пролетел поперек территории лаагов  и  позволил  им  изрезать
себя на кусочки, - согласился Джим. - Они не смогли  окончательно  распылить
"Охотника на бабочек" только потому, что даже без двигателей им не удавалось
задержать его на одном месте достаточное количество  времени.  Нам  с  тобой
нужно уберечь  корабль,  ну  и  себя,  разумеется.  Интересно,  кстати,  что
случается с разумом, когда его корабль  разрушают?  Он  умирает  или  просто
плавает в космосе?
   - Давай думать о проблемах по мере их возникновения, - отозвалась Мэри.
   - Когда они возникнут, их придется тут же решать.  Я  надеялся  узнать  о
предстоящем хоть чуть-чуть заранее.
   - Ну, у меня ответов  нет.  Поэтому  сейчас  переживать  бессмысленно,  -
сказала Мэри спокойно. - Начнем?
   - Мы уже начали, - объяснил Джим. - Я установил  автоматический  алгоритм
прыжков вперед, внутрь и наружу, на случай если я  сам  не  смогу  управлять
кораблем. Теперь держись, мы отправляемся.
   Само отправление оказалось тихим и спокойным. Они сделали десять  прыжков
- без тел переходы ощущались как что-то вроде скачков сознания -  и  наконец
выплыли на участке космоса, не особенно отличавшемся от того, где их оставил
последний сопровождающий.
   - Теперь внутрь... осторожно, - проговорил Джим.
   Он  мысленно  переключил  управление.  Мэри  достаточно   разбиралась   в
пилотировании, чтобы понять, что он разворачивает  корпус  перед  переходом,
чтобы выйти из него в нужном направлении - в данном случае носом к диаметру.
Потом он начал серию фазовых  переходов,  все  короче  и  короче.  Последний
прыжок был в пределах видимости приборов "ИДруга".
   - Согласно расчетам приборов - и моим, - сказал Джим, -  мы  должны  быть
примерно за три световых года от диаметра. Если наше исходное  предположение
верно и лааги используют похожий диаметр, то здесь должны проходить маршруты
их кораблей. Нам придется посидеть и подождать.
   - А если мы тут будем сидеть, а никто так и не появится? - спросила Мэри.
- Мы опять выйдем наружу или двинемся потихонечку вверх по диаметру?
   - Первый способ надежный, но медленный. Второй быстрее, но опаснее  -  мы
можем попасть в зону интенсивных передвижений лаагов. - Джим заколебался.  -
Я знаю, что бы сделал я. А ты бы как поступила?
   - Двинулась бы вверх по диаметру, - сказала Мэри, не колеблясь.
   - Так я и знал, что ты это скажешь.
   - А что, ты хотел выходить наружу?
   - Нет, - мрачно отозвался Джим, - Я бы выбрал то  же  самое.  Теперь  нам
придется так и сделать. Мы можем наткнуться на их корабли в любой момент.
   Они двинулись вверх по галактической спирали. Джим решил, что сейчас  они
находятся примерно за половину  светового  года  от  диаметра.  Он  старался
прыгать на расстояние видимости приборов, чтобы не пропустить лаагов. Они  с
Мэри замолчали, и им обоим это было по вкусу  -  за  четырнадцать  часов  по
хронометру корабля они переговаривались лишь изредка.
   Порядок был такой: сделать переход,  остановиться,  проверить  окружающее
пространство  приборами  и,  если  будет  замечено  что-то  вроде   корабля,
подобраться  к  этому  месту  крошечными  переходами  по   несколько   сотен
километров, пока не станет ясно, что это не инопланетное  судно.  Тогда  они
делали еще прыжок вперед, до предела возможностей приборов, и,  если  на  то
был повод, снова тщательно осматривали район.
   Через четырнадцать часов, однако, Джим пробурчал что-то себе  под  нос  и
начал программировать переход на пять световых лет наружу.
   - В чем дело? - заинтересовалась Мэри. - Ты что-то заметил?
   - Нет, - ответил Джим. - Просто инстинктивная догадка, лучше это никак не
объяснить.
   - Что-то ты часто  такие  вещи  говоришь,  -  заметила  Мэри,  -  сначала
хронометр в уме, потом подсчеты нашего местонахождения в уме в дополнение  к
расчетам корабля. Теперь вот еще догадки. У тебя что, какой-то особый дар?
   - Ничего чудесного в этом нет, - объяснил Джим. - Помнишь,  я  говорил  о
ранних стадиях океанской навигация? Даже с секстаном и  хорошим  хронометром
было довольно сложно пересечь Атлантику и сразу попасть к нужному берегу. Но
у некоторых навигаторов это получалось лучше. А у  некоторых  пилотов  лучше
получается межзвездная навигация. Вот и все, очень просто.
