о, как ты сказал, оно стоит
в стороне. И чего-то ждет. Может быть, нас.
   - А НЕРвы? - спросил я и не узнал свой голос. Он стал тягучим, вязким.  -
А НЕРвы? Я же про них...
   - Действует? - спросил пьяно покачивающийся  Тройка.  -  Вижу...  Ты  про
НЕРвы? А подумай, хотя скоро ты меня и слышать перестанешь,  подумай,  из-за
чего яки наехали на Белое Море? И из-за чего  теперь  Независимые  Черные  и
другие японцы наедут на якудза? И  сильно  пострадают  в  этой  драке...  Ты
подумай...
   Но его голос  тонул  в  белом  шуме.  Пропадал  за  шипением  электронных
разрядов,  потому  что  я  был  Матрицей  и  плавно  скользил  по  просторам
Виртуальности от сервера к серверу, от одного объекта к другому, от жизни  к
смерти и снова к жизни. По волнам. Вверх, вниз... Я ищу. Ищу...
   Что-то щелкнуло, внутри меня раздался крик: "Пошел!" - и я понял, что это
снова заработал тот самый киноаппарат  с  пленкой  моей  памяти,  который  я
остановил недавно. Я устроился во втором ряду моего кинозала,  закинул  ноги
на передние сиденья, шикнул на самого себя, чтобы не шумел,  и  уставился  в
экран. Я уже позабыл, что был Матрицей... потому что...
   В окно выпал Болтун. Он летел как птица, раскинув руки. И  улыбался  мне.
Он был даже красив. Вот только развороченная спина  портила  впечатление.  А
еще он кричал мне: - Ты ведь убьешь их?! Убьешь?! Обязательно убей!  Им  нет
места в этом мире! Нет места! Нельзя создавать врата в ад, не создав  к  ним
запора... Нельзя! Убей их! Ногой, ногооооо...
   Его голос гармонично вплетался в эхо работающего  пулемета,  и  в  каждом
повороте стволов я слышал: "Убей! Убей!" Так  кричал  на  наших  тренировках
учитель. Бывший оперативник ТехНадзора, который обучал нас, совсем ничего не
соображавших пацанов, куда нужно бить,  чтобы  выключить  кибера  в  уличной
драке. Он кричал нам: "Убей!" - и мы били  в  резиновую  куклу,  не  имеющую
лица. Совсем без лица... Это показалось мне значительным. И мысль о том, что
мы были, по сути, нелегальным отделением ТехНадзора, пришла легко и осталась
в моей голове. Все оказалось так просто... Мы  выполняли  мелкую  и  грязную
работу  за  Технадзор.  Создавали  прецеденты,  на   которые   должны   были
реагировать киборги,  а  на  их  действия  уже  в  свою  очередь  реагировал
Технадзор, И тем же объяснялись наши  отмазки  от  уличных  облав,  арестов.
Значит, я даже не  был  экстремистом,  нелегально  работал  на  государство.
Смешно.
   Я засмеялся. И вспомнил, что так смеялась Наташка... В постели,  утром...
У нее был до  странного  приятный  смех.  Лучистый.  Как  сияющее  маленькое
солнышко. Этот смех переливался, и я нежился в его лучах. Она так  смеялась.
Лучисто... Маленькое солнышко ее смеха  стало  наливаться  красным,  поплыло
языками пламени и превратилось в пылающее окно нашей штаб-квартиры,  как  мы
любили называть то место, где  обычно  собирались  перед  очередной  акцией.
Оплывающая краска эмблемы на стене... Расколотая  микросхема.  Наш  штаб.  И
ракета, термическая, которую пустили к нам в окно в ответ на нашу  очередную
вылазку. А моя группа опоздала на пятнадцать минут. И  поэтому  мы  стоим  и
смотрим снаружи,  а  я  вижу,  как  солнышко  Наташкиного  смеха  наливается
красным... Она смеялась  в  постели.  Наверное,  черная  малышка  Буду  тоже
смеялась бы...  Но  солнышко  смеха  может  налиться  красным...  красным...
