о застигнуть врага сразу после перехода в обычное пространство. Космос, даже в пределах одной планетной системы, слишком обширен, чтобы полностью контролировать его. Тем более на расстоянии десятков астрономических единиц.
     Когда передовые соединения ютландского флота вступили в бой с противником, тяньгонцы уже шли на приличной скорости и с каждой минутой наращивали ее, выжимая максимум мощности из термоядерных двигателей. А наши корабли, всплывая из вакуума, неподвижно зависали в космосе. Впрочем, это не делало их удобными мишенями для врага - движение в природе относительно, и, с точки зрения тяньгонцев, ютландские суда тоже летели с большой скоростью, только в противоположном направлении. Так что наше преимущество в маневренности никуда не делось, просто в этих условиях труднее было подбить противника, чем если бы он стоял на месте и не брыкался.
     Тем не менее уже за первые пять часов сражения было уничтожено почти две сотни тяньгонских кораблей при девятнадцати потерянных наших. Находясь в оперативном центре Ставки Главного Командования на выдвинутой за пределы "теневой зоны" Станции-Один, я имел возможность знакомиться с доставляемыми посредством катеров-авизо сводками и был в курсе происходящего на всех шести фронтах. По моему рангу капитана корвета мне в принципе не следовало здесь находиться - я должен был отдыхать в одном из офицерских клубов или торчать на борту "Ориона", довольствоваться официальными сообщениями и ожидать своей очереди отправиться в бой, - но так случилось, что я заглянул сюда, а меня никто не прогнал. Это был, пожалуй, первый случай в моей карьере, когда я, пусть и негласно, воспользовался привилегией сына императора.
     Единственный, кто мог без колебаний указать мне на дверь, адмирал Павлов, был целиком поглощен анализом непрерывно поступавших сообщений. Да и я не был таким дураком, чтобы показываться ему на глаза.
     - Десять к одному, - констатировал он соотношение вражеских и наших потерь. - А с учетом класса судов получается один к пятнадцати. Все как и планировалось для Первой волны. А во Второй мы уменьшим силу лобовых атак и изменим построение следующим образом...
     Павлов продолжал говорить, а мне стало жутко. Я решил, что ни за какие коврижки не соглашусь когда-нибудь стать адмиралом. Эта работа не для меня. Ведь Павлов прекрасно понимает, что за этими коэффициентами стоят тысячи жизней, в том числе сотни наших, но он не может позволить себе эмоций; в силу своей должности он обязан отрешиться от человеческого фактора и рассматривать и наши, и вражеские потери лишь как сухие цифры статистики. Мой склад ума для этого не приспособлен. С моей точки зрения, лучше непосредственно рисковать собственной жизнью и жизнями своих подчиненных, а не вести сражение отсюда, из оперцентра, жонглируя коэффициентами, ударными векторами, тактическими построениями заградительных волн - так назывались четыре группировки, на которые был разделен Звездный Флот Ютланда. Корабли каждой волны должны были по очереди участвовать в битве, сменяя друг друга через каждые шесть часов. Насколько я знал, адмирал Биргофф предлагал разделить флот не на четыре, а на три волны, но Павлов предпочел более щадящий вариант - не столько для кораблей, чьим ходовым системам хватает на полное "остывание" и четырнадцати часов, сколько для людей, которые и шесть часов сражения воспринимают как целую вечность...
     Тут Павлов встретился взглядом со мной, когда я неосторожно высунулся из-за спин присутствующих. Он на секунду умолк, убеждаясь, что это в самом деле я, его шурин, а не какой-нибудь похожий на меня молодой капитан-адъютант из штаба. Удостоверившись, что не обознался, он рявкнул:
     - Капитан Шнайдер!
     - Да, сэр? - ответил я, готовясь к взбучке.
     - Что вы здесь делаете? Вас прислали из штаба эскадры?
     Вдруг, откуда ни возьмись, рядом со мной появился принц Горан.
     - Капитан со мной, - быстро заявил он, - Это я его пригласил.
     - Тогда все в порядке, - сказал Павлов и вернулся к обсуждению тактических перестановок.
     - Спасибо, - шепнул я принцу.
