й душой. А это оказалось не так-то
просто - играть очарованных космических  странников,  особенно  после  того,
когда мужики окончательно убедились, что никуда они не  летят,  а  стоят  на
месте. Вот только где?.. Лобан на свой страх и риск, в тайне от всех, пробил
дыру в полу, сначала маленькую, размером в толщину карандаша.  И  ничего  не
произошло! Зато явственно услышал за стеной отсека английскую  речь.  Должно
быть, за время жизни в замкнутом пространстве с нервами на самом деле  стало
не все в порядке, потому что десантуре показалось, что они  находятся  не  в
России, а где-то за границей.
   Бежать  без  оружия  и  тщательной  разведки  было  нельзя:   поймают   и
разыгрывать спектакль уже не станут, так что на вторую попытку  рассчитывать
нечего.
   Однажды ночью аккуратно вырезали порядочное  отверстие  -  под  полом  из
нержавейки и стекловаты оказалась тонкая алюминиевая фольга, -  и  выпустили
Тимоху в  "открытый  космос".  Вместо  небес  Тимоха  обнаружил  преисподню:
огромное подземелье, напоминающее ангар, почти неосвещенное  -  лишь  редкие
зеленоватые лампы, кабели по стенам, жгуты проводов и ни души! Отсек снаружи
походил на вагончик, упакованный в фольгу и установленный  на  металлических
конструкциях, а рядом - еще  два  точно  таких  же  и  к  каждому  подведены
провода.  Целая  космическая  лаборатория,  "орбитальный"  комплекс!  Что-то
урчит, гудит, на пультах лампочки  мигают,  будто  системы  жизнеобеспечения
работают. Воздух в подземелье  неподвижный,  не  поймешь,  в  какой  стороне
искать выход. Тимоха двинулся наугад, к ближайшей стене, а потом  вдоль  нее
по  периметру:  если  это  шахта,  должен  быть  спуск,  однако  сколько  ни
пробирался, ни дверей, ни ходов не обнаружил.
   Подпираемая  бетонными  колоннами   кровля   казалась   гладкой,   словно
отшлифованной, в стенах попадались неглубокие ниши и  хоть  бы  какая-нибудь
щелка. Обойти весь этот ангар нечего было и думать, заплутать в потемках раз
плюнуть, поэтому Тимофей вернулся назад, забрался в отсек, кое-как  заделали
дыру в полу и стали ждать следующей ночи.
   Однако гуманоиды почувствовали неладное, и первым признаком стало то, что
привычный уже зеленорожий лектор Роо не  появился  на  экране  в  положенное
время.
   Мужики сидели, как на иголках, и уже начинали жалеть, что не  рванули  на
волю сразу же после возвращения Тимофея. Мало ли что придумают пришельцы? Не
дай Бог, найдут дыру  с  наружной  стороны  отсека,  поймут,  что  десантура
раскрыла замысел гуманоидов,  и  отпадет  смысл  валять  дурака  друг  перед
другом. Траванут каким-нибудь ядом, подмешав его в пищу, а  трупы  зароют  в
подземелье. Живыми-то уж  точно  не  выпустят!  Поэтому  тюбики  выдавили  в
унитазы и целый день сидели голодные, причем в полном неведении. Без всякого
предупреждения и обычного пожелания спокойной ночи погас свет и почти  сразу
мужиков начало клонить в сон.
   Азарий  сообразил,  что  пришельцы  запустили  в  отсек   какой-то   газ,
предупредил десантуру и сам старался  дышать  через  раз,  однако  уже  было
поздно: вся команда оказалась в полном  отрубе,  спали  вповалку,  кого  где
захватил сон. Несколько раз Азарий как  будто  терял  сознание  или  засыпал
непонятно, словно он крепко выпил: в памяти остались лишь не связанные между
собой эпизоды. Кажется, десантуру выволокли из  отсека  и  бросили  на  полу
подземелья. Рядом стояли пришельцы  в  скафандрах,  вооруженные  автоматами,
затем над Азарием склонился... человек!  Или  гуманоид,  но  с  человеческим
лицом, в марлевой  повязке  до  глаз  и  в  дутой  пуховой  куртке.  Говорил
по-английски, возможно, ругал пришельцев, и те стояли навытяжку.
