вой вправо. - Купил ее еще пять лет назад. Отличное укрытие для беглецов.
     - Ну и ну! - изумился я. - Вот так совпадение!
     - А вы представьте мое удивление, когда я обнаружил, что вы устроили здесь свою контору. Но по большому счету никакого совпадения тут нет, все естественно. Банк "Аркадия" - главный держатель ютландских вкладов. В нем хранится и значительная часть моих сбережений.
     Я хотел спросить у Фаулера, почему все это время он прятался от нас, но затем решил, что вежливость прежде всего, и пригласил гостя в библиотеку, где Лина накрыла столик с закусками и напитками.
     Мы сели в кресла друг напротив друга, и адмирал внимательно всмотрелся в мое лицо.
     - А в жизни вы еще больше похожи на свою мать, чем на фотографиях. Если бы среди ваших знакомых на Октавии нашелся человек, который одновременно интересовался политикой и "мыльными операми" четверть вековой давности, он бы догадался, кто вы такой. - Фаулер налил в чашку горячий кофе и сделал глоток. - Как поживает ваш отец?
     - Нормально, - ответил я. - На здоровье не жалуется, только завален делами.
     - А Павлов?
     - Он уже полный адмирал. Начальник космических операций. Все, как вы с отцом и планировали. - Я хмыкнул. - А вообще-то я думал, что вы уже на Ютланде.
     Он покачал головой:
     - Другие улетели, а я остался. Решил, что с меня хватит. Я уже стар, пора на покой, внуков воспитывать.
     "Еще бы! - подумал я. - Имея несколько миллиардов в кармане, можно спокойно отойти от дел. Старость обеспечена, дочкино будущее - тоже, да и внукам с правнуками и праправнуками бедность не грозит..."
     - Значит, поэтому вы прятались от нас?
     - Да. Когда от вашего отца пришло предупреждение о предателях, а вместе с тем - что он отказывается от поддержки нашего восстания, то я понял: все, пенсия, точка.
     Ну что ж, это право каждого - решать, когда и где остановиться. Хорошо хоть Фаулер и другие адмиралы сгоряча не подняли свое чертово "восстание", а предпочли просто исчезнуть. Не последнюю роль тут сыграли и заработанные на торговле эндокринином денежки.
     - Но все-таки вы открылись, сэр, - заметил я. - Почему?
     - Из-за событий на Октавии. Отчасти я чувствую себя виноватым... нет, вернее сказать, ответственным за происходящее. Когда я покидал планету, то уничтожил все документы, не оставил ни одного намека, ни единой зацепки для следствия. Через меня они не могли выйти на заговор, на сей счет моя совесть чиста. Безусловно, тут постарались отщепенцы, продавшие тайну эндокринина. Они предали и наше дело - предали жестоко и бессмысленно, ведь без поддержки Ютланда восстание на Октавии было обречено на провал. Его никто и не собирался поднимать. Перед исчезновением мы предупредили наших заместителей, что следует затаиться и ждать лучших времен. Ждать долго и терпеливо. Но - не получилось. И теперь у тысяч и тысяч мужчин и женщин испорчена карьера, сломана жизнь.
     - Слава богу, хоть тюрьма им не грозит, - сказал я.
     Адмирал криво усмехнулся:
     - Но отнюдь не из-за милосердия наших власть предержащих. Просто они испугались последствий судебных процессов. Не все судьи у нас продажные, не всех присяжных можно запугать, а каждый оправдательный приговор обернулся бы обвинительным в адрес правительства.
     "А вот вас бы это не остановило, - мысленно прокомментировал я. - Вы бы просто расстреляли заговорщиков без всякого суда..."
     - Так вот, - продолжал Фаулер. - Я чувствую себя в ответе за будущее этих людей и не могу бросить их на произвол судьбы. Поэтому у меня есть к вам предложение...
     - Принять их на службу? - не сдержался я.
     У меня учащенно забилось сердце - только сейчас я сообразил, что адмирал Фаулер именно тот человек, который сможет убедить уволенных эриданских военных встать под наши знамена.
     Впрочем, адмирал истолковал мое замешательство иначе.
