укоять  пистолета.  Так  сжимают  инжектор  наркоманы,  так  сжимают
женщину в момент подступающего оргазма... Японец наслаждался тем, что делал.
   Чуть сзади шел Мартин, потом Костя и все остальные. Я не оглядывался.
   Некоторое время после смерти Тройки... то есть Ильи... Я просто  не  могу
вспомнить.  Просто  стрелял,  когда  нужно  было  стрелять,  проходил  через
коридоры, через комнаты, поднимаясь по лестницам, приближаясь  все  ближе  и
ближе... Но при этом я как будто не присутствовал... Не было меня. Как тогда
в комнате, на военном совете, когда Матрица вдруг прервала контакт и  вместо
нее на связь вышел кто-то другой. Через мой рот вылетали его  мысли.  Но  на
самом деле меня там не было.
   И когда Я из Министерства обороны оставило меня... из моей жизни оказался
вырезанным небольшой кусочек времени.
   Теперь мы действовали по плану, который разработал  Искусственный  Разум,
работающий на Минобороны.
   Я помню, как японец, что шел передо мной, рванулся в сторону и  исчез  за
решетчатой седзи,  перегородкой  из  бумаги  и  деревянных  реек.  Раздались
выстрелы. Японец снова идет впереди меня, ничуть  не  изменившись.  Спокоен,
холоден и  суров...  Только  мне  под  ноги  упала,  бренча,  использованная
обойма...
   Я помню, как Костя несколько раз расчищал дорогу  гранатометом.  Какие-то
люди в темно-синих пиджаках клерков строили баррикады в узких коридорах.
   Помню, как он всадил несколько гранат в комнату, где находились  женщины.
Как из-под красивых  кимоно  на  нас  уставились  стволы  небольших  дамских
пистолетиков, обладающих жуткой убойной силой.
   Помню, как сквозь пороховой дым к нам  прорывался  истерзанный  японец  с
искаженным лицом... Как кричал и этот крик вплетался в грохот выстрелов. Как
почти мертвый японец вцепляется мертвой хваткой в Графа, у которого  в  этот
момент заклинило пистолет. Шептун стреляет ему в затылок, но  Графа  уже  не
поднять.
   После этого эпизода что-то темное навалилось сверху, и снова часть  моего
времени куда-то пропала.  Затерялась  в  наступившем  мраке.  И  лишь  когда
темнота спала и обнаружилось, что мы лежим за каким-то прикрытием,  а  вдоль
по коридору лупит пулемет, я понял,  что  принадлежу  только  себе.  Матрица
прервала контакт, если это, конечно, возможно.
   Оглядевшись, я увидел, что в нашем отряде не хватает  еще  двух  человек.
Рядом со мной с раскроенным черепом лежал тот самый японец, что шел впереди.
Даже в смерти он рвался в бой, упав посередине броска вперед. Я поймал  себя
на том, что не знаю его имени... И чуть дальше лежал Богдан. Лежал на спине,
закинув руки за голову. Словно бы просто  заснул...  Только  из-под  пальцев
сочится и растекается по полу красная жидкость.
   - Лежать!!! - взревел Славик, вскакивая  во  весь  свой  немалый  рост  и
выбрасывая  руки  вперед.  Я  вижу,  как  вдоль  по  коридору  летит  черный
квадратик, а Славино плечо взрывается красным. Он падает, а  я  зажимаю  уши
что есть силы, но даже через ладони грохот взрыва меня просто  оглушает.  Но
бездействовать нельзя... Когда  я  поспеваю  к  пулеметной  точке,  уже  все
кончено. Вперед всех успел Бабуин.
   -  Я  тут  полежу...  Вы  идите...  -  Славик  передергивает   затвор   и
приваливается забинтованным плечом к  стенке.  -  Если  за  нами  кто-нибудь
идет... Я тут...
   Выглядит он плохо...  Как  еще  может  выглядеть  человек,  попавший  под
пулеметную очередь?
