кам. Воздух гудел от
стремительных ударов маленькими ладонями и кулачками, удар, блок, еще
удар... И тут она увидела его. О, такого свирепого взгляда Карим не
встречал еще ни разу в жизни, но то, что началось потом...

Его буквально вышвырнуло из-за ширмы, и он пребольно приложился о ковер
спиной. Затем она пнула его в голень и, перевернув на живот, пару раз
заехала ему по лицу, да так, что всю левую сторону будто ожгло огнем. А
потом он почувствовал, как его голова, не в силах сопротивляться железному
захвату, клонится к левому плечу. Позвонки испуганно заскрипели, и Карим,
припомнив пару уроков, которые ему преподал один из его приятелей-донов из
абордажной группы, сделал единственное, что ему оставалось в этой ситуации:
он вытянул губы, нащупал сквозь тонкую материю вызывающе торчащий сосок и
втянул воздух, пытаясь добраться зубами до этой столь чувствительной части
женского организма. И... в следующее мгновение Карим почувствовал, что
вместо того, чтобы стиснуть крепкие челюсти, он яростно целует эту
маленькую алую земляничку. Руки, выворачивающие его голову, на мгновение
оцепенели, а затем дрогнули и чуть ослабили хватку. Воспользовавшись
моментом, бывший чахванжи рывком выбросил ладони вперед и, сомкнув их на
гибкой талии, притянул женщину к себе. Она возмущенно фыркнула и, будто
позабыв все боевые приемы, разжала захват и заколотила ему по плечам
стиснутыми кулачками. Карим оторвался от груди, зарычал и, отпустив талию,
одной рукой сорвал через голову женщины паранджу, а другой резким движением
вздернул подол ее легкого платья. Она пискнула и чувствительно лягнула его
в бедро, но Карим уже обезумел. Он опрокинул ее на маты и, на ходу содрав с
себя комбинезон, навалился на нее всем своим весом. Зобейда тоненько
вскрикнула, выгнулась и впилась ему в плечи своими ногтями. Карим подался
назад, вскинул голову и сквозь тонкую занавесь слипшихся волос увидел
лихорадочный румянец, хищно изогнутый влажно блестящий рот и торжествующе
горящие глаза. А затем он уже потерял способность что-либо осознавать...

Карим откатился в сторону и замер, пытаясь восстановить дыхание и привести
в порядок свои мысли. О аллах, что же произошло? Почему их едва не ставшая
смертельной схватка закончилась таким невообразимым образом? И как та,
которая чуть не отвернула ему голову, вдруг оказалась совершенно не
способна противостоять его натиску? Или слова "не способна" не имеют
никакого отношения ко всему, что только что произошло? Но тут снаружи
раздался рев двигателей атмосферного шаттла...

Запыхавшись, они выбежали на освещенный посадочным прожектором круг.
Небольшая толпа, теснившаяся у открытого люка шаттла, расступилась, и к ним
шагнул тот, кого Карим сначала узнал как христианского священника со
странным именем "аббат Ноэль". Окинув их проницательным взглядом, после
которого, как показалось бывшему духанщику, уголки его рта слегка
приподнялись, священник произнес:

- Вот вы где. Я вас ищу. Мы должны немедленно отправляться.

Карим, так до конца и не успевший прийти в себя после всего, что навалилось
на него этой ночью, недоуменно спросил:

- Куда?

Священник будто не услышал его вопроса:

- Мне стало известно, что одно время вы несли караул во дворце султана, это
так?

- Да, месяца четыре... после усмирения Эдлим-Балама нашу олию на полгода
перевели в столичный гарнизон.

- Отлично. Расположение постов охраны во дворце помните?

Карим замялся:

- Да мы, собственно, во дворце-то и не были. Просто так называлось. А наши
посты находились в Нижнем парке, там, где тюремный дворец и зверинец.

- Меня интересует как раз тюремный дворец. Нам надо выручить оттуда одного
человека.

Карим несколько мгновений удивленно смотрел на собеседника, а затем,
догадавшись, о ком идет речь, судорожно сглотнул.

- Кого?

Ответ был именно таким, какой он и ожидал услышать.

- Принца Абделя.

