Что?..
   - Ты считаешь полицию настолько глупой, чтобы  отдать  тебе  четыре
килограмма  смерти?  Пошли  своего  переростка  проверить.  А  я  пока
подожду.
   Мил  видел,  как  побледнел  Биг.  Сто  граммов  не  стоили  смерти
полицейскою  и  выведения   из   строя   спутника   Содружества.   Это
справедливо.
   - ...Подделка, Мистер Биг. Внутри самая обыкновенная керамика.
   Когда Биг  повернулся,  человек  сумел  рассмотреть  в  его  глазах
истошную ненависть. Только громадная сила воли этого в общем-то умного
торговца не позволила ему сорваться в крике.
   - Ты обидел меня, Мил. Очень обидел. И... За это у  тебя  не  будет
даже могилы. Даже холмика. Мы оттащим твое тело в джунгли. А ты должен
знать, что такое джунгли. Огромный перерабатывающий завод для  мяса  и
костей слабых животных и существ, навроде тебя. Ты меня очень  обидел,
Мил.
   Биг легонько похлопал человека по щеке,  встал  и,  чуть  сутулясь,
двинулся к лимузину.
   - Кука в старую колымагу и  взорвать  к  чертям.  Не  забудьте  мой
чемодан. А этого... пристрелите и в машину.
   - Но, Мистер...
   - Я же сказал, в машину его. - Только сейчас Биг резко  сорвался  и
теперь орал, брызгая слюной, в  испуганное  лицо  Дугласа.  -  Или  ты
хочешь, чтобы обо мне каждый полицейский говорил, что я  не  сдерживаю
обещаний? Да?
   - Он протухнет, пока мы доедем, Мистер Биг.
   - Дурень, у нас есть вертолет. Мы сбросим его в джунгли через  три,
четыре часа.
   Дуглас попятился.
   - Я все понял, Мистер Биг. Как скажете, Мистер Биг. Будет  сделано,
Мистер Биг.
   Мил не был трусом. Он всегда знал, что его  работа  опасна.  Смерть
часто кружила рядом. Иногда тяжело дыша в затылок, иногда  внимательно
заглядывая в глаза. Но никогда смерть не  пробиралась  так  далеко,  к
самому сердцу.
   Он видел, как испуганное лицо Дугласа приобретает выражение рабской
решительности.  Как  тот  поднимает  с   дороги   винтовку,   включает
ускоритель, досылая титановый патрон в тесное  ложе  патронника.  Как,
почти не целясь, нажимает на курок  и  выпускает  одной  очередью  всю
обойму.
   Титан тяжелыми горячими каплями  разрывает  грудь,  глаза,  голову,
принося уставшему телу тепло и покой...


                              Год спустя

   - Чокнутый! Иди убери в хлеву. Да смотри, сделай все как положено.
   Сутулая фигура скрылась за живой изгородью колючего трилистника,  и
только тогда старая Ириза обернулась к соседке по становищу.
   - Вот так целый день с ним. Пока не скажешь да не объяснишь, ничего
не делает. Сидит, как зверь лесной, руки свои разглядывает. Уж почитай
год у меня, а все такой же. Чокнутый. Никакой благодарности. Уж как  я
его выхаживала, травами отпаивала да на Дьявольскую гору в  полнолуние
на себе таскала. Ничего не помнит. Забыл, как ночей не спала да за ним
ухаживала. А как...
   - Ты бы поменьше трепалась, тетка Ириза. - Ближайшая соседка,  а  в
общем-то извечный  враг  Иризы  по  части  болтовни  -  Самми,  нервно
щелкнула хвостом и изобразила на лице недовольство. - Все в  становище
знают, если б не Чокнутый, твоя нора давно бы развалилась. Он  хоть  и
молчун, но дело делает. Сполна твою  заботу  отрабатывает.  А  ты  все
плачешься.
   Ириза уже готова была за такие слова оскорбления вцепиться в  морду
Самми, но, на  счастье  последней,  из-за  кустов  показался  староста
становища - Квар. Седой, но все еще сильный самец с крепкими лапами  и
острыми  зубами.  Затормозив  около  разбушевавшихся   соседок   всеми
четырьмя  конечностями,  староста,  внимательно   поглядывая   на   их
рассерженные морды, улегся рядом и начал старательно  облизывать  свою
серебряную от прожитых в джунглях лет густую шерсть.
   - Опять лаетесь? - Квар, как истинный  знаток  женского  характера,
подождал, пока гнев на мордах соседок исчезнет, а вздыбленные от гнева
загривки возвратятся в нормальное  состояние.  И  только  потом  задал
следующий вопрос: - И наверняка снова из-за Чокнутого?
