м шести Дева являлась каждый день.
     На третий день был виден свет у холма.  Группа отправилась туда. Оказа-
лось,  что свет видели даже в городке Читлуке за семь километров от села.  У
холма собралась толпа в три тысячи человек.  Люди старались быть ближе к де-
тям, чтобы прикоснуться к ним и увидеть чудо. Иванка и Мирьяна едва не лиши-
лись чувств, так их сдавили. Но все обошлось. Установился вдруг порядок. Де-
ти молились.  Молились и взрослые. Вичка пришла сюда с бутылкой святой воды.
Она стала кропить видение, повторяя:
     - Если ты настоящая Дева Мария, оставайся с нами, а если нет, уйди.
     Дева улыбнулась,  когда  Вичка сказала это.  Иванка решилась спросить о
своей матери,  которая скончалась два месяца назад. Дева Мария успокоила ее,
сказала,  что мать Иванки сейчас там же,  где и сама Дева. Это известие было
встречено с некоторым недоверием,  ведь мать Иванки не давала повода записы-
вать ее в святые, совсем наоборот. Дева Мария исчезла в тот день со словами:
"Мир вам, примиритесь все между собой!" И тогда появился свет, который виде-
ли все - и дети, и взрослые.
     На четвертый день утром из Читлука,  того самого Читлука, где был виден
накануне свет,  собравший людей, нагрянула милиция и увезла детей на допрос,
а потом к психиатру доктору Вуевичу.  К его чести, он нашел их вполне здоро-
выми.  Их  повезли  в город Мостар.  Там детей ждала новая экспертиза.  Но и
здесь их признали психически нормальными.
     После поражения,  которое они нанесли ретивым служакам, дети вновь были
на холме.  Вечером того же дня. А в воскресенье с ними были пятнадцать тысяч
человек  из многих сел и окрестных городов.  Царил порядок.  После встречи с
Богородицей жители села Бьяковичи выкатили бочонки с вином и  угощали  сосе-
дей-паломников.
     13 июля милиция добралась до холма.  Там дежурил наряд. Явления прекра-
тились.  Но Марию видели в окна домов, она появлялась на лесных полянах, не-
далеко от церкви. 2 августа люди увидели, как солнце сходило со своего днев-
ного  пути,  меняло  размеры,  удалялось и приближалось.  Это сопровождалось
приступами страха,  молитвами,  плачами,  возгласами. Были собраны показания
свидетелей,  составлен протокол. В нем говорилось, что светило меняло форму,
иногда становилось похожим на сердце или его окружал светящийся контур серд-
ца.  Четыре дня спустя в небе можно было прочесть слово "мир".  В конце сен-
тября милиция еще оставалась на холме. Под ее неусыпным надзором холм преоб-
разился  - над ним не происходило ничего чудесного,  равно как и в ближайшей
округе,  рвение ретивых было удостоено похвалы. Но 28 сентября близ каменной
осыпи из-под земли вырвался столб огня. В селе это видели в течение четверти
часа.  Милиция немедленно вызвала пожарных, которые не обнаружили тут ничего
- ни огня, ни пепла, ни даже горячих камней. По настоянию властей был произ-
веден обыск всей местности. Ничего! Только на горе Крижевак, где еще сорок с
лишним лет назад был установлен бетонный крест,  появился свет, крест исчез,
а вместо него возникла вдруг светящаяся колонна с перекрестием, напоминавшая
букву "т". И на этой колонне многие видели женский силуэт. Над вершиной сгу-
щалось облако, из него снова появлялся крест.
     Отец Йозо Зовко,  недавно назначенный в этот район, был настроен крайне
скептически.  Затем он увидел Марию вместе с детьми. И прочитал проповедь об
исходе  Израиля  из плена после сорока лет блужданий по пустыням.  Как раз в
тот год исполнялось сорокалетие социалистической Югославии,  и проповедь,  в
которой то и дело упоминались сорок лет рабства и тьмы,  показалась подозри-
тельной, хотя, как следовало из текста, рабство это относилось к эпохе Древ-
него  Египта.  Эти подозрения были подтверждены справедливым судом,  который
приговорил отца Йозо Зовко к трем с половиной годам заключения.  После этого
были конфискованы все протоколы и письменные записи о появлении Девы Марии в
этом районе.  Прошло всего полтора года, и энтузиастам удалось доказать, что
проповедь святого отца имела в виду египетский плен и неволю. Йозо Зовко по-
лучил свободу,  но газеты обвинили его в том,  что именно он сфабриковал все
эти световые эффекты, а заодно и пресвятую Деву Марию, пытаясь разжечь фана-
тизм и подорвать дружбу народов страны.