красным... Слово дробится по уголкам моего сознания. Эхо.
   Я  снова  увидел  себя  Матрицей,  которая  скользит  по  красным  волнам
Виртуальности. Идет по узким видеоканалам, скачет  по  кабелям  оптоволокна.
Странная и непонятная жизнь. Я-Матрица скачет по  кабелям  и  смотрит  через
видеокамеру, подвешенную к потолку. Я вижу молодого японца, что  согнулся  в
почтительном поклоне перед старым-старым  черным  королем...  Это  последняя
почесть, я знаю. Или Матрица знает? Кто из нас кто...
   Кто я? Ответ приходит сразу.  Я  большая  Матрица.  Живая,  по  странному
стечению обстоятельств. Но чужая этому миру, чужая... Или  я  просто  послан
кем-то из Зеленограда, чтобы узнать, что такое  ветер?  Откуда  я  знаю  про
Зеленоград? Откуда? Ответ не приходит. Я все-таки не знаю, кто я. И зачем я.
   А еще есть вопрос "Почему?" Вдруг всплывает  в  моем  мире  лицо  Тройки.
"Почему, - говорит Тройка, заслоняя собой мой кинозал, - почему я не  хозяин
у себя дома?!"
   Я отталкиваю его... Кричу: "Но ведь это  неправильные  методы!  Методы!!!
Так нельзя!"
   "А у тебя есть свои методы? - спрашивает Тройка и превращается в  Антона.
- Есть методы? Или нет? Ты хочешь  что-то  изменить?  Измени!  Если  можешь.
Можешь, но не делаешь... Методы... Теперь новое время! Мы устали быть чужими
в своей стране! Хватит... хватит... хватит..."
   Антон превращается в большого ворона, он взмахивает  крыльями  и  садится
рядом на кресло.  Меня  хлопают  по  плечу  и  я,  обернувшись,  вижу  Костю
Таманского, он протягивает  мне  микрофон  и  спрашивает:  "А  какое  у  вас
мнение?!"
   Я отталкиваюсь от него. Лечу куда-то в экран своего маленького кинозала и
кричу: "Это все не мое! Не мое! Я тут чужой! Чужой!"
   "Чужой!" - громко каркает большой ворон.
   И лупит меня клювом в лоб. Мне не больно, а даже приятно. Я заворачиваюсь
в медленном  падении  вдоль  своей  оси...  И  вижу  большую,  в  мой  рост,
микросхему, которая надвигается на меня,  надвигается...  "Давай!  -  кричит
позади ворон. -  Давай!"  Я  размахиваюсь  и  бью  изо  всей  силы  в  центр
микросхемы! Боль в костяшках пальцев бьет в ответ. Микросхема  раскалывается
и...
   И все пропало. Я один в комнате. Только я. И разбитое зеркало.

   Я открыл глаза. На меня устало смотрел  Тройка.  Он  сидел  на  маленькой
корзинке для грязного белья и прихлебывал из бутылочки пиво.
   - Прошло? - Его голос был непривычно звонким.
   - Да вроде... - Я с трудом разлепил непослушные губы.
   - Не торопись, "Маэстро" так  быстро  не  уходит.  Будет  немного  трудно
говорить, и цветопередача будет хромать. Посиди.
   - Откуда ты все  знаешь?  -  Я  почувствовал,  что  вода  стала  довольно
прохладной. Сколько я тут пролежал?
   - Знаю, - просто ответил Тройка. - Я много чего знаю.  Достоинством  этой
дряни является довольно медленное привыкание. Иначе я бы  на  ней  до  конца
своих дней сидел...  Ладно.  Ты  давай  горячий  душик  прими,  вода  небось
окончательно остыла. Сразу в норму придешь... Вот. И вылезай, там  Мартин  с
Таманским вернулись.
   Я встал. Открыл воду... И вдруг увидел, что вода, в которой я сидел, была
черной. Или это шалила цветопередача, как предупреждал Тройка?..

