к  проблемам  ядерной  физики   со   стороны
министерства по делам воспитания молодежи, на нехватку финансовых средств  и
необходимых для работы материалов, и особенно  подчеркнул,  что  мобилизация
вырвала из научных  рядов  многих  талантливых  технических  специалистов  и
лаборантов,  без  которых  невозможно  надеяться  на  скорый   положительный
результат. В то же  время  Соединенные  Штаты  уже  ушли  далеко  вперед,  и
дальнейшее отставание от них может привести к краху.
   На  этих  словах  генерал  Фромм  многозначительно  поднял  брови,   явно
напоминая Шпееру их беседу в ресторане "Хорхер". Сам он только что  пообещал
физикам  уволить  из  армии  несколько  сотен   ранее   призванных   научных
сотрудников.
   По окончании доклада Шпеер поспешил к Гейзенбергу.
   Ученый стоял у портьеры и вытирал лоб белоснежным платочком. Рядом с  ним
Шпеер увидел фон Лооса, который приветливо улыбнулся.
   - Господин Гейзенберг, я хочу прямо спросить у вас: вы можете создать эту
бомбу, о которой сегодня столь увлекательно нам рассказали? - спросил Шпеер.
   - Научное решение  проблемы  найдено,  господин  рейхсминистр,  -  сказал
физик, аккуратно складывая платочек  и  убирая  его  в  карман.  -  Созданию
атомной бомбы уже ничто не препятствует, и все  бы  хорошо,  но  необходимая
техническая база может быть создана не менее чем через два года.
   - Это недопустимо долгий срок. - Шпеер покачал головой.
   - Мы все это понимаем, - согласился физик, -  но  дело  в  том,  господин
рейхсминистр, что мы не сможем действовать быстрее. Любая ошибка может стать
фатальной. Да и  двухлетний  срок,  который  я  назвал,  достижим  лишь  при
соблюдении ряда обязательных условий... Не стоит забывать, например,  что  в
Европе имеется лишь один маломощный циклотрон.
   - За  чем  же  дело?  Я  могу  выделить  деньги  из  фондов  министерства
вооружений, стройте такой же циклотрон, как у американцев, или даже крупнее.
   - Это исключено, господин рейхсминистр. У нас недостаточно опыта, поэтому
будет правильнее работать не небольших циклотронах...
   - Как вам угодно, господин Гейзенберг. Я прошу вас,  направьте  мне  ваши
соображения  относительно  финансирования  и  другой   помощи,   они   будут
рассмотрены в кратчайшие сроки. Помните, сам  фюрер  заинтересован  в  вашем
скорейшем успехе.  Желаю  удачи!  А  теперь  позвольте  мне  побеседовать  с
бригаденфюрером.
   Шпеер взял фон Лооса за локоть и отвел в сторону.
   - Бригаденфюрер, я хотел бы побеседовать с вами более детально.
   - О чем? Об урановом проекте? Но я имею к нему косвенное отношение...
   - О "Тангейзере". Поскольку фюрер поручил  мне  заниматься  операцией,  я
хотел бы кое-что уточнить.
   - С удовольствием, рейхсминистр. Только не здесь.  Я  знаю  замечательное
кафе, мы можем переместиться туда... к тому же у  меня  от  этих  физических
умозаключений жутко разыгрался аппетит.
   - Нам никто там не помешает?
   - Не беспокойтесь, рейхсминистр Это очень маленькое и дорогое кафе.
   Распрощавшись с участниками совещания, они уехали. Шпеер сел в автомобиль
бригаденфюрера, длинный черный "адлер". Любопытно,  но  водителем  оказалась
девушка, крепко сбитая русоволосая штирийка с широкой улыбкой.
   - Я знаю, что вы подумали, - сказал фон Лоос, забираясь на заднее сиденье
и скрипя кожей плаща. - Ни в коем случае,  господин  рейхсминистр.  Макси  -
отличный водитель, механик, в случае надобности - телохранитель. К тому же у
меня есть серьезные подозрения,  что  она  более  благосклонна  к  девушкам,
нежели к мужчинам...
   - Ваше дело, бригаденфюрер. - Шпееру и в самом деле было все равно, какие
у фон Лооса отношения с девушкой-водителем
   - Я просто готовлю вас к сплетням. Так  ли:  иначе,  о  нас  ходит  много
разговоров...
   - О ком это - о вас?
   - Обо мне, о Зиверсе, о многих других офицерах, которые имеют отношение к
"Анненербе".
