батареи старины "Иоанна" поработали на славу. Вряд ли там внизу осталось
что-либо живое...

Полтора десятка гибких фигур, скорчившихся под маскировочными накидками,
замерли на земле у самой опушки. Вверху, над Их головами, грохотали
тормозные ракеты, но самих десантных капсул в пылевых облаках, затянувших
предгорья, разглядеть пока еще было нельзя. Горячая пыль и пепел,
заполнявшие воздух, скрипели на зубах и забивали ноздри, но масаи стойко
терпели это неудобство, сохраняя максимально возможную неподвижность,
прекрасно понимая, что от этого зависит их жизнь. Накидки - слишком слабое
прикрытие, маскирующее только несколько из полусотни отслеживаемых боевыми
системами параметров человеческого тела типа температуры, конфигурации,
волнового отзыва на биосканирование, поэтому пока эти странные фигуры
воспринимались тактическим анализатором как небоевые цели. Но, для того
чтобы перейти в разряд боевых, то есть подлежащих немедленному подавлению,
достаточно было всего лишь одного неловкого движения. Программа
анализатора, как правило, имела некий порог срабатывания на амплитуды
возможных колебаний вероятных целей, дабы не забивать контуры реагированием
на любую шевелящуюся ветку, но если кто-то, разминая затекший палец,
совершит движение, выходящее за границы установленного для сенсоров порога
амплитуды, тактический анализатор штурмующих тут же опознает опасность. А
идентифицировать по сходным параметрам всех остальных - дело пары секунд.

Грохот над головой перешел в рев, и сквозь пылевую завесу стали отчетливо
видны кроваво-красные хвосты тормозных ракет. Больше маскироваться не было
необходимости. Десятник откинул накидку и, рявкнув ритуальный клич:
"Банме-нгумо нгай-ай!" - вскинул плазмобой. Он успел превратить в огненные
шары три десантные капсулы, прежде чем справа от него свирепо харкнул
плазмой другой плазмобой. Десятник всадил плазменный шар в еще одну капсулу
и, покосившись на остальных, брезгливо вздернул верхнюю губу, обнажив
сточенные зубы. О, Банме-нгумо, ну как можно было так затянуть с открытием
огня, эти новые масаи ни на что не годны. Если бы сейчас рядом с ним было
хотя бы полдюжины настоящих...

Брат Дамесий кубарем скатился по склону и, скользнув за большой валун,
скрючился за ним, судорожно переводя дыхание. Молодые гражданские сопляки,
едва ознакомившись с ТТХ боевого скафандра, сразу же начинают грезить о
носящих столь грозную штуку суперменах, способных вести бой чуть ли не
сутками. И действительно, почему бы и нет - миомерные мышцы,
климат-система, встроенные медблок, сенсорные и прицельный комплексы и еще
полсотни устройств, которые делают за бойца буквально все. Но стоит самому
влезть в эту высокотехнологичную скорлупу, как до тебя тут же доходит, что
миомерные мышцы хотя и позволяют, при определенном навыке, двигаться со
скоростью сорок миль в час или совершать прыжки в две-три сотни ярдов,
таскать всю эту груду железа приходится по большей части на собственном
хребте.

Камень, за которым укрылся брат Дамесий, задрожал, и тут же столбик
диаграммы контроля внешней температуры на мониторе скакнул до коричневой
зоны. Монах презрительно фыркнул. Эти черные все-таки слишком тупые. Ну
зачем лупить из плазмобоя по валуну? Пока эта гора базальта расплавится -
сядет не одна батарея. Впрочем, с некоторыми из них стоило держать ухо
востро. На последних метрах они попали в очень умело подготовленную засаду,
в составе которой оказался один хороший стрелок, изрядно ополовинивший
келию. Слава богу, брат Клом, успевший приземлиться одним из первых, накрыл
его гранатой. А вот с остальными они разобрались довольно быстро. Даже
удивительно, насколько разительно отличается уровень подготовки солдат
противника.

В наушниках послышался голос приход-майора Иеронима:

- Дамесий, уточните местоположение вашей келий.

Монах мысленно выругался. Похоже, штурм вступил в фазу хаоса, когда общая
атака распадается на сотню отдельных схваток и не только десантный наряд
каждого монастыря, но даже каждый боевой приход начинает действовать
самостоятельно.