     - Я понимаю, капитан, вы набираете с миру по нитке, чтобы в случае предательства граждан одной из планет отделаться минимальным ущербом. Но я уверяю вас, что эриданцы не предадут. Люди, чьи услуги я вам предлагаю, не смутьяны и не мятежники - они патриоты.
     - Допустим, что патриоты. Но патриоты Октавии.
     - Они будут верно служить и Ютланду. Для них не может быть чужой планета, которой правит эриданец, чьи вооруженные силы возглавляют эриданцы. Вот вы, капитан Шнайдер. Разве вы служите Ютланду только ради отца?
     - Скорее, не "ради", а из-за отца, - ответил я. - Из-за него мне больше нет места на Октавии.
     - В том-то и дело. Те, кого увольняют и кого еще уволят, в таком же положении. На родине они станут изгоями - без любимой работы, без перспектив. А Ютланд предложит им все, чего их лишила Октавия. И за это, за свое будущее, они будут сражаться не менее самоотверженно, чем коренные ютландцы. Жаль, что мы не можем оперативно связаться с вашим отцом. Он бы подтвердил, что я прав, и распорядился бы принимать всех эриданцев.
     - Хорошо, - сказал я. - Верю вам на слово. Сколько, по-вашему, будет уволено в результате чистки.
     - По моим прогнозам, одних только офицеров свыше пятидесяти тысяч, даже под шестьдесят.
     Я чуть не присвистнул.
     - Ого!
     - Цифра внушительная, - согласился Фаулер. - Впрочем, планета с четырехмиллионными вооруженными силами может позволить себе сократить свою численность на несколько десятков тысяч.
     - Но я так понимаю, что речь идет об элите. Командный состав, пилоты, ведущие инженеры.
     - Да, верно. Это здорово ослабит боеспособность армии и особенно флота. Октавия может забыть о спорных планетах - их как пить дать отхватит Альтаир. Правительство это понимает, но боится оставить хоть одного неблагонадежного на военной службе. К тому же толпа жаждет крови - если не в прямом, то в фигуральном смысле. Ей нужны козлы отпущения - и чем больше, тем лучше. А на носу очередные выборы - время, когда чернь требует хлеба и зрелищ.
     - Значит, от пятидесяти до шестидесяти тысяч человек, - произнес я. - И это не считая прапорщиков и сержантов.
     - Всех не обещаю, - предупредил Фаулер. - Некоторые из тех, кто просто попал под раздачу, будут до последнего надеяться, что справедливость восторжествует и их восстановят на службе. Но таких вряд ли наберется слишком много. Военные - люди практичные, они приучены к тому, что начальство, даже если ошибается, своих решений не меняет. В течение следующего месяца можете твердо рассчитывать на сорок тысяч. Остальные, посомневавшись, присоединятся позже.
     - А их семьи?
     - Кое-кто возьмет родных с собой, но немногие. Большинство решит временно оставить их либо на Октавии, либо на Вавилоне - сами понимаете, предстоит война. Кстати, насчет семей разговор особый. Им понадобятся материальные гарантии. И не от Ютланда, который находится в неопределенном положении, а лично от вас или вашего отца.
     Я кивнул:
     - Да, страховой фонд.
     Это мы уже проходили. Со старыми летчиками отставниками было все просто. Они уже заработали приличную пенсию, которая в случае их смерти будет пожизненно выплачиваться женам или до совершеннолетия - детям. Финансовые вопросы их мало интересовали, они хотели снова летать. А вот действующие пилоты гражданских кораблей, соглашаясь перейти к нам на службу, помимо прочего требовали гарантий, что в случае чего их семьи будут материально обеспечены. Для этих целей мы создали специальный фонд под управлением банка "Аркадия", куда при заключении контрактов перечислялись соответствующие суммы.
     Когда я объяснил это Фаулеру, тот пожелал ознакомиться с уставом фонда, а заодно и обсудить условия контрактов. Тут мне пришлось разбудить коммодора Максимова, терпеливо выслушать его ворчание и настоять на том, чтобы он пришел ко мне. Сам я продолжать такой разговор не мог, у меня не хватало квалификации - а адмирал оказался очень дотошным. Он действительно чувствовал себя ответственным за судьбу людей, пострадавших из-за провала дурацкого заговора, который он вынашивал вкупе с моим отцом.,.
