Я понял, что на станции произошла одна из тех аварий, которые  влекут
за собой человеческие жертвы.

     Плыть мешало все то же ощущение холода, хотя в воде оно  притупилось.
И все же что-то происходило вокруг, действовало на психику, заставляя мозг
напрягаться  в  осмыслении  непонятной  угрозы,  искать  источник  холода,
тревоги и беспокойства, а тело  принуждая  действовать,  куда-то  мчаться,
оглядываться, размахивать руками,  словно  непонятная  сила  заблокировала
умение трезво оценивать обстановку и логически мыслить...
     Купающиеся в заливе, все как один, с криком плыли к берегу. Такая  же
паника охватила и тысячи загоравших на  пляже:  люди  метались  по  песку,
кричали, звали друг друга,  дети  зарывались  в  песок.  Ответственный  за
работу  пляжа,  очевидно,   вовремя   сориентировался   и   вызвал   смену
киб-спасателей; два из них  -  тонкие  плоские  диски  с  вакуум-подушками
гибкими хоботами манипуляторов - уже вытаскивали кого-то из воды.
     В двадцати шагах от берега было уже мелко,  по  грудь.  Игнат  первым
выбрался на песок, я за ним, с нарастающей тревогой прислушиваясь к  своим
ощущениям.
     Холод усиливался,  несмотря  на  августовское  солнце  и  наступившее
безветрие.  Люди  на  берегу  все  еще  суетились  и  перекликались,  хотя
большинство убежали  к  станции  тайм-фага,  и  лишь  один  человек  резко
выделялся из толпы своим неадекватным моменту поведением. Одетый  в  белую
рубашку-сетку, он стоял у волейбольной площадки, расставив  ноги  и  сунув
пальцы за пояс, и с  каменным  равнодушием  наблюдал  за  происходящим  на
пляже, изредка посматривая в небо. У ног его стоял плоский черный предмет,
издали похожий на кейс.
     Я с недоумением остановил на человеке взгляд, но в  это  время  Игнат
подогнал пинасс. - Прыгай!
     Я с места прыгнул на сиденье, аппарат тут же рванул в небо. -  Видел?
- крикнул я. - Что? - Ну того, на пляже...
     - Потом поговорим. Идем к лифту, там что-то серьезное. Ну и влипли мы
с тобой, варяг!
     Я понял: мы не должны были находиться на сааремском пляже, и  виноват
в этом был я со своим варяжьим самолюбием и упрямством.

     Когда мы вошли, кабинет начальника  отдела  безопасности  представлял
собой склон холма, обрывающийся в  море  -  так  был  настроен  видеопласт
кабинета. Я стал осматриваться, впервые попав  к  высокому  начальству,  а
Игнат прошел к столу на "вершине холма".
     Ян Лапарра закончил разговор по селектору, кивнул  нам  на  стулья  и
молча уперся взглядом в Игната.  Был  начальник  отдела  невысок,  на  вид
медлителен и постоянно  хмур;  разговаривал  тихо,  спокойно  и  скупо.  Я
встречался с ним всего три раза, и с первой же встречи  он  показался  мне
чем-то недовольным, мрачным и суровым. Не знаю, был ли он таков  на  самом
деле, но, во всяком случае, я ни разу не слышал, чтобы  Ян  повысил  голос
или устраивал кому-то разнос.
     - Каким образом вы  оказались  на  сааремском  пляже?  -  спросил  он
обыденным тоном. "Вместо  того,  чтобы  заниматься  порученным  делом",  -
мысленно добавил я.
     Игнат покосился в мою сторону и ответил не моргнув глазом:
     - В  качестве  утренней  зарядки  мы  выбрали  виндсерфинг,  а  потом
собирались идти по заданию.
     Я виновато поерзал на стуле, но Лапарра не  обратил  на  мои  гримасы
внимания.
     - Странная история,  парни.  Рапорт  ваш  я  читал.  Итак,  что  это,
по-вашему, такое?
     Он взял кассету рапорта и вставил в проектор. Вспыхнула световая нить
виома,  развернулась  в  плоский  двухметровый  квадрат,  который   плавно
приобрел глубину и резкость, и мы увидели то, что осталось от  Сааремского
орбитального лифта...
     Из разрушенных взрывом складов,  эстакад,  платформ  киберпогрузки  и
здания вокзала с кольцом старт-камеры лифта вырастали странные лопасти  из
полупрозрачного материала, соединяясь на высоте  десятков  метров  в  одну
стекловидную конструкцию, ажурную, с прожилками  и  утолщениями  наподобие
сросшихся стрекозиных крыльев. Но высота сооружения говорила сама за  себя
- триста сорок метров!
