ут по расписанию нужны индивидуальные средства защиты. А они на складе
конторы.
   - Подними кладовщика  или  ломай  замки,  если  ключей  нет,  -  напустив
вальяжный вид, быстро сказал полковник и отключился: за дверью  уже  стучали
ботинки физика...
   Этот  пятидестилетний  мудрый  человек  бегал,  как   молоденький   опер,
поскольку был тем самым  редким  исключением  из  всех  призванных  физиков,
способных к оперативному мышлению  и  действию.  Если  бы  не  его  излишняя
горячечность, молодой порыв - вещи, конечно, исправимые, -  его  можно  было
уже сейчас рекомендовать как преемника. Заремба  держал  его  кандидатуру  в
уме, про запас и  никогда  не  называл  имя  физика,  зная,  что  начальство
начинает морщиться при одном  упоминании  кого-либо  из  ученых-призывников,
когда речь заходила о выдвижении на руководящие посты.  Меркулова  следовало
открыть как козырную карту в самый подходящий - и единственный! -  для  него
момент.
   Физик принес еще одну папку - с газетами, -  разложил,  рассортировал  по
столу, а одну  сунул  под  нос,  ткнул  пальцем  в  художественную  заставку
тонированный квадрат с мелкими кружочками и звездой с асимметричными лучами.
   - Как думаете, что это?
   - Заставка, - пожал плечами  Заремба,  силясь  сохранить  равнодушие.  Не
хватало текста - закрыли дырку.
   - Верно. Только заставка эта  -  схематичный  разрез  ядерного  реактора,
пояснил Меркулов.  -  А  такой  звездочкой  обозначается  взрыв  и  рождение
сверхновой звезды - это в астрономии.
   - И что же означает этот ребус?
   - Аварию на Ленинградской АЭС.  Смотрите,  самый  длинный  луч  звездочки
указывает на слово "Санкт-Петербург". Приложите линейку и посмотрите.
   Он приложил, посмотрел, вчитался в статью, где упоминался Санкт-Петербург
- ни слова об атомной станции и  вообще  об  энергетике,  просто  лирическая
зарисовка.
   - Ну, это еще не  предмет  для  таких  заключений!  -  Заремба  намеренно
небрежно откинул газету. - Может быть простым совпадением.
   Физик терпеливо положил перед ним еще три газеты, сложенные так,  что  на
всех выделялся этот заштрихованный квадрат с кружками и звездой.
   - По теории вероятности - да, возможно, - прокомментировал он. - Даже то,
что одна и та же заставка используется сразу в четырех газетах. Даже то, что
все эти газеты  выпускаются  в  академгородках  четырех  разных  областей  и
датированы числами одной прошлой недели. И это совпадение допускаю! Меркулов
ткнул пальцем в  квадрат,  изображенный  в  газете,  лежащей  посередине.  -
Допускаю, что случайно длинный луч звезды  указывает  на  прогноз  погоды  в
Санкт-Петербурге. Согласен даже с тем, что 16-17 июля там  ожидается  низкая
облачность и грозовые дожди, как здесь написано.
   - А сегодня какое?
   - Сегодня пятнадцатое!
   - А есть, что ты не допускаешь? - оторвавшись от стола, спросил  Заремба.
- Что не укладывается в теорию вероятности?
   - Есть! - почти радостно воскликнул физик и пришлепнул к  столешнице  еще
одну газету, изрядно потрепанную. - В теорию вероятности не укладывается то,
что уже произошло. Случайным быть не может уже свершившийся факт.
   В газете Новосибирского академгородка за 1986 год была  напечатана  точно
такая же заставка.  И  длинный  луч  звездочки  указывал  на  телепрограмму,
точнее, на дату - 26 апреля, почему-то выделенную красным шрифтом.
   Это была дата Чернобыльской трагедии. Заремба глянул на число, когда была
выпущена газета - за неделю до события! -  встал,  допил  пиво  из  бутылки,
поставил ее на окно за портьеру.
   - Эти газеты... Ты сам собрал?
   - Нет. Два дня назад их привез один... чудак из Новосибирска.
   - Почему чудак?
   - Потому что специально приехал ради этого в Москву. И прорывался ко  мне
через наши заслоны целых полдня.
   - Подлинность газет проверял?
   - Разумеется.
   Заремба открыл еще одну бутылку - язва все сильнее грызла желудок...
   - Информация любопытная... Но все это смахивает на...