   - Вы были на фронте, бригаденфюрер?  -  спросил  Шпеер,  чтобы  перевести
разговор в иное русло. Сам он давно уже ознакомился  с  досье  фон  Лооса  и
прекрасно знал, что бригаденфюрер родился в  1901  году  в  Хавангене,  член
НСДАП  с  1931  года,  имеет  юридическое  образование,  работал  в   газете
"Аугсбургер цайтунг", параллельно занимался боксом, имеет несколько медалей,
затем довольно успешно  поднимался  по  карьерной  лестнице  в  СС,  в  ходе
французской кампании служил в 12-й армии Листа при штабе.
   - Можно сказать, не был, - честно ответил фон Лоос. - Французский вояж не
в счет. Правда, я выезжал в июне 1941 на Восточный фронт, но всего  лишь  на
несколько дней, да и то до передовой мы не  добрались.  А  вы,  насколько  я
знаю, недавно из России?
   - Да, в феврале... Мы что, уже приехали?
   Кафе - маленький домик восемнадцатого века - стояло  под  сенью  огромных
тополей. Шел мелкий дождь, и Шпеер с бригаденфюрером поспешили войти внутрь.
Зальчик был практически пуст, но  румяная  пожилая  хозяйка,  с  откровенным
восхищением глядя на золотой партийный значок Шпеера, отвела  их  в  подобие
кабинета, отгороженное плюшевыми ширмами.
   - Кофе, пирожные и коньяк, - распорядился  фон  Лоос.  -  Вы  не  против,
господин рейхсминистр? И расскажите еще немного о своей поездке в Россию.
   - С удовольствием. Я полетел в Днепропетровск вместе с  Зеппом  Дитрихом,
чтобы проконтролировать ход ремонта железных дорог на юге  России.  Что  мне
запомнилось? Ужасающее однообразие пейзажа, руины, собачий холод, постоянный
снег... Я пробыл там всего лишь неделю и не горю желанием попасть  туда  еще
раз. Тем более что во время моего пребывания в Днепропетровске город едва не
взяли русские... Вряд ли мы тогда сидели бы  с  вами  в  этом  теплом  кафе,
бригаденфюрер.
   - Вы - человек штатский, Шпеер, и вам легче будет понять меня. Я для того
и спросил вас о России. Что вы думаете о сегодняшней встрече с физиками?
   - Я думаю, что планы у них  величественные,  но  воплощения  их  придется
ждать очень долго.
   - Стало быть, надежды фюрера призрачны?
   - Не очень хороший вопрос. - Шпеер отпил кофе и шутливо погрозил  пальцем
бригаденфюреру. Фон Лоос почему-то  был  ему  симпатичен.  -  Но  я  с  вами
согласен.
   - А ведь атомная бомба пришлась бы очень кстати. Десяток таких бомб  -  и
война выиграна. И на Востоке, и на Западе... Мы сами свои  первейшие  враги,
господин рейхсминистр. Мы  сами  нанесли  себе  сокрушительный  удар,  когда
выпустили из страны некоторых еврейских физиков. Они могли работать и здесь,
не важно, на каких условиях. - Согласен с вами,  бригаденфюрер.  Но  давайте
вернемся к "Тангейзеру".
   - А что "Тангейзер"? Это как раз тот случай, когда  мы  ничего  не  можем
поделать  и  полностью  полагаемся  на  волю  обстоятельств.  Все  в   руках
штурмбаннфюрера Фрисснера, ведущего  свой  отряд  через  пустыню  к  нагорью
Тибести. Мы не могли  послать  более  крупный  отряд,  чтобы  не  привлекать
внимание англичан, да и итальянцев тоже. Они либо дойдут,  либо  не  дойдут.
Либо дойдут и ничего там не обнаружат. Я не исключаю и такой  возможности  -
вдруг старый  профессор  Замке  попросту  выжил  из  ума  и  записывал  свои
сумасбродные видения? Он ведь был еще и наркоманом, курил гашиш...
   - То есть к "Тангейзеру" никто не относится  всерьез?  -  уточнил  Шпеер,
беря из вазочки чудный маленький эклер.
   - Нет, почему же. Просто по-настоящему всерьез к нему начнут  относиться,
когда будут получены конкретные результаты.
   - У вас есть копия работы Замке?
   - Разумеется. И я прошу прощения за то, что до сих пор не предоставил  ее
вам.
   - Не стоит, все равно мне было не до чтения...
   - Даже когда вы ее прочтете, ничего особенного не узнаете.  Намеки,  игра
слов, местами просто ничего нельзя разобрать.
   - А что думает об этом Зиверс?
   - Зиверс? Он как раз не  верит.  Более  того,  у  него  имелись  какие-то
разногласия со стариком профессором  еще  в  стародавние  времена...  Он  бы
ставил палки в колеса, но история каким-то образом дошла до фюрера.
