ше похож на  "н".
"С-с-служи нне".
   Табита начала злиться:
   - Ты хочешь лететь на Титан? - спросила она и снова указала на трюм:  -
Тогда ступай туда, сядь и заткнись.
   Он снова двинулся, отходя  от  Табиты,  перебирая  конечностями,  пошел
вдоль прохода, сминая мусор своими колосовидными ногами.
   Но он просто мерял шагами помещение. Табите захотелось кричать. Ей надо
не обращать на него внимания и посмотреть, не оставит ли он  ее  в  покое.
Табита повернулась к пульту, ее сердце билось при  этом  гораздо  быстрее,
чем ей того хотелось бы.
   Незваный пассажир неожиданно хлопнул другой сухой  когтистой  лапой  по
пульту совсем рядом с ее левой рукой.
   Табита подскочила. У нее перехватило дыхание.  Она  обернулась  к  нему
лицом.
   Фраск пристально смотрел на нее сверху вниз.
   - Восссстанови меня, - сказал он. - Тст.
   В наушниках Табита снова услышала голоса.
   Наконец-то. Они вернулись.
   - Марко, - передала Табита. Она уже чуть не падала. - Отзови эту штуку.
   - Отозвать что? - спросил Марко. Его голос звучал сердито и устало. Она
не поняла, то ли он ее расслышал, то ли не знал, что фраск объявился.
   - Гектора, - сказала Табита. - Или как его там. Просто  позови  его  по
имени, Марко.
   - Да я не знаю, как его зовут, так его и разэтак, - заявил Марко.
   - Замечательно, - сказала Табита.
   Усталыми пальцами Табита отстегнула ремни и встала.
   Фраск не пошевелился. Он загораживал ей дорогу.
   - Извини меня, - сказала Табита.
   Это было все равно что говорить с деревом.  Слишком  измученная,  чтобы
бояться, Табита оттолкнула его и прошла.
   Он ее не убил.
   Ветки были жесткими, как кости.
   Табита  выглянула  из  одного  иллюминатора,  потом  -  из  другого   с
противоположной стороны. Она уже видела их, они  возвращались  из  леса  с
совершенно неожиданной стороны. На Могуле был скафандр цвета  электрик,  с
рукавами и брюками,  похожими  на  укрепленный  рифленый  шланг,  и  двумя
короткими воздуховодами, совсем другой, чем у  Саскии.  Он  брел  неверной
походкой, с болтающимися руками и ногами, и смотрел  вверх  на  деревья  и
небо. Саскии и Марко  приходилось  изрядно  трудиться,  направляя  его  по
правильному пути.
   Могул увидел Элис, висевшую между деревьями. Табита  услышала,  как  он
громко и радостно рассмеялся.
   Табита обернулась и подозвала фраска.
   - Марко Метц, - сказала она. - Могул. Саския. Твои друзья. Вон  там,  -
она указала рукой.
   Фраск подошел к верхней ступеньке лестницы и там остановился.
   Табита попыталась опять жестикулировать, но потом ей это  надоело.  Она
подошла и взяла одну из его конечностей. Он выдернул  руку,  так  что  она
взялась за другую.
   - Твои друзья! - повторяла Табита. Каким-то образом ей удалось провести
его вниз по трапу к внутренней двери и открыть обе двери  одновременно:  -
Смотри!
   Могул вскрикнул, крик  прозвучал,  как  сигнал  тревоги  и  вызова.  Он
вырвался  от  своих  поводырей,   разбрызгивая   грязь,   помчался   между
переломанными деревьями и выскочил на просеку.
   Марко и Саския бросились за ним, окликая его по имени.
   Могул, спотыкаясь, бежал  к  кораблю,  Саския  гналась  за  ним,  Марко
замыкал процессию. Могул бежал прямо к двери, где стояла Табита, а над ней
нависал фраск, и одним прыжком вскочил на порог, ухватившись обеими руками
за дверную раму.