   - Не так и просто, - возразила Мэри. - Я  бы  даже  сказала,  что  в  это
трудно поверить.
   - Слышала когда-нибудь про чувство дома у животных - не только птиц, но и
кошек, и собак? - сказал Джим. - Полинезийские моряки наблюдали за движением
волн, чтобы перебираться через огромные участки Тихого океана  в  суденышках
не больше каноэ. У алеутов возле Северного полюса  семнадцать  названий  для
разных видов снега. Их дети играют в снежных насыпях, но не в  тех,  которые
могут осыпаться и завалить их. Когда их спрашивают, как  они  отличают  одну
насыпь  от  другой,  они  говорят,  что  это  очевидно.  А  у  меня  дар   к
галактической навигации - мою эскадрилью послали за Раулем  в  том  числе  и
поэтому.
   - То есть ты хочешь сказать, что я просто должна тебе доверять?
   - Именно. Доверяй мне. Я доверяю  своему  инстинкту,  -  сказал  Джим.  -
Вспомни, кстати, на корабле Рауля все приборы  вышли  из  строя  задолго  до
того, как он отправился к Земле. Но шел он в  правильном  направлении.  Как,
по-твоему, ему это удалось? Мэри долго молчала.
   - Не знаю, - сказала она наконец, - но...
   - Стой! - внезапно прервал ее Джим. - Бандит прямо перед нами!
   И правда, он был виден на экране дальнего обзора - пока просто светящаяся
точка, но ореол вокруг нее показывал, что она  излучает  свет  так,  как  не
может излучать ни один природный объект.
   - Откуда ты знаешь, что это лааги? - начала Мэри. - Может, там что-то  не
известное нам...
   - Это лааги. Я уверен.
   - Куда он направляется, к нам или от нас?
   - Пока не знаю. Я задействовал приборы, чтобы выяснить. Пока похоже,  что
он идет параллельно нам в половине светового года отсюда.  Но  вот  куда  он
направляется, мы не узнаем, пока не подойдем поближе.
   - А он нас видит?
   - Не знаю. Готов поспорить на месячную зарплату, что пока  не  видит.  Но
многое зависит от того, куда он идет, к нам или от нас.
   - А какая разница? Экраны-то у него во все стороны, - заметила Мэри.
   - Разница есть. Такова уж природа людей или,  в  данном  случае,  лаагов.
Наше внимание, и их, похоже, тоже,  большую  часть  времени  концентрируется
впереди, по направлению движения корабля. Поэтому мы и считаем,  что  у  них
глаза спереди, как у людей и хищных млекопитающих, а не по бокам, как у птиц
и травоядных. Если он идет к нам, то рано или поздно  он  нас  увидит,  если
только мы не уйдем. А если мы двинемся с места, то это заметят его приборы.
   Они подождали.
   - Он движется к центру  галактики.  Смотрит  в  нашу  сторону,  -  сказал
наконец Джим.
   Они подождали еще.
   - Он нас увидел. Он повернулся к нам. Готовься  -  сейчас  он  пойдет  на
боевое  сближение  с  нами.  -  Внутренний  голос  Джима  зазвучал  сухо   и
по-деловому. Он и чувствовал, и слышал  его  так,  как  прежде  слышал  свои
переговоры с эскадрильей на границе прямо перед атакой приближающейся группы
лаагов.
   - О Господи, - сказала Мэри, - мы ведь только начали.
   - Не беспокойся, малышка. - Если бы у Джима  сейчас  было  лицо,  оно  бы
ухмылялось. На видеозаписях он всегда ухмылялся, вступая в бой. Джим  и  сам
не знал, к кому обращается: к Мэри, или "ИДругу", или к ним обоим. - Если он
слишком уж близко к тебе подберется, я его убью.

Глава тринадцатая

   Как только Джим сказал это, корабль лаагов  совершил  фазовый  переход  и
стал ясно виден уже не просто как самая маленькая точка на огромном экране.
   - Я был не прав, - сказал Джим. - Его цель - не мы. Под  таким  углом  он
пройдет от нас на расстоянии, меньшем, чем дальность их орудий. Либо он идет
куда-то в сторону от диаметра, либо...
   Он умолк.
   - То есть мы сейчас, может быть, среди обитаемых миров лаагов? - спросила
Мэри.
   - Все может быть, - протянул Джим, - но похоже,  он  собирается  миновать
нас на таком расстоянии, что, скорее всего, их аппаратура  не  зафиксировала
нас.