   - На запланированную диверсию, - жестковато перебил Меркулов. -  Я  сразу
же запросил материалы по всем текущим мероприятиям на Ленинградской  АЭС,  в
том числе по профилактическим и научным. Оказывается,  и  в  самом  деле  на
втором  энергоблоке  производится  эксперимент  по  скоростной   перезарядке
ядерного реактора. Идет с  двенадцатого  числа.  О  всех  экспериментах  нам
должны сообщать и поставлять научные материалы еще на  стадии  планирования.
Материалов не дали, скрыли даже сам факт!.. Но самое  интересное,  Александр
Васильевич, что авторы научного эксперимента  совершенно  посторонние  люди.
Некая научно-изыскательская фирма "Нейтрон".  На  какие  деньги  существует,
пока неясно. Работает там группа физиков-ядерщиков, исследуют положение  дел
на АЭС,  изучают  зарубежный  опыт  производства  ядерного  топлива,  выдают
рекомендации. По их  плану  эксперимент  заканчивается  как  раз  в  ночь  с
шестнадцатого на семнадцатое. Все материалы здесь, - физик  похлопал  папки.
Но требуется доскональное изучение.
   - Остановить эксперимент можно? Без последствий?
   - Мы проработали такую возможность. Сегодня утром, до девяти  часов,  еще
не поздно. При условии, если операторы работают по графику.
   - Оперативные мероприятия проводили?
   - На станции нет нашей агентуры, - слегка  замялся  Меркулов.  Обставляли
Ново-Воронежскую, считали, что положение на  юге  опаснее,  чем  на  севере.
Из-за Кавказа...
   - За это потом спрошу! - обрезал полковник. - Что  сделано  конкретно  по
Ленинградской?
   - Там внедрен агент питерскими коллегами, но ориентирован на контроль  за
ядерным топливом и отходами. По моей просьбе его подключили к наблюдению  за
ходом эксперимента. Информация идет каждые три часа.
   - Что еще?
   - Установлено наблюдение за ядерщиками из фирмы "Нейтрон". Вчера  провели
литерные мероприятия в помещениях их офиса, - по-военному доложил физик. Там
у них чувствуется напряженная атмосфера, постоянно заседает группа  контроля
за ходом эксперимента. Приезжают и уезжают какие-то люди,  личности  которых
пока не установлены. Но есть фотосъемка...
   - Дай сюда!
   Меркулов точно выбрал папку, вынул фотографии - около десятка,  но  сняты
всего четыре человека в разных  ракурсах.  Качество  как  всегда  не  очень,
поскольку переданы по фототелеграфу. Заремба перебрал их,  перетасовал,  как
колоду - портреты мужчин возраста от сорока  до  шестидесяти,  не  знакомые,
ничем не примечательные лица...
   - Надо показать их ученым мужам твоего профиля, - порекомендовал он. Тем,
кто часто ездит на конференции, симпозиумы. Меня интересует, есть  ли  здесь
зарубежные светила-атомщики. Если есть - полную  информацию.  -  Сделаем,  -
пообещал физик. - Но я никого тут не узнаю...
   - Пусть это сделает кто-нибудь другой, - перебил полковник. - Ты полетишь
в Питер.
   Он еще раз перебрал снимки  и  взгляд  неожиданно  зацепился  за  портрет
мужчины с черточками на высоком лбу.
   - Погоди, а что это у него? - неожиданно для  себя  вздрогнул  Заремба  и
боль в желудке мгновенно пропала.
   - Не знаю, - пожал плечами Меркулов. - Кажется, плохое качество печати...
   - Нет, это хорошее качество печати!На лбу у  него  кровеносные  сосуды  в
форме буквы "V". Похоже? Латинской "V"!
   - Похоже, - без интереса бросил физик. - Когда мне вылетать в Питер?
   Заремба  вскочил  и  скорым  шагом,  как  недавно  Меркулов,  забегал  по
кабинету.
   Потом сел за стол, сгреб в кучу газеты.
   - Что ты спросил?..
   - Когда мне в Питер?
   - Сейчас, - полковник глянул на часы  и  ткнул  клавишу  селектора.  -  Я
объявил "Грозу". Возьмешь под полный контроль  атомную  станцию,  остановишь
эксперимент.
   - А кто... будет руководить операцией? Вы или Выхристюк?
   - Ты! Сам! От начала до конца!
   - Но обычно же Выхристюк... Там же будет...
   - Отставить!
   - Что же вы?.. Там же начнется скандал!
