жить там было уже невозможно, владелец просто надстраивал несколько новых этажей. Когда вся конструкция рушилась - это зачастую влекло за собой гибель людей и большие убытки, то вместо того чтобы сменить место, хозяин выискивал в руинах уцелевшие обломки мрамора и кирпичной кладки и строил прямо на развалинах новый дом, как можно точнее имитируя тот дом, что стоял на этом месте раньше. Сегодня Хоксбридж был городом высоченных кособоких зданий с эркерами, потрескавшимися мраморными колоннами и наружными винтовыми лестницами, карабкающимися из темных, давно забывших о солнце улиц и переулков внизу.
     И все же иногда, холодными зимними ночами, когда черный северный ветер с ревом проносился по этим подземным ущельям; когда зажигались газовые фонари и окна светились желтым светом очагов; когда утонченные леди и джентльмены выходили на улицу в легких, как крылья бабочки, атласных одеждах и в бархате цвета драгоценных камней; когда они проезжали по обледенелым улицам вверх и вниз по склонам холмов в своих позолоченных каретах, направляясь на какой-нибудь фантастический обед или театральное представление; даже когда снег громоздился на улицах и собирался в глубокие сугробы у стен домов и в некоторых крутых местах чрезвычайно затруднял проезд, смягчая, однако, ломаные линии и острые углы древнего города, - тогда начиналось лихорадочное веселье, яркий румянец юности на мгновение окрашивал древние ланиты, и тогда можно было представить Хоксбридж таким, каким он был когда-то.
     Но лишь на мгновение. В первых слабых лучах зари город терял свое искусственное великолепие. Когда гасли огни и газовые фонари, когда чиновники брели устало по улицам, а веселые позолоченные кареты с грохотом возвращались домой, уступая место трескучим черным повозкам торговцев, - тогда Хоксбридж погружался обратно в свою безобразную старость.

1

Хоксбридж, Маунтфалькон.
1 нивиоза 6538 г. (Зимнее солнцестояние/Новый год)

     Было раннее утро, мороз разил, как сталь, пробирая прохожих до костей. Но большая толпа, собравшаяся в тени церкви теоморфов, кипела от возбуждения. Весть о предстоящей дуэли собрала зевак здесь, на ровном участке улицы между церковью и скованной льдом рекой Зул, и каждый предвкушал кровопролитие.
     Но один из секундантов, казалось, передумал. Он горячо спорил шепотом со своим товарищем.
     - Вилл, Вилл, я прошу тебя, остановись и подумай, пока это не зашло слишком далеко. Этот дурень Маккей так и лез на рожон, так и нарывался на ссору, хотя всем известно, что фехтуешь ты лучше. Не может быть, чтобы ему так уж хотелось умереть, мне показалось вчера, что он не столько пьян, сколько притворялся. Что-то здесь нечисто. Если у тебя есть хоть немного здравого смысла, ты не станешь с ним драться. Как оскорбленная сторона...
     - Как оскорбленная сторона я и не собираюсь делать ничего подобного, - ответил Вилл Блэкхарт, скрипя зубами. Это был невысокий человек в грубом камзоле цвета сажи на много размеров больше, чем надо, и в широкополой шляпе из черного бобра, с воткнутыми с одной стороны потрепанными перьями индейки и большой брошью в форме жука-скарабея. Его длинные золотисто-рыжие волосы были свободно завязаны на затылке куском старой ленты, и в холодном свете утра он выглядел бледным и рассеянным.
     Несмотря на его расхлябанность и на неряшливый вид его спутников, в них было что-то такое, что не определишь словами,- так что с первого взгляда становилось ясно: они на самом деле - беспутные молодые аристократы, которые провели новогоднюю ночь в тавернах и игорных домах. Зеваки - торговцы, корабельные плотники и конопатчики, рабочие из доков и верфей, даже несколько олухов и толстопятов, стоявших с краю толпы, - придвинулись поближе, чтобы лучше слышать. - Клянусь Тенями Проклятых, Блэз, слова Маккея несносны! - Вилл указал на противника, который не менее горячо спорил с одним из своих секундантов, пока Финн и Пайекрофт, другие два секунданта, встретились посередине будущего поля боя, чтобы проверить оружие и обговорить последние формальности. Вилл понизил голос до свистящего шепота.
