стью судьбы? Нет, на первый взгляд все было отлично. Дон Ив
Счастливчик не просто остался жив в ситуации, когда, казалось, не было
никакого иного выхода, кроме смерти, но и стал Вечным, легендой благородных
донов, тем, кого они считали Сыном Божьим, посланным странствовать среди
людей и смотреть - не оскудели ли доны силой и мужеством и достойны ли
того, чтобы и дальше нести слово и славу Господню. Конечно, он не был Сыном
Божьим. Если Творец был именно тем, кого люди и подразумевали под понятием
Господа, то сотворенное им оказалось очень далеко от того дюжего,
добродушного, но не очень образованного дона, каким был Ив. Даже внешне
(чего уж говорить, если боевая ипостась нового Ива теперь представала перед
окружающими в виде Черного Ярла). Но все, о чем говорилось в легенде о
Вечном, которую так любил рассказывать дон Шарлеман, по прозвищу Сивый Ус,
было теперь при нем: и шпага, которой можно рубить даже келемит, и
бессмертие, и потрясающая скорость реакции, позволяющая на равных сражаться
с целым выводком Алых князей. Вот только для того, чтобы стать Вечным,
ничего из этого арсенала оказалось не нужно. И Иву пришлось осваивать
совершенно другие науки. Судя по тому, что теперь к его слову
прислушивались люди, чьи приказы, к примеру, могли кинуть в атаку миллионы
солдат или же выбросить на рынок миллиарды или, наоборот, оставить их в
надежных банковских сейфах, вызвав жесточайший кризис, который затронул бы
финансовые системы всех без исключения современных государств, ему удалось
их освоить. Мало кому было известно, что могущественнейший мистер Корн,
загадочный Черный Ярл и скромный теолог, пользующийся, однако, в курии
немалым авторитетом, - одно и то же лицо. Но о том, что существует НЕКТО,
обладающий невероятными возможностями вмешиваться в дела сильных мира сего
и суверенных государств и понуждать их действовать по своей воле, знало
достаточно людей, чтобы распространять об этом слухи.

Эти слухи были довольно далеки от реальности. Одни представляли его
страшным монстром, опутавшим всю цивилизацию своими щупальцами и вертящим
королями и президентами будто марионетками. Другие вообще не верили в его
существование. Третьи предполагали, что кто-то такой все-таки существует,
но его влияние сильно преувеличено. Некоторые считали его новым Мессией,
призванным очистить человечество и привести его в царство Божие. И они
готовы были творить его именем самые жуткие преступления, оправдываясь тем,
что Мессия уже пришел и ждать больше нечего. Ему молились и его проклинали.
Он был кошмаром и надеждой. Его награждали самыми различными прозвищами.
Вот только никто, даже он сам больше не называл себя Счастливчиком...

Послышался мелодичный сигнал. Ив повернулся. Дверь мягко ушла в сторону, и
в каюту ввалился фра Так:

- Я только что видел нашего благочестивого брата Томила. Он несся куда-то
по коридору с ошарашенным лицом.

Ив слегка растянул губы в намеке на улыбку. Фра Так кольнул его
заинтересованным взглядом и тоже усмехнулся:

- Понятно... - Он помолчал, а потом осторожно заметил: - А может быть,
все-таки поручить это дело кому-нибудь еще? Похоже, он боится ИХ до колик в
желудке.

Ив отрицательно качнул головой:

- Нет. - Он на мгновение задумался, а стоит ли разъяснять стоящему перед
ним человеку причины своего решения, и тут же нахмурился. Последнее время
он уже не раз ловил себя на мысли о том, как сильно его стала раздражать
непонятливость окружающих. То, что ему казалось очевидным, для других
зачастую становилось таковым только после подробных объяснений. А иногда
даже тогда, когда все уже не имело смысла. И это раздражение ему совсем не
нравилось. От него несло высокомерием Алых князей, наиболее совершенных
разумных существ среди всех известных разумных видов. И мысль о том, стоит
ли разъяснять очевидное, была из этой же обоймы. Поэтому он повернулся к
Таку, уютно устроившемуся в занимающем почти четверть каюты кресле перед
закрытой фальшпереборкой командной консолью, и сказал: - Понимаешь, сейчас
у нас под рукой нет никого, кому можно было бы поручить это дело... кроме,
конечно, тебя. Но ты с ним не справишься...

