нулся с человеком, которого никак не рассчитывал здесь встретить и, честно говоря, предпочел бы никогда в жизни с ним не встречаться.
     Быть может, вы уже догадались, что это был Гарсия. Именно он - заметно похудевший, почти уже стройный (небось благодаря эндокринину), в щегольском белом мундире с погонами лейтенанта-командора. Увидев меня, он по всем правилам отдал мне честь.
     - Капитан, сэр!
     Я потрясение смотрел на него, не веря своим глазам.
     - Гарсия, вы?!
     - Да, капитан.
     - Что вы здесь делаете? Надеюсь... - Меня посетила ужасная мысль. - Надеюсь, вы не в команде "Ориона"?
     - К сожалению, я не удостоился чести служить под вашим началом, - ответил Гарсия. Я так и не понял, иронизирует он или говорит серьезно. - Меня назначили вторым пилотом на новом крейсере капитана Ольсена.
     - Непременно выражу ему мои соболезнования, - сказал я, с трудом подавив облегченный вздох. В первый момент я не на шутку испугался, что отец подсунул мне большущую свинью в лице Гарсии. - Держу пари, Ольсен понятия не имеет, какой он подарочек получил. После захвата "Марианны" вы, конечно же, сфабриковали свою медицинскую карту и изменили записи в судовом журнале, а ваши сообщники покрыли вас. Ясное дело - рука руку моет.
     Гарсия покачал головой:
     - Я ничего не подделывал, капитан. Командованию во главе с вашим отцом известна вся история.
     - Вот как? Тогда я не понимаю, почему вас приняли на службу. После всего случившегося я не доверил бы вам даже управление флайером.
     - Дело в том, сэр, что я симулировал. И конфликт с вами, и свое нервное расстройство. А перед тем я заручился согласием майора Алавеса... то есть теперь уже подполковника Алавеса.
     - Но зачем?
     - Чтобы оказать вам услугу. Когда я узнал; что вы сын великого адмирала Шнайдера, то решил помочь вам.
     На секунду я онемел.
     - Что?.. Какая услуга? Чем вы мне помогли?
     - Вам - опосредствованно через вашу подругу, Элис Тернер. Ведь вы сильно переживали за нее, что она портит себе жизнь, работая не по специальности. Благодаря мне, Тернер попала в летную команду, получила хорошую практику и даже заслужила погоны мичмана. А вам это доставило удовольствие.
     - Черт!.. - пробормотал я растерянно. - Но зачем было устраивать целый спектакль? Разве нельзя было просто сказаться больным? Вы даже не представляете, как уязвляло ваше злословие Элис. - О том, что это уязвляло и меня, я говорить не стал.
     - Тем самым я привлек к Тернер внимание начальства - раз, - объяснил Гарсия. - В этой ситуации она выглядела пострадавшей - два. Не в последнюю очередь из-за этого кэп Павлов и шкипер Томассон допустили ее к полетам. Хотя бы для того, чтобы компенсировать нанесенный ей моральный ущерб. В конце концов они отвечали за все происходящее на корабле и чувствовали свою вину в том, что не смогли оградить ее от моих нападок.
     Может, я неблагодарный человек. Может быть... В любом случае я не преисполнился к Гарсии признательности. Нет, я поверил его словам. Вернее, допустил, что он скорее всего говорит правду. Но мое отношение к нему не изменилось. И вовсе не потому, что я такой злопамятный, неспособный простить и забыть былые обиды. Просто я всегда питал глубокую неприязнь к людям, готовым уронить собственное достоинство ради карьеры. А Гарсия так и поступил. Он устроил всю эту клоунаду затем, чтобы наверняка привлечь к себе внимание отца. Если бы он просто симулировал болезнь, это могло бы пройти незамеченным. А так отец, даже при беглом просмотре судового журнала "Марианны", никак не мог пропустить частых упоминаний о нашем конфликте. И он, разумеется, спросил у майора (то бишь уже подполковника) Алавеса: "С чего это ваш Гарсия взъелся на моего сына?" Ну и тогда Алавес все ему рассказал. Дело обернулось таким образом, что Гарсия - ни сам, ни посредством других - не навязывался отцу, требуя благодарности за оказанную мне и Элис услугу, он вроде как действовал из бескорыстных побуждений. Отец, конечно, быстро разобрался в ситуации, сообразил, что Гарсия откровенно и беззастенчиво выслуживался, но тем не менее был вынужден отблагодарить его. И отблагодарил...