   41. Константин Таманский
   Независимый журналист. 34 года

   - Я бы им не доверял, - сказал Мартин, когда  мы  возвращались  к  нашему
"саабу".
   Возле него ожидали две маленькие фигурки, в одной из  которых  я  опознал
Цунэго. На сей раз японец был в мешковатых серых шортах и яркой  футболке  с
изображением, кажется, горы Фудзи. А  может,  просто  какого-нибудь  вулкана
Котопахи, черт их разберет, они все похожи.
   - Этим двум или Ояме и Сэйт„?
   - Ояме и Сэйт„. Про этих двух я еще ничего не знаю. Кто они?
   - Можно сказать, наши люди. Нейтральные японцы, которым выгодно  нагадить
и Тодзи и Ояме. Анти-якудза плюс анти-гурэнтай.
   - Бог мой, кого только нет в Москве...
   Я искоса посмотрел на Мартина и подумал, что в  первый  раз  он  выглядит
по-настоящему уставшим. Лейтенант-разведчик, он же гомосексуалист-премия, он
же усталый и измотанный парнишка, влезший в самую гущу свалки  и  защищающий
любимого человека... или любимых людей.
   - Здравствуйте, господин Таманский, - сказал  вежливо  Цунэго,  когда  мы
подошли вплотную. - Это - Акио, больше никого не смог найти. Обстановка,  вы
понимаете меня...
   - Добрый день, господин Таманский, - сказал Акио.
   Лицом он как две капли воды походил на Цунэго, но был повыше  и  одевался
поскромнее - в дешевый синтетический костюм синего цвета, к тому же  коротко
стригся. В  руках  Акио  держал  металлопластовый  чемоданчик  подозрительно
знакомого вида.
   - Встреча прошла успешно, можете так и передать Мацумото-сан, - улыбнулся
я. - Собственно, это все. Извините, что заставил  вас  сюда  ехать.  Никаких
происшествий.
   - Напрасно вы так думаете, господин Таманский, - покачал головой  Цунэго.
- Здесь с самого утра вертятся очень нехорошие люди. И сейчас эти  нехорошие
люди, кажется, ждут только одного - когда вы сядете в машину и поедете.
   Мартин сразу насторожился.
   - Где? - коротко спросил он.
   - А вон, видите бронетранспортер?
   Зеленая махина скрывалась за рекламным щитом "Сейко", наружу торчал  лишь
хобот  башенной  автоматической  пушки.  Кажется,  это   был   наш   БТР-24,
внушительная шестиколесная машина, годная как для гонок по городским улицам,
так и для боев на пересеченной местности. Но почему они  уверены,  что  этот
драндулет ждет именно нас?
   -  Почему  вы  думаете,  что  они  имеют  какое-то  отношение  к  нам?  -
осведомился я. - Сейчас такие времена, ничего странного в броневике на улице
нет...
   - Да, но, во-первых, внутри японцы, а во-вторых, ими командует  Фурукава,
человек Тодзи. Мы попробуем их отсечь, а вы  постарайтесь  поскорее  уехать.
Они не будут затевать войну прямо  возле  "Хиросимы",  официальная  ссора  с
гурэнтай Тодзи не  нужна.  Я  думаю,  это  не  единственный  броневик  и  не
единственная  засада,  они  сообщат  своим  направление,  и  вас  попытаются
перехватить еще не раз... - Цунэго взглянул  на  часы.  -  Вот-вот  прибудет
Кавабата, друг Мацумото-сан, он нам тоже  поможет.  Отправляйтесь,  господин
Таманский.
   Я все это время не отрывал взгляд от  чемоданчика  Акио.  На  что  же  он
похож?.. Точно! На выставке "Армэкспо" в Дар-эс-Саламе я видел  такую  вещь.
Четырехзарядный противотанковый мини-комплекс  "Бушмейстер",  выпускается  в
Заире. Кажется, людям Тодзи в броневике придется несладко, и я еще не  знаю,
что там везет таинственный Кавабата...