   - Разве у их приборов не такая же дальность, как у наших?
   - Точно мы не знаем. Мы ничего про них точно не знаем, - сказал  Джим.  -
Но угол подходящий. Я уже говорил, что когда мы подходим  к  ним  под  таким
углом, они нас видят хуже.  Расстояние,  конечно,  тоже  помогает.  Это  все
догадки; в большинстве случаев их корабли не хуже, а то и лучше наших, и нам
приказано действовать исходя из этого. Однако из опыта  сражений  с  ними  я
сделал вывод, что у их наблюдательных устройств есть огрехи, и многие пилоты
так считают. Если мы правы, то это объясняет,  почему  они  иногда  убегают,
когда мы готовы сражаться.
   - Ты хочешь просто дать ему пройти? - поинтересовалась Мэри. - Разве  это
не опасно? Если он вдруг повернет, мы будем у него как на ладони.
   - Я же сказал, если мы тронемся с места, то привлечем  его  внимание.  Не
забывай, лааги не ждут здесь врагов, тем более  единственный  корабль.  Если
они и вправду нас не видели и направляются мимо, то мы можем замереть -  они
так и не узнают, что мы здесь были. Даже если и заметят, то  решат,  что  мы
какой-нибудь  образец  экспериментального  дизайна.  Или...  ну   не   знаю,
что-нибудь еще.
   - Не думала, что ты станешь так рисковать, - сказала Мэри.  -  Почему  ты
рассчитываешь, что лааги пройдут мимо и не нападут?
   - Потому что, -  задумчиво  проговорил  Джим,  -  я  не  думаю,  что  они
вооружены.
   На несколько секунд воцарилось молчание.
   - Почему? С чего ты это взял? И почему  так  в  этом  уверен,  что  готов
рискнуть нашим заданием?
   - Точно я сказать не могу. Просто они так себя ведут.  Посмотри,  корабль
повернут к нам на три четверти - весь борт под прицелом. Еще немного пройдет
тем же курсом, и я смогу разрезать его лучом. А после этого  меньше  чем  за
минуту я смогу  подобраться  к  нему  вплотную  и  выставить  мину,  которая
разорвет его на кусочки, как только мы уберемся подальше. С чего бы они  так
рисковали? Скорее всего, они безоружны и не видят нас, другой причины нет.
   - Все равно это риск, - настаивала Мэри.
   - Но обоснованный, - отозвался Джим. -  Вдруг  их  корабль  где-то  ждут?
Вдруг его будут искать,  если  он  не  появится...  и  найдут  лишь  обломки
корабля? Тогда мы сами привлечем к себе внимание.
   Последовала еще одна пауза.
   - Может быть, - согласилась Мэри, - Ладно, ты специалист по  инопланетным
кораблям, тебе решать.
   - Попробуем переждать, - сказал Джим.
   Они стали ждать.
   Корабль лаагов прошел мимо, совершил фазовый  переход  и  исчез  из  поля
зрения их радаров.
   - Ты же понимаешь, - сказала Мэри, когда он прошел, - они могли  быть  не
вооружены и только притвориться,  что  уходят.  На  самом  деле  их  капитан
сейчас, может быть, докладывает военному командованию и запрашивает подмогу.
   - Тогда, - отозвался Джим, - чем скорее мы отсюда уйдем, тем лучше.
   По ходу дела он готовил "ИДруга" к фазовому переходу.
   - Теперь, я думаю, пойдем вниз к центру,  -  сказал  он,  -  раз  мы  уже
наткнулись на них. А насчет доклада: если б ты  была  командующим  лаагов  и
услышала, что корабль людей находится там, где мы  теперь,  -  куда  бы,  ты
решила, он прыгнет потом? И как далеко  он  успеет  уйти,  пока  ты  вышлешь
истребители?
   Мэри ничего не ответила.
   - Так вот, - продолжил Джим после того, как был совершен фазовый переход,
- на месте такого командира не легче бы тебе было просто написать  рапорт  и
пустить его по инстанциям, а не рисковать просто  потому,  что  гражданскому
пилоту что-то привиделось?
   - Ты и правда думаешь, что они как люди, - заметила Мэри.
   - Ну надо же нам от чего-то отталкиваться,  -  возразил  Джим.  -  Они  и
вправду часто ведут себя как люди. Мы используем воображаемый диаметр, и они
тоже.  Их  корабли  другой  формы,  но  на  большие  расстояния   они   тоже
передвигаются с помощью фазовых переходов. Их оружие, как и  наше,  основано
на лазеpax. Их истребители  тоже  двухместные.  Они,  похоже,  устанавливают
мысленную границу в космосе, как и мы... - Он устал  подбирать  сравнения  и
оборвал себя, закончив:
   - ...и так далее.
