етика. Ты же видела, что она сделала с  роботом.  Ты
просто не поверишь, что она может сотворить  с  системами  безопасности  и
банками данных.
   Наконец, я. Мой  вклад  в  эту  хитрую  пятерку,  серебристый  квинтет,
карнавал криминального экипажа? Я беру на себя разговоры. Я  говорю,  и  у
меня это хорошо получается, я и сейчас говорю, вот что я делаю. Я беру  на
себя публику. У меня заметное  личное  обаяние.  И  острый  ум,  я  быстро
соображаю, думаю на ходу. Эти ребята не могут планировать работу.  Кстаска
и Тэл - умницы, но они не люди и не могут мыслить, как люди, не  знают,  о
чем люди думают. Близнецы - тоже, раз уж  на  то  пошло.  Можешь  ты  себе
представить этих ребят? Они знают,  что  думает  каждый  из  них,  но  что
касается нас всех остальных,  это  знаешь  что,  -  привет,  ребята!  Есть
кто-нибудь дома? Вдвоем они великолепны, но разъединять их нельзя. Знаешь,
я думаю, именно поэтому у нас было столько проблем с этой работой. Если бы
мы... Ладно. О'кей, работа.
   Там, на Изобилии, посередине шоу Могул  и  Кстаска  отошли  и  ограбили
банк. У нас было алиби. Где мы были, офицер? Мы были в Саду  Меркурия,  на
сцене. Все эти люди  смотрели  на  нас.  Это  устроила  Ханна,  она  угрем
пролезла во множество систем, ты бы удивилась, если бы знала, на  что  она
способна. А Изобилие - это одно  из  тех  мест,  где  по-прежнему  водятся
настоящие деньги, а если я говорю  -  настоящие  деньги,  я  имею  в  виду
золото. Думаю, ты  такого  никогда  не  видела.  Знаешь,  ведь  вся  Земля
вертелась на этом. Больше нигде в системе его нет:  ни  на  Марсе,  ни  на
Поясе, нигде. Ничего подобного.
   Там, внутри, они сидят на мешке. На  большом  мешке.  Я  говорил  тебе,
Табита, мы богаты! Существует только  одна  проблема.  Ты  не  можешь  его
просто так  потратить.  Не  можешь  потратить  здесь  на  заправку  своего
топливного бака. Что это там, цена? Господи. О'кей. Нет проблем.
   Хочешь, чтобы я тебе показал? Жаль, что я  не  могу  этого  сделать.  Я
хотел бы тебе показать, тогда все было бы легче. Жаль, что я не могу  дать
тебе потрогать его. Жаль, что я не могу раздеть тебя и растереть - хорошо,
хорошо. Так вот, я не могу. Вот и все. Я не могу этого сделать, потому что
оно запечатано и стоит на сигнализации, там ловушки и все такое. А  у  нас
нет инструментов. Но на Титане есть ребята, у кого они имеются. На  Титане
мы можем превратить его в наличные, в что-то  такое,  что  можно  тратить.
Если наличные тебя нервируют, мы можем превратить его в кредитную карточку
- хороший, честный стопроцентный кредит, на любое имя, какое ты пожелаешь.
Все, что от тебя требуется, - это доставить нас на Титан. С золотом.
   Я мог бы нанять любого. Кого угодно. Я мог нанять тех людей, о  которых
говорила Ханна. Но я не захотел. Я хотел тебя. В ту же минуту, как я  тебя
увидел, в ту же секунду - я знал. И я был прав, Ты  для  нас  все  сделала
правильно. Правда, не  все  прошло  гладко,  и  мы  втянули  тебя  в  кучу
неприятностей,  но  я  хочу,  чтобы  ты  знала,  как  мне  жаль,   правда,
очень-очень жаль. Если бы я  мог  расплатиться  с  тобой  прямо  сейчас  и
забрать всю нашу команду с твоего корабля - и из твоих  волос,  знаешь,  я
мог бы срезать у тебя  эту  маленькую  обожженную  прядку,  если  ты...  -
хорошо, Табита, нет так нет. Так вот, если бы я мог расплатиться  с  тобой
прямо сейчас, если бы хоть как-то можно было это сделать, поверь мне, я бы
так и поступил. Но знаешь, я сейчас говорю абсолютно  честно  -  я  должен
быть честен с тобой - я рад, что все вышло именно  так.  Бак  уже  полный?
