безопасность.  И  вообще...  Ты
этот... лазутчик. А по  всем  законам  джунглей  лазутчиков  требуется
категорически уничтожать. Я прав, Квар?
   Квар не помнил, чтобы в законах  говорилось  что-либо  подобное,  и
решительно не согласился. Он не хотел смерти мутанта. Отчасти  потому,
что в плену находились Шейла и Ириза. Отчасти  оттого,  что  Проклятый
народ лично ему пока что ничего особенного не сделал.
   Родж был того же мнения. Бегство от полчищ  крыс,  несколько  дней,
проведенных вместе на булыжнике, кого угодно сблизят. И хотя  Родж  не
слишком много общался с  мутантом,  но  уловил  в  этом  представителе
Проклятого народа нечто, что заставляло его думать о нем как о  чем-то
отличном от всех остальных мутантов.
   Что касается Бобо, тому в общем-то было как-то все  равно.  Угробят
они сразу мутанта или протянут с этим до конца дела - разницы никакой.
Для него мутант был таким же жителем джунглей, как и все остальные. Ну
и что с того, что пованивает? Поживи его жизнью -  не  так  благоухать
станешь. Ну и что, что не похож на остальных? Если рожей не вышел, так
за это кишки выпускать? Не годится. Нехорошо как-то.
   Так или иначе, все ждали  приговора,  который  вынесет  Мил.  После
инцидента с мышью его авторитет поднялся настолько  высоко,  насколько
может подняться авторитет в джунглях.
   Мил не спешил. Он должен был быть уверен на все сто процентов,  что
если он решит оставить жизнь мутанту, а именно этого ему  и  хотелось,
то в дальнейшем не возникнет никаких вопросов и нареканий.
   - Значит, так... - Мил тянул время, как может тянуть  время  только
настоящий артист. С нагнетанием атмосферы и тяжелыми грозовыми тучами.
- Мутант по имени  Мистер  зачисляется  в  команду  согласно  штатному
расписанию и назначается ответственным по  связям  с  общественностью.
Это мое мнение, которое может быть обжаловано в течение  двух  недель.
По-моему, справедливо.
   Мутанта, ошалевшего от радости, захлопали по плечам, заставляя того
плакать от привалившего счастья.
   - Только вот еще что, - вспомнил Мил.  -  До  поры  до  времени  не
показываться на глаза остальным жителям и вообще держаться подальше. А
то воняет, знаешь ли.
   - Воняет? - Мутант подпрыгнул на месте, отряхнулся так, что во  все
стороны полетели тяжелые капли вонючей слизи. - А сейчас?
   Мил втянул ноздрями воздух. Действительно, не воняет.
   - Это  меточный  запах,  -  пояснил  Мистер.  -  В  джунглях  легко
потеряться. А что касается моего вида, то я могу быть и невидимым.
   Мил, собравшийся было отправить в рот только  что  сорванный  гриб,
замер. Остальные жители также оставили свои дела.
   - Это как, невидимым?
   - А вот так! - улыбнулся  мутант  и,  сделав  два  шага  в  сторону
кустов, залился зелеными пятнами и... исчез.
   -  Мимикрия,  -  глубокомысленно  заметил  Альвареза  и   осторожно
протянул лапу, прикоснулся к мутанту. - А  ведь  и  не  заметишь.  Это
точно.
   Через полчаса, вволю наигравшись с  измученным  мутантом,  которого
заставляли сливаться со всем, что попадалось под руку, отряд во  главе
с Милом двинулся через джунгли,  дабы  выполнить  возложенную  на  них
секретную миссию по освобождению планеты. От кого? На это еще  не  мог
ответить даже сам Мил. Он всегда надеялс