     - Этот негодяй пренебрежительно отозвался о Лили. Неужели я позволю ему оскорблять мою жену и даже не потребую сатисфакции?
     Блэз глубоко вздохнул. Выглядел он (заплатанный синий камзол, большая треуголка, грязный желтый платок на шее, в левом ухе - два стальных кольца) почти таким же разбойником, как и Вилл, хотя из друзей Блэкхарта он был самым рассудительным.
     - Бог с тобой, Вилрован, по-моему, все твое существование является оскорблением для твоей жены. Твои буйства, бесконечные любовные интрижки, скандалы, которые ты устраиваешь один за другим, - трудно представить, чтобы Лиллиана ничего об этом не знала, пусть она и сидит в деревне круглый год. И после всего этого неужели ты думаешь, что для нее имеют хоть какое-то значение слова, сказанные каким-то пьяным дураком вроде Маккея в узком кругу собутыльников?
     - Нет, - Вилл сжал кулак, но этого не было видно из-под длинного рукава его камзола, - если бы она узнала, что я при этом присутствовал и ничего не сделал, ей было бы не все равно.
     - Чушь. Хотел бы я послушать, как ты объяснишь...
     - Я не могу тебе ничего объяснить, - Вилл побледнел еще больше, а в его карих глазах сверкнула совершенно не характерная для него жестокость, - не затрагивая вещей, которые мне обсуждать не пристало.
     Его собеседник только отвернулся с выражением терпеливого отвращения. В подобной щепетильности не было ничего необычного, но со стороны Вилрована она выглядела на редкость неуместной, ведь обычно он редко вспоминал о существовании Лили.
     В любом случае отступать было поздно. Пайекрофт и Финн уже пришли к соглашению, и Финн вернул Виллу его шпагу.
     - Я хотел, чтобы дрались только до первой крови, но Маккей уперся. Он хочет смертоубийства или, по крайней мере, собирается серьезно тебя покалечить.
     - Не выйдет, - резко ответил Вилл; он сбросил с плеч камзол, снял шляпу, развязал поношенный шейный платок и принялся расстегивать пуговицы на камзоле из крысиной кожи. Потом взял в руку шпагу и сделал несколько пробных выпадов.
     Теперь, когда на нем остались только свободная белая рубаха, атласные лосины и сапоги до бедра, наблюдатели сразу же заметили, что тело у него жилистое, мускулистое, а уверенные и изящные движения выдают настоящего фехтовальщика.
     - Я бы и сам не согласился драться до первой крови, - сказал он, скаля зубы, - я хочу преподать ему незабываемый урок.

***

     Стая черных воронов уселась на крышу старой церквушки, построенной из известняка, их гладкое оперение поблескивало среди каменных сфинксов и женских изваяний с львиными головами; казалось, их тоже интересует происходящее. Когда дуэлянты сошлись, приветствуя друг друга, все зрители, люди и гоблины, придвинулись ближе. Два-три ложных выпада, затем клинки столкнулись, звеня; последовало несколько стремительных атак и контратак.
     Вилрован был скор и неутомим, его шпага так и сверкала в воздухе, Маккей же двигался несколько лениво, нападал и защищался без особой дерзости и воображения, он выглядел медлительным и неуклюжим по сравнению с ослепительным безрассудством Вилрована. Маккей был на несколько дюймов выше Вилла, но, несмотря на это преимущество, он предпочитал только лишь защищаться. Вилл заметил это со злорадным удовлетворением и стал теснить своего противника назад.
     Маккей неловко перенес вес с одной ноги на другую, Вилл воспользовался этим и, сделав неожиданный выпад, отбил в сторону клинок соперника и нанес укол чуть ниже сердца. Но его шпага встретила неожиданное сопротивление. И, несмотря на свой невысокий рост и хорошую технику, Вилл оказался на мгновение полностью открыт. Маккей отступил на полшага и сплеча рубанул его по голове.
     Клинок просвистел в воздухе, Вилрован, пригнувшись ушел от удара и, отпрыгнув назад, оказался вне досягаемости.
     - Я вас, кажется, задел, - Вилл насмешливо отсалютовал сопернику.- Изволите сделать перерыв, чтобы ваши секунданты определили, насколько серьезна рана?