   По глазам Самми и Иризы Квар понял, что попал  в  самую  точку.  Он
вздохнул. С тех пор как год назад Ириза притащила в становище странное
животное, в селении пропал покой. И все  из-за  него,  Чокнутого.  Это
случилось как раз после Праздника  Дождей,  когда  небесная  влага  до
основания пропитала  измученную  жаждой  землю.  Жители  становища  на
период Дождя  скрывались  в  своих  норах  и  там,  в  тепле  и  уюте,
пережидали месячный водопад. Выходить из дому в этот период  считалось
не то что  неприличным,  нет,  просто  неразумным.  Любое  существо  в
джунглях знает, что нет  ничего  неприятнее,  чем  оказаться  насквозь
мокрым. А этой непоседливой самке - Квар покосился на закатившую глаза
в небо Иризу:  так  она  выражала  свое  возмущение,  -  этой  немного
странной самке не сиделось дома. Кое-кто из становища видел, как  она,
мягко перескакивая через бурные, пузырящиеся ручьи, огромными скачками
промчалась в сторону Дикого болота. Уже сама по себе странная выходка,
так как все знают, что в той стороне частенько шалят серые  странники.
Сама Ириза настаивает, что ее посетило видение. Может, так оно и есть.
Кто знает. Так или иначе, через двое суток, когда соседи  всполошились
долгим отсутствием Иризы и подняли  на  ноги  его  самого,  старейшину
становища, самка  появилась  из  джунглей,  волоча  на  себе  странное
животное. Жителей деревни тяжело чем-либо удивить  и  расшевелить.  Но
когда Ириза бережно опустила ношу на площади, туда собрались все,  кто
мог передвигаться.
   Сам Квар одним из первых примчался на площадь. И не потому, что  он
являлся старостой. Просто было  жутко  интересно,  из-за  чего  такого
особенного вечно ворчливая Ириза сорвалась из норы и в дождь помчалась
неизвестно куда и неизвестно зачем.
   Ничего подобного в своей двадцатилетней жизни Квар не видел.  А  уж
никто в становище не мог с ним соперничать  по  количеству  вылазок  и
набегов на джунгли. Иногда  Квар  как  мужчина,  вынужденный  добывать
пропитание для селения,  неделями  пропадал  в  зарослях.  Но  никогда
ничего подобного не встречал.
   Внешне животное походило на жителей верхних деревьев. Прямое  тело,
чуть вытянутый нос, круглые уши в завитках. Две руки, две  ноги,  одна
голова. Но на этом  похожесть  заканчивалась.  У  странного  животного
почти отсутствовала шерсть. На руках  и  ногах  смешные,  приплюснутые
пластинки  когтей.  О  зубах  Квар  старался  вообще  не   вспоминать.
Уродливые, тупые отростки со слабыми намеками на  клыки.  Смех,  да  и
только. Но самое главное, что вообще казалось дерзким вызовом природе,
у животного полностью отсутствовал хвост. Не было даже слабого  намека
на его существование.
   Странный уродец не подавал  никаких  признаков  жизни.  Все  так  и
подумали, что он давно мертв. Но Ириза категорически настаивала,  что,
когда нашла это смешное  животное,  в  груди  у  того  билось  сердце.
Два-три удара, не больше. Тогда все  жители  посмотрели  на  него,  на
Квара. Именно он как самый умный и самый рассудительный  член  селения
должен был вынести окончательное решение. Позаботиться ли о животном и
постараться  спасти  его  или  отвернуться   и   предоставить   данную
возможность самой Иризе? Пусть мучится.
   Это сейчас староста понимал, что совершил непростительную глупость,
свалив заботу о животном на плечи одинокой  Иризы.  Но  сделанного  не
воротишь. Глупость в джунглях не такое уж редкое явление.
   Ириза тогда плюнула на всех и утащила уродца к себе в нору. Что она
там с ним делала, как лечила? Никто так до конца и не узнает.  За  два
месяца, пока она  выхаживала  найденыша,  Ириза  похудела,  осунулась,
стала похожа  не  на  гибкую  пантеру,  каковыми  являлись  все  самки
становища, а на дохлую облезлую древесную  кошку.  Над  ней  смеялись,
иногда издевались, но никто не помогал. Такова уж  жизнь  в  джунглях.
Если стая не хочет что-то делать, она ни за что не станет  серьезно  к
этому относиться. Ириза все вытерпела, все снесла. И результат вот он,
налицо.