   Его визор полностью открывал лицо. На тыльной стороне стекла и на  лице
была кровь. Кожа Могула, обычно фарфоровой белизны, похожая на  выбеленную
кость, сейчас была вся в красных и пурпурных пятнах, в  разрывах  кровяных
сосудов. Его  скафандр,  пригодный  разве  что  для  прогулки  по  Цересу,
перегрелся.  Венера  испортила  охлаждающее  устройство  и  подкладку  для
давления. Глаза Могула были огромны, как зеркальные  антенны,  рот  широко
разинут, губы растянуты, обнажая зубы, длинные, как у лошади.
   Фраск рывком пришел в движение. Казалось, он хочет почесать себе спину.
   Вместо этого он вынул маленький металлический синий пистолет и направил
его на прыгавшего на него человека.
   Оружие выстрелило.
   Одной рукой Могул отбросил  Табиту  в  сторону,  сбив  ее  с  ног.  Она
растянулась на пороге внешней двери, почти  упав  на  Саскию,  бросившуюся
вслед за братом. Они столкнулись, и Саския упала навзничь в грязь.
   Фраск снова выстрелил. Заряд ударил наружу,  сквозь  дверь  и  попал  в
землю, забрызгав грязью маску Марко.
   Табита поднялась на одно колено. Саския лихорадочно пыталась взобраться
на порог позади нее. Могул сцепился  с  фраском,  что-то  нечленораздельно
крича ему и заталкивая его назад через внутреннюю дверь. Фраск  извивался,
гибко растягиваясь во всех направлениях с  бешеной  скоростью,  размахивая
рукой, державшей пистолет, в туманном воздухе.
   Могул дернулся. Из его скафандра в шлюз вырвался клуб  льдисто-голубого
пара.
   Саския пронзительно закричала.
   Табита бросилась на боровшихся,  пытаясь  схватить  пистолет.  Пытаться
поймать руку фраска было все равно что пытаться схватить скользкий кабель,
который тащит огромная лебедка.
   Могул лежал на полу, он зацепился в проходе и старался увлечь за  собой
фраска. Он обхватил своими длинными руками его ноги  и  ухватился  за  две
руки фраска. Табита стиснула обеими руками  лапу,  сжимавшую  пистолет,  и
стала тянуть. Фраск  вывернулся  и  ослабил  хватку.  Пистолет  полетел  в
кабину.
   Промчавшись мимо Табиты, перепрыгнув через  брата,  кувыркаясь,  Саския
ринулась вверх по трапу за оружием.
   Марко уже был на борту и вступил в драку. Фраск схватил Табиту  поперек
груди и швырнул ее через всю палубу. Согнувшись, сквозь  пелену  боли  она
увидела, как он, двигаясь теперь еще быстрее,  подхватил  Марко  и  просто
выбросил его из корабля, и потащил за собой кричавшего Могула по инерции.
   Саския прыжками промчалась по трапу с пистолетом в руке. Она выстрелила
всю обойму в спину фраска.
   Тот даже не обратил внимания. Он наклонился над ее братом.
   Фраск метался по кораблю. Табита видела, как его  ноги  лягали  воздух.
Она силилась подняться.
   Фраск, все так же двигаясь с бешеной скоростью, развернулся  на  бедрах
на сто восемьдесят градусов. Держа Могула за шею, он поднял  его  вверх  и
швырнул на палубу. Шейный герметик Могула треснул, выбросив  мощную  струю
голубого пара и алой крови.
   Саския кричала и пыталась броситься на фраска,  но  Табита  схватила  и
удержала ее. Саския была легкой, как ребенок.
   Фраск сжал шею Могула двумя руками. Лицевое стекло его скафандра  стало
покрываться красным. Внезапно оно покрылось трещинами,  сразу  и  по  всей
ширине. Тело Могула выгнулось, длинные руки раскрылись, широко  растопырив
пальцы. Его каблуки колотили по палубе.  А  потом  он  упал  и  уже  лежал
совершенно неподвижно.
   Саския пронзительно вскрикнула,  сделала  последнюю  отчаянную  попытку
броситься на фраска, а потом обхватила руками Табиту и прижалась к ней так
крепко, что Табита почти ощущала ее тело сквозь костюм.