   Причем были некоторые без скафандров и камуфляжа, но с такими же мерзкими
рожами и одеты в белые и синие комбинезоны.  Азарий  хорошо  запомнил  этого
гуманоида с нормальным лицом, примета у него была необычная  -  на  лбу  две
толстых жилы в виде латинской буквы "V", острым концом направленной точно  в
переносицу. И когда он ругался, сосуды вспухали и пульсировали.
   Потом мужиков  куда-то  волокли  за  ноги,  безвольная  голова  билась  о
каменный пол, однако боли не ощущалось. Азарий заметил, что и Лобан приходил
в себя,  потому  что  делал  попытку  приподнять  голову  и  шевелил  рукой.
Окончательно Азарий очнулся в  каком-то  тесном  помещении,  куда  десантуру
сбросали, как трупы. Лобан уже сидел у стены, но был еще как пьяный и  будто
бы даже что-то пел или  мычал.  Под  потолком  горела  тусклая  лампочка  за
толстым   стеклом,   стены   бетонные,   стальная   дверь   со   штурвальным
колесом-запором посередине. Однако  новое  это  пробуждение  было  приятнее,
несмотря на жестокую реальность  тюремной  обстановки  -  десантура  была  в
России! Ибо на двери возле колеса отчетливо виднелась стрелка  с  надписями:
"Откр.", "Закр."...
   И одежда на мужиках была уже своя, родная, пропахшая тайгой,  пожарами  и
потом - тельняшки, поношенные энцефалитные костюмы, кирзачи.  А  просыпались
не сразу, вертели головами, ощупывали себя, пол, стены,  тихо  матюгались  и
едва двигались, будто в самом деле вернулись из  космоса  и  теперь  ощущали
земное притяжение.
   - Интересно, почему сразу не кончили, сонных? - спросил сам себя  Тимоха.
- Суки, опять что-то придумали! Но все, никуда больше не полетим!
   Часа через два снаружи заскрежетал ржавый запор, дверь отворилась и перед
десантурой очутились три пришельца в камуфляже, с автоматами и скафандрами в
руках. На гнусных зеленых физиономиях - никаких чувств...
   - Поздравляем со счастливым возвращением на Землю! -  довольно  правильно
сказал один из них по-русски, и сразу же послышался циничный, издевательский
тон:
   - За всякое путешествие следует платить, не так ли?
   - Падлы, сами заплатите! - огрызнулся Лобан и получил тычок от Тимохи.
   - Погоди, не нарывайся... Надо их пощупать.
   Тот, что говорил по-русски, остался в  дверях,  а  двое  других  вошли  в
каменный мешок, подняли на ноги десантуру и поставили лицом к  стене.  Затем
каждому защелкнули на руках наручники,  надели  на  шеи  стальные  кольца  с
автоматическими замками и соединили всех в одну цепочку  с  помощью  тонких,
унизанных шипами, как на колючей проволоке, тросиков. Мужики стояли,  словно
оглушенные бычки: не прошел еще "хмель" от снотворного газа да и  длительный
"космический" полет сделал свое дело - мышцы ослабли,  в  одрябших  руках  и
ногах не было той взрывной силы, необходимой для рукопашной борьбы.
   - Вот так, голыми руками нас, в рот пароход! - процедил Азарий.
   - Спокойно,  мужики,  -  бросил  Тимоха.  -  В  нашем  положении  главное
выдержка...
   - Какая выдержка? Когда хомут надели и взнуздали?..
   - Вы  наказаны  за  излишнее  любопытство,  -  охотно  пояснил  пришелец.