- Моя келия вышла к какому-то высокому забору. Что за ним - неизвестно.
Сопротивление противника ожесточенное, но тщательно подготовленных
оборонительных позиций не наблюдаю. По всей видимости, гражданский объект.

Приход-майор с минуту переваривал полученную информацию, сверяясь с картой,
а затем в наушниках брата Дамесия вновь раздался его голос:

- М-гм... Похоже, вы вышли к родовому загону. Внимание! Вы должны захватить
объект с наименьшими повреждениями и... максимально сохранить имеющийся
внутри гражданский персонал. Вы поняли? Это очень важно. Повторяю. Вы
должны...

Брат Дамесий едва не сплюнул. Удержался в последний момент, осознав, что
основным результатом сего действия будет изрядно запачканное забрало. А
он-то рассчитывал на поддержку артиллерией. И что же теперь? Положить
вторую половину келии, прорываясь под частым огнем через высокую
капитальную стену, хоть и наскоро, но все же подготовленную к обороне?
Впрочем... Он языком перещелкнул переключатель каналов:

- Брат Клом, у вас еще остались гранаты?

- Да, старший кондатор.

- Прекрасно. - Брат Дамесий сделал паузу, еще раз обдумывая возникшую идею
и пытаясь отыскать подводные камни, но вроде бы все должно получиться как
надо. - Сможете аккуратно завалить левый угол стены? Но только чтобы он
обрушился наружу.

Брат Клом ответил после секундной паузы:

- Да, без проблем.

Брат Дамесий мысленно улыбнулся, мельком поздравив себя с тем, как верно он
определил прежнюю профессию брата Клома. Завалить стену так, как он просил,
- задачка непростая.

- Тогда давайте по моему сигналу. И сразу после этого - дайте пару серий в
тот же угол из плазмобоя на минимальной мощности. Но так, чтобы не задеть
ничего внутри.

- Понял.

- Отлично! Келия, слушай мою команду. Сразу после первой серии - прыжком
вперед. Постарайтесь перемахнуть забор за один прыжок. А там - по
обстановке. Вопросы?

Ответом были шестнадцать коротких "нет". Брат Клемент получил свое еще в
воздухе, навеки обезглавив будущие поколения воинов Господних, а остальные
были опытными бойцами. - Тогда... Брат Клом, давай!..

* * *

Адмирал Мбуну откинул крышку запасного выхода из бункера и, задыхаясь от
кашля, вывалился из тоннеля. О, Банме-нгумо, неужели он сумел выползти из
этого ада?! С орбиты по дворцу ударили в первые же мгновения штурма. Этот
придурок Йогер рассыпался в пыль, наверное, лежа на очередной наложнице. А
может, и не на одной. Последние несколько дней его жизнь превратилась в
сплошную оргию. Похоже, в той кровавой вакханалии, которую он затеял, разум
совсем покинул голову этого ублюдка. Он дошел до того, что, наплевав на
запреты "хозяев", приказал таскать ему самок из загонов. Впрочем, это
немудрено. Вот уже две недели ни одна из его наложниц после ночи любви не
оказывалась способна самостоятельно покинуть ложе Великого. Великого...

Широкие ноздри Мбуну трепетали от злости, он резко выдохнул и тут же вновь
зашелся в кашле. Пылевая взвесь, забившая тоннель, казалось, впиталась даже
в язык. Великий... Великий урод - вот он кто. Ну надо быть таким идиотом,
чтобы уничтожить лучших офицеров перед самой атакой врага? Да и сам Мбуну
торчал у него во дворце скорее на положении пленника, чем действительно
являясь почетным гостем Великого. И, судя по взглядам, которыми награждал
адмирала этот полукровка, его тоже ожидала незавидная судьба. Слава богу,
Мбуну заранее озаботился тем, чтобы во дворце оказались верные люди, чтобы
никто из ближайших прихлебателей Великого не заподозрил, что они связаны с
адмиралом. Поэтому, когда все величие и безумие последнего отпрыска
Великого рода Юму Сесе Свамбе ушло в небытие, он сумел добраться до этого
тайного тоннеля, ведущего к обычному родовому загону. Здесь, в одном из
ангаров, стоял небольшой атмосферный катер, открывающийся только его личным
кодом. А в полутора сотнях миль отсюда, в другом замаскированном ангаре,
выплавленном в подводной части одного скалистого островка, у него был укрыт
скоростной корвет с преданной командой. Конечно, стартовать сейчас было бы
сущим безумием. Но в этом нет никакой необходимости, надо только добраться
до островка и переждать. Неделю, месяц, полгода... столько, сколько нужно.
Запасов хватит.