     - Лейтком Гарсия, - произнес я. - Хотя вы старше меня по возрасту, я старше вас по званию. Вы признаете за мной право отдавать вам приказы?
     - Безусловно, капитан Шнайдер. Но, разумеется, только в пределах вашей компетенции.
     - Так вот, - продолжал я, - на время полета постарайтесь не попадаться мне на глаза. Избегайте меня, словно я чумной. Например, сейчас я иду в рубку управления... Намек поняли?
     - Да, сэр.
     - Отлично! - С этими словами я обошел Гарсию и зашагал дальше.

3

     На мостике, в преддверии погружения в штормящий на все четырнадцать баллов вакуум, царила спокойная деловая обстановка, ничуть не напоминавшая тот аврал на "Марианне", когда мы проходили аномалию. У пультов управления, как и положено для корвета, дежурили три человека - штурман, оператор погружения и навигатор; место помощника штурмана здесь относилось к числу резервных и пустовало.
     Состав летной вахты был другой, чем тот, с которым "Орион" стартовал с орбиты. Безусловно, это была Первая группа. Вернее, Основная летная группа. Ввиду нехватки личного состава, Ютландские ВКС не могли позволить себе комплектовать экипажи кораблей полностью, в расчете на все три вахты. К примеру, в команду корвета на постоянной основе входили три штатных пилота плюс парочка стажеров - недавних выпускников военного училища. Лишь когда корабль отправлялся в длительный полет, летно-навигационную службу пополняли до необходимого оптимума. Для "Ориона" это девять штатных пилотов, не считая шкипера и старпома.
     В кресле штурмана сидел мужчина лет за тридцать, в чине лейткома. Навигатором и оператором погружения были девушки-лейтенанты; первая - рослая блондинка, ненамного моложе штурмана, с виду настоящая валькирия; вторая - почти моя ровесница, может, на год-другой старше, стройная, симпатичная, зеленоглазая, с копной ярко-рыжих волос. Хотя ютландское общество было достаточно патриархальным, на космический флот, как новое образование, эти порядки не распространялись. При сравнительно небольшом населении планеты было бы глупо игнорировать две его трети только из-за того, что это женщины. К тому же давно считалось установленным фактом, что женщин легче обучить на пилотов; правда, с командными обязанностями лучше справляются мужчины.
     Кроме летной группы и шкипера Ольсена, в рубке присутствовали также старший помощник командор Смит и офицер связи в чине лейтенанта, а вместо привычной на пассажирских судах и в Астроэкспедиции бортпроводницы - дежурный по мостику боцман, который в основном исполнял функции стюарда, а еще был своего рода глашатаем: по старой и давно потерявшей всякий смысл морской традиции, он извещал вахтенных о появлении капитана корабля и адмиралов.
     - А вот и вы, коллега, - сказал Ольсен. - Как раз вовремя. Скоро наша очередь.
     Через динамики внешней связи я услышал, как командир дивизиона, в состав которого входила наша бригада, контр-адмирал Сантьяго, взявший над нами непосредственное командование на время выполнения этого важного задания, дает добро на погружение корвета "Рингмэйл" и объявляет пятиминутную готовность для "Ориона".
     - Ну, ребята, приступаем, - произнес Ольсен, устраиваясь в капитанском кресле. - Окончательная проверка бортовых систем.
     Ровно через пять минут снова отозвался контр-адмирал Сантьяго:
     - Флагман вызывает "Орион".
     - "Орион" на связи, флагман, - ответил капитан Ольсен.
     - Разрешаю погружение.
     - Есть, сэр.
     - Флагман связь закончил. Счастливого плавания, "Орион".
     - Спасибо, флагман. "Орион" связь закончил. - Привычным жестом Ольсен хлопнул по подлокотнику кресла. - Пилот Купер, запустить привод в холостом режиме. Пилот Прайс - начать погружение.