     Он коротко улыбнулся: мол, не за что.
     Горан, как контр-адмирал и командующий союзным соединением, имел полное право находиться в оперативном центре. И хотя зарконский дивизион наши вояки воспринимали с иронией, они с уважением относились к принцу, а в его лице - и ко всему Заркону, маленькой, незначительной планете, единственной, которая не побоялась навлечь на себя гнев могущественного генерала Чанга, предоставив нам пусть и чисто символическую, но все же реальную военную помощь. То обстоятельство, что за эту помощь Заркон содрал с нас приличную плату, не стало достоянием широкой общественности. За минувшие десять дней принц успел дать несколько пространных интервью ютландским СМИ, которые представили его настоящим героем, юным рыцарем без страха и упрека. Многие наши девушки-школьницы сходили по нему с ума.
     Три дня назад мой "Орион" был снят с дежурства и назначен флагманом зарконского дивизиона. Отцу удалось убедить принца в том, что командовать сотней катеров гораздо легче с борта крейсерского корвета, обладающего более разветвленной системой внешних коммуникаций.
     Горан в конце концов признал резонность его доводов, а Павлов в неофициальной беседе со мной сказал по этому поводу:
     - Ты человек невоенный, Александр, но немного сорвиголова. Теперь ты должен умерить свой пыл и не лезть на рожон. Если ты погибнешь, твоему отцу и Яне будет больно; да и мне, честно сказать, тоже - привязался я к тебе. Но если с тобой погибнет зарконское высочество, его дед обвинит во всем Ютланд. А нам ни к чему международные осложнения. Ты понимаешь?
     Я понимал. Все прекрасно понимал. Мне всучили принца с заданием беречь его как зеницу ока. А это значило, что я должен заботиться и о сохранности собственной шкуры. Причем формально это было продиктовано не личными, а чисто политическими соображениями. Ловкий ход, очень ловкий! Но я не осуждал отца, что он позволил себе такую слабость. Если бы я семнадцать лет искал своего единственного сына, а потом наконец нашел его, то ни за что бы не пустил его на войну. Придумал бы что угодно - но не пустил. А он не стал удерживать меня, разве что малость подстраховался...
     Вскоре после того, как на смену Первой волне отправились корабли Второй волны, в Ставку Главного Командования прибыл отец. Он вылетел с Ютланда сразу по получении известия о начале вторжения, но его катеру понадобилось время, чтобы преодолеть "теневую зону".
     При появлении отца в оперативном центре я бочком двинулся к выходу, но он сразу заметил меня с Гораном и первым делом обратился к принцу:
     - Здравствуйте, адмирал. Если не ошибаюсь, ваш дивизион стартует в составе Четвертой волны?
     - Да, сэр.
     - Тогда у вас осталось двенадцать часов. Я бы советовал вам с капитаном Шнайдером пойти отдохнуть.
     Намек был более чем прозрачным.
     - Благодарю за совет. Мы немедленно последуем ему, - любезно ответил Горан. - Но скажите, сэр, вы еще не передумали насчет покупки "звапов"?
     - Нет, ваше высочество. У нас хватает и своего оружия.
     - Ну, как знаете. Только имейте в виду - с каждым часом цены растут.
     Отец слегка улыбнулся:
     - Я имею это в виду, не сомневайтесь...
     Когда мы вышли из оперцентра, принц заметил:
     - Знаешь, Алекс, твой отец хитрый лис.
     С тех пор как "Орион" превратился во флагман зарконского дивизиона, мы с Гораном стали обращаться друг к другу на "ты" и по имени.
     - Да, знаю, - ответил я. - Но в чем проявилась его очередная хитрость?
     - В нас с тобой. Есть такая поговорка: сложить все яйца в одну корзину. Он положил вместе только два яйца, но золотые - тебя и меня. А корзина в данном случае - твой корабль. Если мы погибнем, то погибнем вдвоем, и у моего деда просто не повернется язык упрекать твоего отца.
     - Гм-м. Ты думаешь, это сделано намеренно?
     - Я это знаю. У кое-кого из вашего генштаба слишком длинный язык. Слухи уже ходят. Признай: хитро задумано.
     Я согласно кивнул.