Фра Так возмущенно вскинулся, но Ив остановил его порыв поднятой ладонью:

- Подожди, я знаю, что ты проповедовал среди уттаров и вполне справился бы
с обращением и ЭТИХ. Но... - Он остановился, собираясь с мыслями. Это было
очень важно - правильно ОБЪЯСНИТЬ. Сколько великолепных идей, гениальных
замыслов и блестяще разработанных планов остались нереализованными или,
наоборот, были реализованы, но совершенно не теми, кто их придумал, вовсе
не из-за происков врагов или дурацких случайностей, а из-за того, что их не
смогли правильно объяснить. Не ВНЯТНО или ПОНЯТНО, а именно ПРАВИЛЬНО,
учитывая интеллектуальный уровень, темперамент и характер собеседника,
чтобы он понял тебя именно так, как ты и хотел, - Я уверен, ты стал бы для
них прекрасным наставником. И мои слова о том, что ты не справишься,
совершенно не означают, что я сомневаюсь в твоих способностях. Но ты сделал
бы все не так. Просто... для того, что НЕОБХОДИМО, ты слишком силен.

Фра Так, все это время с нетерпением ожидающий, пока Ив наконец
соблаговолит дать ему возможность высказать свое возмущение, удивленно
уставился на него. А Ив терпеливо пояснил:

- Тот, кто приведет их к вере, рискует обрушить на себя бремя их
преданности. Подумай, это будет преданность миллионов существ, специально
выведенных для того, чтобы убивать. Сможешь ли ты обуздать ее? А если да,
то кем ты станешь? Богом? А насколько ты готов к этому? И что это принесет
тебе... человечеству? - Он замолчал.

Фра Так задумчиво потер рукой подбородок, а затем осторожно спросил:

- Но почему этот монах не вызывает у тебя таких опасений?

Ив усмехнулся:

- Он умен, упрям и... талантлив. Но он слаб и боится их, как ты сказал, до
колик в желудке. Поэтому он будет бежать от их преданности, уворачиваться
от нее, обращать ее на того, кто способен принять ее и даже не заметить
этого бремени. На Господа нашего и его церковь.

- А если он не выдержит или, скажем, окажется недостаточно или... слишком
убедителен? Помнишь историю с отцом Коммодом?

Ив вновь усмехнулся. Отец Коммод проповедовал среди клаймов и столь ярко
обрисовал им, как Господа нашего Иисуса осияла величайшая благодать, когда
он принял смерть на кресте, что благодарные туземцы возжелали
облагодетельствовать своего неутомимого пастыря такой же благодатью. Сто
семьдесят представителей самых многочисленных кланов Народа равнин
собрались у стандартного модуля передвижной церкви, воздвигли крест и
распяли на нем миссионера. Трое суток, пока отец Коммод мучился на кресте,
все присутствующие лили слезы и рвали на себе волосы, а когда столь
убедительный святой отец наконец испустил дух, новообращенные христиане
закатили гигантский пир, радуясь тому, что совершили благое дело и что
теперь у клаймов есть свой собственный бог и защитник. Новый Ватикан потом
долго боролся с этой ересью, причем до конца так ее и не искоренил. И
несмотря на то что отец Коммод был объявлен просто очередным святым, его
иконы висели в соборах клаймов наравне, а иногда даже выше, чем лики Христа
и Мадонны. Потому что оказалось, что эта борьба может привести лишь к тому,
что клаймы окончательно отпадут от Престола Святого Петра, как когда-то на
Земле это произошло с англиканской церковью. Поэтому курия объявила, что
отнюдь не против того, что один из святых на одном из миров будет несколько
более почитаем, чем другие. Забыв, правда, упомянуть, что в число этих
других попали и Иисус Христос, и его мать.