     Лишь в полтретьего ночи Максимов и Фаулер согласовали все принципиальные моменты по будущим контрактам и наконец ушли. Проводив их, я отправился в спальню и с удивлением обнаружил, что Элис не спит, а читает какую-то книгу.
     - Что с тобой? - спросил я, снимая костюм.
     Она положила книгу на тумбочку.
     - Как это что? Ждала тебя. Хочу знать, о чем ты договорился с Фаулером.
     - Ага, понятно.
     Несмотря на то, что мы не понижали голоса, Лина не проснулась. Как всегда, она спала сладким и крепким сном невинного ребенка.
     Раздевшись, я забрался на кровать, привлек к себе Элис и поцеловал ее.
     - Как насчет любви?
     - Ну-у, - манерно протянула она. - Если начистоту, то я уже сыта. Линка меня вконец измотала. Это, кстати, еще один плюс многоженства. Вот при моногамном браке, если муж по ночам работает, жена остается сексуально неудовлетворенной.
     - А так ты удовлетворена?
     - Вполне.
     - Значит, любви не будет?
     - М-м, посмотрим. Но сначала расскажи про Фаулера.
     Да, Элис есть Элис. Это вам не Лина...

5

     К месячному юбилею нашего пребывания на Вавилоне мы получили своеобразный подарок - сообщение об отбытии "на учения" двух третей Звездного Флота Тянь-Го в сопровождении корпуса десантных транспортов, каждый из которых нес по три или четыре армейские дивизии. С вычетом семи дней, которые требовались для того, чтобы эта весть дошла до нас через разделявшее планеты расстояние, получалось, что события развиваются в полном соответствии с нашими прогнозами. До атаки на Ютланд оставалось порядка двадцати восьми недель, и, в соответствии с планом, мы стали сокращать покупки тяжелых кораблей, все больше переключаясь на быстроходные суда третьего и четвертого классов - корветы, фрегаты, легкие крейсера и легкие эсминцы.
     Неприятным, но вполне ожидаемым сюрпризом явилось то, что еще три планеты из отцовского списка потенциальных агрессоров начали военные приготовления. Впрочем, это уже не имело значения - земное правительство, не заинтересованное в затяжной "эндокрининовой войне", ускорило переговоры с ютландской делегацией и наконец отдало приказ Объединенному комитету начальников штабов Конфедерации о снаряжении экспедиционного флота. Расчет был точен: подмога должна прибыть только тогда, когда сражение за Ютланд закончится, и от его исхода будут зависеть дальнейшие действия землян. Если мы отразим агрессию, они подпишут с нами договор о дружбе и сотрудничестве, а их флот присоединится к нам в качестве союзного, после чего уже никто не решится на нас напасть. В случае нашего поражения Земля никакого договора подписывать не станет, ссылаясь на то, что ютландское правительство не обладает реальной властью на планете, но земной флот все равно останется в локальном пространстве Ютланда, чтобы отваживать других агрессоров и напоминать генералу Чангу о необходимости соблюдать договоренность с фармацевтическим консорциумом.
     Элис была вне себя от возмущения:
     - Какие же они продажные, эти политики! Ведь Земле ничего не стоило заявить, что она не допустит завоевания Ютланда. Одного этого было бы достаточно, чтобы Чанг наложил в штаны и думать забыл о войне. Но нет - им плевать, что погибнет много людей; для них главное - экономические интересы.
     Адмирал Фаулер, который стал у нас частым гостем после того, как администрация здания по нашей обоюдной заявке открыла между квартирами прямой переход, на это заметил:
     - Вся беда в том, мисс, что Земля - единственная космическая сверхдержава среди всех ста пятидесяти семи населенных людьми планет. У нее нет конкурентов, а это очень плохо. Земляне прекрасно понимают, что только они способны гарантировать Ютланду устойчивый мир, поэтому ведут себя так беспардонно, уверенные в том, что любая подлость сойдет им с рук. Хорошо хоть Земля не агрессивна, иначе ютландцам пришлось бы уповать только на чудо...