   -  Сколько  до  этажа  Тодзи?  -  спросил  я,  воспользовавшись  короткой
остановкой.
   Все проверяли оружие. По сторонам полетели отстреленные,  пустые  обоймы.
Костя с сожалением отставил к стене гранатомет, который уже исчерпал себя  и
заслужил отдых, достал из кобуры "кольт", критически  посмотрел  на  меня  и
сказал:
   - Ты ж только что сказал, что следующий этаж сто.
   - Да?.. Когда это я ухитрился?
   - Да сразу перед тем, как мы сдуру на эту точку вылетели...
   Мне  сразу  вспомнился  кусочек  беспамятства,  в   который   я   недавно
погрузился... Вот как, значит...

   Они ждали нас перед высокими дверями из темного дерева.
   Пятеро в черных  деловых  костюмах.  Смотря  строго  перед  собой,  слепо
повинуясь этикету. Короткие "хеклер-кох" расширенной модификации  смотрят  в
пол. Одинаковые автоматы и одинаковые люди. До последнего волоска...  Словно
в зеркало смотришь.
   Еще пятеро таких же вышли за нашей спиной.
   - Клоны... - тихо произнес японец, что стоял  позади.  И  добавил  что-то
рычаще-гортанное.
   Те, что стояли у дверей, вытянулись и застыли.
   Только пять секунд длилось молчание...
   А потом десять рук синхронно поднялись и, как  единый  механизм,  вдавили
курки. Десять свинцовых болванок девятого калибра с визгом резали воздух.  И
еще, и еще...
   Под перекрестным огнем наш отряд рванул в разные стороны.  Кувыркаясь  по
полу, я видел, как вперед выдвинулась тройка  негров  от  мистера  Мбопы.  И
слитная дробь  десяти  стволов  вмиг  рассыпалась,  сорвалась  на  разнобой.
Четверо клонированных бойцов коротко дернулись и выронили плюющиеся  смертью
пистолеты. Вскрикнул Эйб, выгибаясь в странном танце и еще в воздухе получая
свою  порцию  пуль.  И  Том,  поскользнувшись  в  крови,   обхватил   руками
простреленную  грудь.  Только  третий,  с  труднопроизносимым  именем,   все
стрелял... Стрелял... Пули лепились в стену, в пол... Рикошетили,  не  желая
просто так окончить свой короткий полет... Я понял, что третий умер  еще  до
того, как у него кончились патроны.
   Эти  трое  спасли  остальных,  когда,  ни  на  секунду  не   задумавшись,
подставились под выстрелы. Шестеро оставшихся японцев  бросили  опустошенные
"хеклер-кохи"  на  пол,  одновременно  вытащили  короткие  клинки  с   хищно
изогнутыми лезвиями. Быстрые, как акулы...
   От оружия было мало толку. Шестеро японцев потеряли только  одного  после
нашего совместного залпа. Потом началось месиво.
   Первым на клинок натолкнулся Бабуин. Упал. И через него просто переступил
японец в черном костюме  и  забрызганной  кровью  белой  рубашке.  Но  встал
Бабуин, размазывая кровь по куртке, ухватил одной рукой за кадык,  а  второй
упер в спину ствол своего "стечкина", прогнул клона назад... и  фонтан  пуль
пробил навылет белую рубашку японца.
   Мартин, проскользнув вдоль клинка, делает плавное, словно бы толкательное
движение, и его руки оказываются где-то внутри японца.
   Отбивает удары Шептун, орудуя руками, ставшими вдруг похожими на большие,
очень длинные ножи.
   Славная компания подобралась...
   Когда все кончилось, я увидел над головой небо. Чуть затянутое  облаками.
Солнца нет. Нас окружает лес.
   Словно бы и не я это вижу, а сторонний наблюдатель.