Сколько же времени все это занимает? Знаешь, у Шиндзацу есть  такая  новая
модель, которая... - о'кей. О'кей. Нет, правда, я рад, что так получилось,
потому что я могу больше времени провести с тобой. Я знаю,  ты  сейчас  не
Бог весть какого мнения обо мне, но хочу, чтобы ты знала: я считаю, что ты
замечательная. Надеюсь, когда ты узнаешь меня поближе, ты поймешь,  что  я
не такой уж плохой человек. Может быть,  со  мной  не  так  легко,  как  с
другими парнями. С людьми стоящими никогда не бывает легко. Это правда.
   - А как насчет пленки? - спросила Табита.
   - Пленки? Какой пленки?
   - Пленки, которую ты подсунул  мне  в  сумку,  Марко.  Которую  ты  дал
послушать Ханне Су.
   - А, эта.
   - Да, эта.
   - Ладно, скажу. Это была пленка-призрак, - сказал Марко. - Я ее  сделал
в Скиапарелли. Поэтому мне и пришлось оставить тебя на  той  вечеринке:  я
должен был пойти и забрать ее.
   Табита подала знак заправщику-палернианцу. Потом спросила:
   - А что такое пленка-призрак?
   - Маленькое устройство для безопасности дома, офиса или  автомобиля.  А
кроме того, инструмент для  воров.  Они  очень  убедительны.  Они  создают
видимость, что рядом ходит человек,  настоящий.  Признаки  жизни,  шорохи,
помехи, похожие на тень человека на телескопах подглядывания  или  камерах
безопасности. Помнишь, что сказала Ханна? Похоже, что помощь уже идет. Это
и есть пленка-призрак. Все, что тебе нужно, чтобы сбить с толку вора.  Или
- и это самое хитроумное - полицию.
   - Пленка создала видимость, что в морозильнике находится посторонний?
   - Именно. Чтобы сбить с толку полицию. Чтобы все выглядело так,  словно
взлом происходит в морозильниках, а не в банке.
   Табита постучала по зубам ногтем и стала рассеянно смотреть  в  сканеры
заднего вида, следя за движением. Ей  стало  лучше.  Она  не  поверила  ни
одному слову из этой нелепой истории про полицейских и грабителей,  потому
что вряд ли найдется банк,  глупый  настолько,  чтобы  держать  что-нибудь
ценное на Изобилии, верно? - но ничего другого она от него и не ожидала. И
ее сильно ободрила мысль о том, что он по-прежнему недооценивает ее.
   Табита неожиданно обернулась к Марко, так резко, что он подскочил.
   - Ну, ладно, Марко, теперь моя очередь. Это мой корабль, и если  ты  на
нем летишь, принимай мои условия и делай, что я скажу. Я не  желаю  видеть
тебя здесь. И твоя работа мне не нужна. Но ты мне  должен.  Марко,  и  мне
нужны мои деньги. Месяц в  обществе  "Потрясающей  Контрабанды"  вовсе  не
отвечает   моим   представлениям   о   веселом   времяпрепровождении.   Ты
когда-нибудь летал целый месяц на барже? Нет? Я так  и  думала.  Так  вот,
могу тебе сообщить, что вам будет не слишком комфортно.  Но  я  ничего  не
хочу об этом слышать. Если у этих ребят  будут  жалобы,  могут  жаловаться
тебе. Ты же заправляешь всем шоу, верно? Ты у вас занимаешься разговорами,
вот ты им все и скажешь. Дверь будет заперта,  это  так  и  останется.  Вы
можете пользоваться санузлом  и  кухней,  ты  покажешь  им,  где  все  это
находится, а я расчищу пассажирскую каюту. Без моего разрешения  в  кабину
пилота вы заходить не будете, а в мою каюту  не  будете  заходить  вообще.