   Фраск подошел, стуча и протягивая к ней все свои руки.



47

   BGK009059
   TXJ. STD
   ПЕЧАТЬ
   t &&n - hf = st = sqtmm &%' xjxJXJ
   РЕЖИМ? VOX
   КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 18.08.67
   ГОТОВА

   - "Контрабанде" следовало бы выступить на 5-свадьбе.  Им  следовало  бы
где-нибудь выступить. Где угодно, только не здесь.
   У них бы по-настоящему хорошо получилось на 5-свадьбе.
   Знаешь, я ведь как-то ходила на одну.
   - ОДНУ ЧТО, КАПИТАН?
   - 5-свадьбу. А ведь найдется  совсем  немного  людей,  кто  может  этим
похвастаться.
   - ПОЛАГАЮ, НЕМНОГО.
   - Не так уж много найдется людей, которые оказались запертыми на Мнтсе,
не говоря уж о том, чтобы пойти на 5-свадьбу.
   - КАПИТАН?
   - Да, Элис?
   - ЧТО ТАКОЕ 5-СВАДЬБА?
   - Палернианская. Палернианская свадьба. Ты помнишь, как  мы  летали  на
Мнтсе?
   - ПАРУ ЛЕТ НАЗАД?
   - Правильно. У нас был субподряд на общественное питание.
   - У НАС БЫЛ ГРУЗ ПРОДОВОЛЬСТВИЯ.
   - Всякие вещи, которые любят есть палернианцы. Вулканический хлеб.
   - ЛИШАЙНИКИ.
   - Правильно. Желуди, корзины, корзины с желудями.
   - ВЫСУШЕННАЯ НА ВЕТРУ ЛОШАДИНАЯ ТРЕБУХА.
   - Целые катушки лакричной тесьмы.
   - Я СТОЯЛА ТАМ ОЧЕНЬ ДОЛГО.
   - Ну, так там была свадьба. А потом  они  меня  заблокировали.  Я  тебе
разве не рассказывала, когда вернулась?
   - ТЫ ПО ЭТОМУ СЛУЧАЮ БЫЛА НЕ СЛИШКОМ РАЗГОВОРЧИВА, КАПИТАН.
   - Неужели?
   - ТЫ НЕ СЛИШКОМ ХОРОШО СЕБЯ ЧУВСТВОВАЛА.
   - Это было довольно тяжко.
   - СВАДЬБЫ - ЭТО ВЕДЬ БРАЧНЫЕ ЦЕРЕМОНИИ, ТАК?
   - Правильно.
   - ТОГДА ЧТО ТАКОЕ 5-СВАДЬБА?
   - Палернианцы все делают пятерками. Ты же знаешь.
   - НО ВЕДЬ У НИХ ЖЕ НЕ ПЯТЬ ПОЛОВ, ТАК?
   - Нет, это социальное явление. Они вообще очень  общественные  существа
на самом деле. Когда ты выходишь замуж, ты выходишь  за  одного  из  своих
родственников и за одного из родственников другого лица и за одного из  их
супругов. За всех вместе. Я имею в  виду,  что  так  у  них  и  получается
пятерка на 5-свадьбе. Не знаю, что они  там  делают  в  постели,  но  если
5-свадьба сама по себе является каким-то показателем...
   И они размножаются - это уж точно.
   Коридоры Мнтсе полны детишек -  курчавых  подростков,  которые  повсюду
пасут целые стада пушистых малышей, едва научившихся  ходить.  Ты  знаешь,
что они умудрились вырастить целых два поколения с тех пор, как  появились
здесь?
   Создается такое впечатление, что дети просто царят в этом месте  -  они
были в мастерских,  на  таможне,  в  барах,  повсюду  у  тебя  под  ногами
болталась малышня. Они  носились  везде  с  бешеной  скоростью,  верещали,
гулили и таскали из баров нут. Иногда самые маленькие залезали к  тебе  на
колени, прижимались и рылись у тебя в карманах.