     "Да, Горан, - подумал я. - Даже хитрее, чем ты можешь себе представить. Отец не только обеспечил мне страховку, но еще и инспирировал утечку информации - в выгодной для себя трактовке..."
     У посадочных терминалов для шлюпок я предложил принцу задержаться и просмотрел информацию о возвращении кораблей Первой волны. Крейсер "Викторикс" уже полчаса стоял на приколе, но шлюпки с него еще не прибывали, хотя для них было забронировано два стыковочных шлюза.
     - Горан, - сказал я. - Если ты не против, давай поднимемся на шестой ярус. Хочу повидать сестру.
     - С удовольствием, - ответил он.
     Ждать нам пришлось не более пяти минут. Наконец из двери терминала вышла Яна в сопровождении группы офицеров. На ней была рабочая форма цвета хаки, ее русые волосы был слегка взъерошены, а лицо выражало усталость вместе с торжеством. Я с трудом подавил первый порыв броситься к ней и лишь помахал рукой, сопроводив свой жест приветственным восклицанием.
     Заметив меня, Яна радостно улыбнулась, что-то сказала своим подчиненным и быстрым шагом направилась ко мне. Отсалютовав Горану - в особенной манере: как старшему по званию, но младшему по возрасту, - она без стеснения обняла меня.
     - Здорово, братишка.
     - Привет, сестричка, - ответил я. - Как успехи?
     - Ничего, грех жаловаться. Как раз сейчас на обшивку "Викторикса" наносят три звезды - одну большущую и две мелкие.
     - Три корабля?!
     - Ага. Катер, легкий корвет - один из тех, что оснащены дополнительными излучателями; кажется, это был последний, остальных прикончили еще раньше. Но главное - авианосец.
     - Тот самый "Тай-Лун"? - осведомился Горан.
     - Да, тот самый.
     - Круто! - сказал я. - Значит, в штабе ошиблись?
     - Не в штабе. Мы сами сперва не разобрались. Шутка ли - вкупе с "Деллингером" выпустили штук шестьдесят бакенных мин. Только по пути сюда, внимательно просмотрев запись, капитан "Деллингера" сам признал, что мина, попавшая в "Тай-Лун", была не его, а наша.
     - Так вы атаковали из апертуры?
     Яна кивнула:
     - По-другому к их линейным кораблям не подберешься. Они прикрыты фрегатами и легкими крейсерами.
     - А как их глубинные бомбы?
     - Швыряют со страшной силой. Так что не вздумай проделывать такой номер - у корветов слабенькие контрмеры.
     - Не вздумаю. Я не самоубийца, - заверил я сестру. - Ты куда сейчас?
     - В штаб эскадры с отчетом. А потом загляну в оперцентр. Краешком глаза - только посмотрю на кэпа, как он там, и сразу смотаюсь. Кстати, твоя Прайс где-то поблизости?
     - Нет, - ответил я смущенно. - Она не "моя Прайс", и сейчас она на корабле.
     - Жаль. Хотелось бы присмотреться к ней получше. На ничего, еще успеется. - Яна поцеловала меня в щеку. - Ладно, я побежала. Поскорее улажу с отчетом и завалюсь спать. А если до твоего отлета успею выспаться, то нагряну к тебе в гости. Не возражаешь?
     - Что за вопрос!
     Еще раз поцеловав меня, сестра бросилась к ближайшему лифту. Провожая ее взглядом, я сокрушенно думал: "Значит, уже "моя Прайс"?.. Черт возьми!"

2

     В тот день Яне не удалось навестить меня на корабле, чтобы получше присмотреться к "моей Прайс". Она проснулась лишь за полчаса до нашего вылета, так что ей оставалось только послать мне по связи пожелания удачи.
     Мы стартовали точно по графику и направились к окраине системы, чтобы сменить корабли Третьей волны. Формально зарконский дивизион находился в составе эскадры под командованием вице-адмирала Бенсона, но по условиям договора, заключенного еще на Вавилоне, ему предоставлялась определенная свобода действий в рамках общей тактической задачи. Вместе с тем я обладал полученными от Павлова неофициальными полномочиями удерживать принца Горана от слишком рискованных эскапад. Иными словами, если он вздумает полезть в самое пекло, я имел полное право не подчиниться его приказу и даже помешать ему отдать подобный приказ другим кораблям дивизиона.