Технику и какие-либо приборы управления трогать нельзя, нигде. Как  только
мы закончим здесь, мы двинемся вон туда - к  ремонтному  причалу,  там,  я
думаю, мы проведем день или два. Может, даже неделю. Все зависит от  того,
какую вы заварили кашу. Так что все, что им потребуется  на  месяц,  пусть
достают  здесь  и  сразу  возвращаются  на  борт,  о'кей?  О'кей.  Кстаска
останется здесь. Никто не должен привлекать к  нам  внимания,  ни  в  коем
случае.  Никто  не  должен  давать   представлений   или   ввязываться   в
какие-нибудь драки или  ГРАБИТЬ  БАНКИ.  Мы  будем  сидеть  здесь  тихо  и
спокойно, пока Элис не будет готова, а потом отправимся в путь.
   Неожиданно из трюма раздался громкий шум, пронзительный, дрожащий вой.
   Вопреки  своему  решению  оставить  их  самих  справляться  со   своими
проблемами, Табита отстегнула ремни и бросилась вниз - прочь из  кабины  и
через люк. Марко следовал за ней по пятам.
   В трюме был хаос. Они залезли в багаж  и  оборудование,  так  аккуратно
упакованное, и все повытаскивали. И теперь все это кружилось и  вертелось,
как во сне, напоминая  торнадо,  ворвавшийся  в  театральную  костюмерную.
Детали костюмов просовывались в петли  разворачивавшихся  шнуров,  укулеле
пытался залезть в соблазнительно колебавшийся высокий сапог. Фаршированный
кролик  с  надеждой  поднял  нос  навстречу  вновь  прибывшим  в   поисках
подходящей орбиты.
   Пробив себе  локтями  дорогу  сквозь  все  эти  вещи,  Табита  чуть  не
столкнулась  с  летящим  роботом,  одним  из  ее  собственных,  беспомощно
вращавшимся в воздухе. Робот и посылал  сигналы  тревоги.  Табита  поймала
его, нажала кнопку перезагрузки и, нахмурившись, посмотрела  на  Могула  и
Саскию.
   Они не глядели в ее сторону. Оба были слишком заняты. В белых полосатых
жилетах, голубых пижамных брюках и, по-видимому, поясах  невесомости,  они
стояли в 180 градусах друг от друга, один на полу, другой  -  на  потолке.
Стояли на цыпочках, тянулись друг к другу и - целовались. Они  едва  могли
дотянуться Друг до друга. Их волосы развевались и  спутывались  вокруг  их
голов, как мягкий и неверный ореол.
   - Сейчас же разбери всю эту кучу, - сурово сказала Табита,  провоцируя,
просто провоцируя Марко отпустить какое-нибудь замечание насчет  состояния
ее резиденции. Но он опустил кролика на пол без единого слова.  Наконец-то
она его заткнула, Табита скрыла, какое удовольствие она получила от своего
триумфа,  водворив  робота  на  место  в  стене.   По-видимому,   Близнецы
использовали  его  в  качестве  некоего  подобия  гамака,  находящегося  в
свободном полете и подвешенного между двумя  экстензорами,  а  он  потерял
равновесие. Поблизости Табита заметила  дорожный  сундук  Тэла  из  белого
фарфора - он откатился по проходу и там одиноко застрял. Кстаски,  однако,
нигде не было видно.
   - Мы уверены, что с ней все в порядке, - ободряюще сказала Саския.
   Они нашли Херувима на корме. Он каким-то образом умудрился забраться  в
двойную  стену  между  находившейся  под  давлением  внутренней  частью  и
стеллажами топливных ячеек. Там он и распластался  вверх  ногами,  паря  в
полном блаженстве.