   Я там однажды нарвалась на Фрица Джувенти - он  там  сидел  с  какой-то
скользкой дипломатической миссией, занимался закулисными делами. Не  знаю,
по-моему, устанавливал какой-то тариф в пользу Валенсуэлы. Ему там страшно
нравилось. В нем пробуждались не то отцовские, не  то  дедовские  чувства,
так, кажется, это называется? Он прогуливался по кварталу, отведенному для
делегаций, держа на каждой руке по ребенку, а какая-то совсем уж кроха при
этом ехала у него на плечах. Она все время натягивала парик ему на  глаза.
Он кричал и шел дальше:
   - Эй! Я же не вижу, куда иду!
   И нарочно ходил кругами и упирался в стену, а кроха у  него  на  плечах
пронзительно вопила. Ей казалось, что все это просто здорово.
   - Если я ничего не буду видеть, я могу тебя уронить.  -  И  Фриц  делал
вид, что роняет ее  на  пол,  и  в  последнюю  минуту  подхватывал  ее,  а
остальные свистели  и  отскакивали  от  стен.  Они  считали,  что  Фриц  -
замечательный.
   Это он впервые рассказал мне про 5-свадьбы:
   - Если у тебя когда-нибудь будет возможность туда пойти, Табита, я тебе
настоятельно советую ей воспользоваться. И он сидел  там  в  своих  брюках
гольф и широком воротнике, добродушно ухмыляясь  поверх  своего  огромного
носа и похлопывая меня по ноге. Старый развратник. Он говорил таким тоном,
словно речь шла об экскурсии на св.Астрею Капеллу, но я-то помнила его  со
времен тех ночей на старой "Стойкости". Когда дядюшка  Фриц  сверхтрезв  и
сверхвежлив, надо держать ухо востро.
   Именно поэтому я и была  так  обрадована,  когда  меня  пригласили.  На
5-свадьбу, я имею в виду. Это была свадьба  дочери  офицера  Колд  Рива  и
брата Пилота Лимбо, а остальные были - дай подумать - брат  ее  матери,  я
хочу сказать 5-брат, или это был его 5-брат, и другого мужа ее матери...
   - ПО-МОЕМУ, У МЕНЯ ГДЕ-ТО ЕСТЬ СХЕМА, КАПИТАН, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ, Я  МОГУ  ЕЕ
НАЙТИ.
   - Не стоит трудиться, Элис. Как бы там ни было,  она  все  равно  очень
сложная. Настолько сложная, что удивительно,  как  они  вообще  ухитряются
создать эту пятерку. И тем не менее, почти все ухитряются, правда?
   - У НИХ, КОНЕЧНО,  ОЧЕНЬ  РАЗВИТ  СТАДНЫЙ  ИНСТИНКТ.  ПРАВДА,  НЕ  МОГУ
СКАЗАТЬ, ЧТОБЫ Я СЧИТАЛА.
   - Они всегда ходят пятерками. Это не просто брачные узы -  это  рабочая
группа,  спортивная  команда,  экипаж  судна,  ансамбль.  А   как   только
появляются дети, это уже целый клан; хотя с виду  дети  всех  палернианцев
похожи на огромную играющую компанию, не знаю, как они их различают.
   Знаешь, Элис, когда они женятся, они сохраняют абсолютную  верность.  И
друг без друга они совершенно теряются. Если их разделить,  они  зачахнут.
Единственное, что может разбить пятерку, - это смерть одного из них.  Если
они не могут найти замену, они сходят с ума, во всяком  случае,  некоторые
из них. Иногда их можно увидеть,  они  уныло  бродили  по  общежитиям  или
станциям обслуживания - четыре палернианца, разговаривавшие с кем-то, кого
с ними нет. Они  перестают  за  собой  следить.  Они  заболевают  ужасными
болезнями. А потом вдруг начинают крушить все, что попадается им под руку.
   Правда, на 5-свадьбе они тоже это делают.
   Когда ты женишься, если ты палернианец, ты собираешься вместе со своими
родственниками, а если ты палернианец, их очень много, и ты делаешь  такие
вещи, которые трудно объяснить. Это что-то  вроде  танца  и  что-то  вроде
оргии и отчасти похоже на бинго. Продолжается все четыре  дня.  Там  много
еды, питья и курева. Пища - это самое важное.