   Полковник потряс головой, взял себя в руки, переходя на цыганский тон:
   - Рома! Дорогой! Если ты в состоянии усмирить ядерную  реакцию,  какой-то
драный скандал чиновников уж всяко усмиришь!.. А к утру и я прилечу, займусь
этой  фирмой.  Интересная  фирма!  Должно  быть,  совместная.  Например,   с
внеземной цивилизацией. Кое-что проверю и прилечу.
   Дежурный опер доложил, что "Гроза" собралась и готова к действию.
   Заремба выключил аппарат и уловил в воздухе запах озона...
   Наверное, аэродром для бывшего  пилота  Леши  Ситникова  вызывал  тоЗтько
положительные эмоции и приятные  воспоминания.  Но  вжившись  в  роль  бойца
незримого фронта, став агентом, он научился сдерживать себя, хотя в  докладе
его чувствовался неукротимый восторг.
   - Нашел я, где они "логово" устроили, -  сиял  Витязь.  -  Вентиляционную
шахту нашел!
   Наземных сооружений нет, за исключением ангаров,  но  и  они  закопаны  в
сопки. Там пусто и сыро, стены блестят...
   Все облазил за ночь, полез  на  сопку,  чтобы  день  пересидеть,  и  чую,
откуда-то жареным кофе напахнуло... Выход шахты замаскирован камнями,  -  он
указал точку на карте.  -  Все  они  здесь!  В  сопке  скорее  всего  бывший
командный пункт, туда сходятся все коммуникации! Наши умели маскировать мимо
пройдешь и не заметишь: сопка как сопка, даже трава нигде не  примята.  Если
бы не кофе....
   - Охранная сигнализация есть?
   - Видеокамер я не нашел пока, но ночью аэродром сияет,  если  смотреть  в
прибор ночного виденья. Вдоль всей полосы и  рулежных  дорожек  инфракрасные
излучатели. И "логово" все освечено! Фейерверк!
   - Солнечных батарей на полосе, конечно, уже нет?
   - Ни одного осколочка. Все успели прибрать.
   - Как же ты выходил на полосу, если все освечено?
   - Ночью же гроза была, дождь, - объяснил бывший пилот. - Так сверкало!
   Я и рискнул. Все равно у них помехи были,  да  в  таком  ливне  и  камеры
ничего не снимут. А солнечные батареи они подключают  к  кабелям  посадочных
огней. Самих фонарей-то нет,  но  разъемы  сохранились,  и  видно,  что  ими
пользовались. Один так обгорел,  когда  батареи  замкнуло.  И  трава  вокруг
обгорела.
   - Значит так, Леша, больше не рискуй, - заявил Георгий. -  Найди  удобное
место и только наблюдай. Больше ничего от тебя пока не требуется.
   - Не бойся, я их не спугну...
   - Я не этого боюсь. Не хочу рисковать тобой.
   Витязь заблестел глазами, не сдерживая чувств.
   - Накрыть их надо, Петрович! Пока не разбежались! Кто их знает, что у них
на уме?
   - Вот когда узнаем, что у  них  на  уме,  тогда  и  накроем!  -  успокоил
Поспелов. - Пока наблюдай и все.
   - Да, сегодня я наблюдал одну любопытную вещь, - вспомнил  бывший  пилот.
Когда шел на встречу... Смотрю, на волоке стоит "УАЗ", это километра  четыре
от аэродрома. Знакомая машина, с метеостанции. В кабине никого. У меня время
было, так я тормознулся там на полчаса. Гляжу, выходит женщина  с  корзинкой
лисичек доверху. Села и уехала. Я на метеостанции всех знал, а такой женщины
никогда не видел. Потом, какой смысл ехать в такую даль за грибами, когда их
на Одинозере - косой коси?.. Петрович, эта баба  интересная.  Чего  она  тут
рыщет? Что ей надо? Ты проверь-ка метеостанцию.
   -  Обязательно  проверю,  -  серьезно  отозвался  Георгий.  -  Там  новый
начальник объявился. Может, она и есть?
   - Не знаю... Но у меня осталось неприятное ощущение.
   Его ощущениям можно было верить, и потому Поспелов сразу же после встречи
отправился на Одинозеро. Ехал по карте, ибо ни  дорог,  ни  волоков  в  этой
части "бермудского треугольника" не знал.
   Он старался  быть  объективным,  не  поддаваться  чувствам,  однако  мозг
постоянно буравила одна и та же мысль -  кто  устранил  пленного  "дракона"?