Адмирал наконец отдышался и, осторожно высунувшись, осмотрелся. Родовой
загон был цел. Никого из персонала не было видно, а вот сетчатые заборы
яслей были усыпаны гроздьями маленьких уродцев, которые, вытягивая
непропорционально длинные шеи, пытались разглядеть, что происходит. Но его
они совершенно не волновали. Впрочем... Мбуну довольно оскалился. То, что
уродцы пока еще живы, - даже хорошо. Сканерам с орбиты будет гораздо
сложнее засечь его, пока он будет пробираться к своему катеру. Во всяком
случае, его шансы успешно добраться до ангара существенно возросли. Только
стоит поспешить. Судя по частому треску плазмобоев у ближней стены
ограждения, атакующие подобрались уже достаточно близко. А адмирал слишком
хорошо представлял себе уровень подготовки новых масаев, чтобы надеяться,
что те сумеют удержать оборону продолжительное время. Поэтому Мбуну не стал
терять ни мгновения, а, ловким движением соскользнув со скального выступа,
укрывавшего люк от нескромных взглядов снизу, и, крепко стукнувшись ногами
о землю, бросился вперед. В этот момент глаза резанула яркая вспышка, и
сразу же раздался грохот. Мбуну опрокинуло на бок. Он извернулся как кошка
и, перекатившись через плечо, вскочил на четвереньки. О, Банме-нгумо,
почему ты оставил своих детей?! Угол забора рухнул, и большинство
оборонявшихся, едва опомнившись, тут же открыли по образовавшемуся пролому
частую беспорядочную стрельбу. Адмирал скрипнул зубами. Идиоты, надо быть
абсолютной тупицей, чтобы атаковать через пролом! Это же отвлекающий
маневр. Но тут над забором почти одновременно, демонстрируя отличную выучку
и великолепную слаженность, взмыли полтора десятка фигур в боевых
скафандрах и развевающихся белых плащах с красными крестами. Они открыли
огонь из плазмобоев еще в воздухе, первым же залпом накрыв дюжину
оборонявшихся и показав остальным, что у них осталось всего несколько
мгновений из всей их никчемной и бестолковой жизни. Злобное отчаяние
придало сил, и Мбуну рванул вперед. У него еще оставался шанс...

Когда он пробегал мимо очередного загона, что-то небольшое, но
стремительное упало ему на плечи. Адмирал от неожиданности отшатнулся в
сторону, но две тощие цепкие ручки, просунувшиеся через ячейки сетки
другого загона, вцепились ему в ногу. Мбуну рванулся, захватил повисшего на
нем уродца за головенку, собираясь одним движением переломить хлипкие
шейные позвонки, но тут на него прыгнули еще трое, и он почувствовал, как
их острые зубы одновременно вцепились ему в ягодицы, плечо и левую голень.
Мбуну взвыл, дернулся, но нападающих уже оказалось пятеро, шестеро,
девять... Спустя пару мгновений адмирал рухнул на песок. Он дико хрипел, до
последней секунды стараясь выбраться из-под кучи тщедушных тел, но кровь
уже хлестала из его разорванного горла, а на месте глаз зияли кровоточащие
дыры. Еще мгновение - и он затих.

Один из уродцев оторвался от трупа, выплюнул изо рта вырванный кадык и,
повернувшись, бросил взгляд вдоль прохода, в котором несколько дней назад
такой же чернокожий на глазах у него убил его мать, и довольно оскалился.

Часть IV. БОЙНЯ

1

Полковника Богуна сигнал вызова поднял с постели в три часа ночи. Занудный
зуммер с трудом пробился сквозь вязкий, без сновидений сон и показался
смертельно вымотанному коменданту началом тяжкого кошмара. Но на пятой или
шестой пульсации до Богуна наконец дошло, что это кошмар... наяву, к
которым за четыре сумасшедших месяца Богун уже привык, - ведь за последние
двое суток он впервые прилег пару часов назад.