   - Так это не ваших рук дело? - удивился Шпеер. - Я полагал...
   - Нет-нет. Я теряюсь в догадках, господин рейхсминистр. Может  быть,  еще
кофе?
   - Спасибо. Замечательное кафе, бригаденфюрер. Как вы его обнаружили?
   - Все очень просто. Его содержит моя мать. - Так вот оно что! Эта пожилая
женщина?
   -  Нет,  это  фрау  Рилль.  Мама  бывает  здесь  изредка,  в  основном  в
праздничные дни. Если подвернется случай, я вас познакомлю.
   - Что ж, было интересно побеседовать с вами, бригаденфюрер, но мне пора.
   Шпеер поднялся Когда он надевал шляпу, фон
   Лоос остановил его и тихо сказал:
   - Я не сказал вам  самого  главного,  господин  рейхсминистр.  Информация
конфиденциальная, пока об этом знаю только я.  Дело  в  том,  что  операцией
"Тангейзер" заинтересовались англичане.
   - Что? - Шпеер резко повернулся. - Откуда?
   - Вот и я хотел бы  знать.  Еще  несколько  минут  назад  я  стоял  перед
дилеммой: сообщать вам эту неприятную новость или же нет. Как видите, выбрал
второе.
   - Польщен, - сухо сказал Шпеер.
   - Пока я вижу лишь один выход - направить в Африку ложный  отряд.  Как  я
понимаю, англичане знают о примерной цели операции, но пока  не  располагают
сведениями об экспедиции Замке - Фрисснера. И мы должны сделать  так,  чтобы
"томми" запутались. Вы согласны?
   - Наверное, это разумно, - подумав, сказал Шпеер.  Они  покинули  кафе  и
пошли к автомобилям.
   -  Разрешите,  я  завтра  утром  перезвоню  вам.  Мне  очень  нужна  ваша
поддержка, господин рейхсминистр, - сказал фон Лоос, прощаясь.  Шпеер  молча
кивнул и сел в машину.
   Он ровным счетом ничего не понимал.

   34

   Говорящий много, но бездумно, да будет,
   унижен!
   Апокриф. Книга Пяти Зеркал. 18

   В маленьком просмотровом зале было пусто. Если сказать точнее, в  нем  не
было никого, кроме двух человек. Один небрежно развалился в кресле, однако в
его позе чувствовалось скрытое  напряжение  и  неуверенность,  другой  сидел
свободно  и,  подперев  голову,  смотрел  на  экран.  Первый  иногда  искоса
поглядывал на второго, не заснул ли, не скучает ли?
   На экране двигались люди, черно-белая картинка иногда мерцала и  темнела,
выдавая   невысокое   качество   лабораторной   техники,   а   может   быть,
непрофессионализм оператора. Из динамиков доносился комментарий.
   Вольфрам Зиверс, а именно  он  был  тем  человеком,  который  внимательно
смотрел на экран, подперев голову рукой,  комментариев  почти  не  слышал  и
изображение его интересовало мало. Так или иначе, выводы  экспериментаторов,
предоставленные в виде кинематографического отчета, были ему ясны. Теория по
данному  вопросу  его  занимала  мало.  Самое  интересное   сейчас   -   это
практический аспект исследований, а потому  люди-тени,  что  бродили  с  той
стороны черно-белой реальности,  касались  Вольфрама  мало.  Однако  обижать
заместителя Карла-Марии  Виллигута  не  хотелось.  Этот  самый  заместитель,
похоже, имел прямое отношение к фильму,  может  быть,  именно  он  и  держал
камеру в руках.
   Наконец мелькнули грубо сделанные титры, какие-то значки, и экран  погас.
В зале загорелся тусклый свет.
   Зиверс пошевелился и растер затекшую шею. Заместитель мигом потерял  свой
расслабленный и небрежный вид.
   - Итак, Вернер! - Зиверс поймал себя на том, что ему не хочется  смотреть
на собеседника прямо. И касаться его тоже не хочется, даже  сидя  рядом,  он
отклонился в противоположную сторону. А тот,  напротив,  всячески  стремится
прикоснуться к  главе  "Анненербе",  дотронуться,  подать  руку...  Странный
человечек. Когда Зиверс думал о нем,  в  голове  возникал  неприятный  образ
пиявки. - Что вы можете добавить к этому материалу?
   Вернер сделал движение, дернулся, словно хотел  не  то  вскочить,  не  то
заключить Вольфрама в объятия. Зиверс подозрительно покосился на него.
