,-- прошептал
потрясенный Дуглас.
     --  Она  уже старая,-- сказал Том.--  Дедушка говорит,  она стояла тут,
когда  он  был еще  мальчишкой,  и  даже  раньше.  Надо же  ей  когда-нибудь
окочуриться...
     --  Ну, пожалуйста,--молил Дуглас.--Пожалуйста, погадай еще один только
разочек, пускай Том посмотрит!
     Он потихоньку сунул в щель монетку.
     -- Пожалуйста!
     Мальчики прижались к стеклу, от их дыханья оно затуманилось.
     Где-то в самой глубине ящика зашуршало, зажужжало...
     Колдунья медленно подняла голову, поглядела на мальчиков так, что у них
кровь  застыла в  жилах, и  рука ее заметалась над картами, то вдруг повисая
над одной из них,  то вновь  срываясь  -- вправо, влево.  Вот  она наклонила
голову, одна рука дернулась и замерла, а другая судорожно задвигалась, чертя
что-то  на  карте;  она  писала,  останавливалась  и вновь  писала, а машину
трясло, как в лихорадке. Наконец  машина  содрогнулась  так, что задребезжал
стеклянный ящик, и вторая рука тоже застыла. Колдунья низко опустила голову,
неживые черты ее словно исказила странная горестная гримаса.  Потом механизм
точно ахнул, скользнуло какое-то колесико, и в подставленные ладони  Дугласа
скатилась крошечная гадальная карта.
     -- Она ожила! Она опять действует!
     -- Дуг, а что там, на карте?
     -- То же самое, что она написала мне в субботу. Слушай!
     И Дуглас прочитал:
     Гоп-ля-ля! Тру-ля-ля! Только дурак хочет умереть! То ли  дело плясать и
петь!  Когда звучит  погребальный  звон,  Пой и пляши, дурные мысли  -- вон!
Пусть воет буря, Дрожит земля, Пляши и пой, Тру-ля-ля, гоп-ля-ля!
     -- И больше ничего? -- спросил Том.
     -- Еще в конце есть: "Предсказание: долгая и веселая жизнь".
     -- Вот это уже похоже на дело! А мне она погадает? И  Том сунул  в щель
монетку. Колдунья содрогнулась. В ладони мальчика упала карта.
     -- Кто добежит последним, тот колдуньин хвост,-- спокойно заявил Том.
     Они  вихрем  помчались прочь --  мистер Мрак только ахнул и  стиснул  в
одном кулаке сорок пять медных монеток, в другом -- тридцать шесть.
     На улице при неверном свете фонаря они сделали ужасное открытие.
     Карта была пуста.
     -- Этого не может быть!
     -- Да ты не волнуйся,  Дуг. Ну, обыкновенная пустая карта,  мы потеряли
всего одно пенни -- подумаешь, беда какая)
     -- Это  вовсе не обыкновенная пустая карта, и  мне не денег жалко, не в
том дело: тут вопрос жизни и смерти.
     Под дрожащими лучами фонаря Дуглас разглядывал карту, вертел ее и так и
эдак,  будто надеясь,  что на ней появится хоть  одно словечко; он был очень
бледен.
     -- У нее кончились чернила.
     -- У нее никогда не кончаются чернила!
     Дуглас посмотрел через окно на мистера Мрака--тот допивал свою  бутылку
и отчаянно  ругался, даже  не  подозревая, какой  он счастливый,  что  живет
здесь,  в этой Галерее. Только бы теперь Галерея  тоже не развалилась, думал
Дуглас. И без  того  в  жизни все плохо -- друзья исчезают, людей  убивают и
хоронят, так уж  пусть  хоть  волшебная  Галерея останется!.. Только  бы она
осталась как есть!