   Херувим, которому только и надо от окружающей среды, что принять душ из
ультрафиолетовых  лучей,  попастись  на   ионовом   мелководье,   глотнуть
разок-другой  межзвездного  кислорода,  пробрался  в  ячейки   наполненных
жидкостью радиаторов, привлеченный плескавшейся вкусной плазмой. Так он  и
купался в концентрированном фиолетовом свете, откинув голову в  экстазе  и
потирая маленькие черные ручки.
   - Достань его оттуда, Марко!
   Марко, вытянув шею, заглянул в смотровой люк:
   - Кстаска! Эй, иди сюда. Ты должна сейчас же отсюда вылезть.
   Херувим обернулся,  с  его  защитного  костюма  струился  ослепительный
пурпурный свет.
   - Еще не все, - отчетливо произнес он.
   Марко встал на колени у края и попытался дотянуться внутрь.
   - Осторожнее, - коротко сказала Табита.
   - Давай, Кстаска, ты же можешь этим заниматься в любое время.
   - НЕТ, не может!
   Марко неуклюже вытащил голову из люка, ударившись плечом о раму:
   - Ей надо есть, - решительно заявил он. - Она никому не мешает.
   - Я хочу, чтобы она - оно - немедленно вылезало.
   Пока Табита произносила эти слова, Херувим стрелой пронесся мимо  Марко
из люка, сложив плечи. Он взлетел к потолку и  завис  там,  глядя  на  них
сверху вниз.
   Взгляд Кстаски сфокусировался на Табите. Его глаза слабо поблескивали в
полумраке прохода:
   - Капитан, у вас необыкновенный корабль.
   Табита не желала на него смотреть:
   - Большое спасибо, - сказала она.
   - Вполне возможно, вы  даже  не  знаете,  насколько  необыкновенный,  -
заметил Кстаска.
   Табита содрогнулась и тыльной стороной руки ударила по локтю Марко:
   - Скажи этой штуке, чтобы она от меня отвязалась!
   - В кристалле осевого запора - серьезный диссонанс рефракции,  капитан,
- неумолимо продолжал Кстаска.
   - Я знаю! - сказала Табита. Она встала на колени у стены,  водворяя  на
место крышку смотрового люка. - Хотите, я вам его стабилизирую?
   - Нет! Марко!
   Марко выступил вперед и щелкнул пальцами, словно подзывая Тэла:
   - Послушай, Кстаска, почему бы тебе не слетать посмотреть,  чем  заняты
Близнецы?
   Похоже, это подействовало. Херувим оторвался от потолка и заскользил по
направлению к трюму.
   - Держи его подальше  отсюда,  Марко,  хорошо?  Пусть...  пусть  летает
снаружи, если это то, чего он хочет. Только не сейчас!
   В    головном    телефоне    Табиты    раздался    голос.    Это    был
палернианец-заправщик.
   - В'можете лететь сейчас-час, "Элис Лиддел".
   Табита быстро поплыла по проходу мимо трюма. Передний  шлюз  трюма  все
еще был не закрыт, не говоря уж о том, чтобы его запереть. Близнецы Зодиак
теперь парили в проходе рядом с  передним  шлюзом  выхода  правого  борта,
выглядывая в люк. Когда  Табита  проплывала  мимо  Саскии,  направляясь  к
кабине пилота, та обернулась.
   - Ты ее видела? - спросила она.
   - Кого? - нетерпеливо переспросила Табита.
   -  Вон  там,  -  сухо  сказал  Могул,  неопределенно  махнув  рукой   в
направлении заправочной станции.
   Табита, усаживаясь в кресло, не удостоила их ответом.
   - Похоже на полицию, - мечтательно сказала Саския.
   У Табиты кровь застыла в жилах.
   - Она разговаривала с палернианцем, - безжалостно продолжала акробатка.