Неуправляемых животных содержат на привязи не только у вас на Земле, но и во
всех иных цивилизациях. Отныне вы - рабочий скот. У вас  безмозглые  головы,
но крепкие руки для земляных работ на наших объектах. С наступлением ночи мы
совершим небольшую прогулку на свежем воздухе, после чего вы получите пищу и
трехчасовой отдых.
   Всякая попытка побега карается смертью.
   Глаза и рты заклеили щедрыми кусками пластыря, вывели из каменного  мешка
и около часа держали на ногах, не давая присесть. Наконец к ошейнику Азария,
возглавлявшего цепочку, пристегнули ремешок и повели десантуру, как,  должно
быть, в прошлые времена водили рабов на невольничьих рынках. Судя по  шагам,
сзади шел еще один пришелец с проволочной плетью или  металлическим  прутом,
ибо, когда шедший в хвосте  Тимоха  запнулся  и  вильнул  в  сторону,  чтобы
сохранить равновесие, тут же получил хлесткий и обжигающий удар по  лопаткам
- тельняшка вмиг прилипла к рубцу, вспухшему на коже.
   Миг, когда десантура выбралась наконец из  подземелья,  ощутили  лишь  по
сильному и холодному ветру: была весна, только что стаял снег, пахло  свежей
землей, хвойным лесом и прелой листвой - запахами,  от  которых  закружилась
голова и  будто  сил  прибавилось.  Однако  пришельцам  было  не  до  красот
пробуждающейся природы они гнали колонну  бегом,  умело  проводя  ее  между
камней, деревьев  и  луж  с  ледяной  водой.  Первое  время  мужики  бежали,
инстинктивно  выставляя  вперед  скованные  руки,  однако   через   километр
приноровились двигаться вслепую, повинуясь поводырю-пришельцу. А  еще  через
километр начали выдыхаться - не хватало  воздуха,  сердце  билось  где-то  в
горле, подламывались ноги, спины взмокрели от пота. Наступало  предательское
состояние полного отупения, когда становится безразлично, куда тебя гонят, и
скоро ли конец. Конвоир-пришелец, бегущий сзади, все чаще  забегал  сбоку  и
раздавался короткий свист плети, но и удары теперь делались безболезненными.
Особенно доставалось Тимохе - должно быть, для  порядка  и  молодому  Шурке,
бегущему между Азарием и Лобаном. Шурка быстро терял силы и  почти  обвисал,
растянутый между своими товарищами.
   От пота начали отклеиваться пластыри  -  сначала  на  ртах,  затем  и  на
глазах.
   Вероятно, пришельцы  не  замечали  этого  в  пылу  маршброска,  и  мужики
мало-помалу прозревали, а если еще резко и ритмично подвигать бровями, чтобы
пот стекал под пластырь, то клей  отмокал  и  разъедался  скорее.  У  Азария
открылся левый глаз и он наконец увидел землю - лес, сопки,  ночное  небо  и
ненавистную спину поводыря в камуфляже. Сразу  же  возникла  мысль  ослабить
поводок, набросить его петлей на  шею  и  задавить  пришельца  на  ходу,  но
скафандр, приращенный к плечам, вряд ли  бы  позволил  сделать  это.  Других
мыслей в отупевшем сознании не было, и  он  бежал,  проигрывая  в  уме,  как
станет душить поводыря, и, пожалуй, решился бы от  отчаяния  на  такой  шаг,
если бы за спиной не начал падать Шурка. Каждое  его  падение  рвало  голову
Азария назад, и  ремешок  в  руках  пришельца  натягивался.  Задний  конвоир
монотонно  хлестал  Шурку  плетью,  однако  это   не   действовало:   парень
окончательно выбился из сил и едва поспевал переставлять ноги.
   И вдруг обвис и рухнул на землю Лобан, до этого ни разу не споткнувшийся.