- Я думаю, об этом нам не стоит особо беспокоиться. Брат Томил
действительно талантлив и, несомненно, сам прекрасно помнит ставшую
хрестоматийной историю с отцом Коммодом. Она - один из самых ярких цветков,
украшающих учебную программу по миссионерству ЛЮБОГО духовного училища или
академии. К тому же одно то, что он так долго продержался в личной
канцелярии Макгуина, который терпеть не может именно таких, как он их
называет, "слизняков", характеризует его потенциал выживания с самой
положительной стороны.

Фра Так хмыкнул:

- Ага, а то, что он подвернулся тебе, когда ты искал исполнителя на столь
деликатное дельце, наоборот - с отрицательной. Ну да ладно. Но вот что ты
сделаешь, если он все-таки станет тем, о ком ты говорил?

Ив молча уставился на противоположную стенку каюты, а затем повернулся к
Таку и тихо ответил:

- Надеюсь, с ТАКИМ богом я справлюсь. От того, каким тоном это было
произнесено, фра Так невольно поежился. А его собеседник тихо добавил:

- И тем более я не хотел бы, чтобы в этом случае на его месте оказался ты.
- Они замолчали. Несколько мгновений в каюте висела неловкая тишина, а
потом Ив вдруг хитро прищурился и произнес:

- К тому же я совершенно не собираюсь предоставлять брату Томилу полную
свободу. Придется тебе тряхнуть стариной и вспомнить, как ты проповедовал
среди уттаров.

Фра Так бросил недоуменный взгляд на Ива, а затем его губы растянулись в
широкой улыбке, и монах, поняв, что ему не нужно более ничего доказывать,
выбрался из кресла и, старательно отводя глаза, проговорил нейтральным
тоном:

- Ну ладно, пойду "посмотрю, как там дела у нашего гостя. Он совсем
закопался в своих архивах. Они оказались изрядно попорчены за время его
бегов, и сейчас он пытается раскопать максимум того, что осталось, и
переписать информацию на новые кристаллы, - И фра Так удалился, одарив Ива
взглядом старого заговорщика. Ив досадливо поморщился. Черт возьми, он
настолько привык манипулировать людьми, что уже без особых проблем
проделывал это с теми, кого считал близкими друзьями. И это ему совершенно
не нравилось.

В этот момент за фальшпереборкой раздался короткий сигнал. Ив нажал кнопку,
и переборка мягко втянулась в стену. На экране возникло лицо Уэсиды.

- Капитан, нас вызывает патруль русских.

- Автооповеститель?

- Нет, старший патруля. Лично.

Ив удивленно вскинул брови. Когда на Эль-Хадре у него в голове сложились
один к одному все кусочки мозаики, первым препятствием на пути воплощения
возникшего у него плана было как раз установление связи с русским
адмиралом. Согласно требованиям их уставов, патрулю категорически
запрещалось устанавливать двусторонний контакт с судами-нарушителями.
Обнаружив нарушителя запретного района, патруль включал автономный
передатчик-оповеститель с заранее записанным сообщением и приступал к
активным действиям, которые заканчивались либо выдворением, либо
уничтожением нарушителя. Это правило русские соблюдали настолько
неукоснительно, что даже два крупнейших международных скандала,
разразившиеся из-за уничтоженных фешенебельных пассажирских лайнеров, не
поколебали их упорства. Один из лайнеров принадлежал "Кортнер эрлисити",
могущественнейшей мегакорпорации, экономической ипостаси клана Смитсонов,
одного из Великих кланов Таира, а другой - "Сталптоунс интертейнман",
крупнейшему туроператору Содружества Американской Конституции. Русские
стойко выдержали почти полугодовую истерию на всех международных каналах,
разрыв дипломатических отношений, попытки установить экономическое эмбарго,
но так и не наказали ни одного из своих пилотов и командиров и не отменили
это положение своего устава. А затем сделали ход конем, предоставив
неопровержимые доказательства того, что капитаны уничтоженных судов были
своевременно информированы о возможных последствиях продолжения прежнего
курса, и предложив солидную компенсацию родственникам погибших, при
условии, что компании - владельцы кораблей заплатят равную долю.