   - Как твой постоялец, Ириза? - Староста спрашивал как можно  мягче,
зная, что самка до сих пор не может простить ему поступка на  площади.
И то, чего опасался Квар, произошло.
   Ириза разом напряглась, втянула голову в плечи, а ее загривок снова
опасно вздыбился. Злобно распахнув зеленые  глаза,  она  стала  быстро
кружить вокруг легкомысленно улегшегося на  землю  Квара.  У  того  аж
мурашки по подшерстку забегали. Но он решил, что не стоит в  настоящую
минуту вскакивать на лапы. Ириза, как и любая пантера, могла расценить
сей жест совершенно неоднозначно.
   -  С  каких  пор  ты,   старая   облезлая   водяная   крыса,   стал
интересоваться моим постояльцем?
   Слава богу, что обошлось  без  выцарапывания  глаз  и  выдергивания
усов, подумал Квар, проглатывая "водяную крысу", внимательно  наблюдая
за крутящимся телом. Рассерженная пантера, особенно если затронуто  ее
самолюбие, может и не обратить внимания на звания и заслуги.
   - Ну-ну, Ириза! Я ж не просто  так  интересуюсь.  Становище  должно
заботиться о своих жителях.
   Впрочем, пантеры так же отходчивы,  как  и  легковозбудимы.  Одного
слова, сказанного с достаточно спокойной интонацией, достаточно, чтобы
пропала и злость, и желание наброситься на обидчика.
   - Где оно раньше было, становище?  -  Квар  расслабился,  уловив  в
голосе Иризы усталое недовольство. Самое опасное позади. -  И  где  ты
сам раньше был, когда я с Чокнутым маялась?
   - Да ты сама посуди,  милая,  как  же  нам  иначе  было  поступать?
Животное он непонятное. На нашем языке вообще не разговаривал. Мало ли
что? Может, зараза какая, а может, и того хуже...
   - Ладно,  староста.  -  Ириза  успокоилась  окончательно  и  теперь
улеглась рядом. Ее соседка Самми, недолго думая и не желая  пропускать
интересного  разговора,  скромно  примостилась  неподалеку.  -  Хватит
ходить рядом да около. Зачем явился? Выкладывай.
   Квар довольно мурлыкнул, что означало - он вполне  доволен  началом
беседы. Он долго думал, как начнет разговор с хозяйкой  Чокнутого,  но
все решилось само собой. Не зря,  ой  не  зря  он  пришел  сюда.  Пора
окончательно привести дела становища в нормальное русло. Слишком много
разговоров в последнее время вертится  вокруг  уродца.  Собственно,  и
уродцем Чокнутого мало кто называет. Все прекрасно видят, насколько он
полезен в хозяйстве Иризы. Как старательно  выполняет  все  порученные
дела. И чего таить, Квар сам не  раз  издалека  любовался,  как  умело
Чокнутый справляется с вещами, к которым самому Квару даже  страшно  и
приближаться. Тонкие длинные пальцы рук, над которыми все так смеялись
поначалу, позволяли уродцу вытворять невообразимые вещи. А его  прямое
тело могло забраться на деревья, на которые не  мог  залезть  ни  один
житель становища.  И  хотя  сама  Ириза  поругивает  своего  странного
постояльца, он, Квар, прекрасно знает от жителей, как сладко  мурлычет
она, когда Чокнутый чешет ее своими гибкими  пальцами  за  ушами.  Вот
так-то. И именно это свойство уродца, необычное среди жителей  селения
и носящее давно забытое слово -  "нежность",  заставляет  пантер  стаи
завидовать Иризе.
   Квар  вздохнул  и,  неудобно  изогнувшись  всем   телом,   потрепал
засвербившее ухо задней  лапой.  А  каково  это,  когда  тебя  ласкают
нежными пальцами?
   - Я хотел бы поговорить с ним. Если, конечно, не возражаешь?
   Квар терпеливо ждал, что ответит Ириза. Он знал, насколько неохотно
та позволяет общаться Чокнутому с сородичами. Только с самыми близкими
родственниками, которых у нее, после смерти мужа, не так уж и много.
   - Хорошо, Квар. - Пантера спокойно облизывала правую  лапу,  но  за
видимым спокойствием староста почуял невысказанное  предупреждение.  -
Недолго. И без глупостей.