Мужики протащили его волоком несколько  метров  и  остановились.  Замыкающий
колонну  пришелец  оходил  его  несколько  раз  плетью,  но  Лобан  даже  не
шевельнулся и не издал ни звука. Поводырь не спеша привязал ремешок к дереву
и приблизился к упавшему, пнул его ногой, опрокинул на спину.  Посовещавшись
о чем-то на английском, задний конвоир склонился, послушал сердце, приоткрыл
веко - должно быть. Лобан умер на бегу...
   Его оттащили чуть в строну, закидали мхом и  ветками  и  несколько  минут
бухтели в своих скафандрах - вероятно, переговаривались по  радио  со  своим
начальством.
   Затем пристегнули полумертвого Шурку к ошейнику Пашки, заменили пластырь,
у кого он отклеился, и повели дальше шагом. Пришлепнутый к потной коже новый
пластырь  продержался  недолго  и  через   полчаса   перед   глазом   Азария
образовалась щелка. В темном небе среди  туч  изредка  поблескивали  редкие,
звезды, сопки в ночи казались одинаковыми, множество  весенних  ручьев  тоже
были на одно "лицо", так что он долго не мог сориентироваться, запомнить или
узнать место, пока через несколько часов быстрого хода  не  вышли  в  Долину
Смерти. Ветер здесь гудел, как  в  трубе  наверное,  на  реках  ломало  лед,
кое-где лежали серые линзы рыхлого мокрого снега, под ногами чавкала  грязь.
Конвоиры дело свое  знали,  и,  тренированные,  шли  без  устали,  не  теряя
бдительности.  Азария  ни  на  минуту  не  оставляла  мысль  расправиться  с
поводырем, и в отчаянии он примеривал для этой  цели  то  сосновый  сук,  то
увесистый камень, замеченный на пути, но  чтобы  склониться,  поднять  их  с
земли, надо, чтобы все, идущие в связке, поняли  его  намерение  и  ослабили
натянутые троСики. А они не понимали, до бесчувственности  ослабев.  Шуркина
голова так вообще моталась по сторонам, удерживаемая только  ошейником.  Эх,
был бы за спиной Тимоха! Этот бы все сообразил и помог бы в нужный момент...
   Эта прогулка могла стать последней. Пришельцам  нужна  рабочая  сила  для
тяжелого труда под землей, поэтому запрут в каких-нибудь катакомбах и  будет
уже не вырваться. А там постепенно замордуют и прикопают...  Нет,  вырваться
из этого рабства можно только сейчас, пока вокруг - лес, сопки и воля,  хотя
связаны руки и головы. Но Шурка, гад, почти висит на его  шее  и  все  время
тянет назад! Вышли к разлившейся речке,  глубокой,  выше  пояса,  и,  верно,
потому пришельцы повели десантуру вдоль  берега:  искали  брод.  Сунулись  в
одном месте, в другом - течение сильное, сшибет с ног, а у Азария  мгновенно
созрел план: как только-зайдут вводу, прыгнуть из  последних  сил  на  спину
поводыря и утопить его к чертовой матери! Тимоха,  если  "прозрел",  увидит,
поймет и навалится на заднего конвоира.
   Там, может, и молодняк поможет...
   Брод отыскали, через полкилометра, поводырь проверил глубину,  на  минуту
оставив  свой  ременный  повод,  и  Азарий  обернулся  назад,  чтобы  подать
какой-нибудь знак Тимофею, привлечь его внимание, однако услышал его  нудное
бухтение.
   - Ну чего? Чего ты дерешься? - плаксиво тянул тот. - Забил ведь уж, сука,
едва иду! Крайний, так бить можно? Ну что ты, падлюга, бьешь-то?..