Общества по защите прав родственников пострадавших тут же переключились на
компании, и кровожадный русский монстр, которым пугали обывателя последние
полгода, сразу же вновь превратился в опасного, но довольно симпатичного
русского медведя, с которым вполне можно жить, если не совать ему руку в
пасть. Итогом конфликта было полное разорение "Сталптоунс интертейнман".
"Кортнер эрлисити" удержалась, но понесла довольно солидные финансовые
потери. К тому же во время этого скандала ходили упорные слухи, что
истинные причины появления этих лайнеров в районах, закрытых русскими для
международных полетов, стоило бы поискать в Ленгли, на Земле. И если этот
слух имел отношение к действительности, то после подобного завершения
данного дела можно было не сомневаться, что ребятам из Си-ай-эй больше не
стоит рассчитывать на подобную лояльность со стороны бизнеса. И вот такая
неожиданность...

- Хорошо, установите связь, я сам буду разговаривать с ним. - Ив, отключив
экран, потянул рясу через голову. Слава богу, они наконец добрались до цели
своего путешествия, и теперь ему снова предстояло объяснять то, что
казалось совершенно очевидным.

4

Адмирал Томский (на этот раз он строго-настрого приказал, чтобы к нему
обращались именно таким образом) стоял перед огромными внутренними воротами
стартовой палубы авианосца "Варшава", ожидая, пока автоматика выровняет
давление и температуру по ту сторону ворот до допустимых величин. Его
одолевало сильное нетерпение. Пять часов назад патруль сторожевого
охранения района базирования доложил об обнаружении одиночного корабля
неидентифицируемого абриса. Князь, который сразу после разговора с братом
приказал временно приостановить действие стандартной инструкции "2-бис",
предусматривающей немедленный перехват любого судна, проникшего в запретную
зону, и отконвоирование его за пределы закрытого района, распорядился,
чтобы патруль установил двустороннюю связь с кораблем и выяснил его
намерения. Возможно, это было излишним. Нарушение инструкций, даже по
прямому указанию высшего командования, не шло на пользу еще ни одному
флоту. Но он не столько боялся того, что важного гостя разнесут в пыль
патрульные корабли (люди такого ранга, как правило, имеют достаточный опыт
выживания в подобных ситуациях), сколько того, что желание гостя
встретиться с командующим Второго флота окажется существенно меньше
необходимого, чтобы озаботиться преодолением подобного препятствия. Так
что, как только пришло сообщение от патруля, из которого можно было сделать
вывод, что ими перехвачен именно тот корабль, которого они ждут, он
приказал немедленно выслать конвой. В принципе, о мистере Корне в сообщении
не говорилось ни слова, переговоры вел некто, именующий себя аббатом
Ноэлем, но служба разведки флота, получив изображение перехваченного
корабля, с уверенностью заявила, что этот корабль на девяносто восемь
процентов соответствует имеющимся в их распоряжении проекциям корабля
Черного Ярла. Дабы избежать утечки информации, идентификацию осуществил
лично начальник разведки капитан первого ранга Хаккинен, выпускник Финского
кадетского корпуса, считавшегося кузницей кадров внешней разведки, после
чего файлы с информацией и проекциями были заархивированы под личным кодом
Хаккинена.

- Давление выравнено, температура плюс одиннадцать по Цельсию, Ваше...
э-э-э... господин адмирал. - Старший офицер, бойко начавший стандартный
доклад, запнулся на титуле, смутился и покраснел. Князь усмехнулся и
шутливо погрозил ему пальцем, а затем коротко приказал:

- Открыть створки.

Он отдал приказ принять корабль Черного Ярла на освобожденную от
истребителей стартовую палубу авианосца "Варшава", поскольку именно там
можно было обеспечить максимальную конфиденциальность встречи. Информацию о
том, что в пространство района базирования флота было разрешено войти
неизвестному кораблю, скрыть вряд ли удастся, слишком много людей уже
осведомлены об этом факте, но попытаться максимально отдалить срок
распространения этой информации все-таки следовало. Поэтому князь, прибыв
на борт авианосца, сразу же приказал двинуться навстречу кораблю Черного
Ярла, чтобы принять его на палубу на максимальном удалении от флота.