   - С тем, что в костюме м-ра Тьюба, - сказал ее брат.
   - С тем, что сейчас показывает на нас пальцем, вот с кем.
   Табита проверила сканеры, потянулась к зуммеру. Сканеры выдали  ей  три
изображения палернианца, показывавшего на них, три изображения полицейской
в сверкающей черной служебной униформе, смотрящей в их сторону.  Казалось,
она смотрит прямо в камеру.
   Табита рывком запустила двигатели.
   По радио из транспортов, толкавшихся впереди "Элис  Лиддел",  донеслись
сигналы тревоги, когда она стремительно рванулась прочь из  Красно-Белого.
Марко Метц, все еще стоявший  в  проходе,  заорал  от  боли  и  изумления,
отскакивая от стен, как мячик. Он  спотыкаясь,  вошел  в  кабину,  потирая
голову:
   - А как же насчет ремонта? - крикнул он.
   - Собери там все. Марко, - сказала Табита. - Мы отправляемся сейчас.



31

   Сквозь ветровое стекло и  на  всех  мониторах  темнота  была  испещрена
звездами. Казалось, "Элис Лиддел" не движется,  хотя  она  мчалась  очертя
голову через пустоту.
   Табита раздумывала, не лучше ли было остаться на Сплетении. Может быть,
ее реакция была слишком поспешной. Через четверть часа Элис сообщила,  что
у них на хвосте - патрульный крейсер. Нет,  ее  реакция  не  была  слишком
поспешной.
   Дисплеи на панели сияли голубым и розовым светом. Табита  держала  звук
по-прежнему выключенным, ей  не  хотелось  обсуждать  это.  Сатурн  был  в
афелии, значит, прыжок надо будет совершать вдоль, поперек и вниз по нему.
   В кабину зашел Марко:
   - Они гонятся за нами?
   Это займет какое-то время, по меньшей мере, месяц,  подсчитала  Табита;
еще  дольше,  если  придется  останавливаться  на  Поясе  и  ремонтировать
кристалл. Как ни беспокоилась Табита об Элис, она предпочла бы, чтобы этот
кошмар кончился как можно скорее.
   - Они гонятся за нами, - сказал Марко. - Черт побери! Черт побери!
   Он ударил по полу кулаком и поплыл вверх, к потолку. Он  говорил  тоном
праведника,  недоуменно,  обиженно.  Он  никак  не  мог   понять,   почему
полицейские так нелюбезны.
   В любом случае Табита совершенно не была уверена, что  тех  денег,  что
остались на карточке, хватит, чтобы оплатить  приличный  ремонт  по  ценам
Пояса. Материалы у них все были, но они просто не любили пачкать руки.
   Марко раскинул руки на пульте, сосредоточенно изучая выборку информации
и мониторы. Табита слышала его дыхание, сдавленное и прерывистое.
   - Они нас догоняют?
   Нет, она отправится прямо на Титан, а потом выставит ему счет за полный
ремонт. С покраской и даже поддельными данными в журнале,  если  до  этого
дойдет.
   Похоже, что до этого все-таки дойдет.
   - Они догоняют нас, так ведь?
   Компьютеры заканчивали собирать данные  у  шести  отдельных  отраслевых
транспортных управлений. Там ничего не было, что могло  бы  препятствовать
двум кораблям, занимающим один и тот же участок сверхпространства;  просто
все усложнялось, когда они собирались снова из него выходить.
   - Мы можем от них оторваться?
   Табита не могла представить себе, что  кто-то  стал  бы  пересекать  их
маршрут. Никто не стал бы мчаться с Земли напрямую  на  Титан,  если  была
возможность разбить путешествие на две части и  воспользоваться  Юпитером.
Чтобы так поступать, надо было  либо  иметь  больше  денег,  чем  здравого
смысла, либо - очень торопиться.