3

Кухтаренко, главный батальонный старшина третьего батальона двадцать второй
ударной ордена Святого Александра Невского Каланчеевской бригады, откинул
тяжелую крышку котла и, зачерпнув ложкой" на длинной деревянной ручке
густое варево, поднес ее к губам. От ложки валил горячий пар. Старшина
несколько раз осторожно подул на ложку, а затем аккуратно подцепил
оскаленными зубами комочек каши и, с резким вдохом, чтобы воздух еще
немного остудил горячую кашу, втянул его в рот. Погоняв комок языком, чтобы
слюна наконец охладила кашу до приемлемой температуры, он замер и,
глубокомысленно воздев глаза к потолку, несколько мгновений постоял в этой
позе, потом крякнул и внушительно произнес:

- Все, Комин, отрубай горелку. Накроем, она и так дойдет, - и после
короткой паузы добавил: - Молодец, хороша кашка. Во рту тает.

Юркий солдат в снежно-белом колпаке и несколько желтоватом переднике
обрадованно закивал:

- А как же, рады стараться, господин старшина. Кухтаренко благосклонно
кивнул и, зачерпнув полную ложку, повернулся к худенькому, едва одетому
существу, застенчиво переминавшемуся с ноги на ногу у самого входа в
галерею:

- А ну-ка, малец, попробуй, какова она, солдатская кашка.

Тот сверкнул глазенками и, цокая по каменному полу когтями, быстро
подскочил к кухонному блоку. Старшина осторожно протянул ему ложку. Малец
наклонил худенькую шейку и одним движением длинного языка слизнул кашу.
Старшина мысленно охнул. Каша была просто обжигающе горячей, но малец, как
будто не заметив этого, довольно заурчал, старательно облизывая языком губы
и торчащие из-под них небольшие клычки:

- Ш-спасш-сибо.

Произношение у мальца из-за этих торчащих клычков было очень смешное. Да и
сам он выглядел довольно странновато. Но если абстрагироваться от внешнего
вида - обычный пацан лет десяти. У старшины самого двое таких, а ежели
считать старших, так и все пятеро.

- Ну как, понравилось?

- Ыгы.

- Ну так волоки котелок - насыплю. И тебе хватит, и мамке достанется.

- Ыгы! - И малец исчез, будто его ветром сдуло. Старшина усмехнулся ему
вослед. Ну точно его младшенький, Николка. Вот только мать этого мальца
рассказала старшине, что ему всего лишь четыре года. Да и сама она
выглядела лет на сто пятьдесят, хотя ей было не больше восьмидесяти.
Кухтаренко насупился. Нельзя так поступать с людьми. Тем более с теми, кто
более всего беззащитен, - с детьми и женщинами. Краснозадые за это ох как
поплатятся. И все, кто сейчас находился на поверхности Светлой, разделяли
это убеждение.

Спустя пару минут из-за поворота коридора послышался дробный цокот
коготков, причем, судя по выбиваемому стаккато, малец явно был не один.
Через мгновение предположение старшины было полностью подтверждено. В
помещение кухни ввалилась целая толпа разновеликих пацанят, глазенки
которых блестели с одинаковым любопытством. Все вновь прибывшие
остановились у входной арки, а давешний малец, на правах старого знакомого,
подбежал к самому кухонному блоку и остановился, изобразив на лице или,
скорее уж, мордочке опасливо-вопросительное выражение. Старшина окинул
детей цепким взглядом, прикинул количество и общий объем принесенных ими с
собой емкостей и, солидно крякнув, протянул руку к мятому котелку
пацаненка:

- Ну давай, парень, наложу, как обещал. Толпа у входа возбужденно зашипела
и снова замерла. Старшина отложил ложку и, подхватив большой литровый
черпак, щедро зачерпнул им из котла и вывалил в котелок. Малец восторженно
хрюкнул и .вновь прошамкал:

- Ш-спасш-сибо. Старшина усмехнулся в усы:

- На здоровьечко, - и, повернувшись к остальным, скомандовал: - Ну а вы
чего стоите, давай сюда!

Те не заставили себя ждать, и кухонный блок тут же оказался окружен
возбужденно шипящей толпой.

