т Первую группу, - объяснил я, словно оправдываясь. - По правилам, она должна быть самой сильной.
     Павлов усмехнулся:
     - Ладно, аргумент убедительный. Между прочим, Александр, ты можешь не стесняться и смело готовить представление о производстве Элис в суб-лейтенантское звание. Мичманы в ютландском флоте - это те пилоты, кто еще не набрал шестисот часов летной вахты на штатных постах. А у Элис, считая полтора месяца на "Марианне" и четыре - на "Орионе", получается свыше тысячи двухсот часов чистого летного времени.
     - Спасибо за совет, - благодарно сказал я. - Меня уже посещала эта мысль, но я боялся, что... ну, что это воспримут как протекционизм.
     - Никакого протекционизма, - заверил меня Павлов. - Элис хороший пилот, я горжусь ею. Тобой я тоже горжусь, но в твоем профессиональном росте я не чувствую своей заслуги. Ты поступил к нам уже зрелым летчиком и не нуждался ни в каком обучении. А вот с Элис и мне, и Томассону, и Яне пришлось поработать. И я рад, что наши усилия не пропали даром. Элис умна, талантлива, сообразительна, у нее сильно развита интуиция. А что еще немаловажно - она спокойна, собрана, уравновешена и уверена в себе. Редкие качества для девушки с таким непростым детством.
     - О чем вы? - спросил я. Павлов был удивлен:
     - Она тебе не рассказывала? Вот это плохо. Поступая в колледж, а потом и в Астроэкспедицию, Элис представила все документы, ничего не скрывая о себе. - Он помолчал, видимо, взвешивая в уме все "за" и "против". - В ваших семейных отношениях это ваше личное дело, но как ее командир ты обязан все знать. Я распоряжусь, чтобы тебе переслали копии ее документов - перед вашим отлетом на Вавилон этого не сделали из-за большой спешки, ведь Элис зачислили в команду чуть ли не в последнюю минуту. А вкратце суть такова: в пятнадцатилетнем возрасте она проходила курс психологической реабилитации. У нее были... ну, некоторые проблемы с отцом.
     Я остановился как вкопанный.
     - О дьявол!.. Это то, что я думаю?
     - Да. Это отвратительно, но встречается не так и редко. Хуже всего для Элис было то, что ее мать обо всем догадывалась, но закрывала на это глаза. Когда дочь жаловалась на отца, она отказывалась ее слушать и называла бессовестной лгуньей. В конце концов Элис сама обратилась в социальную службу, но попросила не доводить дело до суда и не раздувать публичный скандал, который поставил бы крест на ее мечтах о карьере пилота. В итоге родителей Элис тихо-мирно приструнили, сама она целый год ходила к психологу, а при поступлении в колледж подверглась тщательной психиатрической экспертизе, которая не выявила у нее никаких отклонений от нормы. Гм, кроме ориентации на девушек - но это уже давно не считается отклонением. - Павлов достал новую сигарету и опять закурил. - Вообще-то случай нетипичный. Обычно такие дети, даже при полной психологической реабилитации, получают противопоказания к профессиям, которые подпадают под категорию экстремальных. Но Элис проявила недюжинную силу воли и твердый характер.
     "Проклятие! - думал я, вспоминая свои редкие и мимолетные встречи с отцом Элис, когда тот, бывая в Астрополисе, заглядывал к нам. С виду и по поведению он производил приятное впечатление, казался таким заботливым и любящим отцом... а оказался чересчур заботливым и любящим. - Прибил бы этого ублюдка!.."
     - И зная обо всем, - произнес я, - вы все же разрешили Элис заменить Гарсию.
     - Честно сказать, я сомневался. И Томассон тоже. Яна и Вебер были "за", потому что ничего не знали. А старпом Крамер предложил посмотреть на дело с такой точки зрения: еще в школьном возрасте Элис оказалась в критической ситуации, но успешно с ней справилась. В итоге это разрешило наши с Томассоном сомнения в ее пользу. Короче говоря, - подвел итог Павлов, - как командир ты можешь насчет Элис не волноваться - в профессиональном плане с ней все в порядке. А вот как будущий муж... ну, постарайся быть с ней помягче, не затрагивай эту болезненную тему, пока она сама не решится тебе рассказать. Надеюсь, ты последуешь моему совету.