   - Как ты  думаешь?  Небольшой  элегантный  полет,  и  мы  могли  бы  их
стряхнуть, а?
   Табита следила за тем, как бегут ее цифры в  надежде,  что  полиции  не
удалось засечь этот канал.
   Марко подобрал старый ярлык с какого-то груза, засунутый за раму  блока
персонального компьютера.
   - Ты не можешь выжать еще немножко скорости из этой штуки?
   Неожиданно снизу раздался голос:
   - Отвали, Марко! Оставь ее в покое.
   Это был один из Близнецов:  Могул,  поняла  Табита,  бросив  взгляд  на
экран. Она видела усы. Он висел в люке, ведущем в трюм, все еще  открытом.
Табита поняла, что,  заперев  их,  особенно  Херувима,  она  будет  только
чувствовать себя еще более  неспокойно.  Не  все  ведь  можно  увидеть  на
мониторе. А со всеми этими штучками она  не  слишком  доверяла  тому,  что
видит.
   Сейчас, судя по монитору, было похоже, что они нашли  себе  место.  Они
повесили гамаки, обычную паутину для невесомости Могула  и  Саскии,  некое
подобие кокона Кстаски из мелочно-белого пластика со вставленными  в  него
сложными проводами нейроподдержки. Нечего и говорить, что Марко затребовал
себе каюту. Все, кроме того, чем они обычно пользовались, было  упаковано.
Кстаска играл на клавиатуре, которую Табита видела раньше в Саду Меркурия.
Его руки были сложены, глаза закрыты.  Он  играл  на  клавиатуре  хвостом,
оканчивавшимся чем-то, напоминавшим механическую руку,  в  сетчатой  белой
перчатке. От клавиатуры к крошечным ушкам  Херувима  бежали  провода.  Она
была в замкнутом круге и не издавала ни звука. Саския проделывала какие-то
упражнения  йоги  в  свободном  полете  с   помощью   палки   с   железным
наконечником: вниз, вверх, вокруг, вниз, вверх, вокруг. Насквозь.
   Табита моргнула.
   Затем включила коммутатор:
   - Прыгаем, - объявила она.
   - Можно мне посмотреть?
   Это был Могул, он подплыл к тому месту, где до этого сидел Марко. Марко
уже ушел, Табита увидела его на другом экране -  она  направлялся  в  свою
каюту.
   - Тут не на что особенно смотреть, - сказала она.
   Потом подняла глаза на Могула. Он стянул волосы  в  хвост.  В  мясистых
мочках его ушей были крошечные осколки ляпис-лазури. Его кожа была  белой,
как фарфор, высокий лоб - бледным и гладким. Нос  у  него  был  длинный  и
совершенно прямой,  губы  тонкие  и  изящно  очерченные.  Его  глаза  были
прикрыты, в уголках - едва  заметные  складки.  Невозможно  было  сказать,
какого они цвета.
   - Здесь место только для одного, -  сказала  Табита,  снова  переключая
внимание на панель. Судя по силуэту, крейсер был стандартным  "Хайтэйлом".
Он мог покрыть сокращавшееся расстояние между ними  за  считанные  минуты,
если они потеряют темп.
   - Я и есть один, - заметил Могул. - На данный момент.
   Он  лежал  над  Табитой  в  воздухе,  каждая  клеточка  его  тела  была
расслаблена; он вежливо ждал ее разрешения. Он лежал совершенно неподвижно
- а они удирали сломя голову, спасая свою жизнь. С такой  прической  Могул
кого-то напоминал Табите: та же гибкая элегантность, та же кошачья грация.
Трикарико, сообразила она.
   Включался дисплей за дисплеем. Зеленый, зеленый, зеленый.
   Табита жестом указала на кресло второго пилота:
   - Быстро, - сказала она.
   Она заглушила плазменные двигатели,  сбросила  газ  до  корректирующего
спурта, до тремора в нижних частотах.
   Нижние частоты - это был капеллийский привод;