   Тропинка ведет через песок, аккуратно уложенный специальными граблями.  В
песке лежат поросшие мхом камни.  Каждый  камень  обнесен  песчаной  волной.
Посреди песчаной поляны - площадочка. Небольшая. Только один или двое  могут
уместиться на ней...
   Черные волосы схвачены в  хвост.  В  глазах  не  прочтешь  ничего,  кроме
спокойствия. И достоинства.
   Сидит прямо. На столике перед ним нож, бумага и маленькая коробочка.
   Напротив стоят пятеро, залитых кровью. И еще один лежит, он  не  в  силах
стоять, потому что у него в груди очень глубокая рана и держится  он  только
за счет того, что кибер. Глаза его все безразличнее и безразличнее...
   - Дерьмо... - хрипло произносит Костя.
   И все рушится.
   Я понимаю, что над нами голографический потолок и вокруг  нас  трехмерная
голограмма... Только песок настоящий, и камни, и столик, да еще  человек  за
этим столиком.
   - Кто примет у меня дела? - Голос Тодзи глухой, сильный.
   К столику идет японец из тех, что были присланы нам от гурэнтай.  Он  шел
всегда чуть позади  первого,  умершего  с  гордостью  вассала,  принимающего
смерть за господина.
   Вот он аккуратно и церемониально садится.
   Мы лишние тут. Мы лишние. И это понимают все... Кроме, наверное, парня  с
именем Бабуин. Потому что  он  уже  мертв,  и  искусственная  начинка  не  в
состоянии удержать ускользающую жизнь.
   Мы лишние...
   - Дерьмо... - снова повторяет Костя.
   А я ступаю на песок, пачкая его кровью  и  грязью,  нарушая  симметрию...
Идти неудобно, ноги проваливаются. Но я иду, маленькая коробочка ложится мне
в руку. Она тяжелая. Тяжелая, как те кровь и грязь, что устилали наш путь  к
ней. НЕРвы... Эта тяжесть наваливается мне на плечи.  Я  падаю,  сначала  на
колени, потом лицом  вперед.  Последним  усилием  ускользающего  сознания  я
сжимаю в руке коробочку с Алмазными НЕРвами.
   Как ко мне кидается Мартин, я уже не вижу.

   47. Константин Таманский
   Независимый журналист. 34 года

   Вот так.
   Вот они.
   Алмазные НЕРвы.
   Маленькая коробочка у Артема в руке, испачканная кровью.
   И ощущение завершения большой  компьютерной  игры,  любителем  которых  я
никогда не был, но в которые так или иначе всю жизнь играл. Кажется, вот-вот
над столиком засветится кроваво-красная  надпись  "GAME  OVER".  Вот  только
непонятно, выиграл я или проиграл.
   - Пойдемте отсюда... - прошептал  Мартин.  Я  поднял  на  него  глаза.  -
Пойдемте, - повторил он, поддерживая сомлевшего Артема. - Пусть  они  решают
сами свои дела. Нам тут делать уже нечего.
   Я пожал плечами, сунул пистолет в карман и помог Мартину  вынести  Артема
из комнаты. Шептун что-то хотел, кажется, возразить, но послушно  направился
следом. Бабуин так и остался лежать на песке. Может, его еще можно  вылечить
или починить, но Шепу виднее. В конце концов, это его человек.
   Я  поймал  себя  на  мысли,  что  в  последнее  время  стал  очень  часто
манипулировать этим словосочетанием - "чей-то человек".  Такое  впечатление,
что просто людей, самих по себе, вокруг  меня  уже  нет.  А  я  сам?  Чей  я
человек? Кому я нужен не как огневая единица, не как пронырливый  журналюга,
не как авантюрист с  кинематографическими  замашками,  а  просто  как  ничей
человек?
   Ласточке. Больше ничего не пришло мне на ум, и я сообразил, что  за  всей
этой истерикой и войной я совсем о ней забыл. Совсем забыл  о  модификантах,
которые избрали иной путь добычи НЕРвов - в обмен на дорогого мне человека.
