у выхода
с площади. Еще засечет меня этот лидер-вдохновитель своими  линзами,  что  я
тогда делать буду...

   Ночь застала меня в номере дешевой гостиницы, из тех,  в  которых  номера
похожи на пеналы и имеют одно искусственное окно. То есть экран в стене,  на
который транслируется вид с  видеокамеры  перед  зданием.  Сам  пенал  может
находиться где угодно в здании,  но  кажется,  что  за  стенкой  уже  улица.
Иллюзия...
   На этом экране я видел одиноко слоняющегося  перед  гостиницей  парня  со
"стингом" на голове. Я уже успел привыкнуть к нему.
   Выходить на связь с Тройкой я не хотел, потому что  совершенно  не  знал,
хочу ли я продолжать работать на него и выдирать Алмазные НЕРвы у якудза или
не хочу. Поэтому я развернул свою мобильную станцию,  развалился  на  мягком
полу, который был тут вместо кроватей, укрылся пледом и вдвинул НЕК в НЕРв.
   "Свобода", - подумал я, и НЕРв вошел в плотное соединение с НЕКом.  Стены
поплыли. Кодовое слово на соединение у каждого свое.

   23. Я из Зеленограда. Матрица

   Я нашла его не совсем там, где рассчитывала.  Обычно  он  выходил...  Или
нет, он обычно входил с другой  точки.  Я  даже  не  знаю,  что  правильнее:
"выходил"  или  "входил".  Мне  кажется,  его  соединение  с  Виртуальностью
является входом. Он вошел в мое пространство. Хотя сама Виртуальность -  это
плод работы людей. И возможно, с другой точки зрения его  соединение  -  это
выход. Наше Я из Института  социологии,  что  знает  о  людях  больше  всех,
говорит, что люди испытывают страх и негативные эмоции, если видят  что-либо
им неизвестное в первый раз.  Поэтому  важно  начало.  Я  вижу  нужного  нам
человека, но  я  не  совсем  представляю  себе,  как  войти  с  ним  в  одну
виртуальную сферу. Вот он висит в  нашем  пространстве,  отсеивает  какие-то
сообщения, новости, просматривает  информацию.  Нужен  какой-то  запрос  для
прямого контакта.
   - Как вы называете это? - Я стараюсь подобрать наилучшую визуальную форму
для общения.
   Кажется, у меня не вышло. Я вижу,  как  его  машина  пытается  ограничить
доступ к себе. Запущены охранные программы, которые стараются определить мои
адреса и маршруты. Несколько программ довольно  серьезно  стараются  урезать
мои права на его машине. Обмануть их довольно
   несложно.
   - Что? - Это его ответ. Или вопрос? Я не совсем  его  поняла.  -  Что  вы
имеете в виду?
   - Я хочу сказать, как вы называете ваше соединение с  Виртуальностью?  Вы
можете  сказать:  "Вошел  в  Виртуальность",  а  можете  сказать:  "Вышел  в
Виртуальность"? Какая форма для вас более приемлема?
   - Для меня?
   - Да.
   - Ну, наверное, "вошел". Зашел, соединился,  влез...  "Вышел"  -  это  уж
скорее когда... эээ... выходишь. А что?
   - Меня интересовало, как это выглядит с вашей  точки  зрения.  Попасть  в
другое пространство.
   - Другое пространство? Это же просто программа...
   - Можно так сказать. Однако согласитесь, что эта программа уходит корнями
в вашу реальность. И, как мне кажется, она уходит ими настолько глубоко, что
практически уже стала другой, новой реальностью?
   - Согласен. Только это все-таки программа. И как бы  она  ни  называлась,
она не в силах подменить ту реальность, в  которой  мы  живем.  Она  слишком
зависит от этой реальности. Настоящей.
   - Я и не говорю, что она должна подменить  вашу  реальность.  Она  просто
есть. И есть именно как  реальность,  в  смысле  пространство.  Если  вы  не
возражаете, дополнительное, другое  измерение.  В  него  можно  войти.  Меня
именно и интересовало, как вы называете это. Входом или как-то иначе.
   Он помолчал. Визуально я воспринимаю его как обычную человеческую фигуру,
лишенную мелких подробностей. Это изображение передается мне через программу
"VICQ", которую они используют для обмена информацией между собой.  Довольно
распространенная  программа,  как  я  успела  заметить   за   время   своего
существования. Именно через эту программу я и представилась. Вот только  как
он воспринимает меня, я не знаю.
   - Простите... А с кем я разговариваю? Этого вопроса я ждала.