     - Привод запущен, - доложил штурман.
     - Начинаю погружение, - объявила оператор.
     Дальше все пошло как обычно. Излучатели разогрели окружающий вакуум до десяти в шестнадцатой степени градусов, и корабль нырнул в апертуру. Даже здесь изрядно штормило, но корвету с его тремя парами излучателей это было нипочем. Рыжеволосая девушка за пультом погружения действовала умело, профессионально и безошибочно. Она ровно провела "Орион" через всю апертуру до верхних слоев инсайда.
     Тут на корабль обрушился настоящий шквал. Наша "Марианна" не устояла бы под таким напором, зато "Орион" держался прочно и устойчиво, сбрасывая излишки энергии через все шесть своих излучателей.
     - Навигатор, передать штурману рассчитанный курс, - скомандовал капитан Ольсен. - Штурман - самый малый вперед по курсу.
     Корабль начал движение с минимальной для инсайда скорости - одного узла, но постепенно наращивал ее, а оператор погружения все глубже опускала "Орион" в инсайд.
     Уже через шесть с половиной минут мы оказались в десяти астрономических единицах от звезды.
     Я восхищался действиями своих будущих подчиненных и в то же время завидовал им - как легко и непринужденно вели они корвет через аномальную область. Меня так и подмывало обратиться к Ольсену с просьбой позволить мне поработать за одним из пультов. У меня просто чесались руки проверить себя. Я был уверен, что справлюсь не хуже этих ребят...
     - Погружение на десять в тридцать третьей, - между тем приказал шкипер. - Приготовиться к запуску привода в форсированном режиме. - Тут он оглянулся на меня:
     - Коллега, вы не против немного поработать под моим началом?
     Я понял, что здесь не обошлось без отца. Но отказаться было выше моих сил. К тому же тем самым я продемонстрировал бы свою неуверенность перед людьми, которыми мне вскоре предстоит командовать.
     - Нет проблем, - ответил я невозмутимо.
     Ольсен временно переключил контроль над ходовыми системами на себя.
     - Пилот Купер, уступите место капитану Шнайдеру.
     Я устроился в кресле за штурманским пультом, и шкипер передал мне управление кораблем. Оператор погружения отчиталась:
     - Глубина - десять в тридцать третьей.
     - Штурман, - распорядился Ольсен. - Переход на форсаж.
     - Есть, форсаж!
     Сверхсветовой двигатель заработал на полную мощность, и корабль стал стремительно набирать скорость. Как обычно в таких ситуациях, все посторонние мысли мигом вылетели из моей головы. Я больше не думал о том, насколько хорошо справлюсь со своими обязанностями. Я просто делал, что должно, и был уверен, что делаю все правильно. Полет на форсаже сквозь штормящий инсайд вакуумной аномалии вызывал у меня непередаваемые ощущения. Это было почти так же восхитительно, как заниматься любовью с Элис и Линой одновременно. А может, и лучше. Кто знает...

4

     Одно из правил звездоплавания гласит, что чем легче корабль, тем он быстроходнее. Согласно другому правилу, тяжелые корабли обладают большей "дальнобойностью", нежели легкие. Так, межзвездные катера и шаттлы новейших моделей способны развивать скорость до двадцати семи тысяч узлов, но они не имеют достаточного запаса прочности для длительного непрерывного перелета; как минимум им нужны регулярные профилактические остановки, которые сводят на нет весь выигрыш в быстроходности. Зато корабли линейного класса, чей скоростной предел в настоящее время не превышает половины светового года в час, теоретически способны добраться до центра Галактики - правда, на это потребуется около семи лет. (К слову сказать, несколько подобных попыток предпринималось, но пока безуспешно: пять или шесть исследовательских кораблей по разным причинам повернули обратно, не пролетев и половины пути, а остальные экспедиции исчезли бесследно.)
     Безусловными лидерами по соотношению "быстроходность - дальнобойность" являются корветы крейсерского типа, вроде "Ориона" и других кораблей нашей бригады. При скорости полтора световых года в час они способны провести в непрерывном полете до восемнадцати месяцев без капитального техобслуживания и даже без профилактических остановок - хватило бы только запасов съестного на борту и прочих ресурсов системы жизнеобеспечения.