Когда цокот коготков затих за поворотом, старшина закрыл крышку котла и
присел на приступок. Повар, все это время скромненько орудовавший у других
котлов, подошел поближе и остановился, вытирая руки передником:

- Вот удивляюсь я, господин старшина. Вроде того, страшненькие, когти там,
клыки, кожа вся что твой сапог, а мне их... жалко.

- А то, - усмехнулся старшина, - они ж детишки еще. Вот ежели бы мы их
повстречали, когда они уже подросли да от Врага злобы к роду человеческому
поднабрались, тогда - другое дело. А так... Ну как их не жалеть?

- Это все верно, а все одно - непонятно. Мне-то что до них? У меня и
своих-то пока нет. Ан нет, жалко.

- Это все потому, Комин, что ты правильный человек. Вот за это я тебя при
себе и держу. Кашу варить - невелика наука. Многих научить можно, . хотя и
не всех. А вот правильным человеком быть - немалая забота. Ежели ты ее
потянешь, так и с кашей и со всем другим у тебя сладится. Потому как от
людей тебе уважение и помощь будет. Не ото всех, конечно. Многие тебя
пентюхом и лоханью считать будут. Вот, скажем, сейчас: как же так, при
кухне, и не ворует. И многие среди таких в чинах и при больших деньгах
будут. Но чего тебе до них? Все одно, ежели поступать по их разумению, тебе
от них никакого добра не видать, а вот остальные уважать перестанут, а то и
вовсе отвернутся. И на что тебе тогда деньги или чины? Разве ж это жизнь,
если вокруг одна зависть и никакого уважения?

Повар задумчиво покачал головой:

- Это точно.

- То-то, - покровительственно усмехнулся старшина, - а то я гляжу, тебя
Лобин совсем заклевал, мол, какой ты неправильный и бестолковый. Вот и
подумай, что ты ему теперь скажешь. Комин наморщил лоб, будто прикидывая
будущий разговор, и спустя минуту уже растянул губы в довольной улыбке. Он
повернулся к старшине, видимо решив рассказать ему, что он тут придумал, но
вдруг его глаза округлились:

- Ой, пора второй котел отключать! - спохватился он и метнулся к кухне.
Старшина одобрительно кивнул ему вслед.

В этот момент от дверного проема послышался гортанный голос:

- Никодим, у тебя йэсть пара ремкомплэктов на "БС-77"?

Кухтаренко оглянулся:

- А, Абдулла, заходи, дорогой. Кашки отведаешь?

- Твоей, гурьевской?

- Ну конечно.

Гость, невысокий крепыш с явно кавказскими чертами лица поморщился, а затем
решительным жестом закатал рукава, обнажив крепкие руки, покрытые густыми
черными волосами:

- А-а, давай!

- Комин, насыпь-ка нам пару мисок. Спустя полминуты они оба уже уплетали
кашу. Внезапно по ушам ударил рев баззеров боевой тревоги. Абдулла
отшвырнул миску и, рявкнув замысловатую фразу на "втором командном", исчез
за поворотом коридора. Старшина досадливо крякнул:

- Вот черт, не успел ребяток покормить, - и, аккуратно отставив в сторону
миску с оставшейся кашей, шагнул к стойке с боевым скафандром, на ходу
бросив повару: - Ну что застыл, одевайся. Теперь уж не до каши...

* * *

Полковник Богун появился в контрольной рубке, как всегда тщательно
выбритый, в безукоризненно выглаженном кителе и брюках, но, в отличие от
предыдущих дней, в накрахмаленной белоснежной рубашке. Окинув взглядом
подкову консолей, он спокойным и твердым шагом поднялся на вознесенную над
полом рубки площадку командного уровня и опустился в командное кресло:

- Старший оператор, прошу полный доклад.

- Цель групповая множественная, вектор один-один-двенадцать, дальность
двести двадцать три, полная идентификация затруднена из-за использования
противником многофункциональной системы дистанционного подавления.
Расчетное время выхода на дистанцию поражения - сорок минут...

В этот момент неясное туманное пятно вдруг распалось на отдельные искорки -
расстояние до цели уменьшилось настолько, что комплекс ДРО капонира сумел
наконец-то начать индивидуальную идентификацию приближающейся групповой
цели. Все замерли.