     - Что это такое? - повторял Лапарра.
     Игнат не ответил.
     Начальник отдела убрал изображение и  повертел  в  пальцах  еще  одну
кассету видеозаписи. - Что говорят эксперты?
     - Молчат, - усмехнулся Игнат. - Эта чертовщина выросла  за  несколько
секунд сразу после взрыва лифта. Масса равна нулю, электрический  заряд  -
тоже нулю, электромагнитных полей нет, во руками пощупать можно. О чем тут
говорить? Таким примерно манером строили воздушные замки сказочные джинны.
Лапарра поставил локти на стол, постучал ногтем по кассете и придвинул  ее
к краю.
     - Это вам, ознакомьтесь. Новое  задание.  Вполне  возможно,  что  оно
каким-то образом связано с  прежним...  и  с  происшествием  на  Сааремаа.
Полгода назад при невыясненных обстоятельствах в Северной Америке  погибли
чистильщики из "Аида", Восемь человек, группа Шерстова. Работала группа по
документам архива двухвековой давности. Здесь, - Лапарра снова  подтолкнул
пуговку кассеты, - вы найдете только общие сведения, самое основное.
     - Невыясненные обстоятельства? - пробормотал Игнат. - За полгода  так
и не выяснили обстоятельств гибели группы?
     - Она  работала  по  обезвреживанию  складов   с   бактериологическим
оружием, было похоже, что  они  выпустили  на  волю  какой-то  неизвестный
вирус. Недавно эксперты... гм-гм... установили наконец, что никакой  вирус
не мог быть причиной их гибели.
     У меня вертелся на языке  вопрос:  "При  чем  здесь  взрыв  лифта  на
Сааремаа?" - но я сдержался. Игнат повертел в пальцах кристалл из кассеты.
- Состав моей  рабочей  группы?  Лапарра  хмыкнул,  царапнул  меня  острым
взглядом, мигнул.
     - Состав твоей группы прежний - ты и стажер.  Игнат  хмыкнул  в  свою
очередь и встал. - Тогда все в порядке.
     В коридоре он притянул меня к себе за плечо и прошептал:
     - Нам оказано небывалое доверие  -  два  задания  сразу!  О  чем  это
говорит? Я подумал и сказал:
     - О том, что задания не слишком сложные. - Плохо, стажер! Оба задания
относятся, как  говорится,  к  разряду  "дохлых",  но  тем  интереснее  их
разматывать. Или ты иного мнения?
     Он не сказал, что будет, если мы не справимся с  заданиями,  а  я  не
спросил.  Конечно,  какой  из  меня,  честно  говоря,  помощник  Игнату...
Спасатели, и особенно безопасники, - люди энциклопедических  знаний,  а  у
меня за плечами детский учебный городок и школа.
     - Начнем,  пожалуй,  -  Игнат  посмотрел  на  часы,  -   с   изучения
документации, я - по "Аиду",  ты  -  по  ТФ-теории.  Возьми  в  библиотеке
популярное изложение теории тайм-фага  и  постарайся  уяснить,  что  такое
ТФ-космолет и почему ему нельзя стартовать с земли. Ровно в два  ноль-ноль
быть в отделе. Вопросы? Я заколебался, вопросы у меня  были,  но  вспомнил
мрачный лаконизм начальника отдела и отрицательно мотнул головой.
     Первое задание, которое  было  выдано  Игнату  и  мне,  звучало  так:
выяснить,  чей  ТФ-космолет  совершил   неразрешенный   старт,   вызвавший
"сахарную" эрозию почвы, с острова Сан-Мигел в Атлантике двенадцатого  мая
сего года. То есть почти два месяца назад. Игнат назвал это  задание:  ищи
ветра в поле!



                       ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ.

                    Заповедник Ховенвип, январь 21-208


     Их было девять - группа Шерстова, одна из лучших групп бригады "Аид".
Их называли чистильщиками - неофициально, дружески, отдавая дань  уважения
людям этой профессии. Специалисты  из  "Аида"  занимались  обезвреживанием
чудовищного наследия военной машины прошлого:  складов  оружия,  секретных
лабораторий, законсервированных  заводов  по  производству  химического  и
биологического оружия, секретных лабораторий,  законсервированных  заводов
по  производству  химического  и  биологического  оружия,  могильников   с
радиоактивными и бактериологически активными веществами  и  прочих  следов
эры капитализма.