   - ЭТО ПОЭТОМУ ТЕБЯ ПРИГЛАСИЛИ, КАПИТАН?
   - То, что мы привезли, - лошадиную требуху и прочее - это  был  срочный
заказ, потому что перед этим их кто-то подвел. И они были так рады,  когда
я приехала, что пригласили меня остаться.
   В первый день это была большая показуха. То есть, всякие клятвы, клейма
и все в таком духе.  Но  каждый  раз,  когда  кто-то  что-нибудь  говорил,
делался перерыв, чтобы выпить. А когда имеется пять человек, которые хотят
сказать все на свете, - это значит, что пили очень много. И танцевали, под
очень громкую музыку. Это было довольно тяжело  физически  -  болтаться  в
переполненном зале вместе с парой сотен палернианцев, зато все было  очень
весело и красиво и  довольно  пышно,  кстати,  -  и  жарко,  но  никто  не
подрался. Когда они женятся,  они  замыкаются  в  какой-то  автоматический
гормональный цикл, не дающий им выпасть из него с любым из  партнеров  или
родственников. Я была новинкой. Я, наверное, очень  скверно  себя  вела  и
осрамила свой вид. Я невероятно веселилась - это все, что я знаю.
   На следующий день, когда я притащилась в обеденный зал  -  буфет  -  на
самом деле он был похоже  похож  на  гигантскую  кормушку,  вся  еда  была
съедена или убрана или что-то в этом роде. Вместо этого в центре зала была
навалена целая груда вещей.
   - ВЕЩЕЙ?
   - Да. Личных  вещей.  Одежды,  обуви,  пленок,  драгоценностей,  комков
глины, обмазанных краской. Бейсбольных  бит  и  мячей.  Длинных  трубчатых
сумок, полных жирной старой шерсти. Разных вещей, без которых  палернианец
не мыслит своего существования. Груда была весьма внушительной.
   По-видимому, вся идея заключается в том, что,  когда  ты  женишься,  ты
приносишь из своего старого дома все  свои  вещи,  все,  что  принадлежало
тебе, все, с чем ты вырос, и складываешь в большую кучу, а  потом  крушишь
ее.
   Начинается жизнь новой пятерки. Кто-то выкрикивает  номер,  и  они  все
выходят вприпрыжку из-за занавеса и танцуют короткий  танец  вокруг  груды
вещей. А потом начинают прыгать на вещи. И бросать их в воздух.  И  кидать
ими друг в друга. Они запускают вещами в стены. Откусывают от них куски...
А через некоторое время включаются все остальные.
   Беда была в том, что, оказавшись на Мнтсе, в большом общественном зале,
некоторые люди позабыли, где они находятся. Я думаю,  дома,  на  Палернии,
или откуда там они прибыли, 5-свадьбы происходят постоянно,  их  справляют
все, и там нет соседей, которые начинают злиться. Вы сами -  соседи,  если
ты понимаешь, о чем я. И все, что вокруг  валяется,  -  это  собственность
пятерки, празднующей свадьбу и просто игра. Не знаю. Как бы там  ни  было,
дальше получилось так, что, когда все в куче было уже разбито и  разломано
вдребезги, они стали крушить мебель, то есть, то, что там вообще  было  из
мебели. Они стали притаскивать вещи из  других  помещений  и  крушить  их.
Снимали  картины  со  стен.  Большие   стеклянные   бутылки   с   цветами.
Компьютерные  панели.  Знаешь,  они  могут  поднимать  изрядные   тяжести,
палернианцы, когда заводятся. Так что мы разбились на две группы...
   - МЫ?
   - Ну, да. Они знают, как сделать так, чтобы человек чувствовал себя как
дома, палернианцы. Две группы, каждая по одну сторону зала,  и  пока  одна
пыталась поджечь все, на что они могли наложить лапу, моя группа  вытащила
огнетушители и поливала из них повсюду. Это было очень весело.