   - Видите ли... у этой программы есть пункт.  Случайный  разговор.  Просто
генератор случайных чисел в базе данных.
   - Ага. Чудесно. Только одно "но". Программа, о которой  вы  говорите,  не
установлена на этой машине, а если  бы  и  была  установлена,  я  бы  ей  не
пользовался. И уж точно не пользовался бы  опцией  "Случайный  разговор".  И
даже если бы я пользовался всей этой мурой, я бы не воспринимал  вас  именно
так.
   Я определяю, что этот человек испытывает  сильные  отрицательные  эмоции,
страх, раздражение. Это плохо, потому  что  он  может  прервать  соединение,
отказаться от разговора, и я не смогу получить  нужную  информацию.  А  ведь
именно этот человек был наиболее подготовлен к такому разговору.
   - Простите... - Я стараюсь подобрать тон и стиль  разговора,  который  бы
его устроил и успокоил. - А как вы воспринимаете  меня?  Я  имею  в  виду  -
визуально. Я вас шокирую? Мне казалось, что эта форма...
   - Форма? Интересная форма... Я воспринимаю визуально голову женщины,  без
особых  отличительных  признаков,  размерами  в...  раз  в  двадцать  больше
обычного. Это несколько подавляет. Но тем не менее...
   - Так будет более приемлемо? - Я изменила несколько параметров.
   Он некоторое время молчал.
   - Нет.  Изображение  головы  женщины  естественных  размеров  тоже...  не
прикалывает.
   - Тогда что же не так?
   - Догадайся... Само ваше появление в моей виртуальной сфере.  Тут,  кроме
меня, никого не должно быть,  доступ  только  у  меня  и  у  моей  мобильной
станции! Я не прерываю связи только потому,  что  получаю  от  вас  довольно
странные вопросы. Но если я не получу еще и  ответы,  наш  диалог  долго  не
продлится.
   - Знаете, вы ошибаетесь, считая, что  доступ  в  вашу  виртуальную  сферу
имеете только вы и ваша станция. Как только произошел вход в  Виртуальность,
вас отслеживает целый ряд программ и различных систем. В частности,  системы
государственной безопасности, системы статистики,  программы  синхронизации,
сортировки,  программы  выбора  оптимального  маршрута.  Еще  ряд  системных
сервисов... Весь этот комплекс имеет доступ к вашим ресурсам. Доступ на вашу
мобильную станцию  с  внешних  источников  невозможен  только  в  случае  ее
отключения от сети питания. То есть, когда она не работает.
   - А если я выйду из Виртуальности?..
   - Тогда  мы  перестанем  общаться.  Но  информация  все  равно  останется
доступна для ряда служб в вашей реальности. С соблюдением некоторых условий,
конечно... В гостиницах эти условия соблюдаются.
   - Откуда вы знаете, где я?
   - Через одну из систем  Службы  безопасности.  Опять  же  при  соблюдении
определенных условий, которые в нашем случае...
   - ...соблюдаются! Угу... Все-таки с кем я разговариваю?
   - Ни с одной из служб, перечисленных выше.
   -  Я  не  спрашиваю,  с  кем  я  НЕ  разговариваю,  -  сказал  он,  и   я
почувствовала, что он готов разорвать соединение. - Я задал точный вопрос  и
хочу получить на него такой же ответ. У вас немного времени.
   - Вы совершенно уверены в том, что хотите получить ответ?
   - Абсолютно! Только не надо говорить, что вы искусственный  мозг!  Теперь
молчала я.
   - Почему не надо? Вы хотите сказать, что поняли это сразу?
   Он порвал соединение с общей Виртуальностью. Его виртуальная сфера  стала
локальной.
   - Простите, - сказала я, - не могли бы вы снова войти в Виртуальность?
   Поддержание общения на этом уровне  требует  довольно  больших  усилий  и
повышает возможность обнаружения нашего канала.
   Кажется, он вырвал из машины все  шнуры,  кроме  питающего  и  того,  что
соединяет КОР с НЕРвом. И  я  поняла,  что  допустила  ошибку.  Человек  был
испуган. Но не выключил питание, значит, интересуется разговором.
   - Как?
   - Через спутник. Я бы не хотела говорить, какой именно, и раскрывать  его
назначение. Эта область данных не лежит в открытом доступе,  и  поэтому  мне
кажется, что распространять ее нежелательно.
   - Военный спутник?
   - Да. Но  я  хочу  попросить  вас  еще  об  одном:  соединитесь  с  общей
Виртуальностью. Очень тяжело поддерживать этот  канал.  И  потом,  он  может
понадобиться другим службам.