   Мартин потащил меня в "сааб", отвлекая от воинственных мыслей. Я  сунулся
было за руль, но он решительно оттеснил меня плечом.
   - Поехали! - заорал он, врубая мотор.
   "Сааб"  прыгнул  вперед,  и  я  успел  увидеть,  оглянувшись,  как   Акио
вскидывает чемоданчик на плечо, а из-за веселенького щита  "Сейко"  медленно
выползает бронетранспортер, разворачивая на ходу  башню.  Тут  Мартин  резко
свернул налево, в проулок, и финал сцены остался  для  меня  неизвестным.  Я
надеялся, что броневик для нас уже не представляет угрозы.
   Машина мчалась по узкому проему меж бетонных стен,  сшибая  нагромождения
мусора. Обыкновенно в таких завалах ночевали бомжи, но сейчас я  старался  о
них не думать. На  ветровое  стекло  налипли  какие-то  неприятные  ошметки,
Мартин смел их включенными "дворниками".
   - Ты хоть знаешь, куда ехать? - спросил я у Мартина.
   - Сейчас - нет, - честно ответил он. - В первый раз здесь.
   - Ладно, рули. Потом сориентируемся.
   Значит, якудза прекрасно осведомлена о наших переговорах с  гурэнтай,  но
открытой войны с Оямой не  хочет.  Или  надеется  на  мирный  исход,  что  в
нынешней ситуации,  согласитесь,  маловероятно,  или  думает,  что  нападать
первыми нет смысла, лучше хорошо готовиться к обороне. Как там сказал Риттер
фон Лееб? Устоять легче, чем победить... Кажется, так. Ну и пусть их, А  нам
нужно выбраться из этого сомнительного района и вернуться к своим.
   Проулок перешел в ободранный бульварчик; посередине, под сенью  кленов  и
лип, шел маленький митинг, каковой мы осторожно объехали. Судя по  лозунгам,
это были бунтовщики.
   Я посмотрел назад - хвоста вроде нет. Спасибо Цунэго. Будем надеяться,  у
них с Акио все хорошо.
   - Впереди патруль, - сказал Мартин.
   Армейские танки, здоровенные израильские "меркави"  с  плоскими  башнями,
гирляндами защитных пластин на броне. Два танка  перекрывали  улицу,  третий
наполовину торчал из арки двора. Возле танков - человек десять  солдат,  еще
несколько сидят на броне. До них оставалось метров сто, когда один  спрыгнул
и что-то закричал остальным, показывая на нас. Башня одного из танков  стала
недвусмысленно поворачиваться.
   То ли это был обычный патруль, то ли японцы успели ему что-то приплатить,
но миролюбия в их действиях я не увидел.
   - Сворачивай! - закричал я Мартину, но тот и сам все прекрасно понял.
   "Сааб"  влетел  в  большой  двор,  своротил  крылом  детский   грибок   и
остановился. Я выскочил и побежал к ближайшему подъезду, Мартин не отставал.
   - Черт!
   Дверь  подъезда  была  с  охранной  системой  -   простенькой,   но   без
карточки-ключа все равно не  откроешь...  Я  прикинул,  чем  бы  ее  выбить.
Разогнать "сааб"?
   Мартин бесцеремонно оттолкнул меня,  порылся  в  кармане  куртки,  достал
какую-то блестящую коробочку, приложил к прорези  охранки.  Дверь,  щелкнув,
открылась, и мы ринулись внутрь.
   Пути у нас было два: наверх, на крышу, или  через  черный  ход  в  другой
двор. На раздумья времени не было, и я крикнул: - Наверх!
   И это было правильно. Крыши  ~~  место  удобное  для  беглецов.  Чердаки,
перекрытия, трубы, слуховые окна, антенны, кожухи фильтров и вентиляторов...