     Когда мы стали массово вербовать уволенных эриданских военных, власти Октавии поначалу вознегодовали и попытались, впрочем, безуспешно, воспрепятствовать этому. Но потом они подумали и решили, что так даже к лучшему - чем меньше заговорщиков останется на планете, тем будет спокойнее. А потом снова передумали и снова вознегодовали - как только до них дошло, что обильное кровопускание, которое они устроили для острастки остальных, не принесло своих плодов. Испорченная карьера десятков тысяч людей должна была служить суровым предупреждением другим потенциальным заговорщикам, но в результате получилось, что подавляющее большинство уволенных сразу нашли себе новое место службы, причем многие из них - с повышением в звании и должности.
     Гнев эриданского правительства меня не трогал, а его грозные ноты протеста в адрес ютландской делегации на Земле вызывали лишь улыбку. Но, как выяснилось позже, власти моей родины оказались способными не только на словесные угрозы. Они арестовали в гражданском космопорту Астрополиса зафрахтованный нами пассажирский корабль, который должен был перевезти на Вавилон очередную группу завербованных нами офицеров, и предъявил им обвинение в государственной измене.
     Впрочем, Фаулер быстро успокоил нас и пообещал по своим каналам нанять опытных адвокатов, которые в самые сжатые сроки подадут в суд коллективный иск и докажут всю беспочвенность обвинений. По эриданским законам, поступление в вооруженные силы другого государства квалифицировалось как измена лишь для военнослужащих действительной службы или запаса, а для гражданских лиц уголовная ответственность наступала только в тех случаях, когда Октавия находилась с вышеуказанным государством в состоянии войны или военно-политического конфликта (как, например, с Федерацией Альтаира).
     В течение трех дней Фаулеровы адвокаты убедительно доказали, что после увольнения наши наемники являются сугубо гражданскими лицами - ведь их отправили в отставку без пенсии и выходного пособия, а значит, считать их военнослужащими запаса нельзя. Представители обвинения не смогли предоставить веских контраргументов, а на запрос судьи, считает ли правительство Октавии, что планета находится в состоянии войны или военно-политического конфликта с Ютландом, ответ последовал отрицательный. В конце концов суд постановил освободить всех обвиняемых из-под ареста и не нашел причин, ограничивающих их право покинуть планету.
     Эта попытка устрашения "перебежчиков" возымела прямо противоположный эффект. Спустя некоторое время те из уволенных офицеров, кто на первых порах отклонил наше предложение, передумали и стали соглашаться. Таким образом, ряды Вооруженных Сил Ютланда пополнились еще пятью с лишним тысячами высококлассных специалистов.
     Но власти Октавии не собирались оставлять нас в покое. Эриданское посольство на Вавилоне уже давно пыталось добиться моей выдачи на основании того, что якобы я участвовал в угоне фрегата "Марианна". Местные власти неизменно отклоняли это требование ввиду отсутствия угнанного фрегата в локальном пространстве Вавилона.
     А к исходу второго месяца удар последовал с другой стороны. В один прекрасный день, ранним утром мне позвонили из дирекции банка и в легкой панике сообщили, что к ним пришли полицейские с ордером на мой арест. Обвинение выдвинуло опять же эриданское посольство - что я держу в качестве заложниц двух гражданок Октавии. Речь шла об Элис и Лине.
     Пока я потрясенно переваривал это известие, в квартиру ворвался встревоженный лейтенант Уинтерс, который узнал обо всем из своих источников. Его сопровождали два десятка до зубов вооруженных пехотинцев.
     - Что это значит? - спросил я у Уинтерса. - Окопаемся и будем отстреливаться?
     - Ну... нет, просто на всякий случай.
     - Никакого "всякого случая" не будет. Это всего лишь еще одна бездарная попытка психологического давления.
     - Но ордер...
     - Сейчас мы с ним разберемся.
     Я вновь повернулся к видеофону и попросил, чтобы пригласили старшего полицейского. Таковым оказался инспектор по имени Мустафа Хашеми. Поздоровавшись, я спросил:
     - Инспектор, а вам не кажется, что вы поспешили с ордером? Если бы сначала вы провели расследование, то не возникло бы этой нелепой и неприятной ситуации.