     - Да, сэр, это хороший совет, - сказал я, а уже мысленно добавил, что оставляю за собой право при случае набить господину Тернеру морду.
     В качестве его зятя.

3

     За два дня до окончания отпуска я сочетался законным браком с Элис и Линой.
     Раньше я никогда не бывал на свадьбах, и моя собственная оказалась первой, на которой я присутствовал. Более опытные Элис и Лина рассказывали мне, что самое паршивое в подобных мероприятиях, это присутствие толпы совершенно посторонних людей - приятелей родственников, или родственников приятелей, или даже знакомых приятелей родственников, а то и вовсе "левых" личностей, приглашенных по каким-то деловым соображениям. Новобрачным то и дело приходилось знакомиться с ними и наспех придумывать темы для разговоров, а сами при этом наверняка задавали себе один и тот же вопрос: "Зачем здесь эти люди? Кто мы для них, кто они для нас? Зачем они портят наш праздник?.."
     По счастью, наш праздник никто не портил. На просторном дворе отцовского особняка собрались только наши друзья, хорошие знакомые и сослуживцы - как нынешние, с "Ориона", так и бывшие, с "Марианны". Дабы подчеркнуть приватность и неофициальность этого события, отец никого со своей стороны не пригласил - не было ни членов правительства, ни высоких военных чинов, ни прочих представителей ютландского бомонда. Даже наш брак заключал не сам мэр Свит-Лейк-Сити, как это было принято в местном высшем обществе, а штатный сотрудник городского управления по бракосочетаниям и разводам.
     В общем, свадьба оставила у нас троих только самые приятные впечатления. Еще два дня, по эриданскому обычаю, мы продолжали праздновать в узком семейном кругу, потом наш отпуск закончился, мы снова вернулись на борт "Ориона" и отправились в своеобразное свадебное путешествие - патрулировать окрестности системы.
     В принципе это был не худший способ провести медовый месяц - в глубоком космосе, подальше от людской суеты, в сравнительно небольшой компании сослуживцев. В отличие от полета к Вавилону и обратно, на корабле не было никаких пассажиров, численность взвода космических пехотинцев сократилась до двух отделений, да и экипаж в режиме боевого дежурства был почти в половину меньше, чем в экспедиционном. Наша задача состояла в том, чтобы контролировать отведенный нам сектор космического пространства, прощупывая его активными и пассивными средствами наружного наблюдения.
     В мирное время это была работа не бей лежачего. Сейчас, впрочем, мы тоже не перетруждались - однако на нас давило ожидание скорой войны. Вот уже дней десять как на подступах к системе начали появляться вражеские корабли-разведчики, оснащенные дополнительной парой излучателей. К счастью, власти Тянь-Го слишком поздно прознали о нашей реликтовой аномалии, поэтому успели модернизировать лишь пару десятков своих легких кораблей и послать их вслед за флотом. Но по большому счету даже если бы генерал Чанг заблаговременно знал об окружавшей Ютланд обширной аномальной области, то коренным образом ситуацию это не изменило бы. Даром что Тянь-Го - густонаселенная планета с мощным ВПК, она не смогла бы позволить себе тотальную модернизацию кораблей, которая обошлась бы ей в добрую треть стоимости всего флота. Ни генерал Чанг, ни его союзники из фармацевтического консорциума, хоть и располагали оборотными средствами, во много крат превышающими все наши активы в вавилонских банках, не имели достаточного количества свободных денег, чтобы потратить их на дополнительные военные приготовления. Из всех планет только Ютланд, благодаря четырнадцатилетней торговле эндокринином, обладал таким огромным бюджетным профицитом. К тому же наши противники, занявшись переоснащением флота, потеряли бы инициативу - а земное правительство, каким бы инертным и коррумпированным оно ни было, не смогло бы затягивать до бесконечности переговоры с Ютландом. Так что захватчики решили положиться исключительно на свое численное превосходство.