Прячься - не хочу. Я вспомнил, как меня на крыше словили ребята  Спрогиса  и
как я познакомился с Артемом. Нет, все-таки крыши имеют свои изъяны.  Что-то
частенько я по ним лажу, вот что. Не нравится мне это, ой, не нравится...
   Мы загрохотали по облезлому пластику, направляясь в сторону торчавшей над
домами  в  километре  от  нас  ретрансляционной  башни.  Почему-то  оба,  не
сговариваясь,  решили,  что  это  наиболее  безопасное  направление.   Башня
здоровенная, шестьсот метров, видно ее отовсюду... Конечно,  с  Останкинской
ее не сравнить, видел я старые фотографии.
   Самое обидное, что мы оба без оружия... Хотя...
   - Надул-таки меня?! - рявкнул я на Мартина, стараясь не отставать. -  Ну,
лейтенант, я тебе устрою, только с крыши слезу.
   Он ухитрился на бегу  окинуть  меня  на  редкость  презрительным  взором,
успевая при этом проверить обойму своего пистолета.  Не  знаю,  где  он  его
прятал, но пистолет был довольно крупный, неизвестной мне модели.
   - Прыгаем!
   Кажется, мы заорали это вдвоем и перелетели над двухметровым  промежутком
между домами.
   Внизу кто-то громко орал - то ли нас засекли, то ли просто кого-то  били.
Разглядывать было некогда, к тому же я ушиб ногу и захромал,  а  Мартин  уже
тащил меня за рукав куда-то вниз сквозь выбитую дверь.
   Немного передохнуть я смог спустя еще минут  пятнадцать,  после  бега  по
подворотням и закоулкам, перелезаний через  заборы  и  падений  с  различной
высоты. Погоня вроде бы отстала.
   - Замечательно, - сказал Мартин, когда мы, отряхиваясь, вышли на  бульвар
Березовского.
   Навстречу, размахивая лозунгами,  шла  пестрая  толпа.  Судя  по  слогану
"Россия без киберов", это были путчисты. Их было не менее тысячи. Уникальная
возможность раствориться.
   Пристроиться к шествию незаметно нам не удалось: парни в  черном  тут  же
проверили нас сканерами и остались вроде бы довольны. Слава богу, подумал я,
а то еще и эти начнут  башку  отрывать...  Затесавшись  поглубже,  мы  пошли
вместе со всеми.
   - Что дальше? - спросил Мартин еле слышно.
   - Пока идем вместе со всеми. Там решим.
   Конечно же процессия двигалась к центру. Минут двадцать пять - тридцать -
и впереди показался розовый параллелепипед супермаркета "Новая Москва".  Над
крышей вились  два  боевых  вертолета  Ми-193,  все  вокруг  было  заполнено
народом. Очевидно, супермаркет превратился в одну из штаб-квартир путчистов.
Оно и верно: и еда, и выпивка, и все другие необходимые вещи под  рукой.  Та
же туалетная бумага, прелести которой мы  не  так  давно  обсуждали  с  ныне
покойным Королем Махендрой.
   А интересно, как события-то развиваются?
   Я наклонился к  соседу,  приземистому  пузатому  старичку  с  самодельным
плакатиком, изображающим распотрошенного урода, из чрева  которого  сыплются
шестеренки и печатные схемы, и спросил: -  Ну,  как  там  наши?  Что  нового
слышно?
   - Ни хрена, - лаконично сказал дедушка.  -  Вроде  ждут  десант,  Гостев,
сука, таки выпросил у бельгийцев... Ну ничего, ему икнется.
   - Так ТехКонтроль вроде взяли... - вмешался Мартин.
   - А Гостев смылся. Наших там положили - ужас! А как ушел, никто не знает.
Сука, - со вкусом повторил дедушка и трубно высморкался.
   Приблизившись  к  супермаркету,  толпа  разделилась,  и  мы  с   Мартином
оказались у длинного ряда армейских пятнистых  грузовиков.  В  затентованных
машинах лежали разнокалиберные ящики, с двух грузовиков раздавали  оружие  -
автоматы АК-5 и ручные  гранатометы.  Чтобы  получить  автомат,  требовалось
немногое - проверка сканером и отметка в списке.