   Потом раздался тот неописуемый шум. Это была сирена. Мы все смеялись  и
поднимали тосты, мы думали, это кто-то из нас.
   Но это была полиция.
   Они ввалились толпой,  целыми  дюжинами,  в  спецодежде  для  усмирения
толпы, и они все тявкали, и из пасти у них текла слюна.  Они  кусались,  я
видела. Меня расцарапали когтями, всю руку и бедро.
   - ТЕПЕРЬ Я ВСПОМИНАЮ. ТЫ ХРОМАЛА. ТЫ ЛЕГЛА В ПОСТЕЛЬ.  ТЫ  ВЕДЬ  ЕЩЕ  И
КАШЛЯЛА, ТАК?
   - У них был слезоточивый газ, ультразвуковые дубинки, и вообще  чего  у
них только не было. Я сцепилась с парочкой из них, по-моему, они  пытались
на меня напялить какую-то одежду, а я отбивалась, Не  знаю,  я  совершенно
ничего не помню. Один из них ударил меня по голове. Я этого тоже не помню,
мне рассказали потом, когда я проснулась.
   Я проснулась в тюрьме, в зиккурате, и там адвокат из  делегации  землян
на Мнтсе что было мочи орала на какого-то клерка. Она  заявила,  что  меня
принудили участвовать в свадьбе, сбили с толку или  что-то  в  этом  роде.
Именно это они всегда и говорят, когда ты позоришь свой вид. Палернианцы -
не единственные, у кого развит стадный менталитет.
   Я просто сидела тихо и ждала, пока пройдет головная боль. Мне казалось,
у болит десять голов, одна  сильнее  другой.  В  конце  концов,  она  меня
вызволила, где-то в районе головной боли номер восемь.
   Вот почему я так поздно пришла за тобой, Элис,  чтобы  забрать  тебя  с
парковки. Я была на 5-свадьбе.
   - ДА, КАПИТАН, Я ПОНИМАЮ.
   -  Или,  может  быть,  это  была  демонстрация.  Политический  протест.
Восстание.
   Не знаю, правда, как это можно было определить. Во всяком случае, не  с
палернианцами.



48

   Табита стояла впереди  Саскии,  вытянув  назад  руки,  заслоняя  Саскию
собой.
   - Нет! - закричала она. - Нет! Нет! Нет! Нет!
   Фраск наклонился над ней, заглядывая сквозь  стекло  ее  маски,  словно
только сейчас понял, что под странными металлическими костюмами  находятся
люди.
   Табита, бешено сверкая глазами, смотрела в его бездушные глазки.
   - Отойди! - крикнула она.
   Потом протянула вперед руки и толкнула его в грудь.
   - Назад, иди назад! Назад!
   Шипя  и  отплевываясь,  как  побитая  кошка,  фраск  попятился.  Табита
оттеснила его мимо подножия  лестницы,  ко  входу  в  трюм,  сбив  робота,
работавшего со сварочным карандашом.
   - Назад, давай, иди назад!
   Она скорее осознала, чем увидела, как за ее спиной Саския бросилась  на
тело брата, сжав его в объятиях и согнувшись над ним.
   - Ступай туда! - крикнула Табита.
   Челюсть фраска двигалась, он что-то лопотал,  пытаясь  добиться,  чтобы
его поняли.
   Табита помедлила, крепко сжимая две его руки, прекрасно  понимая,  что,
стоит ему только захотеть, и он переломит ее надвое в одну секунду:
   - Что? Что ты говоришь?
   - Нникаких пассссажиров, - выговорил он. - Нникаких пасссажиров.
   - Она мне нужна! - заявила Табита. - Она не пассажир! Мой второй пилот!
Второй пилот! Понимаешь? О, Господи... Вот, смотри!
   Двигаясь очень быстро и не  давая  им  обоим  времени  на  размышления,
Табита схватила его запястье-прут и помчалась вместе с ним вверх по  трапу
в кабину. Она указала драматическим и одновременно агрессивным  жестом  на
свое кресло, а потом - на кресло второго пи