     Группа  Шерстова  специализировалась  на  ликвидации  баз  и  складов
биологического и бактериологического оружия.
     Двадцатого   января   в   архивах   "Сенткома-2000",    объединенного
командования силами капиталистических государств, эксперты "Аида" отыскали
документ, в котором говорилось, что  в  Северной  Америке,  на  территории
заповедника  Ховенвип,   расположен   склад   бактериологического   оружия
двухвековой давности.  Двадцать  первого  января  в  пять  часов  утра  по
местному времени Шерстов поднял группу по тревоге. В шесть утра все девять
человек прибыли на базу "Аида" в Ньюкасл. Еще через час Шерстов выходил из
флейта на поляне в дубраве: сзади и с боков - лес,  впереди  -  обрыв,  за
обрывом - горно-пустьшныи массив Ховенвипа.
     К восьми территория заповедника в радиусе двух километров от точки  с
координатами склада  была  обследована  сверху  на  антигравах.  Магнитные
искатели   отметили   несколько   аномалий,   другие    датчики    помогли
сориентироваться точнее, и в восемь часов ровно помощник  Шерстова  Зо  Ли
установил белый вымпел над хитро  замаскированным  входом  в  пещеру,  где
предположительно находился склад.
     - Отдых, - объявил Шерстов, доставая из багажника командарскои машины
плоскую флягу. - Кто хочет пил"? У меня солар.
     Пить хотели почти все. Пока Шерстор разливал дымящийся шипучий  тоник
по стаканчикам, Зо Ли взобрался на стену  обрыва.  Со  стометровой  высоты
были королю видны холмы зеленоватой пыли внизу, красный уступ в нескольких
километрах к северу, хаос сжал слева от уступа  и  хвойный  лес  на  плато
справа.
     Зо Ли посмотрел на браслет личного  информа  (рубиновые  цифры  часов
показали семь минут девятого) и перевел взгляд на каменное  поле.  В  этот
момент из стены под обрывом совершенно  беззвучно  вытянулся  колоссальный
факел прозрачно-голубого пламени. Он накрыл песчаные холмы, флейт,  людей,
пьющих сок на каменных глыбах, начал расти в длину...  По  нервам  ударило
жгучей болью,  Зо  Ли  закричал,  упал  на  колени,  расширенными  глазами
продолжая наблюдать за проявлением неизвестных сил.
     Факел побледнел, собрался в  прозрачное  голубоватое  облако,  что-то
остро засверкало в нем - снова волна боли скрутила  тело  Зо  Ли,  на  уши
навалилась  глухота.  Он  почувствовал  дуновение  холодного  ветра  -   в
безветрии! Потом холод охватил все тело, руки и ноги онемели, стало трудно
дышать...
     Зо Ли пытался подняться, но тело не слушалось,  наступила  вялость  и
сонливость,  словно  после  огромной  нервной  перегрузки.  Затем  Зо   Ли
показалось, что он сошел с ума!  Скалы  под  обрывом  вдруг  зашевелились,
обросли  длинным  черным  мехом,  превратились  в  чудовищную   многолапую
птицу-змею с обликом отвратительным  и  злобным.  "Птица"  зашевелилась  и
ожила...
     Светящееся облако, в котором, словно зрачок исполинского глаза, вдруг
проявилась черная дыра, пало на скалы, коснулось Зо Ли ледяным дыханием, и
бездна распахнулась перед ним - он понял! Он  понял,  что  это  такое!  Но
прозрение  длилось  недолго:  неимоверный  холод  сжал  сердце   когтистой
безжалостной лапой; Зо Ли перестал видеть и слышать, осталась  лишь  боль,
хлынувшая в мозг, как океанская вода в шлюзы тонущего корабля...


                              ИГНАТ РОМАШИН,
                  ИНСПЕКТОР-ОФИЦИАЛ ОТДЕЛА БЕЗОПАСНОСТИ


     Как я и ожидал, мой  кабинет  с  номером  21  оказался  пустым:  двое
сотрудников отдела, с которыми я делил его рабочую  площадь,  еще  с  утра
отправились на  объекты,  у  них  были  свои  задания.  Я  сел  за  личный
стол-пульт, выбрал видеопласт для комнаты - светлый ясеневый лес и вставил
в проектор кассету  видеозаписи,  выданную  Лапаррой.  Запись  началась  с
происшествия на Ховенвипе... Спустя полчаса я выключил проектор, задумчиво
походил по "лесу" и взял в баре запотевший бокал соляра. Отпив глоток, сел
на диван "для гостей" и вытянул ноги, продолжая размышлять  над  тем,  что
узнал.