     Теперь  Дуглас понял,  почему его так упорно тянуло сюда  всю  неделю и
сегодня тоже.  Здесь все прочно, незыблемо,  установлено раз и навсегда, все
заранее известно, ясно и непоколебимо,  всегда неизменно сверкают серебряные
щели автоматов, восковой герой неизменно поражает кинжалом  ужасную гориллу,
спасая  совсем  уж  восковую героиню;  стоит  опустить  в щелку  пенни--и за
маленьким  окошком,  под одинокой голой  электрической  лампочкой  неизменно
начинает разматываться узкая пленка, и  начинается погоня -- отчаянно мчатся
отчаянные  бандиты,  только  чудом  не попадая  то  под  автомобиль,  то под
трамвай, то  под поезд, вечно кидаются с волнолома в океан, но, конечно,  не
тонут,  потому  что опять и опять  им  надо  мчаться  навстречу  автомобилю,
трамваю,  поезду, снова и снова нырять все с того же знакомого-перезнакомого
волнолома.  Вечные  и  неизменные  замкнутые  мирки,  грошовые  аттракционы,
которые  пускаешь  в  ход,  чтобы  повторились те же  неизменные,  привычные
заклинания и обряды.  Только пожелай --  и песчаный ветер подхватит  братьев
Райт, и вот  они  парят  на крыльях "Китти  Хоук";  только пожелай--и  Тедди
Рузвельт   выставит  напоказ  все   свои   зубы   в   ослепительной  улыбке;
отстраивается и горит, горит и отстраивается Сан-Франциско--до тех пор, пока
в ненасытную глотку автоматов летят жаркие от потных ладоней медяки.
     Дуглас огляделся -- как знать, что тебя ждет в этом  ночном городе, что
может случиться  через минуту?  Днем ли, ночью ли, здесь слишком мало щелей,
куда  можно  сунуть  монетку, слишком  мало попадает тебе  в  руки  карт, по
которым можно прочитать свою судьбу, и даже в тех, которые прочитаешь, почти
никогда  нет  никакого  смысла.  Здесь,  в мире людей,  можно  отдать время,
деньги, молитву--и ничего не получить взамен.
     А  там,  в  Галерее,  можно  подержать  в  руках  молнию-- на  то  есть
электрическая машина "Попробуй вытерпи!":
     если раздвинуть  ее хромированные рукоятки, электрический то ужалит как
оса,  обожжет  и  прошьет,  точно  иглой,  твои  содрогающиеся пальцы. А вот
силомер: стукни кулаком по мешку с опилками изо всех сил -- и сразу  видишь,
сколько  сотен  фунтов  найдется  у тебя  в мускулах,  чтобы  ударить,  если
понадобится, по всему миру. Или еще  -- стисни руку робота и попробуй -- кто
кого, чья рука скорей опустится; тогда зажгутся  лампочки хотя бы посередине
кривой  черты, взлетающей на доске  с цифрами,  а если вспыхнет фейерверк на
самом верху -- значит, ты даже сильней робота.
     Словом,  в Галерее всегда знаешь, что получится из каждого твоего шага,
чего  ждать  от  каждого  автомата.  И уходишь оттуда  успокоенный,  как  из
какого-то вновь обретенного храма.
     А теперь? Как же теперь?
     Колдунья  еще двигается,  но молчит и,  пожалуй,  скоро совсем умрет  в
своем прозрачном гробу. Дуглас взглянул на мистера Мрака--тот дремал, словно
бросая вызов  всем  мирам,  даже  своему собственному. Когда-нибудь все  эти
прекрасные  механизмы   заржавеют,  потому  что  некому  за  ними  заботливо
ухаживать; бандиты и  сыщики  раз  и  навсегда застынут на бегу,  наполовину
погрузившись в  озеро или  наполовину увернувшись от  колес паровоза, братья
Райт так и не поднимут в воздух свой летательный аппарат...
     -- Том,-- сказал Дуглас,-- надо посидеть в библиотеке и все как следует
обдумать.
     Они пошли  по улице, опять  и опять передавая  друг другу  белую пустую
карту,
     Они  посидели  в  библиотеке,  в  притененном  свете ламп под  зелеными
абажурами;  потом  вышли,  уселись верхом на каменного льва и долго  сидели,
хмурясь и болтая ногами.