     Большинство разведчиков, вторгавшихся в наше локальное пространство, ускользали от патрулей; лишь несколько катеров и корветов были уничтожены, а один корабль все-таки удалось вынудить к сдаче, повредив лазерами излучатели. Его капитан покончил с собой еще до высадки на борт космических пехотинцев, зато старший помощник и пилоты на допросе показали, что флот Тянь-Го уже вошел в аномалию и сейчас находится в сорока световых годах от Ютланда, но из-за большого количества тяжелых кораблей идет очень медленно, преодолевая за сутки не более трех световых лет и делая частые остановки. Таким образом, если учесть дальнейшее снижение скорости продвижения вражеского флота с ростом напряженности аномалии, то до его появления в окрестностях системы оставалось как минимум три недели - на неделю больше, чем следовало из наших оценочных расчетов.
     Впрочем, лишняя неделя мира мало кого обрадовала. Наоборот, нам уже не терпелось ринуться в битву, которая внесла бы определенность в нашу дальнейшую судьбу - либо пан, либо пропал. С каждым днем нервозность на "Орионе" (как, собственно, и на других кораблях) все больше возрастала, но ситуация из-под контроля не выходила. Мои подчиненные образцово несли вахту, в большинстве своем демонстрируя выдержку и хладнокровие, зато в свободное время снимали скопившееся напряжение, пускаясь во все тяжкие, благо военный устав Ютланда не возбранял близкие отношения между сослуживцами.
     Кстати, на этом вопросе отец отдельно останавливался, проводя брифинги для новоназначенных капитанов и их помощников. Еще будучи в отпуске, я посетил одну из таких встреч, где присутствовали в основном мои земляки эриданцы.
     Отец говорил им:
     - В военном флоте большинства планет термин "секс на корабле" обозначает серьезный служебный проступок, который влечет за собой строгое взыскание. Это правило восходит еще к древним временам докосмической эпохи, когда существовали только морские суда. Его сторонники всегда обосновывали свою позицию словами о необходимости соблюдения дисциплины, о том, что военные корабли не бордели, и тому подобными аргументами. Однако те из вас, кто прежде служил на командных должностях, прекрасно знают, что, вопреки всем уставным требованиям, интимные отношения между сослуживцами существуют, и их невозможно искоренить. Понимая, что по букве устава это правонарушение, на практике вы были вынуждены закрывать на него глаза; а те из командиров, кто не проявлял гибкости в данном вопросе, в конце концов теряли свою должность из-за резкого падения дисциплины среди их подчиненных - той самой дисциплины, на поддержание которой вроде бы и направлен этот запрет. Неоднократные попытки решить проблему путем комплектации однополых экипажей эффекта не давали и приводили лишь к всплеску вынужденного гомосексуализма. Секс на кораблях был, есть и будет, пока не изобретут телепортации, чтобы флотские военнослужащие, подобно армейским, могли проводить свое свободное время с семьями или с любимыми, а на худой конец - посещать бордели.
     Среди присутствующих пробежал сдержанный смешок.
     - Один из принципов теории управления гласит, - продолжал отец, - что если существует массовое явление, которое нельзя искоренить, то его следует не запрещать, а регламентировать с целью минимизации возможного ущерба. В гражданских и исследовательских флотах это давно поняли и приняли необходимые меры. Военный флот Ютланда тоже отказался от практики полного запрета на близкие отношения между членами команды, и я могу заверить вас, да вы и сами увидите, что это благотворно сказывается на психологической атмосфере в экипажах. А ваша задача как командиров состоит в том, чтобы подчиненные соблюдали разумные ограничения и не смешивали свои личные взаимоотношения со служебными. Это непросто, да, Но, в отличие от эриданского флота, у нас четко очерчены рамки дозволенного, так что вы не окажетесь в двусмысленной ситуации, когда приходится решать, до какой степени можно допускать нарушение устава; вы просто будете следить за его соблюдением. Особенно важно это сейчас, в канун тяньгонского вторжения. Война несет с собой смерть для многих, поэтому с ее приближением все, кому предстоит участвовать в битве, будут стараться прожить каждый свой день как можно полнее, словно это последний день в их жизни. А вы, командиры, не препятствуя своим людям наслаждаться оставшимися мирными днями, должны обеспечить соблюдение порядка на вверенных вам кораблях и поддержание боевого духа в экипажах...