Слишком нереальным казался тот факт, что от начала и до конца  за  ним  была
установлена слежка, и этот невидимый соглядатай, улучив момент, когда  возле
машины с "тапером" никого не будет, впрыснул яд.  Зачем?  Когда  можно  было
спокойно похитить его из "нивы" и унести куда угодно, ибо Поспелов  вернулся
к машине только спустя час. Если "драконы" выносят своих мертвых, то  живого
они бы утащили обязательно. Не было никаких преград  в  тот  миг,  и  всякий
наблюдатель непремейно воспользовался бы случаем.
   Георгий не хотел делать никаких выводов относительно Рима, однако не  мог
избавиться от давящих на него фактов. Храбрый, независимый и  опытный  агент
вдруг  испугалась,  оказавшись  на  метеоплощадке,  внутри  голографического
фильма  ужасов,  показанного  здесь  недавно...   И   испуг   был   какой-то
неестественный. А теперь еще  ездит  за  добрых  сорок  километров  собирать
лисички к заброшенному аэродрому.
   Этих самых лисичек ни  в  машине,  от  капота  которой  исходило  горячее
марево, ни на кухне у Рима не оказалось. Поспелов не  был  раньше  в  домике
начальника метеостанции.
   - Неплохо устроились! - оценил он, разглядывая обстановку. -  Очень  даже
уютно!
   - Это с вашей точки зрения, - усмехнулась Рим. - Казенная мебель не может
создавать уют.
   Она была в маечке и спортивных  брюках  -  не  успела  переодеться  после
поездки за грибами и сделала это,  когда  резидент  пил  на  кухне  квас  из
морошки. Появилась из комнаты в джинсах и белой  шелковой  блузке,  свободно
спадающей с плеч.
   - Может быть, вы хотите есть? - поинтересовалась она.
   - Нет, спасибо! Жарко, по дороге пил из лужи, - признался Георгий. А квас
просто великолепный! Когда же вы успели набрать морошки?
   - Бог с вами, Георгий! Вы можете представить,  что  я  собираю  ягоды  на
болоте?
   - Не могу, - откровенно сказал он  и  про  себя  подумал,  что  не  может
представить ее и собирающей грибы.
   - Это мои подчиненные занимаются. Заготовки на зиму!  Они  тут  и  огород
сажают...
   - Кстати, а что их не видать?
   - Отпустила в отпуск. После таких стрессов надо лечить нервы.
   - А не страшно одной? - изумился он.
   - После той ночи кошмаров стало тихо... Мне понравилось, как вы ссадили с
небес это чудовище!
   - С вашей помощью...
   - Какая же это помощь? Струсила и растерялась, - Рим рассмеялась. Честное
слово, это бывает очень редко... Если не секрет, кого же мы с вами поймали?
   - Дракона!.. Но увы, драконы в неволе не живут.
   - Хотите сказать...
   - Да, умер. От болевого шока.
   - Странно, здоровый, крупный мужчина и умер от  болевого  шока.  Закрытый
перелом не дает очень уж острой боли.
   - А гроза ночью была? - неожиданно спросил Поспелов.
   - Дождь был, гроза стороной - прошла... Зачем вы спросили?
   - Вы же начальник метеостанции! Предсказатель!..  Люблю  после  дождя  по
лесу бродить, особенно, после грозы. Пахнет озоном и грибами. Кстати, тут  в
округе грибы-то растут?
   - Кажется, здесь везде они растут, - отмахнулась Рим. - Немного опоздали.
   Час назад я вывалила в лесу целую корзину.
   - Что же так?
   - Да я их терпеть не могу.
   - Зачем же собирали?
   - Зачем-зачем... Приходится изображать дурочку  с  лукошком,  усмехнулась
она. - В сорока километрах отсюда есть военный аэродром, наверное, знаете.
   - Есть, знаю. Только заброшенный.
   - Я так подумала - неплохое место для "драконьего" гнезда. Народ  там  не
появляется, ни рек, ни дорог, глухой угол...
   - Ну и каковы результаты? - поторопил Георгий без особого интереса.
   - Ничего особенного, пусто там. Но лисичек много вокруг... Есть же у  них
база!Откуда-то они вылетают! Мне стало любопытно.  Ехала  сюда,  думала,  от
тоски умру. А тут интересно становится, не представляла, что так серьезно...
   - Да, опередили меня... Хотел дать вам задание присмотреться к аэродрому.
   Она отрицательно помотала головой.
   - Никаких перспектив.  База  где-то  внутри  "бермудского  треугольника".
Должна быть основная и несколько второстепенных...
   - Мне нравится ваша инициатива, - прервал Поспелов. - Но договоримся так:
пока у нас режим радиомолчания, а вы на метеостанции одна, от озера ни шагу.