   МОЕГО человека.
   Я повернулся к Шептуну и тихо спросил: - Когда у нас  встреча  по  итогам
мероприятия?
   - А будет ли она? - буднично отозвался тот,  с  отвращением  рассматривая
чьи-то  размазанные  по  штанине  мозги,  -  Ояма  через  посредника  сейчас
уничтожает Тодзи и вот-вот полюбуется на лезущие у  того  из  живота  кишки,
потом отрубит ему голову. Что может быть приятнее? Какие еще  дивиденды  ему
понадобятся? - Допустим. А Мбопа? А Костик?
   - Мбопа удовольствуется упрочением  положения.  Как  ни  крути,  Махендру
убрали, а с гурэнтай, в отличие от якудза, Мбопе делить нечего. А, черт... -
Шептун споткнулся о покойника. - Костик... Тут  сложнее.  Мне  кажется,  вот
им-то и были изначально нужны НЕРвы. Наш мертвый приятель, Тройка, он  же  и
был эмиссаром группировки.
   - Вам нужны НЕРвы? - просто спросил Мартин, молчавший до сих пор.
   - Да, - так же просто ответил я.
   - Чтобы спасти свою девушку? Берите. Разберемся.
   И он, вынув коробочку из Артемовых пальцев, подал ее мне.
   Коробочка весила не больше, чем трехсотграммовая банка  пива.  Теплая  на
ощупь.
   - Бери, бери, - кивнул и Шептун. - По-моему, о  ней  можно  и  забыть.  В
конце концов, никто не видит. Мне они, если честно, с самого начала не  были
особенно нужны.
   Он, конечно, врал, но я улыбнулся и сказал то, что он хотел услышать: - Я
догадывался, Шеп. Спасибо тебе.
   - Вот еще... Давай-ка лучше я помогу  нести  этого  типа,  а  ты  займись
устройством собственных проблем, Скример. Пока у тебя не появились новые.
   Это  могло  быть  угрозой,  а  могло  и  дружеским  предостережением.   Я
остановился на втором. Шеп принял у меня так  и  не  пришедшего  в  сознание
Артема и протянул мне свой пистолет: - Возьми, пригодится.
   Это был большой "зауэр" с выгравированными ромбиками на рукояти.
   У наших все было в порядке. Наши - а значит, черные,  желтые,  русские  и
киберы - толпились вперемежку, кругом стоял жуткий чад, но общее  настроение
праздничное. Мертвых японцев - целых и просто части  тел  -  уже  стащили  в
угол. Неподалеку  я  увидел  Лота,  который  стоял  возле  нашего  краденого
броневичка и разговаривал с негром. Костик, слава богу, был жив, он сидел на
ступеньках рядом с перебинтованным Славиком. Тот тоже не собирался помирать,
хотя совсем недавно я решил, что ему конец. Славик пыхтел и  пытался  жевать
огромный бутерброд с сыром так, чтобы ему не было больно.
   - Все в порядке? - спросил Костик.
   - Все.
   - У тебя кровь на лице...
   - А где ее нет? Это не моя. Меня почти и не задело ни разу...
   - Где НЕРвы?
   Я ждал этого вопроса и приготовился к нему.
   - У меня.
   - Покажи, - он протянул ладонь.
   - В ожидании дивидендов? - криво усмехнулся я и положил в  кармане  палец
на спусковой крючок "зауэра".
   - Какие дивиденды, - Костик сплюнул на тротуар. - Посмотреть хочу.  Из-за
чего все это...
   И он обвел перебинтованной рукой вокруг.
   Я подал ему злополучную коробочку. Костик щелкнул запором,  посмотрел  на
невзрачные в общем-то НЕРвы и, прищурившись, спросил: - И это все?