     Боевой дух команды "Ориона" был на высоте. Служебная дисциплина тоже не хромала. Но и отрывались мои подчиненные по полной программе - кто как мог и как хотел. Даже Вебер, всегда такой флегматичный с женщинами, что я грешным делом подозревал его в скрытом гомосексуализме, и тот закрутил безумный роман с Мартой Дэвис, которую я раньше считал лесбиянкой. Старший помощник, командор Купер (как и некоторые другие члены команды, он получил повышение в чине), сошелся с девушкой-техником из службы систем жизнеобеспечения, а старший офицер связи, лейтенант-командор Уинтерс, завязал отношения с сержантом космической пехоты (с женщиной, слава богу, не с мужчиной). Ну и мы с Элис и Линой тоже не тратили время даром - вопреки всем нашим ожиданиям, у нас и впрямь складывался сладкий медовый месяц.
     Но если вы поняли меня так, что на "Орионе" творилось нечто похожее на школьную выпускную вечеринку, то вынужден вас разочаровать. Что бы ни происходило за дверьми жилых кают и в обеих кают-компаниях, на всех служебных постах царил отменный порядок, а корабль находился в состоянии полной боевой готовности.
     И вообще, было бы большим преувеличением сказать, что весь мой экипаж помешался на сексе. Да, это была самая распространенная форма досуга, но среди членов команды встречались и такие, кто запоем читал книги, которые давно хотел прочесть, но все откладывал на будущее; кто из тех же соображений просматривал фильм за фильмом; кто "долбал" виртуальные игры, которые в детстве не доиграл. Наш главный инженер, командор Максвелл, в спешном порядке дописывал научно-приключенческую трилогию "Эффект Ронкетти", которую считал делом всей своей жизни и которая, по его словам, должна воспеть романтику работы инженерной службы в космическом флоте. Командир взвода космических пехотинцев, второй лейтенант Адаме, музыкант по образованию, сочинял свою первую симфонию, для которой уже придумал название - не слишком оригинальное, зато красивое - "Героическая". А группа "старых служак" под предводительством главного старшины Маковского все свободное от вахт и сна время резались в карты и пили слабоалкогольное пиво - более крепкие напитки в боевом дежурстве разрешалось принимать только по предписанию врача или по личному разрешению капитана. Но с подобной просьбой - ни ко мне, ни к доктору - они пока не обращались.
     На две вакансии пилотов, как и предсказывал Павлов, штаб выделил мне молодых специалистов. Но не ютландцев, а эриданцев, причем наших с Элис приятелей по колледжу - Тома Наумова и Кончиту Беккер. Как и я, они учились за государственный счет, а стипендию получали из фонда Васильева. Том был вторым выпускником на курсе после меня, Кончита - пятой, и они, подобно мне, по окончании колледжа оказались у разбитого корыта. В отличие от меня, им ничто не мешало поступить в военный флот; после года стажировки они заслужили мичманские погоны и стали штатными пилотами - как вдруг разразился скандал с разоблачением заговора. Наумов и Беккер мигом были уволены - чисто из-за меня. На протяжении всех пяти лет учебы в колледже нас с Томом связывали ровные дружеские отношения, замешанные на здоровом соперничестве: мы постоянно соревновались, кто из нас лучший, я обычно побеждал, а у Тома всегда хватало объективности признать, что я победил справедливо. Кончита же на третьем курсе подпала под чары Элис - или, скорее, ей захотелось изведать новых ощущений. Потом, как это часто бывало, она оказалась в моей постели, но наш роман продлился недолго, и вскоре мы расстались просто добрыми друзьями.