     Маккей покачал головой.
     - Ошибаетесь, Блэкхарт. Вы меня даже не поцарапали. Защищайтесь!
     Уверенный, что противник лжет, Вилл почувствовал приступ ярости и напал на него с новой силой. Атака следовала за атакой, Маккей едва успевал парировать все эти выпады и уколы. Поворотом запястья уводя оружие от неуклюжих попыток соперника его блокировать, Вилл перешел в нападение, и на этот раз острие его шпаги скользнуло по плечу Маккея.
     И опять он почувствовал странное сопротивление, а Маккей продолжил выпад, явно нисколько не пострадав. Разошлась ткань, сталь царапнула по кости, и Вилл почувствовал острую боль в правой руке чуть выше запястья, когда клинок Маккея просвистел возле его руки.
     Быстро оправившись от шока, Вилл отступил, подняв шпагу повыше, чтобы кровь не стекала на эфес и рука не скользила.
     - Первый укол, несомненно, принадлежит мне, - на костлявом лбу Маккея выступил пот, длинные светлые волосы намокли, и рука, державшая шпагу, подрагивала, но он смог широко ухмыльнуться.- Может быть, это вы хотите сделать перерыв, чтобы ваши друзья перевязали вам руку?
     Вилрован не успел ни согласиться, ни отказаться, его друзья уже подбежали к нему. Пока Финн закатывал ему рукав, Блэз достал чистый платок и наскоро перевязал ему руку.
     - Ты был прав, - прошептал Вилл, пока Блэз затягивал узел на повязке, - что-то здесь нечисто. Я его два раза задел, и ничего. Этот трус нашел какого-нибудь колдуна-толстопята, и тот наложил на его рубашку защитное заклятье.
     - Ты имеешь право потребовать, чтобы я его проверил, - предложил Финн.- Конечно, не всегда можно сказать с уверенностью, но...
     - Нет, - Вилл упрямо покачал головой, - и выглядеть трусливым дураком, если ничего не обнаружится? Да и вообще, такие заклинания обычно действуют только до третьего удара. Мне осталось только хоть самую чуточку задеть его в третий раз - а дальше я могу проткнуть его, как поросенка.
     Блэз уставился на него, не веря своим ушам.
     - И так и не узнаешь, в чем дело? Прояви хоть немного благоразумия! Если тебе так хочется, режь его на кусочки, но сначала пусть он ответит на несколько вопросов.
     Но у Вилла голова кружилась от мыслей о крови и мести, он почти не замечал боли в правом запястье и совсем не слышал слов друга.
     На этот раз он из батмана, распрямив руку, перешел в атаку, и Маккею едва удалось в последний момент отвести удар.
     Затем опять последовала серия выпадов, блоков и обманных маневров. Когда Маккей слегка споткнулся, Вилл нанес сокрушительный удар, и острие его шпаги глубоко вонзилось в грудь противника. Как и в прошлые два раза, мощь его удара была таинственным образом отражена. Но сейчас это его не обескуражило, наоборот, он только с удвоенной силой стал наступать на Маккея, заставляя его отступать все дальше назад.
     Шум крыльев стаи воронов, одновременно снявшихся с крыши, должен был бы предостеречь Вилла, но он был слишком поглощен дуэлью. Так поглощен, что не заметил движения и криков в толпе зевак, а вслед за этим и неожиданно наступившей тишины. И он не услышал предостерегающего крика Пайекрофта, не обратил внимания на неожиданное исчезновение всех четырех секундантов. Городская стража уже окружила Вилрована, когда он сообразил, что происходит.
     Двое грубо схватили его сзади, а третий вывернул шпагу у него из руки. Три стражника пригнули Вилрована к земле и держали так, несмотря на его отчаянное сопротивление.
     - Проклятье на ваши головы! Вы что, не знаете, кто я?
     - Нет, сэр. И вас арестовали во время дуэли, а дуэли, как вам должно быть прекрасно известно, строго запрещены, если нет специального разрешения от Лорда-Лейтенанта. Если вы соблаговолите добровольно проследовать за нами в Виткомбскую тюрьму...
     - Но откуда, черт побери, - взъярился Вилл, переводя взгляд с одного лица на другое, но никого не узнавая, - вы знаете, что у меня нет разрешения? Вы же прервали дуэль, даже не спросив. Да вас же только-только набрали! И как только Джек Марзден умудрился отпустить вас одн...