     -- Старик Мрак только и делает, что кричит на нее да грозится убить.
     -- Как же ее убить. Дуг? Она ж никогда и не была живая.
     -- Он-то с ней обращается так, будто она живая или когда-то была живая.
Орет на нее, вот ей и надоело. Или, может, не совсем  надоело, а  просто она
подает  нам тайный  знак, что  ее  жизнь в  опасности. Может,  тут невидимые
чернила  или лимонный сок!  Наверняка  тут  что-то  написано, только она  не
хотела, чтобы мистер Мрак увидал -- вдруг бы он вздумал посмотреть,  пока мы
еще не ушли? Постой-ка! У меня есть спички!
     -- С чего бы это она стала нам писать, Дуг?
     -- Держи карту! Ну-ка...
     Дуглас чиркнул спичкой и быстро провел ею под картой.
     -- Ой! Не жги мне пальцы, Дуг, на них-то ничего не написано!
     --  Вот видишь!--с торжеством закричал Дуглас. И в самом деле, на белом
квадратике  проступили  тонкие,  чуть  заметные линии, как будто  невероятно
перепутанные письмена... слово, два, три...
     -- Она горит!-- взвыл Том и уронил карту.
     -- Наступи ногой!
     Но пока  они вскочили  и  начали  топтать каменную спину старого  льва,
карта успела превратиться в горстку пепла.
     -- Дуг!  Теперь  мы никогда не узнаем,  что там было!  Дуглас задумчиво
глядел на свою ладонь, на теплые черные хлопья.
     -- Нет, я видел. Я помню все слова.
     Пепел с еле слышным шелестом разлетелся с его руки.
     -- Помнишь, мы весной видели в кино комедию про Быстроногого Чарли? Там
тонул француз и все время кричал одно слово по-французски,  а Чарли никак не
мог его понять:  "Secours! Secours!"4 . А потом кто-то сказал Чарли, что это
значит, и  он прыгнул в воду и спас француза. Ну вот, я своими глазами видел
на карте это слово -- "Secours!".
     -- Зачем же ей писать по-французски?
     -- Чтобы мистер Мрак не понял, дурень!
     -- Дуг, это был просто водяной знак, он только стал виднее, когда карта
нагрелась... -- Тут  Том увидел лицо  Дугласа и  запнулся.--Ладно, не злись.
Там было что-то вроде "секу", верно. Но ведь были и другие слова...
     ---- Там еще стояло...  "Мадам Таро". Том, я все понял! Когда-то, очень
давно, и правда жила такая мадам Таро, она была гадалка-предсказательница. Я
один раз видел ее  портрет в энциклопедии. К  ней со всей  Европы съезжались
люди, и она предсказывала им судьбу. Том, ну неужели ты еще ничего не понял?
Ты думай, думай хорошенько!
     Том  снова  оседлал льва и поглядел вдоль  улицы туда, где мерцали огни
Галереи.
     -- Что ж, по-твоему, это и есть самая настоящая мадам Таро?
     --  Ну  ясно!  Снаружи  стеклянный ящик,  а в  нем пропасть красного  и
голубого шелка,  а там -- воск, уж такой-то старый, наполовину растопился, а
внутри--она! Может,  ее  когда-то кто-то приревновал или возненавидел, вот и
залил  ее  всю  воском  и  навсегда засадил  в этот ящик,  и  она сотни  лет
переходила от  одного злодея к другому и наконец очутилась  здесь, у  нас, в
Гринтауне,  штат Иллинойс,  и чем  бы  гадать  королям всей Европы, работает
теперь тут за медные гроши!
     -- А разве мистер Мрак -- злодей?
     -- Конечно! Имя--Мрак, рубашка черная, штаны черные и галстук черный. В
кино злодеи всегда одеты во все черное, разве нет?