     При телесъемке  выяснилось,  что  движения зрачков у очевидцев во время
явлений происходили синхронно,  они одновременно были обращены к одной общей
точке.  Один  из  архиепископов  был у Папы Римского по этому делу и пытался
убедить его, что наблюдаются массовые галлюцинации. Папа Римский посоветовал
архиепископу аккуратнее выбирать слова для характеристики таких событий. Ау-
диенция на этом завершилась.
     Вичке и Якову Мария показывала рай и ад. При этом оба исчезали на двад-
цать минут,  затем появлялись вновь среди очевидцев.  Отмечено:  Мария могла
являться одновременно в разных местах и вести беседы о мире и вере с разными
детьми, и каждый из них вел свой разговор с Девой.
     Но в  общем  все  эти беседы рассчитаны на подготовку обычных верующих,
они не выходят за рамки их представлений и потому вполне понятны им.
     Мне же открылись сведения о других именах Марии.  Я проследил ее небес-
ную жизнь до малоазийской богини Анатис-Анаитиды,  даже до кроманьонской бо-
гини Рожаны.  Христианство,  как узкая вера, на грани преобразования. Это не
будет означать гибель идеи. Отнюдь. Наоборот, они найдут подтверждение. Но в
рамках новых представлений о богах,  существенно расширенных. В рамках новых
представлений о Городе света, где они обитают. Раньше я говорил, что христи-
анство отомрет.  Это неверно.  Оно будет частью нового мира веры и света.  Я
знаю,  что Дева Мария, она же великая Анахита-Анатис-Рожана, сейчас думает о
великих преобразованиях. Страны изменяют облик по воле города богов Асгарда.
Новый великий пророк на руках у Марии,  у ее сердца.  У нее новые идеи.  Она
управляет  рождением  новой эры - эры света,  измененной и расширенной веры,
эры Асгарда, эры Водолея.

                             ЗНАЮ ИМЕНА, ВИЖУ ЕЕ...

     Золотоглазая, темные с золотом брови,  волосы  с  сердоликовым  неярким
блеском, пленительные мягкие черты лица, как на этрусской фреске, изображаю-
щей ритуальную сцену вбивания гвоздя в священную стену храма, - такой я уви-
дел ее.
     Статная и рослая, она спокойно стояла на фоне пробегавших в четыре ряда
автомобилей, но в ее лице я не нашел ничего классически надменного или стро-
гого,  я не увидел в нем того, что можно было ожидать, читая книги или расс-
матривая репродукции средневековых мастеров.  Удивительное обаяние этой рос-
лой крупной барышни с чарующей грацией во всем заставило меня  сначала  оне-
меть  от  изумления,  потом  задать какой-то нелепый вопрос,  на что она так
улыбнулась, что легкое движение ее губ было заметно лишь потому, что я овла-
дел собой и ожидал этой ее почти неприметной реакции.
     Я заранее позвонил в кафе.
     Она шла чуть впереди меня, и так естественно это получалось, что я сле-
довал за ней, как будто привык давным-давно сопровождать богинь.
     Я успел распахнуть дверь, но мне было непонятно до конца, как это прои-
зошло, ведь я только к ней прикоснулся.
     Мы прошли в конец небольшого зала, сели за столик с табличкой "Занято",
удивительно быстро подошел обычно нерасторопный знакомый мне официант с веч-
но припухшими веками. Подал меню. Я вопросительно посмотрел на нее. Она ска-
зала:
     - Немного фруктовой воды.
     При звуках ее голоса официант вздрогнул.  Голос у нее низкий,  грудной,
негромкий,  но тембр его неповторим,  повеления, отдаваемые женщиной с таким
голосом,  невозможно не выполнить,  просьбы - тоже. Но это была не просьба и
не повеление,  вопреки смыслу ее фразы. Просто - констатация факта, заранее,
до того, как все произойдет.
     Официант отошел, споткнулся, но, кроме нас, некому было заметить это, в
кафе в этот час было почти пусто:  двое-трое мужчин, парочка и пожилая чета.