     - Лорда Марздена уже пять дней нет в городе, - спокойно и с достоинством отвечал молодой офицер. И хотя на вид ему было никак не больше восемнадцати или девятнадцати, в своем красном мундире он выглядел уверенно и властно. - Во время его отсутствия разрешений выписано не было. И если бы ваша дуэль была законной, думаю, ваши друзья задержались бы, чтобы подтвердить ваши слова.
     Недалеко от уха Вилрована послышался мягкий, но угрожающий щелчок, краем глаза он заметил большой кавалерийский пистолет с медной насечкой; рука стражника держала его с таким напряжением, что побелели костяшки пальцев. Вилрован разом перестал сопротивляться.
     - Никакого разрешения не было, и мои друзья были несколько... не правы, участвуя в этом деле, но ко мне этот закон не применим. Я - Вилрован Кроган-Блэкхарт, ранее - солдат городской стражи, теперь - капитан Гвардии Ее Величества, и как офицеру элитной группы войск мне не требуется разрешение.
     - Тогда, сэр, я очень сожалею, что вы не в форме и мы не имеем никакой возможности проверить ваши слова. И если позволите...- Пока юный капрал говорил, Вилла подняли на ноги и повели, подталкивая в сторону Виткомбской тюрьмы.- Если вы соблаговолите добровольно последовать за нами, вы сможете подать апелляцию на имя Лорда-Лейтенанта, когда тот вернется.
     Решив, что у него нет выбора, Вилл, не сопротивляясь, дал провести себя по заснеженным улицам, но все-таки оглянулся, чтобы посмотреть, схватили ли также его товарищей и его бывшего противника.
     - Да чтоб вы все провалились в Вековечную Тьму! Где человек, с которым я дрался? Я подозреваю, что он применил магическую защиту во время дуэли, а это значительно более серьезное нарушение, чем отсутствие вашего чертова разрешения.
     - Возможно, и так,- сказал юнец с пистолем. Он так нервно и неумело держал пистолет, что от одного взгляда на него Вилла прошибал холодный пот.- Сэр Руфус Маккей сумел удостоверить свою личность, а так как мы знаем, что он близкий друг короля, мы позволили ему удалиться, приняв его заверения в том, что он в течение трех дней предстанет перед магистратом. Если у вас есть жалобы, сэр, - вот тогда вы и сможете его обвинить.
     - Если он действительно появится, в чем я начинаю сомневаться, - пробормотал Вилл. И, смирившись с неизбежным, он провел остаток пути до Виткомбской тюрьмы в мрачных раздумьях о том, как он отомстит, если, конечно, он все-таки когда-нибудь поймает Маккея.

2

     Лиллиане казалось, что она едет уже много дней. Глаза слипались, все сильнее ныла поясница, несмотря на поддержку корсета из китового уса. Откинувшись на черное кожаное сиденье экипажа, Лили задавалась вопросом, сможет ли она, когда они с тетушкой Аллорой наконец достигнут места назначения, найти в себе достаточно сил, чтобы довести поиски таинственного сокровища до конца.
     Экипаж сильно тряхнуло, затем он опять покатился ровно. Он свернул с грунтовой дороги, проехал по старинному железному мосту и помчался по булыжной мостовой узкой улочки, зажатой между рядами высоких домов. За окошком почти стемнело. Лошади поднимались по крутому склону.
     - Это Хоксбридж, похоже, - громко сказала Лили. "Наконец-то", - добавила она про себя, выглядывая в окошко.
     - Ты утомилась, Лиллиана, - сказала ей тетя, сидевшая напротив миниатюрная пожилая женщина с совершенно плоской грудью и очень острым взглядом.
     Аллора выглядела на удивление свежей, ее платье, ленты, кружева были изысканно аккуратны, маленькие ручки в перчатках спокойно сложены на коленях. Тетушка Аллора была леди старой школы, и какие-то восемнадцать часов тряски в этом похожем на гроб шарабане не могли поколебать ее самообладания или сломить ее непокорный дух. Выражение лица тетушки чуть заметно смягчилось, когда она посмотрела на свою внучатую племянницу.