   - Все это очень интересно, - сказала  Мэри,  -  но  ты  можешь  ошибаться
просто потому, что еще не все знаешь. А ты не все знаешь; мы все  далеко  не
все знаем.
   - Это точно, - сказал Джим, - но, может, хватит об этом?
   - Ладно, хватит.
   - Ты мне нравишься, Мэри.
   Последовала долгая пауза.
   - Если не возражаешь, - сказала  Мэри  отстраненным  тоном,  -  мне  надо
кое-что обдумать. Позови меня, если что-то потребуется, но вообще я буду  на
совещании сама с собой, хорошо?
   - Да, конечно, - ответил Джим.
   Мэри больше ничего не сказала.
   Они продвигались вниз по спирали галактики прыжками не дальше поля зрения
приборов. Прошли сутки, и лаагов они больше не встречали. Потом еще сутки  с
тем же результатом. И еще сутки.
   - Наверное, мы уже обошли лаагов, - заметила Мэри наконец.
   - Похоже, - сказал Джим. - Впереди есть интересные планетные системы.  На
двадцать-тридцать световых лет вперед я вижу скопление  как  минимум  восьми
звезд типа G0 в пределах  десяти  световых  лет.  Если  хоть  у  одной  есть
обитаемые миры, мы нашли Раулев рай. Может быть, стоит свернуть до  диаметра
и спуститься по нему.
   Поскольку  кораблей  лаагов  все  еще  не  было  видно,  они   потихоньку
сдвигались к диаметру.
   - Есть возражения? - поинтересовался Джим.
   - Нет, - отозвалась Мэри, - это хорошая мысль.
   В  последнее  время,  хоть  Джим  и  не  понимал  почему,  их   отношения
улучшились. Выслушав ее согласие, он  отрегулировал  управление  кораблем  и
одним прыжком преодолел большую часть дистанции  в  полтора  световых  года,
отделявших их от диаметра.
   - Все равно будем следить, - сказал Джим. - Ты веди наблюдение  вверх  по
спирали галактики, а я вниз, по направлению движения. Да, чтобы  не  забыть,
меня все еще не клонит в сон. А как ты?
   Они договорились сообщать друг другу, если заметят признаки усталости.
   - Я тоже, - сказала Мэри, - но я два раза звала тебя, а ты спал.  Ты  еще
переспрашивал потом, чего я хотела.
   - Правда? - удивился Джим. - Я такого не помню. Ты уверена?
   - Конечно; я твои ритмы сна и бодрствования еще в лаборатории изучила,  -
ответила Мэри.
   - Ну, это сходится с тем, что я заметил на базе, когда  только  слился  с
кораблем, - сказал Джим. - Тогда понятно, как Рауль  продолжал  двигаться  в
нужном направлении, если "Охотник на бабочек" передвигался силой его разума.
Думаю, до конца полета нам не стоит беспокоиться  насчет  сна.  Мы,  похоже,
можем спать, сами того не зная, и будить друг друга при  необходимости.  Так
вот, о чем это я говорил? Да, если здесь, ближе к центру галактики,  и  есть
корабли лаагов, то у диаметра мы скорее на них наткнемся.
   - Где ты вырос? - неожиданно спросила его Мэри.
   - Мои родные места похожи на те,  что  вокруг  базы,  -  сказал  Джим.  -
Родился я в больнице в Денвере, но моя семья  жила  в  Эдмонтоне.  Там  я  и
вырос. Каждый мальчишка в пять лет хочет стать пограничным  пилотом;  я  вот
так и не расхотел. Я прошел все тесты и попал сюда.
   - А братья или сестры у тебя есть?
   - Нет, я единственный ребенок, - важно заявил он.
   Важность была  напускная;  но  он  не  учел  своей  новой  способности  к
детальным воспоминаниям. Он снова стал ребенком, снова был  дома,  в  горах.
Снова представлял, каково было бы играть с братом  или  сестрой.  Он  всегда
воображал брата или сестру помладше. Джим вспомнил с  мучительной  ясностью,
как совсем маленьким объяснял маме, что  будет  очень  хорошо  заботиться  о
братике или сестричке, пусть только она родит ему одного или  двоих.  Только
годы спустя он понял,  что  желание  его  было  несбыточным  по  медицинским
причинам: обстоятельства его собственного рождения не позволяли матери иметь
еще детей. Тогда, в  детстве,  он  понял  только,  что  расстроил  ее  своим
вопросом.