В  том  повинно  и более чем скромное меню.  Но я не смог бы воспользоваться
обещаниями любого меню,  не до того было.  Это кафе стало убежищем для  нас.
Так я думал. Но потом рассудил, что и на улице при ее таланте владеть ситуа-
цией,  обстановкой наша встреча не выглядела бы слишком  притягательной  для
чужих глаз.  Только поведение официанта Кости казалось мне странноватым,  но
ведь он меня знал - знал давно! Не ожидал увидеть меня здесь с такой вот ба-
рышней, а может, вообще таких себе не представлял, или просто вдруг очнулся,
проснулся.
     Она слегка сдвинула брови.  В ту же минуту официант принес кофе,  воду,
конфеты, пирожное, бутерброды с копченой колбасой, еще что-то. Но как он из-
менился!  Теперь он был тем Костей, которого я знал всегда. Никаких отклоне-
ний от нормы. Она лишь пригубила бокал.
     Боги как люди - они рождаются,  страдают,  радуются,  влюбляются. Но не
так,  правда,  как мы.  И все же они нас понимают,  знают наши слабости, они
снисходительны к ним,  если расположены к вам. Это успокаивало. Я не скрывал
своего восхищения.  К чему? Это на всю жизнь. Я говорил с ней и смотрел ей в
глаза, ее спокойствие помогало, утешало, проясняло без слов ее краткие отве-
ты,  для непосвященного похожие,  наверное, на ребусы. Во время этого невоз-
можного, невероятного разговора я вдруг понял, что в ней главное. Это полное
соответствие ее внутреннего мира и ее внешности.  Мне даже  показалось,  что
если кто-нибудь из смертных достигнет того же,  то он только благодаря этому
станет сам равен богам. Но это, увы, недостижимо. Недостижимо!
     Я назвал ее имена.  Сюр - ее имя у ванов, его я нашел в "Младшей Эдде".
Это от имени Ардвисура, от второй части его. Потом было реконструировано но-
вое  имя:  "Мать-сыра  земля".  Вторая  его часть включила имя богини ванов,
правда, переосмысленное. Это народная этимология.
     Возможно, в самом имени сарматов те же созвучия.
     Она молчанием одобрила некоторые из имен и молчанием же, но другим, бо-
лее длительным, отвергла другие.
     На ней была мантия из светлой материи,  но она казалась живой и  свети-
лась голубоватыми, едва вспыхивавшими бликами. Может быть, она отражала пос-
торонний свет. На плечи ее была накинута легкая кофейно-желтого цвета шубка.
Накидка на голове была украшена круглыми желтыми и голубыми светящимися кам-
нями, такие же камни были на ее туфлях. Левой рукой у сердца она держала ре-
бенка,  удивительно послушного,  иногда улыбавшегося. Как это ей удавалось -
держать его так,  чтобы он не привлекал внимания во время нашей встречи?  Не
берусь судить. Он казался частью е„ самой.
     Я узнал,  что Багмашту,  богиня Урарту,  ее родная сестра. Я задавал ей
вопросы о богах. Она сказала:
     - Не спеши.
     Добавлю, что я узнал от Жанны.
     Она являлась ей в голубой накидке с фалдочками,  отороченной белой пар-
чой с золотыми виноградными листьями. В белых туфлях с золотым орнаментом. И
на головной накидке и туфлях всегда были одинаковые камни - желтые  и  голу-
бые, размером с черешню.
     Однажды она видела ее в черном с красной каймой,  на черной накидке под
дугообразно  расположенными обычными ее камнями густым багровым светом горел
пятигранник рубина.  Это было перед смертью нашего родственника,  о  которой
Анахита-Богородица предупредила за три дня.
     - Я знал тебя раньше, - говорил я ей, - понимал, что мне помогает имен-
но женщина,  может быть, такая, как ты. Тебе идут парфянские цвета: красный,
белый, черный. И небесный голубой, и желтый, я могу представить тебя в любой
одежде.  В восемьдесят третьем я еще был глух и незряч.  Хотя в сентябре два
поезда прошли мимо меня так, что навсегда остался след. Это посвящение, так?
     - Если  бы ты не обратил на это в дальнейшем внимания,  то считалось бы
случаем.