     --  Но  почему  же  она  не  звала  на  помощь  в прошлом  году  или  в
позапрошлом?
     -- Почем ты знаешь? Может, она уже сто лет каждый вечер пишет на картах
лимонным соком, а все читают  только  то, что написано чернилами, и никто не
додумался, как  мы, подогреть карту и  поглядеть, что там написано  на самом
деле. Хорошо, что я вспомнил это самое "Secours".
     -- Ну ладно, она просит помощи. А дальше что?
     -- Ясно, мы ее спасем.
     --  Украдем прямо из-под носа у  мистера  Мрака,  да?  А  потом  он нас
засадит в  стеклянные  ящики вместо колдуньи, зальет лицо воском, и будем мы
там сидеть десять тысяч лет?
     --  Том, вот  она, библиотека.  Давай  вооружимся  чарами и магическими
зельями и одолеем мистера Мрака.
     --  Мистера  Мрака может одолеть одно-единственное  зелье  на  свете,--
сказал  Том.-- Каждый вечер, как только у него наберется достаточно монеток,
он... постой-ка.--  Том вытащил из  кармана несколько монеток.--Ага,  этого,
наверно, хватит. Дуг, ты иди,  читай книги. А я побегу обратно и  пятнадцать
раз погляжу  "Бандитов и Сыщиков" -- это мне  никогда не надоедает.  А потом
приходи, встретимся у Галереи, тогда зелье уже наверняка  будет  работать на
нас.
     -- Том, а ты понимаешь, чем это пахнет?
     -- А ты хочешь выручить эту принцессу  или нет? Дуглас круто повернулся
и побежал во весь дух.  Том подождал, пока двери библиотеки не  захлопнулись
за  братом. Потом перепрыгнул через льва и  канул  в  ночь.  Ветер сдунул со
ступеней библиотеки пепел колдуньиной карты.
     В Галерее было темно: лабиринты "китайского бильярда" лежали смутные  и
загадочные, словно кто-то чертил палкой  в пыли на полу пещеры  великана.  В
окошках  панорамы  игриво усмехался  Тедди Рузвельт, а братья Райт запускали
деревянный пропеллер. Колдунья сидела в своем ящике, ее восковые глаза  были
совсем тусклые.  И вдруг один глаз блеснул. Луч карманного фонарика пробился
снаружи сквозь запыленные окна. Грузная фигура, пошатываясь,  прислонилась к
запертой двери, в замке заскрипел ключ. Дверь с грохотом распахнулась да так
и осталась открытой. Донеслось тяжелое дыханье.
     -- Это я, старушка. --сказал, покачиваясь, мистер Мрак.
     В это время к Галерее,  уткнувшись в книгу, подошел Дуглас, огляделся и
увидел Тома, который притаился в соседнем подъезде.
     -- Тс-с!--шепнул Том.--Все прошло как по маслу. Я пятнадцать раз подряд
запустил "Бандитов  и  Сыщиков". Мистер  Мрак  как услыхал,  что я накидал в
машину пятнадцать монет, прямо глаза вытаращил, в два  счета открыл автомат,
вытащил  все деньги,  выгнал меня вон и  скорей пошел  в  забегаловку  через
дорогу за магическим зельем.
     Дуглас подкрался к окну и заглянул внутрь;  в темноте смутно  виднелись
две  гориллы --  одна  застыла  неподвижно с  восковой  красавицей на руках,
другая стояла посреди комнаты и слегка покачивалась.
     -- Ух, Том, ты просто гений!--прошептал Дуглас.-- Он совсем упился этим
своим зельем.
     -- Вот то-то и  оно. А  ты что-нибудь узнал? Дуглас похлопал ладонью по
книге и сказал вполголоса:
     -- Я  правильно говорил, эта мадам Таро предсказывала судьбу, смерть  и
еще всякую всячину разным богачам, но  она сделала  одну ошибку: предсказала
Наполеону поражение и смерть прямо ему в глаза! Ну и конечно...