     Бригада "Аид" была создана при ВКС более тридцати лет назад в связи с
участившимися  находками  засекреченных  и  законсервированных  сотни  лет
назад, в двадцатом  -  двадцать  первом  веках,  военных  баз,  складов  и
лабораторий,  а  также  могильников  с  радиоактивными  и   биологическими
отходами  производства  -  всего  пестрого  наследия  военно-промышленного
комплекса капиталистических государств. Примерно  шесть  лет  эта  бригада
работала по вызовам с мест, потом стала работать по  архивным  документам,
что повысило ее  оперативность  и  позволило  предотвратить  многие  беды,
влекущие за собой многочисленные  человеческие  жертвы.  Нам  с  Витольдом
досталось расследование происшествия с одной из групп "Аида" -  "Аид-117",
прочесывающей Североамериканский континент. Группа  обнаружила  в  архивах
упоминание о  складе  бактериологического  оружия  в  Аризоне,  в  пустыне
Пейнтед-Дезерт, точнее -  на  территории  памятника  природы  планетарного
масштаба Ховенвип,  расположенного  к  северу  от  реки  Сан-Хуан.  Группа
вылетела в Пейнтед-Дезерт в составе девяти человек и не вернулась. Сигнала
тревоги она не подавала, оснований беспокоиться за ее  судьбу  не  было  -
специалисты в группе не раз выполняли аналогичные задания, да и технически
бригада "Аид" оснащалась лучшим из того, что мог  дать  технический  гений
человечества аварийно-спасательной службе.
     Лишь спустя сутки, когда связь с группой так и не восстановилась,  на
место ее базирования вылетел техник контроля связи. Он нашел развороченный
взрывом  вход  в  систему  подземелий,  нечто  похожее  на   металлическую
многоножку трехсотметровой длины с головой, застрявшей в пещере, и  восемь
трупов. Девятый член группы все же уцелел, но  был  без  сознания,  и  его
срочно отправили на излечение в клинику "Скорой помощи"  в  Мексикан-Хате.
Останки металлического "насекомого" исчезли таинственным образом в тот  же
день, и эксперты, прибывшие на место, решили, что технику  контроля  связи
"насекомое"  померещилось.  Обстоятельства  гибели  группы  долгое   время
считались тривиальными  -  утечка  неизвестного  вируса  из  обнаруженного
склада, но спустя несколько месяцев медиками  экспертной  комиссии  "Аида"
было доказано, что никакой вирус не мог быть причиной смерти чистильщиков,
и дело передали в отдел безопасности УАСС.
     Я допил сок и налил еще бокал. Задание меня заинтересовало, был в нем
некий таинственный элемент, шанс на открытие,  несмотря  на  стандартность
завязки. Если  люди  погибли  не  из-за  утечки  отравляющих  веществ  или
вирусов, то появляется таинственная сила, о которой не известно ничего.  И
что за "многоножка" длиной в триста метров померещилась технику связи?
     - Невыясненные  обстоятельства...  -  пробормотал  я  вслух.  Тяга  к
таинственному,  романтика  тайн  влекла  меня  с  детства,  хотя  я  и  не
признавался в этом ни друзьям,  ни  товарищам  по  работе.  Не  я  выбирал
профессию  спасателя-безопасника,  она  выбрала  меня,  когда  я   окончил
инженерно-физический институт и, казалось, выбрал путь. Но причин жалеть у
меня пока не было.
     Я сел за стол  и  для  начала  записал  на  личный  информ  возникшие
вопросы: кто этот уцелевший из  "Аида-117"?  где  он  находится  в  данный
момент? не упоминается ли в документах архива заповедник Ховенвип в  связи
с другими историческими мерзостями?  и,  наконец,  не  страдал  ли  техник
связи, обнаруживший погибших, галлюцинациями? Затем я связался  с  отделом
информационного  обеспечения  и  попросил  диспетчера   выдать   мне   всю
информацию по делу "Аида-117".  Через  несколько  минут  копир  выдал  три
разноцветные  таблетки  видеозаписи.  Я   внимательно   прочитал   каждую,
заинтересовываясь все больше, потом выключил  видеопласт  и  направился  в
Центральный архив управления.