   Ей  было  чего  бояться.  Месяца  три  назад   обитатели   джунглей
попытались убить найденыша. Выбрали время,  когда  она  отправилась  в
дальнее селение за новыми веревками, и забрались в  дом.  Иризе  тогда
прямо на дороге  стало  худо,  и  она  решила  вернуться.  Или  сердце
подсказало. Но когда она, взмыленная и запыхавшаяся, влетела в дом, то
увидела ужасную картину. Все  перевернуто,  пол  залит  кровью,  везде
валяются клочья шерсти. А сам Чокнутый сидит в углу, чуть  покачиваясь
и рассматривая, как обычно, свои окровавленные  руки.  В  тот  раз  ей
впервые стало страшно. Неизвестные жители  джунглей,  кто  бы  они  ни
были, не оставят в покое то единственное богатство, что  у  нее  есть.
Так и случилось. Во второй раз это произошло в  самих  джунглях,  куда
Ириза взяла с собой  Чокнутого.  Она  и  сама  не  знала,  почему  это
сделала. То ли к старости скучно одной  шастать  по  джунглям,  то  ли
другая какая-то причина.
   Серые странники напали неожиданно, без предупреждения.  И  их  было
слишком много, чтобы надеяться спастись бегством  или  дать  достойный
отпор. Оставалось только забраться на деревья и подождать помощи. Пока
Ириза озиралась по  сторонам  в  поисках  подходящего  укрытия,  серые
странники напали. Вот тут  произошло  первое  удивление.  На  нее,  на
пантеру, серые странники не обращали ни малейшего внимания.  Вся  стая
набросилась на Чокнутого. Ириза  даже  закрыла  веки,  сжавшись  из-за
страха за своего спасенного уродца. А когда смогла их открыть,  то  не
поверила глазам. Стая серых  странников,  ругаясь  и  проклиная  день,
когда они согласились на  это  дело,  трусливо  разбегалась.  Чокнутый
стоял у дерева, держа за хвосты двух скулящих разбойников. Когда Ириза
заглянула в его глаза, то ей стало страшно во  второй  раз.  Спокойное
ожидание смерти и безразличие к ней.
   Как Чокнутый справился с нападающими, до  сих  пор  оставалось  для
Иризы тайной. Об этих случаях она никому не рассказывала, но  слухи  и
сплетни в джунглях разносятся со скоростью ветра. Кто-то что-то видел,
кто-то что-то слышал. После этого уважение к уродцу как  к  животному,
способному защитить и  себя,  а  главное  -  и  хозяйку,  взлетело  на
довольно высокий уровень. Но Ириза всегда помнила: Чокнутый  -  только
животное, такое же смертное, как и все в джунглях. Единственное,  чего
не могла понять Ириза, так это то,  почему  серые  странники  даже  не
поцарапали Чокнутого. И иногда ей казалось, что серые странники просто
хотели взять странное животное живьем.  Зачем?  Кто  их  знает,  серых
странников.
   - Без глупостей, - повторила Ириза и  в  подтверждение  серьезности
слов красноречиво выпустила когти. Достаточное предупреждение.
   Квар почувствовал, как непроизвольно дернулась  его  щека.  Хорошо,
что не со стороны Иризы. Квар не хотел, чтобы самка видела его  страх.
А бояться было чего. Чокнутый был ей как сын! Чокнутый был  ей  дороже
собственного сына! Невиданное дело!  Квар  вспомнил,  как  на  прошлой
неделе Додо переел  пьяных  ягод  и,  завалившись  к  Иризе,  принялся
поносить Чокнутого. Так  уж  получилось,  что  Додо  перешагнул  грань
дозволенного и нечаянно приласкал животное лапой. Да так, что  у  того
из плеча показалось несколько капель красной крови. Додо  до  сих  пор
валяется  у  себя  в  норе  и  проклинает  тот  день,  когда  узнал  о
существовании пьяных ягод, а заодно и Чокнутого. Четыре рваные  полосы
на морде. Ириза  сделала  его  красавчиком,  ничего  не  скажешь.  Все
правильно, нечего соваться.
   Семья всегда была священна. А Чокнутый теперь ее семья.
   Квар тут же подумал, что даже  в  этом  нет  ничего  удивительного.
Последний приплод Ириза принесла пять лет  назад.  Все  ее  сыновья  и
дочери выросли, образовали свои дома  и  теперь  редко  заглядывают  к
некогда красивой - Квар дернул верхней губой, вспоминая  молодость,  -
но все еще довольно милой на вид матери. И что ей  оставалось  делать,
найдя  уродца?  Она  стала  ему  матерью.  А  джунглям  известно,  как
относятся пантеры к тем, кого они взяли под опеку.
   - Я постараюсь вести себя с ним прилично,  если  ты  это  имеешь  в
виду. Я постараюсь не причинить его пустой голове  никакого  вреда.  И
вообще, мне нужно только поговорить с ним, чтобы  прояснить  для  себя
некоторые вопросы. Клянусь своей последней охотой.