     - Но я обратил на это внимание. Значит, да. Но тогда... у меня было де-
ло.  Мне казалось,  что Город света хочет отнять у меня знание о нем. Так же
он  поступал с теми,  кто возвращался к нам после клинической смерти.  Каза-
лось:  нет для этого лучшего способа, чем заставить меня писать роман об ат-
лантах и этрусках, которые были спасены сверкающими инопланетными кораблями,
доставлены на пустынные планеты другой звезды,  а потом вернулись на Землю и
ведут невидимую со стороны,  незаметную для людей войну с применением волно-
вого оружия.  И я как бы участвовал в этих событиях.  Война шла за памятники
прошлого,  за искусство. Я истолковал эпизоды на железной дороге как доказа-
тельство незаметной, но страшной войны.
     - Так и было. Но не с этрусками и атлантами, а с их потомками.
     - Теперь я понимаю.  Свет и тьма. Две силы. Тактика темных ясна: произ-
носить бесконечные слова о добре, заговаривать зубы, потом - перегрызть гор-
ло. Сначала было иначе: проповедь абстрактного зла и абстрактного добра, за-
тем пули и виселицы для конкретных людей. Но это в прошлом. Сейчас нужны ов-
цы,  еще более одинаковые,  чем некогда показные борцы с  абстрактным  злом.
Темные силы стремятся,  чтобы о явлениях и поступках судили по словам, тогда
страшные дела незаметны,  или малозаметны,  или извинительны с точки  зрения
благодушных добряков, которые своей легкой критикой создадут необходимый ка-
муфляж.  И все привыкнут.  Еще в том самом романе я говорил о  необходимости
для  светлых получше вооружиться.  Но не против слов.  Они теперь однотипны,
одинаковы, у темных приятных слов даже больше, ведь они не собираются выпол-
нять ничего из сказанного, все как бы само собой происходит наоборот. Оружие
против дел и поступков.  Конкретных. Вот что нужно. Скорее всего, оружие бу-
дет предложено самими темными. Но окажется незаряженным, недейственным. Сно-
ва маскировка.  Вооружение должно быть настоящим. Может быть, я не зря тогда
думал об этом.
     - Не зря,  - как эхо откликнулась она негромко. - Я знаю, что ты имеешь
в виду.
     Полутень делала ее менее приметной,  и лишь я,  верно,  замечал  иногда
мелькание  луча  от ее правой ладони с длинными тонкими пальцами,  отражение
бликов от полированного стола,  желтые и голубоватые искры в  самоцветах  ее
украшений и амулета на стройной беломраморной шее.  Что это я разговорился о
добре и зле?  Эта драма ей хорошо известна. Потому и длится она тысячелетия.
Ахура-Мазда,  чье тело - огонь,  и его боги противостоят Ангро-Майнью и всем
силам зла.
     В кафе заходили новые посетители.  На нас оглядывались, она повернулась
вполоборота к проходу между столиками.
     Я не смогу передать моего состояния,  когда я понял,  что ей пора уйти.
Немногие ее слова помогли мне,  но еще больше значил ее голос. Я увидел Ана-
хиту.  А это стоит жизни,  если не более того.  Она с чарующей грацией взяла
бокал и держала его у своих губ. Тогда я прочел стихи в ее честь. Я не искал
рифмы, только смысла. Это было чистосердечное признание в любви, если только
слово "любовь" понимать так, как понимаю его я.

                       Есть глаза-самоцветы, что солнечным
                       Светом полны.
                       Глаза Анахиты сияют собственным
                       Светом, как звезды,
                       Как розы небесные!
                       Только не хватит сравнений,
                       В Асгарде цветов не хватит
                       С их ароматом,
                       Под золотыми кронами рощи Гласир,
                       Чтобы оттенки глаз богини
                       Запечатлеть.
                       Волна живых волос
                       Лучиста. Нет слов -
                       Ищу слова.
                       Пусть тайна умирает
                       Со мной. Но перед смертью хоть раз -
                       Прошу тебя, пресветлая богиня Анахита,
                       Пленительнейшая из богинь,
                       Прижми ступней своей покрепче
                       Мне щеку и глаза к горячему песку и праху.
                       Надеюсь, ласку эту я заслужу,
                       Как милость.