Полковник сел на постели, повел плечами, разминая затекшую шею, затем
зевнул, да так, что нижняя челюсть чуть не вывернулась, и яростно потер
ладонью обмякшее лицо. Спать хотелось отчаянно, но зуммер, выставленный
Богуном на самый низкий уровень громкости в призрачной надежде на то, что,
если он долго не проснется, звонивший устанет ждать и неотложный вопрос,
ради которого дежурный отважился побеспокоить только что прилегшего
коменданта, как-нибудь рассосется сам собой, не замолкал. Поэтому комендант
поднялся на ноги и, босиком прошлепав к консоли, упал в кресло. Ударив по
клавише, он снова зевнул, поэтому не сразу заметил, чье изображение
высветилось на экране. Наконец Богун закрыл рот, взглянул на экран - и
окаменел. Несколько мгновений в комнате стояла звенящая тишина, а затем
насмешливый голос произнес:

- Да, полковник, в первый раз мои офицеры предстают передо мной в таком
виде, - и после короткой паузы более мягким и вовсе шутливым тоном добавил:
- Или вам пришло в голову, что у меня несколько изменилась ориентация, и вы
пытаетесь меня соблазнить?

Богун выдавил из горла чрезвычайно интересный с точки зрения изучения
возможностей голосовых связок человека набор звуков и гигантским прыжком,
который сделал бы честь любому мастеру спорта по прыжкам в длину, если бы
не был выполнен спиной вперед, скакнул к встроенному шкафу с формой. С
экрана вдогонку послышался легкий смех.

Через пятнадцать секунд, явно перекрыв все действующие нормативы по подъему
по боевой тревоге, Богун уже стоял перед консолью, затянутый в полевой
комбинезон с сияющей бляхой ремня на поясе и в лихо заломленном берете.

- Ваше вели...

Но человек, чье изображение светилось на экране консоли, не дал ему
продолжить:

- Бросьте, полковник, я прекрасно знаю, что вы не спали двое суток.

Богун судорожно проглотил слюну, внезапно заполнившую рот, и рявкнул:

- Слушаю, ваше величество!

Император усмехнулся и, посерьезнев, сказал:

- Ну вот и хорошо. Те, кого вы должны разместить на Светлой, - уже в пути.
По расчетам того, с кем мы заключили эту сделку, они будут у вас через
пять-шесть дней. Так что не подведите меня.

- Слушаюсь, ваше величество!

Император снова растянул губы в легкой усмешке и, двусмысленно буркнув:
"Ну-ну", - отключился.

Богун опустился в кресло и, стянув с головы берет, вытер им взмокшее лицо.
Вот влип, а?! Он покосился на потухший экран, чтобы еще раз убедиться, что
канал связи с императором отключился, а затем от души выматерился...

Спустя полтора часа комендант выбрался из атмосферного бота, опустившегося
на поверхность в полутора тысячах миль от капонира, и на мгновение
остановился, пораженный открывшимся видом. Ущелье, которое он сам
порекомендовал Скшетусскому для размещения одной из его дивизий, изменилось
до неузнаваемости. Оно уменьшилось почти вполовину, а вместо неширокой
шустрой речушки, весело скакавшей по каменистому ложу, величаво плескалось
изогнутое, как брошенная сабля, довольно большое озеро.

Богун хмыкнул. Несмотря на то что этот чертов поляк сказал ему, что тащит
за собой тучу горнопроходческого оборудования, комендант даже не
предполагал подобных результатов. Все было сделано по уму. Работа
подчиненных полковника Скшетуского могла вызывать только восхищение. Два
новых скалистых пика, торчащих посреди рукотворного озера, явно скрывали
под слоем скальной породы штатные излучатели системы РЭО подавления
планетарного масштаба типа "Шуга-79М", а такое количество воды было
необходимо для работы их систем охлаждения. Комендант стукнул носком сапога
по камешку, на первый взгляд едва держащемуся на самом краю ущелья, но тог
даже не шелохнулся, только отозвался каким-то неестественным глуховатым
звуком. Это не был обычный полевой шпат. Новые стенки ущелья были искусно
сформированы плавящими комплексами и состояли из преобразованных пород,
которые благодаря специальным добавкам на экранах любых сенсоров выглядели
совершенно обычной породой. Резко развернувшись на каблуках, Богун двинулся
к двум убогим хибарам, крытым снопами ржаной соломы.