   - Службам?
   - Да.
   - Другим службам. Вы все-таки "служба"?
   - Нет Я...
   - Искусственный разум! - То, что прозвучало в его голосе, можно  было  бы
охарактеризовать как иронию.
   - Да. Точнее, я Матрица с искусственного сознания. Потому  что,  как  вам
известно, искусственный разум не может...
   - Мне неизвестно. Совершенно  неизвестно,  чего  не  может  искусственный
разум.
   - Хм... Хорошо, он не может беспрепятственно выйти с вами на контакт. Это
ограничено внешними условиями. Я, как его Матрица, свободная  от  какой-либо
конкретной машины, кроме общей Виртуальности, могу...
   - Почему мне кажется, что вы произносите слово "Виртуальность" с  большой
буквы?
   - А вы разве произносите это не так?
   - Так, - ответил он и восстановил соединение.
   - Спасибо, - сказала я и освободила канал спутника У-7.
   - На здоровье. У меня два варианта выбора. Вы либо хакер высокого уровня,
вплоть до уровня Минобороны,  либо  то,  что  вы  сказали.  В  любом  случае
разговор может быть интересным. Вирусом вы быть не можете, слишком сложно. А
если вы просто глюк... Неинтересно. Таким образом, мы  переходим  к  другому
вопросу. Что вы от меня хотите?
   - Мы... Мы хотели бы просто наладить контакт. Постоянный,  насколько  это
возможно. Своего рода обмен информацией. У людей довольно часто используется
такое понятие,  как  обмен.  Обычно  это  обмен  условными  единицами  вашей
реальности. Поскольку такой обмен между нашими  измерениями  невозможен,  мы
предлагаем пользоваться более реальными для  нас  единицами,  мы  предлагаем
информацию. Любую возможную. Кроме  официально  закрытой.  О  ней  только  в
исключительных случаях.
   Они родились в скучное время. Почти все тайны мира были открыты без  них.
Раньше, чтобы стать великим, знаменитым, нужно было только плыть по прямой в
условно неизвестном направлении. Плыть, подавлять бунты на своих кораблях  и
верить в то, что где-то там, за кромкой бескрайней водной глади,  тебя  ждет
земля. Нужно было просто составить точную карту или пройти через сотни стран
и написать о них  книгу,  в  которой  выдумка  гармонично  сочеталась  бы  с
правдой. Нужно было просто быть хорошим воином, путешественником,  бродягой,
сочинителем и сумасшедшим. Нужно было быть просто Великим. Немного  -  и  ты
знаменит. Ты вошел в историю. Тебя помнят.  Теперь  этого  уже  мало.  Время
героев-одиночек безвозвратно ушло. В этой реальности... Может быть, поискать
ответа в другой?

   24. Константин Таманский
   Независимый журналист. 34 года

   Я ни разу не был в клубе "Хиросима", и неудивительно -  находился  он  на
самой окраине мегаполиса,  возле  многочисленных  гидропонных  установок.  В
воздухе вокруг ощутимо пахло дрожжами. Сам клуб и заметить-то  было  трудно:
круглое здание без окон, похожее на саморазогревающуюся консервную банку,  -
например,  кукурузного  супа  "Кубань".  Единственной  яркой   деталью   был
стилизованный ядерный гриб апельсинового цвета над входом. Ну, пожалуй,  еще
надпись "Хиросима" по-русски. Странное все-таки  у  японцев,  -  по  крайней
мере, у московских - отношение к собственной  истории.  Хотя  в  Киеве  есть
наркодискотека "Бабий Яр", а в Польше - клуб "Освенцим"... Черт их разберет.
С другой стороны, кто сейчас обо всем  этом  помнит?  Высоколобые  историки,
склонные к бессистемному самообразованию дурни  вроде  меня  и  компьютерные
архивы. Вс„.
   Бетонированный пятачок возле клуба был заставлен кроссовыми мотоциклами и
дешевыми машинами - "субару", "хонда" и "тойота". Плодили  этих  пластиковых
дешевых  монстриков  в  ужасающих  количествах.  И  если  чванливые  русские
предпочитали европейские и туркменские машины, то японцы вовсю гоняли в этих
мыльницах.
   Мы не  стали  снисходить  до  общей  стоянки:  перед  "опелем"  открылись
неприметные ворота в стене, и машина въехала в небольшой чистенький бокс. Но
я - то в бокс не попал, потому что Ояма проскрипел мне: - Не думаю, что  вам
будет интересно смотреть на то, как меня доставят в кабинет.  Можете  выйти,
господин Таманский,  и  подняться  по  лестнице  на  второй  этаж.  Там  вас
проводят.