     - Может быть, дитя мое, нам стоит остановиться, передохнуть, нормально поесть?
     - Нет, - Лили опять откинулась назад. У нее сосало под ложечкой от голода и дрожали колени, она ничего не ела со вчерашнего вечера - тогда Аллора достала из-под сиденья плетеную корзину с едой, и они поужинали пирогом, холодной говядиной и малиновым ликером. Но сейчас ей почему-то казалось, что надо спешить, и это странное ощущение беспокоило Лили.
     - Мне кажется, лучше не стоит. Честно говоря, у меня уже голова болит оттого, что я постоянно пытаюсь сосредоточиться, но мы не можем себе позволить упустить нашу цель, особенно сейчас, когда она, кажется, уже близко. - Ее пальцы сомкнулись на металлическом поисковом жезле, лежавшем у нее на коленях. Это было занятное приспособление: длинная игла намагниченного железа, заключенная в латунную трубку, скрепленную пятью кольцами из меди и цинка, с одного конца к ней была прикреплена треугольная призма. - Ты только подумай, как будет ужасно, если нам придется ехать еще сутки.
     Пока Лили говорила, жезл шевельнулся у нее в руке и ее сознание пронзила боль, такая острая, что у нее на мгновение потемнело в глазах. Когда зрение прояснилось, она с трудом могла сфокусировать взгляд, а голова болела настолько сильно, что она дышала с трудом. Хрустальная призма на поисковом жезле указывала на восток.
     - Скажи кучеру, чтобы остановился. Мы проехали нужное место и теперь удаляемся.
     Тетушка Аллора постучала по крыше костяным набалдашником своей трости. Экипаж резко остановился.
     - Что ему сказать? - спросила она, открывая дверь.
     - Скажи, чтобы ехал обратно до улицы или переулка, мимо которого мы только что проехали, и повернул направо. И еще... скажи... чтобы ехал шагом.- Говоря, Лили потирала затылок.
     Аллора передала кучеру указания и захлопнула дверь; коляска тронулась, доехала до места пошире и развернулась. Несколько минут спустя, скрипя и раскачиваясь, она свернула в нужный переулок.
     - Еще сто футов, - Лили закрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться. Жезл, конечно, был штукой полезной, когда ничего не загораживало и не искажало магнетические силовые линии, на которые он был ориентирован, но ее природные способности позволяли действовать с гораздо большей точностью, особенно после того как маги Спекулярии столько с ней занимались. - Мне кажется, это должна быть таверна или что-то в этом роде.
     Тетушка Аллора еще раз резко постучала по крыше коляски, и та опять остановилась.
     - Ты в силах продолжать?
     Лили кивнула, о чем тут же пожалела - от этого движения голова заболела с новой силой, а в глазах опять помутилось. Она скорее услышала, чем увидела, как кучер отворил дверь и опустил подножку. Спрятав жезл для надежности в подушки, она вышла вслед за Аллорой, благодарно опираясь на руку кучера, и неуверенно ступила с узкой подножки на обледенелую землю.
     Когда Лили опять смогла нормально видеть, она разглядела грязный переулок у подножия кривой лестницы, ведущей вверх по стене высокого здания. Запрокинув голову, Лиллиана с трудом рассмотрела обветшалую лестничную площадку футах в тридцати или сорока над головой и выцветшую вывеску с неопределенными очертаниями какого-то морского чудовища и едва различимой надписью "Левиафан".
     - Не может быть, чтобы это было здесь!
     Аллора отряхнула и расправила шелковые нижние юбки своего кремового платья и поплотнее надвинула плоскую соломенную шляпку.
     - Тебе лучше знать. Мне нарочно ничего не сказали о местоположении свитка, чтобы я на тебя не повлияла.
     Лили вздохнула. И хотя место внушало ей сомнения, она безошибочно чувствовала зов иероглифического папируса. И она знала, что если пройдет это испытание, если докажет, что достойна тайного знания, в которое тетя Аллора и ее загадочные друзья уже посвятили девушку, то в один прекрасный день ей придется входить и в более зловещие места, причем в одиночку.
     - Я уверена, что свиток где-то здесь.
     Приподняв подол коричневого бархатного плаща, Лили начала подниматься по кривой лестнице.
     Она знала, что неожиданное появление двух благородных дам без провожат