   - Мы жили в окрестностях Эдмонтона, - сказал он  Мэри.  -  Мой  отец  был
металлургом и специализировался на добыче  металла  из  воды.  Он  занимался
консультированием и все время уезжал куда-то на другой конец света.
   - Они до сих пор там живут? - спросила Мэри.
   - Они оба умерли, - ответил Джим. - Отец погиб из-за  несчастного  случая
во время  подводной  инспекции.  У  него  отказал  кислородный  обменник  на
дыхательной маске. Через пару лет после этого мама попала в  автокатастрофу.
Однажды вечером она возвращалась из Эдмонтона  домой  и  слетела  с  дороги.
Полиция предполагала, что на нее могли наехать и другой водитель столкнул ее
с дороги под откос, но они так никого и не нашли. Дядя помог мне поступить в
кадетский корпус:
   - Извини, я не знала, - прошептала Мэри. -  Тебе  пришлось  нелегко.  Мои
родители оба еще живы.
   - И откуда ты? - спросил он.
   -  Лос-анджелесский  комплекс,  -  ответила  Мэри.  -  Вообще-то  мы   из
Сан-Диего. Мои до сих пор там живут.
   - Здорово, - отозвался Джим, - можешь ездить к ним, когда захочешь.
   - Но не езжу, - заметила она. - У нас в семье все сами  по  себе.  Я  еле
дождалась, когда получу стипендию и уеду в Бостон, в колледж.  Хорошо  хоть,
что они меня отпустили.
   - А почему бы им тебя не отпустить? - удивился Джим.
   - Почему? А я была еще несовершеннолетняя, - ответила она рассеянно. -  Я
закончила школу  в  пятнадцать.  Но  для  своего  возраста  была  крупная  и
взрослая. Не просто вела себя по-взрослому - я выросла с двумя  независимыми
взрослыми и сама была независимой  и  взрослой  с  тех  пор,  как  научилась
ходить. И у меня все хорошо получалось. Что бы ты ни делал, спорю, что  могу
научиться делать это лучше.
   - Ладно, - ответил Джим, - поуправляй-ка "ИДругом" без двигателей.
   - Ой, - сказала она и рассмеялась, - верно. Ты прав, я говорю глупости. Я
знаю, что со мной трудно иметь дело. Я всегда всех стараюсь победить.
   - Не так уж с тобой трудно,  -  возразил  Джим  и  чуть  не  добавил:  "в
последнее время", но вовремя остановился.
   Она секунду помолчала, потом сказала:
   - Спасибо.
   - За что? - удивился Джим. - Я просто констатирую факт. Погоди -  приборы
показывают, что впереди что-то есть.
   - Не вижу... а, да, теперь вижу. Думаешь, это опять лааги?
   - Все может быть. Давай-ка не будем подходить ближе и посмотрим, двинутся
ли они. Времени у нас полно.
   Они подождали,  но  световая  точка  со  слабым  ореолом  вокруг  нее  не
трогалась  с  места.  Джим  настроил  на   нее   приборы,   чтобы   получить
предупреждение, как только она сдвинется.
   Прошло шесть часов, и приборы не обнаружили никакого движения. Джим повел
"ИДруга" по кривой от  диаметра,  не  упуская  наблюдаемый  объект  из  поля
зрения. Потом он снова настроил локаторы и стал ждать.
   Прошло еще шесть часов, но  объект  по-прежнему  не  двигался.  Джим  был
озадачен.
   - Ничего не понимаю, - сказал он Мэри.
   - Может, он просто хочет переждать нас и будет сидеть  там,  пока  мы  из
любопытства не подойдем на расстояние выстрела?
   - Никогда не слышал, чтобы лааги проявляли такое терпение и  вообще  вели
себя подобным образом. Они обычно либо нападают, либо убегают и  никогда  не
колеблются.
   - А что если приборы ошибаются, - заметила Мэри, - и это вовсе не корабль
лаагов, а что-то похожее, и оно здесь для того, чтобы сбить нас с толку?
   -  После  того  как  мы  полтора  столетия  наблюдали  за  лаагами?  Тоже
бессмыслица какая-то.
   - Тогда, наверное, придется подойти и посмотреть, - сказала Мэри.
   - Да, наверное, ты права, - согласился  Джим,  -  Что  бы  это  ни  было,
подойдем поближе и посмотрим.
   Начали они с того, что отошли еще дальше от диаметра, так  чтобы  приборы
не фиксировали объект. Потом Джим проложил курс обратно, примерно по