   - Не задерживай, - толкнули меня в спину. Я  оглянулся:  мужик  в  куртке
коммунального работника подмигнул и спросил: - Не знаешь, чего  брать?  Бери
гранатомет, он помощней будет.
   - Спасибо, - машинально кивнул я и взял гранатомет.
   Мартин уже щелкал затвором новенького, в смазке,  автомата  и  мой  выбор
молчаливо одобрил. Меня отметили  как  Федотова  Андрея  Андреевича,  причем
документы никто не проверил. Мартин назвался своим именем.
   - Вон та машина, номер 38 на дверце, - кивнул парень, делавший отметки. -
Ваш взвод. Командира на месте спросите.
   Мы подошли к машине номер 38, длинному четырехосному  "субару".  В  кузов
грузились путчисты, которыми командовал армейского вида смуглокожий тип.
   - Я командир вашего взвода,  можете  меня  звать  господин  лейтенант,  -
буркнул он. - Полезайте, мы торопимся.
   Я забрался в кузов, уцепившись  за  чью-то  дружелюбно  протянутую  руку,
втащил  за  собой  Мартина.  Уселся  на  скамью  и  принялся   рассматривать
гранатомет. С этой моделью - РГ-12О "Эфа" - я не был знаком,  но  принцип  у
них один. К гранатомету прилагались гранаты в  круглой  тяжелой  коробке  на
ремне.
   - Куда едем-то? - осведомился Мартин у сидевшего  рядом  путчиста,  когда
грузовик завелся и, нудно гудя сигналом, стал выбираться из толпы.
   Тот пожал  плечами:  -  Наверно,  к  МИДу.  Там  сейчас  самая  заваруха.
Бельгийцы десант высадили, техконтролевский...
   - Значит, будем мочить, - буднично сказал Мартин.  То  ли  шутил,  то  ли
правду говорил... Я бы не удивился последнему.
   Странно,  но  я  ухитрился  задремать,  и  меня  разбудили,  когда  через
протянутые в проходе ноги полезли, спотыкаясь, бойцы взвода.
   Здание МИДа напоминало обугленный пенек. Верхние этажи снесены начисто  -
ракетными ударами с вертолетов или танковыми пушками  с  земли.  Над  улицей
появился одинокий вертолет, сделал боевой заход на здание и тут же был  сбит
пущенной из окна управляемой ракетой. Вспыхнувшая машина, молотя по  воздуху
лопастями, обрушилась на укрывшихся за бронетехникой нападавших.
   - Во, бля! - выдохнул кто-то у меня над ухом.
   Я подхватил свой гранатомет и поспешил к  наиболее  безопасному,  на  мой
взгляд, месту - высокому гранитному парапету, окружавшему памятник. Кому это
был памятник, я  не  помнил,  а  опознать  оплавленную  глыбу  визуально  не
представлялось возможным.
   Укрывшись  за  парапетом,  я  обнаружил,  что  Мартина   со   мной   нет.
Высунувшись, я поискал его взглядом. Ага,  вот  он,  неугомонный  лейтенант,
помогает устанавливать миномет. Зачем им миномет-то, по зданию палить?
   Особенной  войны  вокруг,  кроме  падения  вертолета,   не   наблюдалось.
Нападавшие чего-то ждали, защитники МИДа  вяло  постреливали  одиночными  из
средних этажей. Воняло горелой пластмассой и раскаленным металлом, метрах  в
десяти от меня перевязывали раненых.
   Я снова высунулся из-за парапета и заорал: - Мартин! Мартин!
   Он оглянулся, заметил меня, что-то сказал минометному расчету и побежал к
памятнику.
   - Ты что, воевать сюда приехал? - злобно спросил я.  -  Тоже  в  путчисты
записался? Увлекся?
   - А что еще делать? Не убегать же. Сочтут за