     Он  умолк и снова поглядел через пыльное  стекло на неясную фигуру, что
спокойно сидела в своем стеклянном ящике.
     -- "Secours",-- пробормотал Дуглас.-- Ясно, Наполеон вспомнил про музей
мадам Тюссо и  велел мастерам бросить колдунью Таро живьем в кипящий воск...
и вот теперь... вот она и...
     -- Смотри, смотри. Дуг! Что это затеял мистер Мрак? У него там какая-то
дубинка или палка, что ли...
     И  в  самом деле,  грузная  фигура мистера Мрака угрожающе качнулась  к
ящику.  С  отвратительной  руганью  он замахал  перед самым  носом  колдуньи
огромным ножом.
     -- Он прицепился к ней потому, что во всем этом окаянном сборище только
она одна и  похожа  на  человека,--  сказал Том.-- Он не  сделает  ей ничего
плохого. Сейчас свалится на пол и захрапит.
     -- Ну уж  нет,--  сказал Дуглас.-- Он знает, что она нас предупредила и
мы придем ей на  выручку.  Он боится, как  бы мы  не раскрыли его преступную
тайну... может, он задумал сегодня же уничтожить ее раз и навсегда?
     -- Откуда ему  знать, что  она  нас предупредила?  Мы и  сами  этого не
знали, пока не ушли отсюда.
     -- Он бросал  монетки в машину и  заставил ее  сознаться, ведь на  этих
картах  с  черепами  и  костями  она соврать не  может. Она поневоле говорит
правду, вот  она  и выдала ему карту, на которой  изображены  два  рыцаря --
маленькие, вроде мальчишек, понимаешь?  Это и есть мы,  с дубинками в руках,
идем по улице прямо сюда.
     -- Бросаю монету  в  последний раз!--донесся, словно  из пещеры дикаря,
вопль мистера Мрака.-- В  последний  раз, черт  бы  тебя побрал,  я  требую:
говори!  Заработаю я хоть  что-нибудь  на этой  распроклятой Галерее или мне
сразу  объявить себя банкротом? Все вы, бабы, такие: сидит тут, холодная как
рыба, а человек помирает с голоду! Ну, давай карту! Так. Сейчас поглядим.
     И он поднес карту к свету.
     -- Ух ты, что сейчас будет!--шепнул Дуглас.--Ну, приготовиться!
     -- Нет!--завопил мистер Мрак.--Лгунья, лгунья! Вот тебе!
     И грохнул кулаком по  ящику. Взметнулся фонтан  стеклянных брызг, точно
тысячи  звезд  сверкнули  и  угасли  в   темноте.  Колдунья  сидела   теперь
беззащитная и спокойно, с достоинством ждала следующего удара.
     -- Нет! -- Дуглас ворвался в Галерею.-- Мистер Мрак!
     -- Дуг!--закричал Том.
     Мистер  Мрак  круто обернулся.  Наобум  занес нож. Дуглас оцепенел.  Но
мистер  Мрак только мигнул,  вытаращил глаза,  повернулся вокруг собственной
оси и медленно повалился на пол--он падал целую тысячу лет! Фонарик выпал из
его правой руки, нож серебряной рыбкой выскользнул из левой.
     Том с опаской вошел  в  полутемную Галерею и  вгляделся в распростертое
тело.
     -- Дуг, по-твоему, он умер?
     --  Нет, это его  потрясло предсказание мадам Таро. Смотри: он какой-то
прямо как ошпаренный. Наверно, на карте было написано что-то ужасное.
     Мистер Мрак громко храпел на полу.
     Дуглас подобрал разбросанные гадальные карты и дрожащими руками засунул
их в карман.
     -- Том, давай унесем ее отсюда, пока не поздно.
     -- Да ты что, спятил? Это ж воровство!
     --  А  ты хочешь, чтоб тебя обвинили  в содействии и соучастии, а то  и
похуже? В убийстве, например?
     -- Тьфу ты! Как можно убить несчастную старую куклу?