     Впрочем, ни в какое пекло принц пока лезть не собирался. Незадолго до старта он переслал своим капитанам план полета, который предусматривал сбор дивизиона в пяти миллионах километров южнее курса, по которому шли корабли второй тяньгонской группы вторжения. С его стороны это был разумный шаг - сначала оценить обстановку на безопасном расстоянии, а потом уже принимать решение о дальнейших действиях.
     Совершив погружение, мы пошли в режиме обычного разгона, экономя ресурсы форсажа для перемещений в апертуре. Да и в любом случае форсированный режим редко использовался при полетах в пределах системы - несколько минут выигрыша во времени не оправдывали энергетических затрат.
     Летная вахта на "Орионе" была укомплектована по штатному боевому расписанию - штурман Ганс Вебер, навигатор Марта Дэвис, оператор погружения Кортни Прайс и помощник штурмана Элис Тернер. Средства связи обслуживал лейтенант-командор Уинтерс, за пультами артиллерийских систем находились суб-лейтенант Картрайт и мичман Мэрфи. Принц Горан занимал резервный командный пульт, специально предназначенный для тех случаев, когда корвет становился во главе соединения кораблей.
     Весь путь занял у нас менее трети часа, и мы прибыли на место как раз вовремя, чтобы услышать, как по шифрованным каналам связи вице-адмирал Бенсон сообщил, что приступил к дежурству в мобильном командном центре, расположенном на линкоре "Биглер" в трех миллионах километров от нас, и распорядился об отходе кораблей Третьей заградительной волны. После этого командиры соединений Четвертой волны стали докладывать о готовности вступить в бой. Горан тоже доложил о своем дивизионе, и вскоре на наши тактические дисплеи стала поступать вся собранная информация о вражеских судах - тип (порой даже название), характеристики бортового вооружения, координаты, скорость, ускорение. Данные постоянно менялись - компьютер линкора рассчитывал передвижение тяньгонской группировки и регулярно корректировал свои вычисления с учетом собственных наблюдений и поступающих сведений от других наших кораблей.
     По моему распоряжению Уинтерс сориентировал телескоп на середину вражеской группировки, и на большом обзорном экране возник плотный поток огоньков, плывущих справа налево на фоне неподвижных звезд. Это были видны не сами корабли, а плазменные "хвосты" их термоядерных двигателей.
     - Увеличить изображение, - скомандовал я.
     В следующую секунду весь экран заполонили крохотные, похожие на игрушечные корабли, которые так стремительно проносились перед нашими глазами, что нельзя было ничего разглядеть.
     - Синхронизирую, - сообщил Уинтерс, опережая мой следующий приказ.
     Корабли замедлили свой бег и наконец замерли. Зато звезды, ранее неподвижные, понеслись в обратную сторону.
     - Чертова прорва! - пробормотал Вебер, выразив наше общее мнение о численности вражеских сил.
     Мы видели только малую часть одной из шести ударных группировок, но даже на этой картинке мы насчитали два авианосца, четыре линкора, один десантный транспорт, добрую сотню тяжелых крейсеров, дредноутов и факельщиков. А о всякой "мелюзге" - второй класс и ниже - и говорить не приходилось.
     - Это не только корабли, - произнесла Кортни Прайс, заворожено глядя на экран. - Каждый линкор - это еще и дивизия космической пехоты, авианосец - целый авиационный корпус, десантный транспорт - армейский корпус. Если они высадятся на Ютланд...
     Дальше можно было не продолжать. Эндокринин был богатством планеты и был ее бедой. Реликтовая аномалия была ее шансом на спасение. Только благодаря ей мы могли рассчитывать остановить такую армаду.
     Внезапно один из факельщиков в левом нижнем углу экрана вспыхнул, как факел. Уж простите за этот каламбур - но именно такое создалось у нас впечатление. Никто из присутствующих не уловил момент атаки. Если вообще была атака, а не банальная катастрофа.
     - Стоп! - приказал я Уинтерсу. - Запись назад. Очень медленный повтор.