     Когда Наумова и Беккер вышвырнули из эриданского военного флота, они отправились искать работу в гражданских космических компаниях. Теперь, успешно закончив стажировку, они без труда нашли бы себе место штатных пилотов, однако черт дернул их первым делом обратиться в "Интерстар" - и именно тогда, когда шеф Гонсалес отрабатывал в компании свой последний день перед отбытием на Вавилон. Бывший главный корабельный старшина (а ныне - главный эскадренный старшина), узнав о нашей дружбе в колледже, что называется, перевербовал ребят - убедил их поступить на службу в Ютландские ВКС. Впрочем, решились они на это не сразу, а еще две недели провели в размышлениях, но в конце концов последовали совету Гонсалеса - стажировались они на корабле у опытного, увлеченного своим делом шкипера, который постепенно заразил их своей страстью к военной службе и который, кстати сказать, теперь тоже служил в ютландском флоте.
     Кончиту я определил в пару к Дэвис, а Тома Наумова - к Кортни Прайс, питая надежду, что она увлечется им. Том был привлекательный парень, он умел обращаться с девушками, нравился им, да и сам был очень влюбчив. Кортни быстро пришлась ему по душе, даже более того - он был очарован ее внешностью и умом. Но, увы, без взаимности.
     Будучи весьма проницательным молодым человеком, Наумов вскоре разобрался, что к чему. Как-то раз, во внеслужебной обстановке, он мне сказал:
     - Алекс, ты чертов красавчик и бабник! Тебе мало двух жен, уже третья на подходе. Ютланд для тебя - сущий рай. К старости ты обзаведешься целым гаремом.
     После этого разговора я пожаловался Элис:
     - Ну разве я виноват, что лицом пошел в маму? И разве ты сама мне не говорила, что у мужчин внешность не главное?
     - Не главное, - подтвердила Элис. - Но ты унаследовал от матери не только черты лица. Еще когда ты летал на перевалочную базу за новыми кораблями, я просмотрела сериалы с ее участием. Нельзя сказать, что она была такой уж писаной красавицей, вовсе нет. Но она обладала невероятным очарованием - искренности, простоты, душевности, даже некоторой наивности. Ты унаследовал от нее это очарование вкупе с наивностью. Ты такой милашка и вместе с тем совершенно не разбираешься в женщинах. Это нас в тебе и привлекает...

4

     За четырнадцать дней патрулирования у нас случился лишь один инцидент, связанный с появлением в зоне нашей ответственности неопознанного корабля четвертого класса. Мы уже перешли из режима боевого дежурства в режим боевой ситуации и вызвали подкрепление, но в конечном итоге тревога оказалась ложной. Это был не очередной вражеский разведчик, а гражданское судно; просто его капитан, слегка ошалевший от такого мощного вакуумного шторма, не сообразил сразу после всплытия включить позывные, чем и вызвал небольшой переполох. Когда же позывные заработали, выяснилось, что к нам пожаловала уже третья по счету мобильная телестудия службы новостей Си-эн-эн. Журналисты, как стервятники, отовсюду слетались к Ютланду, чтобы запечатлеть для своих зрителей и для истории все перипетии первого за последние тридцать лет крупномасштабного космического сражения. Обнаружив, что задержавшим их кораблем командует сын адмирала Шнайдера, они попытались раскрутить меня на эксклюзивное интервью, но я послал их к черту. А вскоре появился сторожевой фрегат и взял гостей под свою опеку.
     Это случилось еще на седьмой день нашего патрулирования. А на пятнадцатый, когда я направлялся инспектировать медсанчасть (а заодно и повидать Лину), мой наручный комм выдал предупредительный звонок срочного вызова и автоматически установил связь. Голос Уинтерса, который дежурил в рубке вместе с Вебером и Элис, произнес:
     - Мостик вызывает капитана!
     - Капитан на связи, - ответил я, тут же развернувшись и зашагав по коридору в другую сторону, где находился ближайший лестничный пролет. От рубки меня отделяла всего одна палуба, так что пользоваться лифтом смысла не было.
     - В пяти и трех десятых астроединиц, в зоне нашей ответственности, обнару