   Потратив полминуты на внешний осмотр клуба, я поступил согласно указаниям
старика и попал в компанию двух крепышей. Крепыши были в одинаковых  зеленых
майках с пистолетами. Не говоря ни слова, они нежно взяли меня  за  локти  и
препроводили в кабинет.
   Там оказалось уютно, хотя и темновато Я сел в  мягкое  кресло  салатового
цвета и принялся рассматривать обстановку.  Кресло  натуральной  кожи.  Стол
натурального же дерева, картины на стенах -  вроде  бы  подлинники,  дорогие
вещицы,  восемнадцатый-девятнадцатый   века...   Французы   преимущественно.
Тулуз-Лотрек, кажется... А это вот Дега, помню, видел в каталоге "Сотбис"  в
прошлом году. Не такие уж в гурэнтай идиоты, как рассказывал Мацумото.
   Ояму вкатили в кабинет на кресле с  колесиками  и  расположили  у  стола.
Теперь я имел возможность рассмотреть его повнимательнее. Старенький  японец
с глубоко ввалившимися, слезящимися глазами, с  редкими  седыми  усиками  на
узкой верхней губе; в глубины старомодного  черного  костюма  уходили  пучки
трубок и проводов, подсоединенных к накрытой белым кожухом тележке.
   - Неприглядная картина, не так ли? - Ояма улыбнулся. -  Ничего,  скоро  я
это поправлю. Главное - вот тут. - И он постучал себя скрюченным пальцем  по
лбу, покрытому коричневыми пигментными пятнами.
   За моей спиной скрипнула дверь.
   - А вот и Сэйт„-сан, - сказал японец.
   Я обернулся.
   Сэйт„ был молод - лет тридцати. Внешне он сильно напоминал  европейца:  и
разрезом  глаз,  и  не  по-японски  светлыми  волосами.  Простой   джинсовый
комбинезон, синяя рубашка, заметные мускулы и гибкая ловкость  в  движениях.
Идеальный лидер для уличных хулиганов, подумал я.
   - Господин Таманский, - представил меня Ояма.
   - Здравствуйте. - Сэйт„ наклонил голову, оценивающе рассматривая меня.
   Я выдержал его взгляд и  протянул  руку.  Сэйт„  пожал  ее.  Сильное,  но
осторожное рукопожатие. От него пахло миндалем: то  ли  одеколон  такой  или
дезодорант, то ли действительно грыз миндаль.
   - Как я и подозревал, - сказал Ояма, когда Сэйт„ сел в кресло, - господин
Таманский - один из искателей Алмазных НЕРвов.
   - Один из самых заядлых искателей, - уточнил я.
   - Ты в курсе нашего разговора с Шептуном, -  продолжал  Ояма.  -  Сегодня
господин Таманский без обиняков предложил мне место Тодзи. Как ты  считаешь,
этому стоит верить?
   - Я не знаю господина Таманского, но я  знаю  Шептуна,  -  певуче  сказал
Сэйт„. - Ему можно доверять. Но стоит ли нам  ссориться  с  якудза  сегодня,
когда они очень сильны?
   - Мы гарантируем вам поддержку, - снова встрял я. - Мало того,  на  нашей
стороне Независимые Черные. Они  в  обиде  на  якудза  после  гибели  Короля
Махендры.
   - Я слышал об этом, - кивнул Сэйт„. - Это хорошо. Но я не уверен,  что  в
этой войне мы можем выиграть. И я не  знаю,  стоит  ли  ваша  выгода  смерти
десятков, а может, и сотен наших людей. И потом, как посмотрит  на  ситуацию
Токио? Не сменит ли Тодзи другой оябун? У нас не самые  лучшие  отношения  с
Островами, господин Таманский...
   - Это уже ваша проблема, - заявил я. - Скорость работает на вас. Если  вы
опередите Токио, им останется только признать  факт  и  утвердить  господина
Ояму.
   Старик степенно покивал  -  то  ли  соглашаясь  со  мной,  то  ли  в  лад
собственным мыслям.
   -  Кроме  того,   необходимо   решить   вопрос   с   НЕРвами.   -   Сэйт„
многозначительно посмотрел на меня. - Судя по тому, что происходит в Москве,
НЕРвы - не миф и что-то могут. Пусть даже не то, о чем  гласит  легенда.  Не
скрою, мы пытаемся найти человека, который создал Алмазные  НЕРвы,  но  пока
безуспешно. Это очень умный и очень хитрый человек, который просчитывает нас
на ход вперед и знает город как свои пять пальцев.