   Конвоир лупил его плетью, но как-то неохотно,  устало,  для  проформы,  а
Тимоха будто сам напрашивался, чтоб били  сильнее,  будто  подставлялся  под
удары. Что там было дальше, Азарий  не  видел,  поскольку  поводырь  схватил
ремень и потащил направляющего в реку. Шурка, должно быть, испугался воды на
его глазах оставался пластырь, - сильно рванулся назад и чуть  не  опрокинул
Азария.
   Придушенный ошейником, он все-таки потянул вперед,  стараясь  максимально
приблизиться к поводырю и в тот же миг чуть не упал под ноги  ему  -  тросик
сзади резко ослаб. А рядом, справа почему-то  оказался  Тимоха!  Раздумывать
было некогда, Азарий сделал рывок и ударил скованными руками поводыря в  бок
- тот в этот миг поворачивался к десантуре и одновременно поднимал  автомат.
Дюжий пришелец отскочил и устоял на ногах, - лишь сунувшись руками  в  воду.
Быстрое течение связывало движения, для следующего рывка  было  уже  слишком
велико расстояние - не достать, и  тогда  Азарий  рухнул  в  реку  плашмя  и
скрещенными, скованными руками достал ноги поводыря...
   Он ждал  автоматной  очереди  и  рвал  ногу  пришельца,  стремясь,  таким
образом, сделать подсечку и опрокинуть его в воду сам он  ушел  с  головой,
однако поводырь стоял как вкопанный! Но не стрелял!
   И вдруг повалился, оторвавшись от  дна,  как  легковесная  щепка.  Азарий
вынырнул и увидел перед собой Лобана с ржавой саперной лопаткой в руках.
   - Уплывет, сука! - заорал Тимоха. - Лови его!
   Кажется, Пашка  ухватил  поводыря  за  автоматный  ремень  и  подчалил  к
десантуре, сгрудившейся и бурлящей, как камни в пороге.
   - Давай на берег! - скомандовал Лобан. - Что, так и будете стоять?
   - А где второй? - Тимоха завертел головой.
   - Да вон лежит, на отмели! - Лобан поймал в воде  ремень,  привязанный  к
ошейнику Азария, потянул. - Ну, пошли, пошли, рабочий скот, мать вашу!..
   Задний  конвоир  еще  был  жив,  хотя  его  позвоночник  у  поясницы  был
перерублен саперной лопаткой и  ноги  не  двигались.  Зато  дергались  руки,
хватая воду, и стучалась внутри скафандра голова с уродливой рожей. Поводырю
досталось лопатой между ребер в левом боку, и он,  приплавленный  к  берегу,
был тяжел и неподъемен, как топляк.
   Лобан  хладнокровно  вогнал  лезвие  лопаты  в  грудь  заднему  конвоиру,
выдернул свое оружие, сполоснул его в воде.
   - Ишь, падлюги, прирыли меня! - сказал с гневным весельем. -  Я  сам  вас
всех урою, выродки! Ну чего, мужики, давай расковываться и сушиться.
   - Когти рвать надо! - буркнул Тимоха. - Кто их знает, какая у них связь и
сигнализация. Может, тревогу дали...
   - Нет уж на фиг! - отрезал Лобан. - Мне нужна  передышка.  Думаешь  легко
свое сердце останавливать? И так бежал за вами, думал, копыта  откину...  До
сих пор стучит через раз.
   Он опустился под сосну,  усевшись  на  вздыбленные  из  земли  корневища,
побрякал браслетами скованных рук.
   - Поищите у них ключи в карманах... И спички. Мне сейчас согреться  надо.
Иначе я правда умру. Кровь заледенела...
   Окна "нивы" слегка запотели изнутри, и рассмотреть, кто в машине, было не
просто, особенно издалека. Тем более, эти  мужики  с  автоматами  не  хотели
забредать в холодную утреннюю речку.
   - Самое малое - изнасилуют, -  белеющими  губами  произнесла  Ромул.  Две
беззащитных бабы в машине...
   - Это мы - беззащитные? - угрожающе  спросила  Татьяна  и  потянулась  на
заднее сиденье.