     Пользоваться  массивами  информации  архива  мог  далеко  не   каждый
работник УАСС. Предъявив роботу свой сертификат безопасника,  я  прошел  в
длинный зал выдачи документации, три  стены  которого  представляли  собой
терминалы   кристаллокартотеки,    а    посредине    располагались    ряды
столов-дисплеев с лючками копиров. Набрав код, я занялся поиском, отключив
все мысли, которые могли помешать работе. Однако поиск информации по  моим
запросам затянулся, главный компьютер-архивариус долго консультировался  с
"коллегами" параллельных банков информации, зато  меня  ожидала  удача.  В
архиве  отыскался  странный  документ,   касающийся   Ховенвипа!   В   нем
говорилось, что где-то на территории заповедника почти  двести  лет  назад
располагалась     секретная     лаборатория      Института      технологии
военно-космических сил США. Лаборатория носила  название  "Суперхомо",  но
никаких секретных данных о профиле ее работы не  нашлось.  Не  упоминалась
эта лаборатория и в других документах института. И все же я  был  доволен:
интуиция меня не подвела. "Суперхомо",  лаборатория  на  Ховенвипе,  склад
бактериологического оружия там же... и гибель чистильщиков! Случайность?
     Я с ходу дал запрос  о  "Суперхомо"  в  Центральный  архив  Института
социологии Земли и повторил его спецотделу архива  "Аида",  хранящему  все
данные  о  деятельности  бригады  за  время   ее   существования,   однако
немедленного ответа не получил.
     Утомленный не столько лавиной  информации,  пропущенной  через  мозг,
сколько собственными фантазиями, я выключил дисплей и вспомнил об обеде.
     В здании управления были и рестораны,  и  столовые,  рассчитанные  на
"вдумчивое вкушение пищи" и приятный отдых в компании друзей, но  я  любил
персоналки - одноместные кабинки для еды, где  можно  было,  не  стесняясь
посторонних глаз, вкусно и быстро поесть.
     Опустившись  на  пятнадцатый  -  бытовой  -  горизонт,   где   витали
необычайно вкусные гаммы запахов, я с трудом отыскал свободную  персоналку
(любителей есть в одиночку  хватало)  и  заказал  обед:  прозрачно-розовый
бульон из жубо, к нему горку зажаренных ломтиков  амарантового  хлеба,  по
преданиям - хлеба  ацтеков,  соленый  папоротник,  по  вкусу  напоминающий
жареные грибы, и напиток солар. Все  это  гастрономическое  великолепие  я
уничтожил за полчаса, сожалея, что не заказал бокал шампанского.
     В два часа дня вернулся в отдел, скомандовал "Вольно!" вскочившему  с
дивана стажеру и прыгнул  в  кресло  метров  с  четырех,  точно  рассчитав
прыжок. - Как успехи, варяг?
     Сосновский с хмурой неопределенностью пожал плечами. Лицо у него было
открытое,  тонкое,  нервное,  подвижное,  чутко  и  точно  отражающее  все
движения души. Сам же он был высок, массивен, с крупными ногами и  руками,
белокур и голубоглаз, эдакий великан-викинг из древних скандинавских  саг.
Правда, характер у Витольда отличался от характера настоящего  викинга,  и
лицо служило зеркалом этого характера.
     В отделе он работал недавно. После моего  возвращения  из  экспедиции
мать  Витольда  обратилась  с  просьбой  к  моему  отцу  принять  сына   в
управление. Отец сначала отшучивался, потом  спихнул  все  на  меня,  и  я
уговорил Лапарру взять Сосновского - младшего в  резерв  отдела  стажером.
Ян, конечно, отнесся скептически к надеждам Вита стать спасателем,  а  тем
паче безопасником.
     "Для безопасника Сосновский не годится, сказал Ян. - Слишком открыт и
эмоционален. От  таких  людей  чрезвычайно  трудно  добиться  той  степени
сдержанности, которая необходима для  работы  в  условиях  непредсказуемой
опасности. Спасатель линейной  службы  из  него,  возможно,  и  вылупится,
но..." - "Он молод, - возразил я, - сырой материал. Это -  иное  дело".  -
"Ну конечно;  свежо  и  оригинально  повторять,  что  время  было  другое,
отношение к обязанностям тоже..." - "Ладно, сдаюсь. Тебе  виднее,  ты  его
рекомендовал, но я бы не  торопился  с  выводами.  Были  случаи,  когда  в
управлении не удерживались куда более волевые и сильные натуры..."
     Раз