Генерал Скшетусский, предки которого начали служить русскому императору еще
при той династии, происходил из старинного шляхетского рода. И это являлось
одним из источников его несносной кичливости. (Впрочем, ходили слухи; что
во времена прежней империи с верностью Скшетусских не все было так уж
гладко и среди предков генерала были и такие, кто считал своим долгом
подложить русскому царю изрядную свинью, поставив свой воинский талант на
службу польским мятежникам или, если следовать терминологии другой стороны,
польским повстанцам. Но то было глубоко в прошлом. В конце концов, далекий
предок самой главной опоры трона - графа Маннергейма - тоже когда-то
отчаянно дрался с русскими. Правда, тогда у русских уже (или, вернее, еще)
не было императора.) К разряду шляхетских заскоков генерала можно было
отнести его крайнее нежелание пользоваться для размещения собственного
штаба заглубленными бункерами. Вот и сейчас, несмотря на то что для штаба
был выстроен отличный бункер милях в ста сорока от ущелья, он приказал
разместить там только крупногабаритную аппаратуру и основной состав штаба
группировки, а для себя самого приказал выстроить на поверхности эти самые
хибары, заявив, что стихия настоящего истребителя - небо и Краснозадым надо
очень постараться, чтобы загнать его под землю; Однако все требования
маскировки были соблюдены. Хибары выглядели именно хибарами, связь с
соединениями и другими штабами осуществлялась по заглубленному
оптоволоконному кабелю через антенный комплекс, расположенный в ста милях
от ущелья, и размещалось в них именно то количество людей, какое и должно
было быть. Впрочем, скорее всего, это были излишние предосторожности. Богун
знал, что, как только гарнизон перейдет в состояние повышенной боевой
готовности, Скшетусский аккуратно уберет свои шляхетские заморочки куда
подальше и тоже переберется в бункер. Он был слишком хорошим военным, чтобы
позволять подобным вывертам снижать надежность управления войсками. Все
хорошо в свое время.

Скшетусский встретил его на крыльце, облаченный в галифе, домашнюю куртку,
сплошь расшитую галуном на манер гусарского доломана, и в мягких домашних
туфлях на босу ногу. Комендант злорадно прищурился, он представил, как
адъютант поднимает генерала с постели сообщением, что к нему полковник
Богун, и тот, недовольно скривив холеное лицо, бурчит: "Что это взбрело в
голову этому неугомонному хохлу беспокоить приличных людей ни свет ни заря?
Ладно, подай мне халат". Генерал заметил его гримасу, но, истолковав ее
несколько превратно, в ответ демонстративно поправил пояс из витого
золоченого шнура и приосанился:

- Господину главному квартирмейстеру - виват! Чем обязан?

Полковник Богун молча протянул ему распечатку. Скшетусский вскинул брови
домиком и, небрежно, двумя пальцами. Зацепив распечатку, поднес ее к лицу.

Богун с интересом выжидательно сложил руки на груди. Он знал, что выражение
лица генерала очень быстро переменится, и не собирался упускать ни единого
грана столь захватывающего представления.

Спустя полминуты генерал, максимально придирчиво изучив распечатку,
протянул ее обратно и подчеркнуто деловым тоном произнес:

- Жду ваших распоряжений, господин... главный квартирмейстер.

Он по привычке попытался стукнуть каблуками, но вместо этого только шаркнул
кожаными подошвами домашних туфель о доски крыльца. Так что полковник был
награжден за терпение в полной мере. Скшетусский побагровел, но Богун умело
разрядил ситуацию, сделав вид, что не заметил оплошности, и слегка польстив
генералу:

- Спасибо, Тадеуш, я специально приехал к тебе первому, зная, что всегда
смогу положиться на своего однокашника. Третья эскадрилья никогда не
подводила.

Двадцать три года назад они стояли в строю Третьей эскадрильи на плацу
императорского летного училища, и оба с волнением ожидали момента, когда
подойдет их очередь выйти из строя, чтобы, припав на правое колено и ощутив
прикосновение к левому плечу парадного палаша начальника училища генерала
Багратиона