   - Стой!.. У тебя ребенок. Может так выкрутимся?
   - Потому и не позволю! Сейчас я им... Ромул схватила ее за  руки,  гррмко
зашептала:
   - Погоди, Тань. Они  еще  не  знают,  кто  в  машине...  Начнем  стрелять
изрешетят.
   Это бандюги... Они тут  все  лето  ходят,  я  слышала.  Видишь,  стоят  в
напряжении, на мушке держат. Расслабить их надо.
   - Попробуй, они тебя быстро... расслабят, шакалы!
   - Разденусь и выйду купаться.
   - С ума сошла! Они же голодные, как из подводной лодки!
   - Нелогичное поведение! - Ромул стащила с себя  платье.  -  Чему  тебя  в
школе учили?
   Ты мне подыграй...
   - Доиграемся!..
   Ирина неожиданно надавила на клаксон - длинный и гулкий сигнал всколыхнул
тишину.
   Бандиты выбросили автоматы  вперед,  раскорячили  ноги,  готовые  открыть
огонь.
   Татьяна поняла замысел: надо, чтобы у этих мужиков выбросился  адреналин,
чтобы после  ложной  тревоги  они  потеряли  бдительность.  Ромул  в  то  же
мгновение открыла дверь и, зябко ежась, ступила в бурлящую воду.  Одежды  на
ней было - что-то вроде треугольника, едва прикрывавшего сокровенные места.
   - Вода - класс! - громко сказала Ирина и потянулась. - Ой! Девочки!..
   Расчет был верный - бандиты подобного не ожидали, всплеск-агрессии  резко
сменился на ошеломление. Стояли и таращились.
   - Что там? - спросила Татьяна  и  выглянула  из  машины,  снимая  легкую,
майку.
   - А к нам мальчики пришли! - весело заявила Ирина. - Глядите, да  сколько
их много! И у всех стволы на взводе!
   Она   засмеялась   собственной   шутке,   выставилась   перед   мужиками,
подбоченилась  с  плотоядной  улыбкой.  Татьяна  ступила   в   воду   и   не
почувствовала холода - мужики тихо шалели. Просигналила еще раз:
   - Эй, лярвы, подъем! Женихи сами пожаловали!
   - Отрываемся, Жук! - неожиданно сказал один из бандитов - тот, что крался
по берегу. - Их там много! Это ментовекая подстава!
   Бандиты слегка встрепенулись, завертели головами.
   - К нам, к нам, мальчики! - закричала Татьяна, подманивая руками.
   Трое  двинулись  было  к  машине,  но  встали  у  самой  воды  -  все   в
кроссовках...
   - Жук, назад! - заорал четвертый и присел,  выставив  автомат  куда-то  в
сторону. - На том берегу засада! Что-то щевелится!..
   Мужиков словно волной  подбросило,  мгновенно  оказались  на  опушке,  за
деревьями.
   - Куда вы, мальчики?! - засмеялась и  закричала  Ирина.  -  Мы  застряли!
Помогите вытолкнуть машину!
   - Я тебе помогу, сучка! - бандит полосонул очередью над головой и сиганул
в лес.
   Женщины присели за машину, Татьяна выхватила автомат, бросила его в  руки
Ромула, сама схватила другой.  Своя  собственная  стрельба  добавила  испуга
бандитам, по противоположному берегу  ударили  со  всех  стволов  и  тут  же
скрылись за деревьями.
   -  Огонь,  -  приказала  Татьяна  и  ударила  короткими  очередями  вслед
убегающим.
   Грохоту наделали на весь лес, и,  когда  опустели  магазины,  даже  птицы
умолкли в округе.  Минуту  прислушивались,  перезаряжали  оружие,  унимая  в
коленях дрожь.
   - Теперь мы... отрываемся, - сказала Татьяна и впрыгнула в машину. "Нива"
дважды предательски глохла, пока выезжали из во