Флот был поднят по тревоге, а затем практически во всех эскадрах и дивизиях
кораблей начались многосторонние учения боевых расчетов смен БИЦов.
Флагманские специалисты, направленные в соединения в качестве посредников,
имели строжайший приказ особо контролировать, чтобы дальность действия
сенсорных комплексов была строго ограничена заданными параметрами и
секторами. Причем кроме "Варшавы" еще шесть авианосных групп покинули
парковочные орбиты и приступили к отработке внутригрупповых перестроений.
Так что весь флот на ближайшие трое суток был занят делом. А затем должно
было последовать подведение итогов, награждение лучших и тому подобные
вещи, и можно было ожидать, что болтовня по поводу того, "а что это там за
кораблик нагрянул в расположение флота аккурат перед началом учений",
начнется не раньше чем через две недели. И будет довольно ленивой. Но вот
сведения о том, что это за корабль, зачем прибыл и кто был на его борту,
должны остаться строго конфиденциальными. Поэтому, сразу же после того как
корабль Черного Ярла коснулся своими опорами посадочного стола стартовой
палубы "Варшавы", доступ персонала на стартовую палубу был полностью
прекращен, а все лифты, выходы и технологические проемы, по которым можно
было попасть на палубу, взяли под охрану орлы капитана первого ранга
Махтимагомедова, начальника личного конвоя князя.

Один из них сейчас недобро поглядывал на стоящих перед воротами сквозь
бронестекло боевого костюма. И только когда его взгляд на мгновение
задерживался на Великом князе, в его глазах вспыхивал какой-то звериный
восторг.

Конвой был сформирован из выходцев с Сахди-Эльбруса: дюжих аварцев, кумыков
и чеченцев. Все они были преданы князю, как хорошо выдрессированные
кавказские овчарки, способные, как известно, защищать хозяина до последнего
вздоха. В конце битвы за Светлую на флагманский корабль прорвалось почти
три десятка ботов с троллями. К тому моменту флагман отбил уже два абордажа
и от спарок непосредственной обороны и абордажной команды остались только
рожки да ножки. Капитан умолял князя покинуть корабль: ситуация еще висела
на волоске и даже получасовая потеря управления грозила повернуть едва
наметившуюся победу к полному разгрому. Тогда бойцы конвоя рассыпались
вдоль внешней обшивки и после прорыва абордажных групп троллей открыли по
ним огонь из лучевиков. Смещения силового каркаса корабля плющили
прорвавшихся вместе с обороняющимися в кровавое месиво и разрывали в клочья
внешнюю обшивку, так что после атаки флагман напоминал огромную консервную
банку, неумело вскрытую гигантским тупым ножом. Из всего состава конвойной
сотни тогда выжило только шестеро братьев Шихшаидовых, оставшихся с князем
в качестве последнего рубежа обороны (в окружении князя поговаривали, что
эти шестеро могут даже казгорота на холодец порвать), и еще пятеро из числа
тех, в чьи отсеки так никто и не сунулся.

Створки ворот медленно поползли в стороны, из открывшегося проема пахнуло
холодом, и стоящий за левым плечом князя Метелица отшатнулся, но тут же
досадливо сморщился и придвинулся поближе. Князь дождался, пока ворота
откроются окончательно, переждал еще десяток секунд и неторопливо двинулся
вперед, коротким взмахом руки приказав всем оставаться на месте.

Они встретились как раз на полпути между воротами и черной тушей корабля.
Двое рослых крепких мужчин, один в синей повседневной форме русского флота
без знаков различия, а второй в строгой сутане. Но всякий, кто имел
возможность наблюдать за этой встречей, почувствовал, что встретились двое,
каждый из которых обладал незримым, но явно ощущаемым могуществом. Причем
это не было могущество миллиардов соверенов, миллионов людей или сотен и
тысяч боевых кораблей, стоящих за их спинами. Это могущество было в них
самих.

Ив несколько мгновений рассматривал стоящего перед ним высокого военного.
Последние несколько часов он ломал голову над тем, чем ему грозит столь
легкое преодоление всех вызывавших у него такое опасение барьеров. Но тут
его осенило... Вернее, первые мысли по этому поводу появились, когда им
удалось практически мгновенно получить разрешение на про