   - Конечно,  оберштурмбаннфюрер,  на  данный  момент  мы  можем  конкретно
сказать не слишком многое. Безусловно, наши изыскания  представляют  научный
интерес для...
   - А практический интерес они представляют? - перебил его Зиверс.
   - Конечно! Обязательно! - Вернер завозился в своем кресле. Ему явно  было
неудобно. - Практический  эффект  огромен,  оберштурмбаннфюрер.  Влияние  на
сознательную  деятельность  человека  всегда   привлекало   внимание   нашей
лаборатории. На данный момент  разработано  несколько  методик,  позволяющих
вести уверенный контроль за поведенческими структурами подопытных.
   - Вы имеете в виду тех идиотов, поедающих траву?
   - Да. - Заместитель криво ухмыльнулся. - Опыты с  практическим  гипнозом,
химическими  веществами  и  специальным  воздействием...  Дают  определенный
эффект.
   - И это все, чего добилась ваша  лаборатория  за  истекший  период?  -  В
Зиверсе исподволь закипала злоба. - Есть траву...  Любой  офицер  из  охраны
концлагеря может вам показать и не такой фокус со  своими  заключенными!  И,
прошу заметить, без всякого гипноза и химических веществ.
   Вернер побледнел:
   - Но действие  простой  физической  силы  всегда  имеет  свои  границы  и
пределы...
   - Имеет... - Зиверс устало выдохнул. - Как и ваша фантазия.  В  следующий
раз заставьте их хотя бы танцевать... Чтобы низвести  человека,  пусть  даже
неполноценного, до  уровня  животного,  не  нужно  тратить  такие  средства.
Насколько быстро вы можете достигнуть желаемого эффекта с  одним  конкретным
человеком?
   - Довольно быстро. - Вернер сделал телодвижение, словно  уворачиваясь  от
плетки. - В среднем, при серьезном химическом и эмоциональном воздействии на
индивидуума, устойчивый эффект возникает после двадцати минут обработки.
   - Сколько времени это может продолжаться?
   - В среднем два часа...
   - А после этого?
   - Неизбежная умственная деградация и сумасшествие.
   Зиверс покачал головой. Его собеседник вжался в кресло.
   - Много. Всего много. Времени, денег, усилий... И  непозволительно  много
издержек. Ради двух часов одноразового повиновения. Что вы можете сказать  о
перспективах?
   - Несмотря на препятствия, стоящие на нашем пути,  мы  готовы  поручиться
всем, что имеем, что к концу года  показатели  будут  улучшены.  Как  раз  в
данный  момент  в  нашей  лаборатории  разрабатывается  принципиально  новый
комплекс воздействия на сознание. Профессор Виллигут лично работает  в  этом
направлении.
   "Всем, что имеем. Этот идиот даже не понимает, что говорит... Или  уже  в
штаны наложил. Они имеют только то, что мы  им  даем".  -  Зиверс  досадливо
поморщился, но вслух спросил:
   - Принципиально новый?
   - Да, оберштурмбаннфюрер, этот комплекс связан с тонкими телами... Второй
фильм как раз касается этого метода. В нем мы сумели  объединить  целый  ряд
мистических систем и собрали большое количество материала по  этому  поводу.
Одержимость  и  воздействие  на  сознание  человека  встречаются  во  многих
оккультных практиках разных народов. Материалы, привезенные из Средней Азии,
дают нам большие возможности. Особенно в сочетании с рядом  других  практик.
Если вы не возражаете, мы можем посмотреть этот фильм прямо сейчас.
   -  Оставьте,  я  надеюсь,  Карл  Виллигут  знает  свое  дело.  Мне  нужны
практические результаты. О ценности тех или иных материалов для  науки  я  с
удовольствием поговорю с вами в мирное время. Однако в докладе есть указание
на другой проект, расскажите более детально о нем.
   Человечек, похожий на пиявку, распрямил плечи, поняв,  что  на  этот  раз
пронесло:
   - Основная часть  проекта,  господин  оберштурмбаннфюрер,  заключается  в
тотальном  контроле  над  мыслительной  деятельностью  больших  масс  людей.
Например, обработка толп на митингах, демонстрациях... поскольку  произвести
обработку химическими препаратами в  условиях  больших  скоплений  людей  не
представляется возможным, в ход идут иные средства.
   - А именно?
   - Это напрямую связано с  тем  материалом,  которому  посвящается  второй
фильм.
   - Хорошо... Я просмотрю его позже. Что за материалы из Средней Азии?
   - Описание неких артефактов, можно сказать, легенда.
   - Что вы имеете в виду?
   - Позвольте процитировать?