     Но Дуглас не слушал. Стеклянной преграды уже не было, он протянул руки,
и восковая  колдунья  Таро с  шорохом, подобным  вздоху, медленно склонилась
вперед и  упала в его  объятья, точно  она  ждала  этой минуты долгие-долгие
годы.
     Часы  на здании суда пробили  без четверти десять.  Луна поднялась  уже
высоко  и наполняла  все  небо  ярким,  хоть  и  неприветливым,  светом.  По
тротуару, словно  отлитому из  серебра, двигались черные  тени.  Дуглас  шел
один, медленно и осторожно, неся в руках куклу из бархата и воска;
     он поминутно отступал в сторону и прятался в скользящей  тени деревьев.
И прислушивался и оглядывался. Но  вот легкий шорох, точно бегут мыши. Из-за
угла пулей вылетел Том и мигом догнал брата.
     -- Дуг, я застрял потому,  что боялся--вдруг  он...  ну,  в общем...  а
потом он  ожил  и  стал ругаться...  Ох, Дуг,  если он тебя  поймает с  этой
куклой! Что подумают наши? Это же воровство!
     -- Тише ты!
     Они прислушались, оглянулись: улица расстилалась  позади, словно лунная
река.
     -- Вот что, Том: ты можешь помочь мне спасти ее, но тогда не называй ее
куклой, и не кричи так, и не тащись, точно куль с мукой.
     -- Ясно, я помогу!--Том тоже взялся за колдунью.-- Ну и тяжесть!
     --  Она  была  совсем  молоденькая, когда Наполеон...-- Дуглас  перебил
себя:--Старые всегда тяжелые. Потому и видно, что они старые.
     --  А  к чему  все это.  Дуг? Ты мне скажи, к чему  мы  из-за  нее  так
хлопочем, а?
     К чему?  Дуглас  растерянно заморгал  и остановился.  Все случилось так
быстро, он  зашел так далеко  и  так разволновался, что  успел уже забыть, к
чему  все это  и зачем.  И  только теперь, когда  они  уже  снова шагали  по
тротуару  и на веках  у  них трепетали тени,  точно  черные бабочки, а  руки
пропахли пыльным воском, он вдруг подумал -- а правда, к чему?
     Он медленно заговорил,  и голос у него  был  чужой и далекий, как  этот
неверный лунный свет.
     -- Знаешь, Том,  совсем недавно, месяца полтора назад, я  вдруг открыл,
что я живой. Ну и плясал же я тогда! А  потом, только на  прошлой  неделе, в
кино, я открыл, что когда-нибудь непременно умру. Раньше я об этом  вовсе не
думал.  И меня  как-то  ошарашило...  будто  мне вдруг  сказали, что  больше
никогда не будет кино и пикников, или что школу закроют навсегда, а ведь она
не  такая  уж  плохая, хоть мы ее и ругаем, или все персиковые деревья вдруг
завянут,  или овраг засыплют и совсем негде будет  играть, или я  заболею  и
буду  сто лет лежать в постели в темноте... и я здорово напугался.  И теперь
сам не знаю, что  к чему. Но  только я хочу помочь  мадам Таро. Спрячу ее на
несколько недель  или месяцев, а  пока поищу в библиотеке  книжек по  черной
магии и узнаю, как ее расколдовать  и вытащить из этого воска, и пускай себе
опять живет на свете, она и  так уж сколько времени потеряла даром. И, ясное
дело, она будет  очень благодарна, и разложит свои карты со всеми чертями  и
кубками, и саблями, и  костями, и предскажет мне, которую яму  надо обходить
стороной и в какие четверги лучше оставаться  в постели. И я буду жить вечно
или вроде того.
     -- Ты же и сам в это не веришь.
     -- Нет,  верю  --  почти  во  все. Осторожно, вот  и овраг. Мы  пройдем
напрямик, через свалку, и...
     Том остановился-- Дуглас схватил его за руку. Не оборачиваясь, мальчики
слушали грохот