     ...Ты хочешь всего сразу. Пока же ты узнаешь еще три имени богини: Баг-
барту,  Афродита,  Царевна-Лебедь.  Ты угадываешь их по порядку.  Багбарту -
супруга урартийского бога Халди, об этом свидетельствуют ассирийские записи.
Афродиту чтили греки,  сама же богиня из Малой Азии,  до сих пор не было из-
вестно, что означает ее имя. Теперь ты знаешь: оно означает то же самое, что
и третье имя,  ставшее тебе только что известным: Царевна-Лебедь, Богиня-Ле-
бедь.  Лучшая награда за твою проницательность - едва заметная улыбка.  Ты у
истоков знания о богах, ты знаешь то, чего не знают люди. Знаешь: Фригг тоже
она!
     Она сообщает имена трех гениев-деканов Водолея,  объясняет тебе  сокро-
венный смысл звезды Соломона, называет твои цветы и цветок амаранта. Для те-
бя звучат имена трех ангелов,  несущих справедливость, исцеление, силу Бога;
имена Духа прорицания и Духа познания Вселенной. На ее открытой для тебя ла-
дони ты видишь, как проступают четыре знака Духов добра и потом - четыре фи-
гуры твоего талисмана, твоей вечности.
     Она говорит о грядущей эре Водолея,  эре добра и радости,  и раскрывает
тайну пантакля. Наконец, ты слышишь от нее главное: у человека действительно
три души, как это хорошо знали в Египте.
     Ее рука с живым аквамариновым камнем, оправленным в серебро, поднялась.
Легкое отстраняющее вас движение - и ее нет!
     ...Вечером я позвонил официанту Косте.
     - Все нормально?
     - Да.
     - Спасибо за столик на двоих.
     - Ты... ты был один.
     - Совсем один?
     - Да...  рядом с тобой был свет,  как от прожектора,  я даже испугался,
побежал на улицу, окно тоже светилось.
     - Что это было?
     - Мне кажется, рядом остановился фургон. Но когда я вышел, он тронулся.
А когда вернулся - света уже не было.
     - Костик,  жучок ты мой серебристый, еще раз спасибо за столик, так на-
до, мне нужно было подумать. Побыть одному, понял?
     А рано утром прозвучал в моей голове ее голос.
     - У тебя есть пожелания?
     - Есть. Хочу в Данию.
     - Собирайся в дорогу.
     Я поднялся с постели.  Мне хотелось ее снова увидеть.  Но я  не  посмел
просить об этом. Умылся. Медленно пил чай с ломтиком лимона.
     Медленно прозревал.  Богиня-мать и богиня священных вод Асгарда явилась
сама. И это было выполнением того моего желания, о котором я мог только меч-
тать. Но боги являются не так, как люди...

                               ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЯ

     В тот же день позвонил мой друг профессор Паньшин,  с которым  мы  ког-
да-то учились в аспирантуре,  а затем я стал экспериментировать над собой, а
он - просто жить.
     - У тебя есть пожелания?
     - Есть,  - я вздрогнул, услышав тот же вопрос от него. - Хочу в Сканди-
навию, желательно в Копенгаген и окрестности.
     - Собирайся в дорогу.
     - Не разыгрывай.
     - Спеши! Сегодня у меня должен быть твой паспорт, фотокарточки, заметь,
любые фотокарточки, даже если тебя снимали в спортивном костюме или в майке,
понял? Анкету заполнишь в три минуты.
     - Все при мне. Растолкуй, что случилось!
     - В нашей небольшой группе не хватает ученого  и  писателя,  открывшего
Асгард.
     - Тогда согласен. Выезжаю.
     Так я  попал  в самолет,  вылетающий рейсом Москва - Копенгаген.  Игорь
Паньшин,  его супруга Иветта,  еще несколько человек по воле  международного
центра со сложным названием заняли в нем места. Я летел с ними по линии того
же центра,  но по воле пленительнейшей из женщин с голубыми камнями  неба  и
Водолея и желтыми - Солнца на ее светлых туфлях.
     Летели примерно по древнему пути асов.
     Разве что севернее.  Иветта и Игорь терпеливы и снисходительны, когда я
начинаю рассказывать о цивилизациях и богах. Ну а в этот раз им еще и некуда
было деться - места рядом.
     - От Древнего Египта не так далеко до Асгарда,  - говорил я.  - Знаете,
друзья,  несколько  лет назад я был поражен,  когда обнаружил,  что в Персии
зв