   В голосе его я услышал  и  ужас,  и  сомнение,  и  иронию...  И  он  был,
несомненно, прав, потому что из-за этих вот нескольких граммов  электронного
дерьма на уши поставили весь город и положили кучу народа. Хорошего  народа,
плохого народа - разного...
   - Забирай, - сказал Костик. - Тебе они нужнее всего, не так  ли?  В  этой
истории каждый заработал то, что хотел.
   - А как же вы?
   - Мы выкинули японцев. Антон доволен. С  гурэнтай  у  нас  совсем  другие
отношения, и я уверен, что мы сумеем договориться. То же самое Мозес  Мбопа,
не говоря уже о Шептуне, который с  нами  и  не  ссорился.  Тебе,  наверное,
машина нужна?
   - Неплохо бы.
   - Вон бери вишневый "форд". Ключ на месте, езжай, куда хочешь.  Ну  пока.
Удачи. Если что, звони, по старой памяти помогу. Но не забывай, что  я  тоже
могу позвонить.
   Я пожал протянутую руку, убрал коробочку с НЕРвами  обратно  в  карман  и
поехал выручать Ласточку.

   Корпорацию найти оказалось несложно -  "форд"  был  оборудован  поисковой
системой, и на  экране  высветилось  местоположение  и  кратчайший  путь.  Я
включил автопилот, благо движения почти не  было,  и  пошарил  по  новостным
каналам.  Эгей,   а   война-то,   похоже,   кончилась.   Путчистов   успешно
заблокировали в нескольких местах, кое-кто из генералов пострелялся с  горя,
кого-то поймали и собираются судить,  а  героический  Гостев  дает  интервью
налево и направо... Хорошо. По крайней мере, так спокойнее.
   Меня два раза остановил патруль  -  вначале  армейский,  затем  МВД  -  и
проверил документы, но ни обыскивать, ни придираться они не  стали.  Эйфория
от победы в преддверии раздачи премий, орденов и медалей... Я  раскланивался
и улыбался, подыгрывая, и до корпорации добрался без приключений.
   Корпорация помещалась в узкой шестнадцатиэтажке, напоминавшей обелиск, на
проспекте  Пелевина.  На  входе,  сразу  за  тяжелыми  дверьми  из  толстого
бронестекла, сидел за мониторами охранник, русский.
   - К кому? - спросил он, не вставая.
   - Я думаю, у вас есть инструкции на мой счет. Моя фамилия Таманский.
   Охранник  пощелкал  чем-то  на  пульте  и  кивнул  в  сторону  лифтов:  -
Шестнадцатый этаж, вас встретят.
   Я вошел в кремово-желтый лифт, поднялся  на  шестнадцатый  и  оказался  в
обществе симпатичной крохотули в белой ослепительной  униформе  с  логотипом
корпорации на рукаве.
   - Господин Таманский? - скорее утвердительно, чем вопросительно,  сказала
она.
   - Да.
   - Я Ирина. Пожалуйста, идите за мной.
   По широкому коридору,  сплошь  увешанному  рекламными  постерами  "Ультра
Якузи" и дочерних фирм,  я  прошел  к  одинокой  двери.  Шестнадцатый  этаж,
единственный кабинет... конечно же босс. Если не  ошибаюсь,  местного  босса
зовут господин Цуриката. То ли японец, то ли еще какая хрень... Мне было все
равно.
   - Проходите, пожалуйста.
   Сработал невидимый датчик, дверь отворилась - и я  очутился  в  приемной.
Скромненько, ничего не скажешь... За столиком еще одна девушка,  покрепче  и
повыше моей провожатой, смотрит серьезно.
   - Господин Таманский? Пожалуйста, оставьте оружие здесь.
   Понятно: сканер в дверном косяке. Прощупали,  поиграв  в  свободу  внизу.
Черт с вами, берите... Я положил на стол оба пистолета.
   - Когда будете уходить, я вам их верну. Пожалуйста,  проходите.  Господин
Цуриката вас ждет.