   - Что же, сидеть прикажите? Наоборот, пока никого нет и руки развязаны...
   - Отставить. Я не хочу терять агента. Что такое дисциплина, вам известно.
И почему без моего согласия отпустили своих подчиненных?
   - Они - мои подчиненные.
   - А вы подчиняетесь мне.
   Рим обиделась, но, скрыв чувства, сказала весело:
   - Не знала, что вы такой... службист.
   - Вам не повезло...
   - Когда же откроете эфир?
   - Когда доставят новые оперативные  радиостанции,  -  сказал  Поспелов  и
мысленно прибавил: "Но ты ее никогда не получишь".
   Он уже почти не сомневался, откуда произошла утечка секретной информации.
   Заремба допустил такую ошибку, после которой следует немедленно  подавать
рапорт об отставке. Он занимался подготовкой и внедрением агента, он  провел
все спецпроверки и оперативные установки...
   И Поспелова сейчас не интересовала подоплека предательства - где, когда и
кем был перевербован разведчик-нелегал важно  было  немедленно  блокировать
действия Рима, оградить ее возможные связи  с  "драконами".  Или,  напротив,
позволить все и через нее запускать дезинформацию.
   Изымать ее с метеостанции  пока  было  нельзя:  требовалось  определенное
решение руководства, которому еще следовало доказать, что агент, по  крайней
мере, бьет мячи в разные ворота. Но, выдвигая обвинения против Рима, он  тем
самым подставлял под удар Зарембу, с  которым  уже  сговорился  относительно
десантуры...

***

   Георгий давно уже заметил некую роковую странность -  все  неожиданные  и
критические события происходили в его отсутствие на ферме.  И  на  сей  раз,
вернувшись со встречи, застал Татьяну со знакомой болезненностью  в  глазах,
правда, теперь скрываемой.
   - Что? - почти весело спросил он. - Опять пришельцы?
   - Пришельцы и  ушельцы,  -  озираясь,  тихо  проговорила  "жена".  -  Был
нарочный от Зарембы. Привез вот эту фотографию для опознания. И я  сразу  же
узнала!
   - Кто же это?
   - Тот самый... инопланетянин, что помогал выталкивать  машину.  Когда  мы
вояжировали по "треугольнику".
   - Откуда у Зарембы его фотография? - вслух изумился Георгий  и  замолчал,
спохватившись, что слишком откровенно выдает эмоции. "Жена" в другой раз  бы
не преминула  съязвить  по  этому  поводу,  но  сейчас  будто  не  заметила,
протянула прошитый и запечатанный пакет.
   Текст письма оказался не только не зашифрованным, но и написанным от руки
торопливым, размашистым почерком, и, не будь подписи Зарембы, никогда бы  не
подумал,  что  полковник  пишет,  как  курица  лапой.  Он  сообщал,  что  на
Ленинградской АЭС 16-17 июля готовится диверсия, аналогичная или даже  более
трагичная, чем  Чернобыльская,  и  что  прослеживается  прямая  связь  ее  с
пришельцами "бермудского треугольника". Полковник просил  найти  возможность
нарести превентивный,  отвлекающий  удар  по  любым  обнаруженным  в  сопках
объектам, а главное, не допустить,  чтобы  в  указанные  дни  поднимались  в
воздух и распускались загадочные "ромашки". Он также извещал, что оружие для
десантуры находится в пути, но прибудет не раньше вечера пятнадцатого числа,
поскольку отправлено не авиацией, а автомобильным транспортом.
   Это послание, естественно, не было нигде зарегестрировано и в  конце  его
стоял крестик, означавший, что документ подлежит  уничтожению  сразу  же  по
прочтении.
   Георгий щелкнул зажигалкой и запалил  его  вместе  с  конвертом.  Татьяна
выждала, когда догорит письмо в  пепельнице,  и,  разминая  бумажные  огарки
спичечным коробком, проговорила уже без всякого напряжения в  голосе,  будто
бы между прочим:
   - А пассия твоя тоскует. Стоит у  окна  и  все  кого-то  ждет.  То  шторы
раздвинет, то закроет...
   - Какая пассия? - занятый своими мыслями, не понял Георгий.
   - Нежное это создание - Рем, которой ты предоставил убежище. Думала, тебя
ждет и глядит на дорогу. Ан нет! Обрядится в спортивный костюм и  выйдет  на
балкон. На озеро смотрит и ждет. Трижды за день выходила. И ждала  ровно  по
девять минут.
   Он слушал, вернее, старался слушать, почти неосознанно,  и  потому