     Он смущенно прокашлялся.
     - Я придерживаюсь такого же мнения, капитан. Однако наш комиссар счел претензии посольства Октавии достаточно обоснованными. А судья, выдавший ордер на арест, с ним согласился.
     - Гм, даже так... Сколько с вами людей?
     - Только мой помощник и эриданский консул. Но если понадобится, я уполномочен вызвать подкрепление и взять здание штурмом. Хотя мне это не нравится.
     - Мне тоже, - ответил я и жестом приказал космопехам, которые при этих словах перевели свое оружие в боевой режим, не горячиться. - Обойдемся без насилия. Пожалуйста, поднимайтесь к нам, все трое. Вам не будут препятствовать.
     Отключив видеофон, я поручил Уинтерсу позаботиться о том, чтобы визитеров пропустили, приказал пехотинцам поменять боевое оружие на шокеры, а сам отправился будить девочек, которые еще спали.
     Когда я объяснил им ситуацию, Лина не на шутку испугалась, а Элис сердито выругалась:
     - Вот идиоты! Все им неймется... Только я не пойму, откуда они прознали о нас. Линочка, ты же предупреждала своих, чтобы они держали рот за зубами?
     - Да, конечно, каждый раз, - ответила она, но в ее голосе проступили виноватые нотки.
     Я пристально посмотрел на нее:
     - Так что же?!
     - Ну, в общем... - Лина замялась. - Папа и мама хотели познакомиться с родителями Элис. Я отговаривала их, но... наверное, они не послушались.
     - Черт побери! - в сердцах сказала Элис.
     А я кивнул:
     - Теперь все ясно. Ты не писала им. Я, по твоей просьбе, тоже не ответил. Вот они и решили, что я держу тебя силой.
     Элис фыркнула:
     - А какое им до этого дело... Чтоб они провалились!
     К тому времени, когда девушки оделись и прихорошились, наши посетители - инспектор Хашеми, его помощник в чине сержанта и высокий молодой мужчина в штатском - уже изнывали от ожидания. А еще им было крайне неуютно под колючими взглядами космопехов, которые хоть и зачехлили свои лучевики, заменив их на шокеры, все равно выглядели весьма устрашающе.
     - Итак, - произнес я. - Вот те самые молодые леди, которых, как вы говорите, я удерживаю против их воли.
     - Это не правда, - заявила Лина.
     - Бред собачий! - сказала Элис.
     Инспектор Хашеми осторожно, чтобы не нервировать пехотинцев, сунул руку в карман и все так же медленно достал оттуда фотографии. Посмотрев на них, потом на девушек, потом снова на снимки, он кивнул:
     - Похожи. - И вопросительно взглянул на мужчину в штатском. - Господин консул, это они?
     - Да, - подтвердил тот, - они. Мисс Тернер и мисс Каминская.
     - Точно?
     - Да точно, точно, - опередила консула Элис. - Если хотите, можем предъявить наши удостоверения служащих Эриданской Астроэкспедиции. Правда, мое уже недействительное - теперь я мичман ВКС Ютланда, штатный пилот корвета "Орион".
     Для консула это было неожиданностью:
     - В самом деле, мисс?
     - Представьте себе!
     - И вы находитесь с капитаном Шнайдером по доброй воле?
     - Совершенно верно.
     - Тогда, может, вы участвовали и в угоне фрегата "Марианна"?
     - Может быть, - с вызовом ответила Элис. Инспектор заметил:
     - Данный фрегат нас не интересует. Этот вопрос давно исчерпан. Давайте не отклоняться от темы разговора. Значит, мисс Тернер, вы отрицаете утверждение ваших родителей, что вас удерживают силой?
     - Родителей? - вскинулась Элис. - Так это они?!
     - Мы получили от них официальное заявление, - объяснил консул. - И на этом основании обратились к вавилонским властям.
     Элис готова была разразиться ругательствами, но усилием воли сдержала себя.
     - Прежде всего, господин консул, - произнесла она холодно, - я уже совершеннолетня и больше не нуждаюсь в родительской опеке. А во-вторых, забота обо мне не входит в обязанности вашего посольства. По законам Октавии, с момента поступления на службу в вооруженные силы иностранного