   Еще одна дверь, потом уползший куда-то вверх декоративный щит, опять-таки
с эмблемой "Ультра". Угадывается длинный стол, кресла, светящийся в полутьме
экран - что-то смотрят, я успел поймать изображение  человека,  облепленного
электродами, и тут зажегся свет. Он был не слишком яркий, но  я  на  секунду
ослеп и потому оказался совсем не готов увидеть то, что увидел.
   Нет, сам господин Цуриката не  вызвал  у  меня  никаких  эмоций.  Пухлый,
темноглазый, довольно молодой, - кажется, скорее филиппинец, нежели  японец.
Он сидел во главе стола, радушно улыбаясь и вертя в руках очки.
   А вот рядом с господином Цурикатой сидел майор Мыльников и тоже улыбался.
По-доброму, словно встретив старого друга. В  какой-то  степени  так  оно  и
было, потому что майор успел мне понравиться.
   Через кресло от майора - незнакомый мне человек вполне европейского вида,
с аккуратной  бородкой  клинышком.  Этот  тоже  скалился,  словно  дурак  на
поминках. Его я раньше никогда не видел, а вот рядом... Рядом с  ним  сидела
Ласточка.
   В темно-бордовом вечернем платье, с высоким стаканом в руке. Вот  она  не
улыбалась.
   - С тобой все в порядке? - спросил я.
   - С  ней  все  в  порядке,  -  ответил  за  Ласточку  бородач.  -  Вы  не
представляете,  господин  Таманский,  как  мы  рады  вас   видеть   сегодня.
Присаживайтесь, здесь уйма свободных кресел.
   -  Спасибо,  я  могу  и  постоять,  -  сухо  сказал  я.  -  Не  собираюсь
задерживаться надолго. Насколько я понимаю, вы  ждете,  что  я  передам  вам
некую вещь.
   - Назовем все своими именами: мы ждем, что" вы  передадите  нам  Алмазные
НЕРвы, - бородач пожевал губами. - Название, согласитесь, несколько  убогое.
Притянутое за уши.
   - Какое есть, - пожал я плечами и бросил ему коробочку.
   Кто-то, кажется  Цуриката,  ахнул,  но  коробочка  спланировала  точно  в
подставленную бородачом ладонь. Тот помрачнел; - А без шуточек своих  вы  не
можете? Вымазали тут все какой-то дрянью...
   - Специальный футляр, ничего с ним не случится. А вымазан он кровью, а не
дрянью.
   Бородача это не шокировало. Он открыл коробочку, внимательно посмотрел на
содержимое,  удовлетворенно  кивнул  и  спрятал  ее  во  внутренний   карман
смокинга. Остальные не проявили к приношению никакого интереса.
   - Договор соблюден? - спросил я. - Я могу забрать девушку?
   - Ради бога, ради бога, - закивал бородач. - Госпожа  Энгельберт,  можете
быть свободны. Условия выполнены, более в ваших услугах мы не нуждаемся.
   - Услугах? - Я перевел взгляд на Ласточку. - Значит...
   - Значит, все было расписано по нотам, - резко сказал майор и поднялся  с
места. - Рассказать? Вы все равно начнете копать и ковырять, так уж лучше  я
вам сам расскажу.
   - Извольте. - Я сел. Не потому,  что  был  сражен  услышанным,  а  просто
потому, что понял, как я устал за все эти дни. К  чему  стоять,  если  можно
сидеть?
   - Рассказываю. -  Майор  прошелся  вдоль  экрана,  сделал  паузу,  словно
оперный  певец,  и  неожиданно  засмеялся.  -  Знаете,  Таманский,   а   мне
понравилось с вами работать, - сказал он. - Вернее, с  вами  даже  не  нужно
работать, потому что вы все делаете сами. Эта история не особенно отличалась
от ваших обычных авантюр, так что не думаю, что вы слишком уж обиделись.  От
нас  требовалось  немногое  -  натолкнуть