- ...О-е!

Последний возглас относился к цифре, которая высветилась в левом верхнем
углу экрана...

* * *

Всевидящий легким изящным прыжком взлетел на узкую площадку, вознесенную в
центр зала, заполненного Приближенными. Его "скорпион" двигался в самом
центре флота. И какого флота! Этот флот был самым большим из тех, что
когда-либо направляли для атаки миров людей. Столько боевых кораблей они не
собирали еще никогда. По существу, сейчас под его командой были практически
все боевые корабли, оставшиеся в распоряжении Могущественных. Но такое
гигантское количество кораблей было вполне оправдано. Каждый из Смерчей,
которые люди именовали "скорпионами", нес только десятую часть обычного
десантного наряда, а на Разящих ("жуках") практически вообще не было
Низших. Всех их пришлось оставить на передовой базе, которая занимала целую
систему, бывшую систему людей, захваченную еще в начале нашествия.
Пригодной для жизни там была всего одна планета со странно звучащим
названием Карраш. Зато астероидный пояс оказался невероятно богатым.
Причем, по какой-то причудливой гримасе природы или Создателя, большинство
астероидов состояло из чрезвычайно чистых и богатых руд и минералов,
практически готовых к прямой переработке. Люди так и не успели приступить к
широкомасштабному освоению пояса, к моменту атаки в поясе работали только
мелкие компании и старатели-одиночки, но Могущественные сразу же оценили
неожиданный подарок. И когда возник вопрос о создании передовой базы,
других вариантов даже не рассматривалось. Сейчас это был уже настоящий
плацдарм, размером со звездную систему, защищенный мощными орбитальными
крепостями с гирляндами чудовищных плавильных заводов, гигантскими верфями,
вереницами огромных танков с горючим и протянувшимися на сотни километров
складскими комплексами, просторными казармами и обширными учебными
полигонами.

Месяц назад эти дикие, неразвитые существа, столь упорно противящиеся чести
стать одними из подданных Могущественных, нанесли неожиданный удар. Тем
более болезненный, что, как казалось Могущественным, его абсолютно ничего
не предвещало. Впрочем, в отношении этих существ сложно было испытывать
абсолютную уверенность в чем бы то ни было. Эти существа первые из всех
разумных видов, с которыми столкнулись Могущественные, обладали такой
великолепной способностью к обучению. Поэтому к настоящему времени
выяснилось, что все первоначальные расчеты сил и средств, необходимых для
включения нового вида в их империю, явно недостаточны. И даже самым упрямым
из состава Фиолетовой и Оранжевой аал стало ясно, что данная ситуация
требует нестандартных решений. Так родился проект создания нового вида
Низших. Сырьем для которого был выбран этот самый упрямый вид Диких.

Фиолетовые поработали на славу. Созданный ими вид оказался чрезвычайно
многообещающим. Первые тесты показали существенно большую боевую
эффективность, чем у основной боевой силы Низших - каламов, которых люди
называли троллями. А значительно ускоренные темпы роста и развития обещали
ввод в дело первого поколения уже через десятилетие после начала массовой
реализации проекта. И все расчеты показывали, что с упрямыми Дикими будет
покончено в течение одного их поколения. Как вдруг эти Дикие, согласно всем
аналитическим справкам даже не подозревавшие о проекте, совершили внезапный
и мощный налет на планету, на которой проходила реализация проекта, но не
уничтожили имеющийся материал, как можно было бы ожидать, а вывезли его в
свой сектор. Это настолько не соответствовало всем оценкам психики Диких,
что повергло аалу Фиолетовых в полную прострацию. Они еще продолжали
спорить, когда флот под командованием Всевидящего ушел в поход...