     На преодоление тысячи с лишним световых лет нам понадобилось чуть больше месяца. Сначала корабли бригады собрались в условленном месте встречи в полупарсеке от конечной цели полета - разрыв между первым из прибывших и последним составил около двух суток, - затем друг за другом совершили короткий бросок к промежуточной базе.
     Впрочем, название "база" в данном случае было чисто условным. Куда больше сгодился бы термин "пункт", так как это была всего лишь область в межзвездном пространстве с точно указанными галактическими координатами, где нам должны были передать новые корабли.
     Но в конце концов терминология не имеет значения. Перевалочная база или пункт - главное, что там нас уже ожидала флотилия из тридцати семи судов. Из них тридцать шесть были новые военные корабли - четырнадцать корветов, одиннадцать фрегатов, пять эсминцев, два факельщика, три крейсера и один линкор. Последним, тридцать седьмым судном был пассажирский лайнер, на котором экипажи посредников, доставившие сюда корабли, должны были вернуться обратно.
     Процедура передачи была отработана годами. Контр-адмирал Сантьяго, приказав нам сохранять радиомолчание, связался с командиром флотилии и передал пароль. Вскоре от лайнера отчалили шлюпки и направились к другим кораблям, чтобы снять с них экипажи.
     Переброска на лайнер всех людей заняла более трех часов. Наконец мы получили сообщение, что корабли свободны, и тогда начался второй этап. Находящиеся на корветах нашей бригады космические пехотинцы погрузились в шлюпки и направились к новым кораблям, чтобы по очереди проверить каждый из них на предмет отсутствия каких-либо неприятных сюрпризов.
     Все это время мы находились в состоянии полной боеготовности. Лайнер должен был оставаться на месте до окончания всей операции, а нашему "Ориону" было поручено держать его под прицелом орудий. На случай если нам приготовили ловушку, он стал бы первой целью для нанесения удара, и все люди на лайнере были предупреждены об этом еще в самом начале, когда их только нанимали перегонять корабли. Наряду с щедрым вознаграждением, это служило дополнительной гарантией от предательства с их стороны.
     "Орион" находился в непосредственной близости от лайнера, всего в двух десятках километров. Наши артиллеристы - мичман Картрайт и уорент-офицер Мэрфи - сидели за пультами управления бортовыми орудиями и напряженно всматривались в свою потенциальную цель. Им совсем не улыбалось одним залпом уничтожить более двух тысяч человек, но они готовы были выполнить приказ, если обнаружится предательство.
     Капитан Ольсен следил не только за лайнером, но и за ходом инспекции кораблей. К исходу второго часа он удовлетворенно произнес:
     - Ну вот, занялись моим. - Он увеличил изображение на экране бортового телескопа и обратился ко мне:
     - Настоящий красавец, не правда ли?
     - Да, - согласился я, оценив грубоватое изящество форм тяжелого крейсера, корабля первого класса. - А как он называется?
     - "Черный ворон". Но это временное имя, которое дали ему посредники. А постоянное должен выбрать я. Правда, еще ничего подходящего не придумал.
     - Назовите его "Мэган", - предложил я.
     - Гм-м... Вообще-то у нас не принято давать военным кораблям женские имена.
     - А вы сделайте исключение. Этим вы меня очень обяжете.
     Ольсен вопросительно посмотрел на меня, а затем в его взгляде мелькнуло понимание. Наконец-то он вспомнил, как звали мою мать.
     - Что ж, хорошо. Будет крейсер "Мэган". - Он немного помедлил. - Для меня это большая честь, коллега. Не из-за вашего отца, нет, просто... просто я польщен, что вы вверили мне память о дорогом для вас человеке.