     - Выполняю, кэп!
     При медленном повторе мы увидели, как справа от обреченного факельщика из вакуума возникли два фрегата и, проплывая мимо противника (а в реальном времени - стремительно проносясь мимо него), одновременно дали залп из всех бортовых орудий. А затем они слаженно, секунда в секунду, совершили экстренное погружение.
     - Вот это здорово! - восхищенно прокомментировал Купер. - Просто блестяще.
     Я сверился с новой информацией, только что поступившей на тактический дисплей.
     - Фрегаты "Герхард Мюллер" и "Эриданский волк".
     Среди новых кораблей ютландского флота было множество всякой эриданской "живности" - от львов, медведей и тигров до орлов, лисов и даже кобр.
     - У второго капитан явно эриданец, - предположила Кортни.
     - У первого тоже, - сказал я.
     - Да, - с завистью произнесла Дэвис. - Сказывается выучка... И таких людей выперли со службы!
     Между тем картинка на экране вернулась к текущим событиям. Вернее, к тем, что происходили семнадцать секунд назад - ровно столько нужно свету для преодоления пяти миллионов километров.
     Вспыхнул тяньгонский дредноут - но не так эффектно, как факельщик. Он был не уничтожен, а только подбит. Впрочем, принципиальной разницы не было - так или иначе, он вышел из строя.
     На сей раз, кажется, мой глаз уловил быстро пронесшийся мимо дредноута наш корабль. А кратковременную вспышку от залпа орудий я точно заметил.
     - Крейсер "Мэган", кэп Ольсен, - спустя некоторое время сообщил Уинтерс, когда поступил очередной пакет сведений. - Наш бывший шкипер неплохо работает.
     - Четвертая волна уже в бою! - нетерпеливо воскликнула Кортни. - А мы что здесь торчим?
     - Не торопитесь, мисс Прайс, - флегматично отозвался принц Горан, не отрывая взгляда от своего тактического дисплея. - Еще успеется. Сейчас я готовлю план. А поспешишь - людей насмешишь... Мистер Уинтерс, общий канал по дивизиону.
     - Готово, адмирал!
     Горан передал координаты для очередного броска. На этот раз мы должны были приблизиться к противнику на девятьсот пятьдесят тысяч километров. Теоретически с такого расстояния нас уже можно было достать мощным лазерным импульсом - но он был способен причинить неприятности лишь в отсутствие защитного поля, отключать которое мы не собирались.
     - Вот теперь мы начинаем действовать, - произнес принц, когда катера стали погружаться в вакуум. - Пора уже надрать задницы проклятым тяньгонцам.

3

     Переход занял у нас всего лишь несколько минут. Кортни произвела погружение и всплытие просто идеально. Она то и прежде была отличным пилотом, но в последние дни в ее действиях стали проявляться не только талант и мастерство, но и настоящая зрелость. Мне очень хотелось думать, что этот качественный скачок произошел сам по себе, а не из-за меня.
     "Моя Прайс"... Черт! Черт! Черт!
     Следуя указаниям принца, Уинтерс сориентировал телескоп на тот же участок тяньгонской группировки, что и раньше, синхронизировал его медленное вращение с движением , вражеских судов и сместил изображение к краю, чтобы нижняя четверть экрана оставалась свободной.
     - Уберите звезды, мистер Уинтерс, они мешают, И доложите в командный центр, что мы намерены атаковать в секторе F 845 324.
     Уинтерс доложил, но немедленного ответа, естественно, не последовало. Наш дивизион отделяло от командного линкора свыше шести миллионов километров.
     - Отдельный канал связи с бортами от первого до двадцатого, - распорядился Горан. По правилам военного флота корабли пятого класса не имели собственных оригинальных названий; они именовались просто "борт" с порядковым номером, а при необходимости добавлялось название их бригады или дивизиона.
     Когда канал связи был установлен, принц распорядился о подготовке к первому боевому вылету и передал каждому капитану план атаки с указанием конкретной цели, ее траектории движения, координатами и временем всплытия для ее поражения.
     Я не знал, какой из Горана пилот (и проверять это не собирался), но командир он вроде был неплохой. На память мне