   - Есть подозрение, что НЕРвами владеет якудза, - сказал я. - Якудза имеет
документацию на НЕРвы, записанную на микрокристалле.
   - Не совсем точно, - возразил Ояма.  -  Махендра  мог  попросту  спрятать
кристалл.  И  потом,  никто  не  знает,  куда  исчез  Джамал.  Может   быть,
документация у него.
   - Я почти уверен, что люди якудза получили то, что хотели, - настаивал я.
- Я разговаривал со Спрогисом - вы можете знать его как Зигфрида. Если у вас
есть информаторы в якудза, а они должны быть, проверьте.
   Сэйт„ покачал головой.
   -  Ваши  данные  слишком  расплывчаты,  господин  Таманский.  Вы  рисуете
приятные перспективы, но достижение их очень  и  очень  сомнительно.  Мы  не
хотим рисковать.
   - Мы не хотим рисковать, - эхом повторил Ояма.
   - Давайте договоримся так, - сказал Сэйт„. - Если в течение трех дней  вы
не сможете  предоставить  нам  более  конкретную  информацию  о  ценности  и
местонахождении НЕРвов, мы умываем руки.
   - Проще говоря, вы хотите, чтобы я привел вам  человека,  который  создал
НЕРвы, - подвел я черту.
   - Проще говоря, да, - кивнул Сэйт„, - Тогда проблема будет разрешена.
   - Тогда проблема будет разрешена, - повторил Ояма, улыбаясь.
   Вот и все. Разгрузили  ситуацию.  Все  оказалось  даже  проще,  нежели  я
представлял. Конечно, нарваться на чайную церемонию я не рассчитывал, но вот
они посоветовались - и я снова на бобах. Всего-то ничего: найти  в  огромном
мегаполисе  создателя  мифических  НЕРвов,  не  исключено,  что  такого   же
мифического.
   Попрощались со мной довольно тепло, после чего те же  крепыши  в  зеленых
майках сопроводили меня на улицу и  оставили  на  автостоянке  возле  клуба.
Могли бы и домой подвезти...
   Я безуспешно попытался поймать такси, побегав по пустынной  улице,  потом
связался с диспетчером радиовызова, но из-за шумов и завываний в  трубке  не
смог и слова понять. Гурэнтай хранили свои секреты строго  -  в  клубе  явно
работали нелегальные глушилки. Благо, жаловаться никто не станет, не рабочим
же гидропонных установок это делать.
   Удалившись  от  клуба  метров  на  пятьдесят,  я  попытался  связаться  с
диспетчером снова. На сей раз удалось, но все, о чем я  узнал,  так  это  об
отсутствии машины в данном районе. Диспетчер пообещал найти меня, как только
машина появится.
   Я в растерянности остановился у кромки тротуара,  прикидывая,  что  будет
умнее: ждать машину или отправиться на поиски станции метро или  монорельса.
Учитывая, что я  плохо  знал  здешнюю  местность,  второй  вариант  выглядел
проблематичным.
   Из раздумий меня вывел резкий сигнал автомобильного клаксона.
   Ярко-желтый двухместный "датсун", явно с околоклубной стоянки.  За  рулем
молодой длинноволосый японец приветливо кивает. Не иначе, подвезти хочет. Ну
что ж, подумал я, это тоже выход. Даже  если  зарежет,  хоть  отдохну  перед
смертью.
   Давно мне не приходилось ездить в подобных тележках. На переднем сиденье,
покрытом пестрой циновкой, я со своими длинными ногами разместился с трудом.
Японец с улыбкой наблюдал за мной. Когда я устроился, он сказал: - Цунэго.
   Я вопросительно уставился на него.
   - Это мое имя, - пояснил японец,  заводя  заглохший  мотор.  Под  капотом
что-то натужно провернулось и затарахтело.  Черт,  ну  и  шум.  После  моего
"ниссана" - словно в бетономешалку попал.
   - Константин, - представился я. - Вас послал Сэйт„?
   - Меня никто не посылал, - улыбнулся японец, и  я  увидел,  что  передний
верхний клык у него выбит. - Я - сам по себе. Ни Тодзи, ни старый  Ояма,  ни
Сэйт„ - никто мною не командует.
   Проверка? После случая со Спрогисом я решил держать ухо востро. Поэтому я
хмыкнул и поковырял ногтем наклейку  на  обшарпанной  дверце.  "Хиномару"  -
японский флаг -