   Но даже после этого обещания Ириза долго размышляла. Ей никогда  не
нравилось, что к ее любимцу жители селения проявляют столь пристальный
интерес. Ревность? Может  быть,  и  она.  Старая  пантера  никогда  не
забудет, как от нее отвернулись в тот дождливый день.  Она  не  держит
обиды на своих глупых сородичей, но и прощать их не собирается.
   - Смотри, Квар! - предупредила она в последний раз и снова показала
когти. - Одно неосторожное слово, одно неправильное движение... и я не
посмотрю, что за твоей спиной стоит целая стая. Ты меня знаешь.
   Квар давно знал эту самку. Еще в годы юности он  пытался  ухаживать
за ней, даже одно время  думал  привести  ее  в  свой  дом.  Но  жизнь
рассудила по-своему. Ириза  досталась  другому.  Но  даже  сейчас,  по
прошествии многих лет, Квар с удовольствием вспоминал, как  мягок  был
мех Иризы и как остры были  ее  клыки,  когда  она  игриво  покусывала
ласкающегося Квара. Ах молодость, молодость! Квар с сожалением отогнал
приятные воспоминания и улыбнулся старой пантере.
   - Не волнуйся за своего приемыша. Зови его.
   Может быть, память Иризы тоже вернула былые дни. Она  улыбнулась  в
ответ, устало, но спокойно. Затем повернулась к жилищу и позвала:
   - Чокнутый! Иди-ка сюда.
   Из норы, горбатясь и  сутулясь,  щурясь  от  пробивающегося  сквозь
листву  деревьев  света,  вышел  Чокнутый.  Неровной,  слегка  нервной
походкой он приблизился к расположившимся на траве пантерам  и  присел
на корточки. Он не любил смотреть сверху на жителей селения. Когда  на
тебя смотрят  снизу,  ощущаешь  неопределенное  беспокойство  от  вида
открывающейся шеи собеседника.  Лучше  сровняться  с  ним  и  уж  если
смотреть, то только глаза в глаза.  Но  Чокнутый  не  любил  делать  и
этого. Обычно он упирался взглядом в свои ладони. Разглядывая  их,  он
обретал непонятное спокойствие  и  отрешенность,  только  так  он  мог
избавиться  от  страшных,  вызывающих  дрожь  обрывков   воспоминаний.
Непонятных и необъяснимых.
   - Послушай, сынок. - Квару пришлось повторить вопрос дважды,  чтобы
привлечь внимание Чокнутого. - Я знаю, что ты  иногда  разговариваешь.
Не возражаешь, если я поговорю с тобой?
   Короткий,  чуть  заметный  кивок  подтвердил  согласие.   Чокнутому
нравилась старая седая пантера. От него исходил  запах  спокойствия  и
уверенности. И он подумал, что сделает приятное, если  поговорит,  как
сможет, с этим стариком.
   Квар довольно хмыкнул, скосил глаза на Иризу,  которая  внимательно
наблюдала за ним, ловя каждое движение. Квар прочистил горло, облизнул
обсохший нос и, больше не обращая внимания на ведьму, занялся вплотную
странным животным.
   - Все называют тебя Чокнутым. Это имя дала тебе пантера. Но у  тебя
должно быть свое имя?
   - Не знаю. - Чокнутый пожал плечами, не отрывая взгляда от ладоней,
голых и несуразных.
   - Ириза нашла тебя в джунглях, почти мертвого, со странными  ранами
на теле. Что ты делал в джунглях? Ты охотился?  Спасался?  Заблудился?
Отбился от стаи?
   На  все  вопросы  Чокнутый  отвечал   односложно   и   не   слишком
разнообразно:
   - Не знаю.
   Квар не отчаивался. Долгая жизнь в джунглях приучила его  двигаться
вперед медленно, но наверняка. У животного должно быть  слабое  место,
затронув которое, он, староста, сможет вывести его из апатии  и  тупой
молчаливости. Но вот только где оно, это место?
   - Ириза говорит, что ты иногда ходишь к ручью, который течет в  той
стороне, где просыпается звезда,  дающая  планете  тепло  и  свет.  Но
вместо того чтобы утолять жажду, как это делают все  жители  джунглей,
ты ложишься, раскинув лапы, в воду и долго смотришь на облака. Зачем?
   Стандартный ответ.
   - Ты никогда не облизываешь  себя.  Никогда  не  стачиваешь  когти.
Никогда не рычишь. Не воешь. Почему?
   Единственной реакцией на поток вопросов