   - Конечно.
   - Вот что удалось расшифровать. - Вернер  слегка  наморщил  лоб  и  начал
декламировать: - "Когда Аллах создавал мир, он связал в узел пять стихий. Он
взял Огонь и посмотрел в него. И Огонь отразил всю суть Аллаха. Он взял Воду
и посмотрел в нее. И в струях Воды отразилась суть Аллаха. Он взял Воздух  и
посмотрел в него. И из ветра посмотрела на него суть Аллаха. Он взял Землю и
посмотрел в нее. И в Земле отразилась суть Аллаха.
   Последней Аллах взял пятую, безымянную стихию и посмотрел в  нее.  Однако
стихия не выдержала тяжести лика Господа и треснула, а сквозь трещины увидел
Аллах лик Иблиса.
   Разгневался Всевышний, но простил,  ибо  Он  милостив  и  милосерден.  Но
забыто имя стихии, и стерто оно из памяти  людской.  Поэтому  существуют  во
Вселенной пять Зеркал. Зеркало Огня, Зеркало Воды,  Зеркало  Земли,  Зеркало
Воздуха и пятое, треснувшее Зеркало Иблиса, несущее в себе  отпечаток  гнева
Аллаха.
   Когда же Аллах населил землю людьми, он отдал им  и  Зеркала,  содержащие
божественную суть, приставив к ним стражу из числа небесных ангелов.  Но  по
дороге на землю не удержали ангелы  тяжести  Зеркал  и  уронили  их.  Разбив
четыре из пяти. Так обрели Ветер, Вода,  Воздух  и  Земля  сущность  Аллаха,
вобрав в себя  все  до  единого  осколки.  И  потому  помыслы  Всевышнего  и
Всеблагого везде, где властвуют эти стихии.
   До земли же донесли ангелы только  пятое,  треснувшее  зеркало,  хранящее
гневный лик. Спрятав его в недоступном месте,  они  стали  охранять  его  до
самого дня суда. Ибо такова была воля Милосердного.
   По сей день небесные ангелы хранят Зеркало Иблиса, переселяясь из тела  в
тело".
   Вернер замолчал, со значением глядя на Зиверса.
   - Какие вы делаете выводы? - спросил тот.
   -  Безусловно,  доступ  к  подобному  артефакту  обеспечил  бы   Германии
неоценимое превосходство во всех сферах деятельности. Начиная от  военной  и
общественной и заканчивая областью науки.
   - А вы полагаете, что легенды не врут?
   - Вся информация, собранная обществом, позволяет с уверенностью сказать -
легенды правдивы.  Ошибки  заключаются  только  в  человеческом  факторе.  В
неверной интерпретации, в ошибочных выводах. Наши операции в Южной  Америке,
раскопки во Франции, тибетские экспедиции только подтверждают это.
   - Да, но пока у вас нет артефакта... Что же позволяет  вам  надеяться  на
успех?
   Заместитель-пиявка  выпрямился,  принимая   позу   "смирно"   в   сидячем
положении.
   - Все прогнозы говорят об этом!
   Зиверс долго не мигая смотрел Вернеру  в  глаза.  Заместитель  профессора
Виллигута так же не  мигая  выдерживал  этот  взгляд  в  течение  нескольких
десятков секунд. Потом глаза его затуманились, тело обмякло.
   Зиверс  нажал  на  скрытую  в   подлокотнике   кнопку.   Двери   кинозала
распахнулись, в проеме показались фигуры в черной униформе.
   - Гюнтер? Позовите моего личного секретаря... И пусть прихватит доктора.
   Дежурный исчез.
   Вернер что-то промычал и пустил слюну из уголка рта.
   - Оберштурмбаннфюрер?! - В  дверях  возник  секретарь,  из-за  его  плеча
высовывался доктор.
   - Да, Дитрих, возьмите этого уродца и выбейте из  него  все,  что  только
можно. Я хочу знать, кто ему наболтал обо всем,  что  касается...  -  Зиверс
помолчал. - ... Средней Азии.
   - Есть!
   Двое здоровенных молодцов уже выдернули Вернера из кресла, как булавку из
подушечки.
   - Да, Дитрих, еще одно... Кроме вас  и  доктора,  на  допросе  никого  не
должно быть. Уяснили?
   - Так точно, Оберштурмбаннфюрер! Хайль Гитлер!
   - Хайль...
   Когда  все  ушли,  Зиверс  задумчиво  посмотрел  на  пленки,  оставленные
Вернером Пробормотал:
   - Вот ведь идиот... Слава богам, что на земле существуют идиоты...
   Затем он поднял трубку:
   -  Механик?