     Я ни на миг не усомнился в его искренности. За время полета мы с Ольсеном прекрасно поладили и даже, несмотря на разницу в возрасте, сдружились. Так получилось, что он оказался моим последним наставником. Весь этот месяц он обучал меня самому сложному мастерству во всей науке кораблевождения - умению быть командиром. Безусловно, об этом его попросил отец, но Ольсен занимался моей подготовкой охотно, с вдохновением, вовсе не по долгу службы, а - как ни высокопарно это звучит - по велению сердца. Подобно всем хорошим шкиперам, он испытывал внутреннюю потребность передавать свой опыт младшему поколению. Впрочем, и сам он был далеко не старик, сорок лет - это самый расцвет для командующего офицера, а я стал первым выпускником его капитанской школы. Уже по одной этой причине я занял в его жизни и карьере особое место. Я уверен, что он отнесся бы к работе со мной с не меньшей ответственностью, даже не будь я сыном адмирала Шнайдера...
     Осмотр пехотинцами кораблей не выявил никакого подвоха, и контр-адмирал Сантьяго распорядился начать посадку экипажей. А пассажирский лайнер по-прежнему оставался на месте под прицелом орудий "Ориона" - уже на тот случай, если посредники привели с собой вражеские силы, которые прячутся где-то на отдалении, выжидая подходящего момента. А самый удобный для внешней атаки момент наступил как раз сейчас - когда совершается массовая переброска людей на утлых беззащитных шлюпках.
     Ольсен включил систему внутреннего оповещения и отдал свое последнее распоряжение в качестве командира "Ориона" - назвал стыковочные шлюзы, у которых должны собраться экипажи трех новых кораблей для последующей посадки в шлюпки. Затем он повернулся ко мне и, согласно уставу, отсалютовал:
     - Капитан Ольсен командование кораблем сдал. Я ответил ему таким же салютом:
     - Капитан Шнайдер командование кораблем принял.
     Дежурный боцман объявил:
     - Новый капитан на мостике!
     На прощание Ольсен крепко пожал мне руку.
     - Удачи вам, шкипер. - И в сопровождении старпома Смита, единственного из команды "Ориона", кого он забирал с собой на крейсер, покинул мостик.
     Вот и все, подумал я, окинув взглядом рубку. Теперь я здесь полновластный хозяин. Я стал командиром корабля. Свершилось то, о чем я мечтал еще подростком. Свершилось гораздо раньше, чем я мог допустить даже в самых смелых своих мечтах. Свершилось по воле отца... Ай, к черту! Пусть и так. Тем сильнее у меня стимул стать хорошим капитаном, доказать всем, что я не просто адмиральский сынок, "золотой мальчик", что я стою чего-то и сам по себе, без моего папаши-диктатора...
     - Лейтенант-командор Купер, - обратился я к первому пилоту, - до возвращения на Ютланд вы будете исполнять обязанности старшего помощника.
     Он, конечно, ожидал этого, но все равно лицо его просветлело.
     - Есть, сэр!
     - А сейчас проконтролируйте посадку наших пассажиров в шлюпки.
     - Слушаюсь. - Он козырнул и вышел из рубки.
     В отличие от гражданских кораблей и Астроэкспедиции, в военном флоте старшие помощники были летчиками и считались заместителями капитана по летно-навигационной части. На более крупных кораблях, третьего класса и выше, существовал отдельный пост помощника капитана по административной части, но на корветах и катерах эту функцию делили между собой старпом, который имел дело только с офицерами, и главный старшина, на чьи плечи ложилась вся работа с сержантским и рядовым составом.
     Я прекрасно понимал, почему начальство не позаботилось заранее назначить нового старшего помощника на "Орион", коль скоро командор Смит покидал корабль вместе с капитаном Ольсеном. Обещание отца приставить ко мне няньку, если я не справлюсь со своими обязанностями, было не пустой угрозой. В случае неудачного командования кораблем я по прибытии на Ютланд гарантированно получу в старпомы опытного офицера, который, по сути, и будет настоящим капитаном на "Орионе". Отец, безусловно, знал, что я верно истолкую ситуацию с отсутствием в моей команде старшего помощника. Но если он думал, что я разозлюсь, то крупно просчитался. Я лишь еще больше укрепился в решимости доказать свою профессиональную пригодность.

5

     Переброска экипажей на новые корабли завершилась, и контр-адмирал Сантьяго наконец разрешил лайнер