В принципе, эта экспедиция была инициативой Алой аалы. Учитывая ее масштаб,
она была спланирована и осуществлена молниеносно. В отличие от всех
предыдущих экспедиций, основной задачей этой была не атака миров людей, а
возвращение похищенного сырья. И это было настолько важной задачей, что
Алые сочли возможным бросить на ее выполнение все имеющиеся силы. Так как
люди вывезли всех детенышей, а не просто уничтожили их, Алые вынуждены были
допустить вероятность использования полученного материала по прямому
назначению, но уже в прямо противоположном направлении, то есть в качестве
солдат, воюющих против Могущественных. Что было близко к катастрофе.
Поскольку, учитывая боевые потери последнего времени, в случае появления на
стороне людей столь эффективной популяции бойцов имеющиеся ресурсы не могли
обеспечить необходимой защиты миров, подвластных Могущественным, от
практически неизбежной атаки. Кроме того, несмотря на оставшуюся в
распоряжении Могущественных технологию, набрать сравнимое количество самок
для повторной попытки реализации проекта совершенно не представлялось
возможным.

Несмотря на крайнюю поспешность, экспедиция была подготовлена с обычной для
Могущественных тщательностью. Глубокая разведка показала, что на планету,
где разместили сырье, не высаживалось никаких воинских соединений.
Единственное находящееся поблизости крупное объединение боевых кораблей,
которое могло бы доставить некоторые неприятности, оставалось на месте и не
проявляло никакого беспокойства. К этому флоту был выслан отряд Разящих для
осуществления круглосуточного наблюдения. Кроме того, столь большая
численность флота, сформированного практически только из боевых кораблей,
была вызвана еще и тем, чтобы в случае возникновения гипотетической угрозы
не просто обеспечить подавляющее превосходство, но и сразу отбить у
нападающих всякое желание путаться у Всевидящего под ногами. Это было тем
более актуально при имеющем место уменьшении количества абордажных команд.
Высвободившиеся объемы были необходимы для размещения сырья, а для
подавления возможного противодействия размещенных на планете подразделений
должно было вполне хватить и имеющихся ограниченных сил. Тем более что они
казались ограниченными только в сравнении с полной численностью десанта
подобного флота. А по абсолютным величинам численность Низших вполне была
сравнима с той, что уже штурмовала эту планету в прошлую кампанию, когда ее
защищало не в пример большее число солдат Диких. Во всяком случае, так
представлялось из анализа имеющейся разведывательной информации. И вот
теперь этот огромный флот приближался к своей обреченной цели...

* * *

Богун оставил наконец тщетные попытки выбить пыль из своего кителя и, кисло
скривившись, откинулся на спинку кресла. Нет, ну надо же, по старой русской
традиции перед боем переоделся во все чистое, и на тебе, Краснозадые и тут
умудрились подложить свинью! Удар с орбиты был силен. От внешних антенн
системы наведения остались только рожки да ножки. Верхние галереи были
полностью разрушены, а от узла дальней связи осталась лишь оплавленная
воронка. Но эти высокомерные ребятки все-таки попались! Он содрал идею у
Скшетусского и, заранее выдвинув и закрепив в боевом положении все
двенадцать орудийных башен, накрыл их искусственными скалами. Взамен
выставив на всеобщее обозрение наскоро изготовленные из имеющихся на
складах запасных частей и всякого металлического хлама их ложные аналоги.
Поэтому самый мощный удар атакующих пропал впустую. А весь орудийный
комплекс системы "Гора" остался в целости и сохранности. И теперь
Краснозадых ждал очень неприятный сюрприз. Полковник окинул взглядом
контрольную рубку. Несмотря на сильное сотрясение - даже частично обвалился
потолок, - вся аппаратура работала в штатном режиме.

- Оператор, как там у нас дела?

- До расчетного времени начала десантирования две минуты.

- Хорошо, дайте мне связь с генералом Скшетусским. Сюда.

Спустя мгновение на экране его консоли вспыхнуло изображение друга.

- Ну что, Тадеуш, ты готов? Тот несколько мгновений молча всматривался в
его лицо, а затем кивнул:

- По моим расчетам, через пару минут они начнут сбрасывать десантные боты.
Я дождусь, пока боты снизятся до двадцати километров, а затем ударю всем,
что у меня есть. Я не думаю, что они дадут мне больше двадцати секунд, но
тех, кто в этот момент будет на глиссаде снижения, я ссажу. Это почти сто
процентов. А вот потом наступит твоя очередь. - Скшетусский медленно и
торжественно вскинул руку к виску, отдал честь и исчез с экрана. Богун
вздохнул и повернулся к большому обзорному экрану.

В этот момент раздался возбужденный голос оператора контроля простран